Мимоза

Марк Ротман

Мимоза

Действующие лица:

ЕГОРЫЧ, бывший военный неопределённого возраста.

ЛЁХА, рабочий юноша.

АНТОН, абитуриент медицинского ВУЗа.

МАША, продавщица с дипломом.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Начало июля. Петербургское общежитие экономкласса. Пятница, вечер. АНТОН ужинает на кухне. Входят ЕГОРЫЧ с ЛЁХОЙ.

ЕГОРЫЧ. Подвинься-ка, немец! Или как там, на вашем? Свалихен отсюдунг, шнель!

ЛЁХА. Гы-гы-гы.

АНТОН. Придумаешь тоже…

ЕГОРЫЧ. Да ладно, чего ты. Ты ж по-ихнему шпрехаешь?

ЛЁХА. Йа-йа, дастиш фантастиш!

АНТОН. Дас ист фантастиш…

ЕГОРЫЧ. Чаво?

АНТОН. Дас ист фантастиш. «Дас» – «это», «ист» – грубо говоря, «есть», «фантастиш»…

ЕГОРЫЧ. Ты это, давай, не нуди! Фашистов вон своих учить будешь.

АНТОН. Фашисты в сороковых были.

ЕГОРЫЧ. Были, да всплыли!

ЛЁХА. Гы-гы.

ЕГОРЫЧ. Лёха, организуй! За наших.

ЛЁХА разливает водку.

ЕГОРЫЧ. Будешь, немец?

АНТОН. Спасибо, не люблю водку.

ЕГОРЫЧ. А я и не спрашивал, любишь ты или нет. Я спросил – будешь?

АНТОН. Нет, спасибо. Я вообще редко пью.

ЛЁХА. Ну и зря. Давай, Егорыч!

ЕГОРЫЧ. Кто не курит и не пьёт – тот здоровеньким помрёт. Ну, будем!

Чокаются.

ЛЁХА. Васильна сказала, завтра клопов травить придут.

АНТОН. Тут что, клопы есть?

ЛЁХА. А ты думал! Хоть бы этих тварей уже…

ЕГОРЫЧ. Надейся! Давеча травили уже. Только вонь развели.

АНТОН. Может, «Зондером» опрыскать?

ЕГОРЫЧ. Себя опрыскай! Говорю ж тебе: приезжали уже, всё как полагается, разодетые… Нафытькали – дышать невозможно, а неделю спустя снова-наново… Я вон ночью сегодня одного к стене приштапмовал – измучил, гад! – так на его место ещё трое приползли.

ЛЁХА. А меня вон, гляди… (Снимает носок и показывает ступню.) Прям между пальцев! И хрен почешешь.

АНТОН. «Меновазином» помажь, охлаждает.

ЛЁХА. Да чёрт с ним, так пройдёт. (Чешется.)

ЕГОРЫЧ. Ты культяпку-то свою убери, не воняй мне тут!

АНТОН. Странно, меня не кусают…

ЕГОРЫЧ. А они немцев не трогают. Суховаты.

ЛЁХА. Ты погоди, до меня спустя неделю только добрались.

АНТОН. Матрасы бы поменять, по-хорошему, надо… И постельное прокипятить.

ЕГОРЫЧ. Вот ты и меняй, а нам на работе гемора хватает.

ЛЁХА. Васильна, скорее, нас поменяет. На гастарбайтеров. Этим матрасам уже, поди, лет не меньше моего.

ЕГОРЫЧ. Свежие ещё, стало быть.

ЛЁХА. Иди ты…

ЕГОРЫЧ. Чаво? Ты как Волжанский – всё «иди ты» да «иди ты»…

ЛЁХА. Какой ещё Волжанский?

ЕГОРЫЧ. А такой. Служили мы вместе – тот ещё тип! Всё в генерал-майоры метил. Я ему говорил, мол, уймись, там без тебя желающих хватает. А он «иди ты, Егорыч, уж я-то пробьюсь, будь покоен». Он из Сибири откуда-то родом. Ниже меня на две головы, но здоровенный такой кабан! Всё стихи бабе своей писал…

ЛЁХА. Так и чего?

ЕГОРЫЧ. А ничего. Повесился.

ЛЁХА. Чего это?

ЕГОРЫЧ. Так баба. Нужны ей стихи его были, думаешь…

ЛЁХА. Дела-а-а!

ЕГОРЫЧ. Н-да. Ну, не чокаясь!

Пьют.

АНТОН. Я, наверное, спать пойду.

ЛЁХА. Чего это? Пятница ж, да и время детское.

АНТОН. Детское не детское, а у меня режим.

ЛЁХА. Сразу видно – новенький…

ЕГОРЫЧ. Вот и в сорок пятом немчура бежала.

АНТОН. Ну, начинается!

ЕГОРЫЧ. Ладно, не бузи!

АНТОН. А я и не бузю. Доброй ночи!

ЕГОРЫЧ. Иди уже…

АНТОН уходит в комнату.

ЕГОРЫЧ. Эх, Тоха… Езжал бы в свою Дойчляндию режимы составлять. Пропадёт!

ЛЁХА. Давно он здесь-то?

ЕГОРЫЧ. С неделю. Ты как уехал, так он через пару дней и явился. Ты б видел: разодетый весь, даже утюг с собой притащил – рубахи гладить. И реально ведь гладит!

ЛЕХА. Во чумной!

ЕГОРЫЧ. Ну. Книг с собой целая охапка… И всё иностранщина!

ЛЁХА. Так он взаправдашний немец, что ли? Фамилия-то не нашенская…

ЕГОРЫЧ. Да ну! Он когда сюда въехал, так в первое же утро накосячил. Попёрся в душ, а будильник не отключил. Мы с полчаса ещё Раммштайн евоный слушали. Потому и немец. Ну и любит он их особливо, а почему – сам не знает. Говорит, после универа туды поедет – врачом работать. Вот и сидит всё, зубрит чаво-то на ихнем. Дезертир!

ЛЁХА. А-а-а… А я-то уж подумал…

ЕГОРЫЧ. А ты не думай, Лёха, ты наливай.

Входит МАША.

ЕГОРЫЧ. О-о-о, какие люди, и без охраны! Ну, чаво, принцесса?

МАША. Чаво-чаво? Не «чаво», а «что»! Ты бы, Егорыч, пил поменьше. Глядишь, и говорить бы грамотно научился.

ЕГОРЫЧ.  Ты мне тут филологиню-то не включай… Хоть «что», хоть «чаво», а суть одна.

ЛЁХА. Завтра клопов травить будут. Васильна сказала.

МАША. Пора бы уже!

ЕГОРЫЧ. Будешь? (Кивает на водку.)

МАША. Давай, что уж… (Садится.)

ЕГОРЫЧ. Ну, за милых дам!

Чокаются.

ЛЁХА. Чего, как проверка-то?

МАША. Да как? Известно как! Явился – пан Пьер Кардан…

ЕГОРЫЧ. Чаво?

МАША. Пьер Кардан, говорю! Модельер такой был. Французский. Вот тот тип в костюме его и припёрся. Ходит, значит, носом своим длинным водит, строчит всё что-то в блокнот… Ботинки – блестючие!