Жёлтый чемодан

Александр Мирошниченко

Жёлтый чемодан

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Почти никто из пилотов, работавших в компании, не помнил того времени, когда Михалыч не был командиром эскадрильи. Это касается даже тех, кто давно пребывал в ранге «ветерана». И шутили пилоты: сначала, мол, Михалыча назначили командиром эскадрильи, а уже потом, когда нужно было с этим что-то делать, придумали авиацию.

Был в своё время Михалыч командиром эскадрильи маленьких самолётов. Потом реактивных, которые собирали в цехах отечественных заводов. Но когда время такой техники прошло вместе со страной, Михалыч освоил новый лайнер и опять занял привычную позицию. Не так просто подобрать человека на эту горячую должность.

Командир эскадрильи – это тот, кто находится между жерновами. С одной стороны – личный состав, который в командире видит и начальника, и защитника. С другой – руководство с требованиями выполнить план имеющимися ресурсами. Часто недостаточными. Непременно, соблюдая при этом законы и положения. И безопасность, само собой, обеспечить.

Попробуй соблюсти баланс интересов при таких исходных данных!

А у Михалыча получалось. При этом и лёгкость ощущалась в его работе. Справедливости ради стоит заметить – профессионал всегда делает свою работу с лёгкостью. По крайней мере, так это выглядит со стороны. А если видишь, что человеку тяжело, когда он занимается делом, то сразу возникает мысль, а своим ли он делом занимается.

Определённо Михалыч был мудр. И молодых коллег учил жить в небе. И сверстникам помогал. Потому как взгляд со стороны никогда лишним не бывает.

Это и привело меня к Михалычу. Он сидел в своём кабинете и общался с молодым командиром. Увидев меня на пороге, спросил:

– Что-то срочное?

Я жестом показал, мол, нет, и уточнил:

– Не помешаю?

Михалыч махнул рукой, что означало – располагайся.

– Не уверен, справлюсь ли, – продолжил разговор, который я прервал своим появлением, молодой капитан, как только я перестал им мешать. – Это же ответственность какая. Инструктор. А главное – я не знаю, получится ли у меня.

Я видел, что Михалычу такие слова были по душе. Он добродушно, почти ласково смотрел на собеседника.

– Знаешь, когда у меня был выпускной, я танцевал с одноклассницей, – начал Михалыч. – И так мне захотелось её поцеловать, но всё тушевался. Вот кто знает, как она к этому отнесётся. Ответит или нет. А может, пощёчину залепит или, хуже того, – высмеет. И не решился. Однако потом много раз задавался вопросом, а что было бы, если… Вот это много хуже пощёчины или насмешек. Такие, брат, дела.

Собеседник заулыбался.

– Так за чем дело стало? Заведите аккаунт в «Одноклассниках», найдите там свою знакомую и спросите.

Михалыч засмеялся:

– Ты думаешь, она знает? И никто сейчас не знает, как бы дело повернулось, поступи ты иначе в прошлом. Это я тебе сейчас объясняю: не попробуешь – никогда не узнаешь наверняка.

Очень недолго собеседник думал и решился:

– Надо попробовать, – уже выходя из кабинета, задержался на секунду перед дверью, повернулся и спросил: – А вы, как думаете, у меня получится?

– Не сомневаюсь, – коротко ответил Михалыч молодому капитану и потом уже обратился ко мне: – Что хотел?

– Да, собственно, ничего. Так, просто зашёл, – ответил я, а про себя подумал: «Значит, стоит попробовать ещё. И будет это „Жёлтый чемодан“».

Похоже, Михалыч умел читать мысли.

– Будешь писать про ту странную историю, не пожалей пары хороших слов и про меня. Внукам будет приятно.

Я только кивнул в ответ, ни секунды не сомневаясь – без Михалыча история не будет полной.

А началась история, про которую вспомнил Михалыч, или просто история про жёлтый чемодан и про людей, которые имели к нему отношение, так.

ЭПИЗОД 1

Его звали Далер. Правда, это было давно. Когда были живы мама и папа. А после смерти родителей только и слышал: «Малой», «Огрызок», «Волчонок». Первое время он жил в семье дяди. Тот, вполне возможно, был хорошим человеком. Но его старшая жена не давала это проявить. Именно она заставляла своего мужа строго, на грани с жестокостью, относиться к чужому ребёнку, который с её слов, был лентяем и лишним ртом. Она бы вышвырнула племянника мужа из дома, если бы не боялась осуждения соседей и родственников.

Когда Далеру исполнилось четырнадцать, именно эта женщина настояла, чтобы дядя исправил в паспорте год рождения и отправил родственника на заработки в Россию.

Здесь, в России, уже не было ни родных, ни знакомых. И абсолютно всё, было чужое и непривычное. И погода была неправильная. И город был таким, которого подросток никогда до этого не видел. И люди были совсем чужие, и говорили на странном, едва понятном языке. Хорошо, хоть дядина соседка, тётя Дилсуз – учительница русского языка занималась с Далером. Он сначала даже подумал, что приёмная мать не такая уж злобная тётка, раз позволила ему эти уроки. Даже сама на этом настояла. Но иллюзии о доброте рассеялись, когда он нечаянно подслушал её разговор с соседкой, робко пытавшаяся убедить мачеху не посылать на заработки столь юного Далера:

– Я своих детей должна прокормить, а этот пусть отрабатывает уже потраченное на него.

После этих слов стало понятно: не в доброте дело.

По большому счёту непривычный язык оказался не очень нужен. Пока работал на стройке какого-то большого сооружения, все окружающие говорили на родном языке. Но уроки тёти Дилсуз не прошли даром, и Далер со временем стал понимать местных. Сам же стеснялся говорить. Произносил только отдельные слова, без которых невозможно купить продукты в магазине, куда его посылали старшие. А также мог ответить на вопрос начальника или полицейского.

Когда строительство объекта закончилось и ждали следующую работу, наставник, которого дядя просил присмотреть за родственником, перевёл Далера в другое место. Там пришлось выполнять небольшие заказы или разовые поручения.

Однажды Далера отправили в магазин. Он собрал по полкам заказанное и прошёл на кассу. Там сидела красивая женщина, очень похожая на его маму. По сути, всё сходство заканчивалось тем, что кассирша была большая и улыбчивая. Но Далер почувствовал – доброты в этой незнакомке было не меньше, чем у мамы. Со дня её смерти парень не ощущал такого. Рядом с женщиной стоял мужчина, похожий на неё. Хотя для маленького гастарбайтера почти все местные были на одно лицо.

Далер терпеливо ждал, пока взрослые поговорят, – ему было приятно находиться вот так близко и вспоминать ощущение тепла и уюта, которое испытывал, только когда родители были живы.

Когда мужчина ушёл, поцеловав женщину в щёку, она повернулась к спокойно ожидающему парню и улыбаясь сказала:

– Извини, это брат мой. Так, редко вижу. Давай, что у тебя?

Далер молча выложил на ленту свои покупки. Кассирша брала товар привычным движением, быстро находила штрихкод и после знакомого писка считывателя, складывала в пакет. А закончив процедуру, назвала стоимость и рассчитала. Далер забрал сдачу и уже собирался уходить, как вдруг женщина резко встала и протянула руку к карману его рубахи, где лежали деньги. Подросток испуганно отпрянул, забыв про пакет с продуктами.

– Ты чего такой дикий, как Маугли? – обладательница бархатистого голоса вышла из-за кассы, одной рукой погладила Далера по предплечью, а другой сняла длинную белую нитку, неизвестно откуда прилипшую к карману.

Это казалось настолько необычно и приятно, что Далер застыл на месте. Он хотел, чтобы этот момент не прекращался. Женщина вернулась за кассу и подала пакет с продуктами:

– Тебя как зовут? Меня тётя Наташа.

Далер не мог не ответить доброй женщине, но и позволить ей называть так, как это делала мама, тоже не мог.

– Маугли, – ответил он.

– А ты шутник, – искренне засмеялась тётя Наташа.

Даже на улице Далер продолжал ощущать тепло от короткого общения. Он всё ещё чувствовал прикосновение женской ладони к своему плечу. И именно за это место его резко кто-то схватил сзади.

– Куда торопимся? – прозвучал за спиной противный гнусавый голос.

Далер обернулся и увидел четырёх парней немного старше. Трое постриженных налысо и один в ветровке с поднятым капюшоном обступили с трёх сторон.

– Ты почему по нашему району ходишь и не платишь? Совсем наглость потерял? – говорил тот, что в ветровке, растягивая слова.

Ещё одного из парней Далер потерял из виду, лишь почувствовав его присутствие где-то позади, что вызвало неприятный холодок внутри. В детстве Далеру часто приходилось драться, и он умел за себя постоять. Но это чужая страна: попади здесь в полицию и обязательно отправят домой. То есть опять в чужую семью, где будут называть лишним ртом. И хозяин не выплатит деньги за последний месяц, как это произошло с соседом по общежитию. Конечно, лучше всего убегать и потом сбивать с ног, догонявших по одному. Но стоящий за спиной делал этот план неосуществимым.

Виктор Иванович в последнее время редко навещал сестру. Хотя она работала кассиром в супермаркете недалеко от дома. Обстановка на работе последнее время стала крайне напряжённой, поэтому наведываться домой приходилось не каждый день и урывками.

Сегодня получилось заскочить в квартиру. Там было тихо и пыльно. Очистив холодильник от просроченных продуктов и полив цветы, которые пожелтевшими кончиками листьев укоряли хозяина в отсутствии заботы, Виктор Иванович взял дополнительные ключи и решил прогуляться до супермаркета. Предстояло заполнить холодильник продуктами, которые спустя время, вероятнее всего, перекочует в мусорное ведро. А ещё нужно оставить сестре ключи и попросить поливать хотя бы иногда растения.

Перебросившись обычными «как дела – нормально» и узнав последние новости про родственников, он пошёл домой. Но по дороге нащупал в кармане ключи. Пришлось вернуться. Перед входом в супермаркет намечался конфликт. Несколько местных балбесов явно планировали обобрать и побить молоденького мальчишку, которого Виктор недавно видел в магазине.

Понимая, какой оборот может принять ситуация «четверо против одного», он, недолго думая, подошёл к компании.

Далер, перехватив взгляд гнусавого, понял: тот, что сзади встаёт на четвереньки, чтобы любой толчок в грудь повалил на землю. Далер отпрыгнул чуть в сторону, но это лишь отстрочило неприятности. Теперь позади оказался забор, а двое перекрыли пути к бегству.

– Ну-ну, – почти по-дружески прошипел гнусавый. – Что за фокусы?

И достал из кармана нож. В его глазах было столько ненависти и стало очевидно: эти ребята не за деньгами пришли, а за жизнью. Желание лишить человека жизни не менее осязаемо, чем тот же нож в руке.

Но мгновением позже гнусавый уже корчился от боли, присев на мокрый асфальт, он почти пищал высоким мальчишеским голосом:

– Сука!

За его спиной стоял мужчина, несколько минут назад разговаривавший с женщиной, похожей на маму.

За вскриком гнусавого раздался звук металла от упавшего на асфальт ножа. Оставшиеся нападающие, забыв про Далера, пошли с двух сторон на появившегося из ниоткуда незнакомца.

– Слышь, дядя, тебе твоей пенсии на лекарства хватит? – зло процедил один из нападавших.

Затем эффектно, как в кино, замахнулся ногой для удара, но упал как подкошенный, не закончив действия – «пенсионер» попался проворный. Сбил с ног одного, второму вывернул руку и тот тоже лежал, корчась от боли. Зафиксировал шею и, взяв руку на излом четвёртому, Виктор Иванович вполне спокойно, но чётко разделяя слова, произнёс:

– А теперь говорим: «Извините, дядя Витя, мы так делать больше не будем». Иначе дядя Витя сломает руку.

– Извините, дядя Витя, – прошептал тот, кто на своей шее ощущал стальной и болезненный захват.

Остальные разбежались с матом и угрозами, которые, впрочем, были неубедительны, поскольку исходили от ретировавшихся.

– Говно у тебя друзья, – констатировал дядя Витя и отпустил последнего из нападавших, и тот бросился догонять «друзей».

Мужчина поднял нож, осмотрел его и, назвав игрушкой, забросил подальше в кусты. Потом взглянул на Далера и спросил:

– Звать как?

– Маугли, – ответил тот.

– Тогда шуруй в свои джунгли. Там не так опасно, – и направился в супермаркет.

ЭПИЗОД 2

Захар служил в милиции в девяностые и в самом начале нулевых. Служба ему нравилась. Объяснить несведущему человеку, что такое наружное наблюдение, невозможно категорически. Сильно старшее поколение сразу вспоминает про шпиков, которые, нехорошие такие, следили за революционерами. А кто помладше – может вспомнить кино, где преследование объекта наблюдения ведётся на автомобиле и сопровождается командами «не отставай – упустишь» и «не приближайся – заметят». Хотя на самом деле наружка – это целое искусство. Которое позволяет тебе быть и спортсменом, и артистом, и опером, и много ещё кем. А главное – быть готовым отдавать работе столько времени, сколько потребуется. Как же иначе, если объект наблюдения вдруг садится в электричку или поезд. Так что, уходя утром на работу, вечером можно оказаться в другом городе. А ещё работа в наружке требует определённого характера, который первый и единственный учитель Захара определял одной фразой: «Плюй на всё!». Немного, правда, другими словами, но с восклицательным знаком в конце. Иначе на секунду засомневался, что делать – и вот уже красный сигнал светофора, плотный поток машин пришел в движение, и всё – объект исчез. Растворился. Кстати, головомойка не самое страшное в этом случае, поскольку, как правило, самому бывает очень стыдно – а это куда хуже.

Команда у них была замечательная, если сравнивать с другими службами, где и подсидеть могли, и подставить легко. Были у них и взаимопонимание, и взаимовыручка, которую можно даже назвать профессиональной дружбой. Но именно эта дружба чуть не стоила Захару свободы.

Естественно, в те лихие годы профессиональные навыки такого рода были более чем просто востребованы. Хотя интерес к чужим секретам и тайнам был, есть и будет всегда, но в период разгула демократии криминального толка, спрос на подобный вид деятельности сильно опережал предложение.

А, собственно, почему бы не подзаработать в свободное от работы время? Почему не помочь кому-то из обманутых супругов вывести на чистую воду изменщицу или изменщика. Или предпринимателю – вычислить крысу, которая конкуренту секреты фирмы сливает. Дело благое и, что немаловажно, хорошо оплачиваемое. Вот только вся эта работа, если она не связана с оперативно-розыскными мероприятиями, всегда на грани дозволенного. И определить, где эта грань, не всегда удаётся. А преступил ее, и неприятности могут быть такими, что всех денег не хватит откупиться и вернуть назад всё, как было.

Так и команда Захара невольно перешла эту невидимую, довольно условную черту. Подвалила шабашка. Крутой бизнесмен попросил отследить свою молоденькую содержанку. Дело непыльное – лохушку попасти пару дней. Тем более фоток компрометирующих не просил. Только просил добыть ответы на вопросы: где, когда и с кем. Задание выполнили, отчёт нарисовали, деньги получили, а через пару дней во всех газетах и по телеку только и говорят про убийство. А убили мужика, который с этой мокрощелкой всё время тусил. Они думали девку пасут, а пасли серьёзного человека. Очень серьёзного и пришлось всем исчезнуть. Быстро и далеко. Разбежались мигом – профессионалы, одно слово. И друг про друга не знали, на всякий случай.

Лет через несколько Захар узнал – бояться уже нечего, поскольку тот, кого они своей работой расстроили, родной брат мужика, пострадавшего от их необдуманных действий, сам пал в череде бандитских войн и, само собой, опасности уже не представлял.

Но Захар уже привык жить незаметно. Работал охранником в нескольких местах. На жизнь хватало. Как-то потребовалось шефу банка, где он одно время подрабатывал, перевезти то ли важные документы, то ли сумму крупную, и зам по режиму предложил Захару неплохо подработать. Дело практически легальное. Пару раз Захар выполнил просьбу за хорошее вознаграждение. Но от дальнейших предложений отказался.

Надёжно перевезти что-то ценное в одиночку можно только при условии абсолютного отсутствия информации о мероприятии. Первый и второй раз это обеспечить можно. Но на регулярной основе опасно быть курьером одного заказчика – утечка неизбежна.

Вот если услуги требуются разным людям – другое дело. Как источник дохода работа – песня. Навыки прежней службы пригодились. И как на полицию не нарваться, и как сделаться незаметным для тех, кто может покуситься на перевозимое – все это Захар знал. К выбору заказов подходил очень осторожно. Плата была хорошей, поэтому одного заказа в месяц хватало за глаза – можно было оставшееся время не работать. Хотя мужик-бездельник, если, конечно, он не алкоголик или альфонс, выглядит подозрительно. А коль занимаешься таким делом, то подозрений желательно бы избегать. Тем более, когда не знаешь содержимого посылки и заратер деятельности отправителя и получателя.

Этот заказ ничем не отличался от обычных, только гонорар за него обещали слишком высокий. Нужно было забрать чемодан из камеры хранения железнодорожного вокзала и передать тому, кого назовут позже. Захар потребовал точные размеры и цвет «посылки». С первым сложностей не возникало, а вот над вторым пришлось задуматься. Жёлтый цвет явно привлечет внимание, значит, нужно приготовить тёмный чехол соответствующего размера с рисунком, который сделает его меньше и незаметнее. А в остальном – обычная работа.

Только большая сумма оплаты заставляла Захара подойти к этому делу с особой тщательностью. Он никогда не спрашивал, кому и что передаёт. Это было не только бессмысленно, но и небезопасно. К тому же личность заказчика, маршрут, цена вопроса и так буквально семафорили о характере груза: оружие, наркотики, деньги, ценные вещи или документы, которые никто не должен видеть. А отсутствие информации у курьера об отправителе и получателе тоже могло помочь избежать опасностей больших, чем тюрьма.

Иногда о характере груза подсказывали бывшие коллеги, которые пасли передачу. Это, правда, случалось редко, но имеющихся у Захара навыков хватало не засветиться или сбросить хвост, даже с учётом совершенствования технического обеспечения наружного сопровождения у бывших коллег. Но и он был не лыком шит: на их трекеры он имел глушилки, на их камеры наблюдения – карту расположения этих самых камер. И так далее.

Но было и понимание – рано и поздно нужно будет прекращать. И не хотелось бы, чтобы это было поздно. Поэтому Захар ждал подходящего предложения, после которого можно будет соскочить, обрубив концы, и покинуть сей прекрасный, однако не приспособленный для спокойной жизни, город.

ЭПИЗОД 3

Авиационная безопасность – штука всех раздражающая, но, увы, необходимая. Стоя в очереди на входе в аэровокзал или стерильную зону аэропорта в предвкушении предстоящего путешествия, ты вроде и рад заботе о твоей безопасности, но всё равно утомляет толпа из-за недостаточного количества пунктов досмотра.

Можно ли к этому привыкнуть? Наверное, можно, если сами досмотры воспринимать как необходимую неприятность. Не более. И всё же специалисты, работающие на этих пунктах, при всём понимании обязательности их деятельности, нет-нет, да и вызывают раздражение.

Все эти «пройдите ещё раз», «что в карманах», «включите ноутбук», обращённые к опаздывающему на рейс человеку, не могут время от времени не взорвать и без того, находящегося в стрессе пассажира. Естественно, выплескиваются отрицательные эмоции. Но профессионал должен делать своё дело, не обращая внимания на то, как к этому относятся окружающие. Иначе можно допустить ошибку и это повлечёт за собой неприятные последствия. И даже если не верится, что в проверяемой поклаже будет нечто представляющее угрозу безопасности полёта, то нарваться на закладку, созданную коллегами-руководителями с целью проверки, – это вполне реальная ситуация. Тогда могут последовать выговор и потеря премиальных. И это не самое серьезное наказание за халатное отношение к работе, которую, кстати, нужно делать хорошо за весьма скромную зарплату.

В службу авиационной безопасности, которая тогда только создавалась, Гриша пришел после армии, где успел отслужить и срочную, и контрактником потрудиться в инженерно-сапёрной роте. Бывшего сапёра взяли с удовольствием и, даже при отсутствии специального образования, приняли на должность эксперта. И, не желая утруждать себя учебой, Гриша трудился в этой должности последние двенадцать лет.

За это время ему удалось поработать на самых разных участках: на проходной аэропорта, где проверял пропуск у каждого проходящего в закрытую зону или досматривал въезжающий транспорт; на досмотре пассажиров при входе в аэровокзал и в стерильную зону; на проверке сданного багажа.

Стерильной называется та зона, где после всех проверок не должно быть предметов, которые создадут опасность, если попадут на самолёт.

Когда долго работаешь и знаешь, как работает каждое звено технологического процесса, то начинаешь понимать, какие уязвимости в системе имеются. Об этом можно сообщить руководству. Раньше, при прошлом начальнике, за подобные сообщения поощряли и грамотами, и премиями. Но тот начальник ушел, а его заменил совсем молодой, у который любой визит подчинённых вызывал раздражение. А информацию о выявленных недостатках он воспринимал как критику его личной работы.

«Раздражать начальство себе дороже», – подумал Гриша и перестал тревожить руководство по поводу случайно обнаруженной бреши в системе безопасности.

Зато, когда дальний родственник, гостивший в Москве, улетал домой на Дальний Восток и просил пронести на самолёт патроны, купленные в столице, Гриша знал, как это сделать. Официально это невозможно, поскольку охотничьего билета у родственника не было – оставил дома. Гриша, используя свои знания, помог по-родственному. А тот отблагодарил. Весьма щедро.

Так появилась у Гриши подработка. То везут патроны охотники, то детонаторы – геологи, то аккумуляторы – водители. Можно, конечно, оформить товар как положено, но это – время и морока с документами. А командировочные земляки родственника, которому он в свое время помог, в этом плохо разбираются. Вот и обращаются к Грише. Когда время позволяло и не сильно был загружен, то официально все проводил. Хотя заказчик не знал об этом и платил Грише, как он скажет. И если нарушал Григорий существующие инструкции, то крайне редко и с полной уверенностью в том, что никакой угрозы эти нарушения авиационной безопасности не несут.

Да и какая опасность может исходить от приятных знакомых родственника, которые детально рассказывают о характере груза. В последнее время стали обращаться медработники, которые открывали новый госпиталь в небольшом дальневосточном городе, про который Гриша раньше и не слышал. Московские чиновники-хапуги, по словам этих ребят, задерживали разрешительные бумаги на медикаменты, жизненно необходимые больным в том далёком городе. А ждать документы, так срок годности лекарств выйдет. Вот и обращались они к Григорию за помощью. А больным помочь – это вообще святое дело. При этом и платили неплохо. А кто же откажется делать добрые дела, да ещё за хорошее вознаграждение. Вот Григорий и не отказывался.

Совсем недавно его возле подъезда остановили два мужика. Явно работяги, хоть и неплохо одеты, но приехали на старой, видавшей виды «Ниве». Сказали, что их родственник хочет передать внучке гостинцы, но к перевозке их не принимают, и попросили посодействовать. Люди были незнакомые, и Григорий напрягся. Хоть доверие они вызывали, но кто их знает, что у них на уме, о чем он не преминул высказаться. Ребята оказались понимающие и заверили – обязательно перед перевозкой покажут содержимое чемодана. А ещё высказали уважение за принципиальность, и подкрепили свои слова солидной суммой. И это был только аванс.

В финале разговора незнакомцы попросили мобильник Гриши установить приложение, по которому они будут связываться, чтобы начальство Гриши ни о чём не узнало. Они же не хотят устроить неприятности своему помощнику. Полученная сумма очень расположила Григория к новым знакомым и он без колебаний отдал свою трубку, которую ему тут же вернули.

Расстались по-дружески. Приятно иметь дело с работягами, которые Гришу уважают, понимают и хорошо платят за услуги.

ЭПИЗОД 4

Как-то мне срочно понадобился материал, который был на компьютере в учебном классе. Там шли занятия, но время торопило, и обстоятельства заставляли воспользоваться техникой даже во время лекции.

Подойдя к классу, я услышал дружный смех.

«Интересно, что в предмете „Авиационная безопасность“, посвящённом нормативно-правовым документам защиты от актов незаконного вмешательства на воздушном транспорте, может веселить аудиторию?» – подумал я и приоткрыл дверь.