Поиск. Часть 2

Послышались шаги, потом дверь открылась и в комнату вошла мама Саши с подносом в руках.

– Я приготовила чай, – сказала она, вталкивая поднос между нами так, что мне пришлось отодвинуться подальше.

– Отлично, – улыбнулась я. – Как раз вовремя. Пей, Сань.

– А вы не будете? – неожиданно обратилась мама Саши ко мне.

– Будет, – ответил за меня Саша и приподнялся, морщась от боли. – Садись сюда, Юль.

– Не надо так близко, заразишь, – сказала его мама. – Вот, возьмите стул.

– Благодарю, – отозвалась я.

– Саша, ешь калину, – мама пододвинула к нему блюдце с вареньем. – Она полезная. Всего пару ложек – и убьёт всю заразу.

– Мам, – Саша опять поморщился. – Я терпеть не могу калину. Ты же знаешь.

– Перетерпи. Я же не прошу у тебя съесть целую банку.

– Юля оставила мне лекарства, не надо калины. Умоляю.

– Да что там эти лекарства!

Я вздохнула. Действительно. Зачем человеку с фолликулярной ангиной антибиотики? Можно же просто лежать, страдать и ждать отёк гортани.

– Скажите ему, – опять внезапно обратилась ко мне его мама. – Калина – это полезно.

– Полезно, конечно, – ответила я. – Но если он не хочет, не вижу смысла заставлять. Ему сейчас и так плохо.

– А мороженое мне можно? – с улыбкой спросил Саша.

– Что? – округлила глаза его мать. – Ну какое мороженое, Саш, ты что?..

– Можно, – негромко ответила я.

Саша засмеялся, но тут же застонал от боли и вовсе затих.

Мама Саши сжала губы так, что они исчезли с её лица.

– Я вас оставлю, – сказала она и ушла.

– Прости, – прошептал Саша, и мне было больно смотреть, как он старается говорить. – Мама у меня хорошая, просто со своими заморочками. Тут аптека под окнами. Я приехал, думал сестру погонять. Только её нет. Зато мама зачем-то с дачи вернулась, и началось… Дома надо было болеть.

– Спи побольше, ладно? – улыбнулась я.

Саша кивнул.

– Так неудобно, что выдернул тебя в такой день.

– Глупости. Ничего в этом дне нет особенного.

– Ну как же? У тебя ведь день рождения.

– Ну и что? – пожала я плечами. – Он у меня каждый год. И что хорошего? Только старею.

– Ты прекрасно выглядишь, – возразил Саша.

– Ещё несколько дней рождения, и золушка превратится в старую тётку.

– Не смеши меня, мне больно смеяться.

Я провела рукой по его горячему, мокрому лбу, убирая волосы.

– Поправляйся скорее. Без тебя даже праздновать не хочется.

Саша поймал мою ладонь, подержал немного в своей.

– У меня для тебя есть подарок.

– Да ты чего, Сань! Не надо ничего.

Но Саша мотнул головой.

– Возьми, пожалуйста, на столе.

– Сань…

– Мы будем спорить? Пожалей моё горло.

Я улыбнулась, подошла к столу.

– Будем играть в «Горячо-холодно»?

– В «Найди предмет». Он плоский и белый.

На столе у Саши соблюдался относительный порядок. Ноутбук, наушники. Стакан с ручками и карандашами. Несколько книг: Дэн Браун, Теодор Драйзер, Умберто Эко… Конверт без подписи.

– Конверт? – спросила я.

– Бинго.

– И что там?

– Открой и увидишь.

– Надеюсь, не деньги?

– Всё в этом мире так или иначе – деньги.

– Их не приму.

– Да не деньги там! Открывай уже.

Я открыла конверт и достала два билета на рок-концерт «Общий сбор».

В наш город время от времени приезжали всякие знаменитости (всё-таки не так далеко от Москвы), и каждый год в первых числах сентября устраивали концерт, где выступали сразу несколько крутых рок-групп. Я очень хотела на него попасть, но что-то обязательно не складывалось и год за годом приходилось отказываться от этой идеи.

– Ты ведь любишь такую музыку, – сказал Саша.

– Очень, – прошептала я, ещё не веря своим глазам.

– Вот и отлично! Сходишь с Климом. Или с сестрой. В общем, уверен, подарок не пропадёт.

– Сашка!

Я подлетела к нему, приземлилась на колени перед диваном и поцеловала в небритую щёку.

– Ну ты чего? – зашуршал он. – Заразишься!

От него пахло жаром и потом, но как-то ненавязчиво, едва ли не приятно. Как-то по-домашнему знакомо.

– Тогда будет твоя очередь приезжать ко мне с таблетками.

– Заманчиво, конечно, но я не хочу, чтобы у тебя так болело горло. Да и Клим меня прибьёт.

– Глупый! – засмеялась я и потрепала его волосы. – Спасибо тебе огромное! Не представляешь, как я мечтала попасть на этот концерт.

– На здоровье, Юлик.

Глава 46

Я сдала Мирослава маме Ильи и приехала в ресторан чуть раньше, чем мы договаривались. Поэтому минут двадцать сидела одна за столиком, попивала коктейль и просила официанта подождать.

Он кивал и отходил, наверняка думая, что сегодня у меня вышло не самое удачное свидание.

Но наконец дверь открылась, и в зал вошёл Клим. В костюме, но без галстука, зато с двумя шикарными букетами: один в розовой, другой в голубой бумаге.

– Поздравляю, – сказал он, поцеловав меня куда целомудреннее, чем я рассчитывала, и протянув букет, который в голубой. – А где Ольга?

– Задерживается.

Я поднесла цветы к лицу. Розы пахли тонко и нежно. На стеблях виднелись необрезанные дикие шипы.

– Это из твоего сада? – спросила я.

Клим лишь загадочно улыбнулся.

– Секрет фирмы.

Поймав официанта, он попросил принести две вазы, а потом сказал мне:

– Не обидишься, если я покину тебя буквально минут на двадцать? Мне надо уладить одно дело. Просто, если я этого не сделаю сейчас, меня будут донимать весь вечер.

Какие, интересно, это дела? Уж не старые ли замужние знакомые мешают ему спокойно отдохнуть?

– Конечно. Иди.

– Я скоро, – пообещал Клим, и я снова осталась одна.

Но в этот раз ненадолго. Сквозь большие окна я увидела, как к ресторану подходит Оля, и улыбнулась. А потом заметила рядом с ней её придурковатую любовь Костика, и мне захотелось опрокинуть стол.

Они шли, держась за руку. Костя открыл перед Олей дверь – она улыбнулась так, что я заметила, как блеснули её зубы в свете люстр на потолке, – и что-то шепнул ей на ушко. Моя сестрица так и поплыла.

Едва они подошли к столику, я поднялась и, не здороваясь, кивнула Оле в сторону уборной.

– На минутку.

Оле словно по лицу дали мокрой тряпкой.

– Юль…

– На пару слов!

Оля испуганно, как бывает, когда всё идёт не по плану, перебегала глазами с меня на Костю и обратно, словно решая, с кем переговоры будут более удачны, потом всё-таки обратилась к нему:

– Я сейчас.

Мы пошли в женский туалет. Я – впереди и не оборачиваясь. Оля следом, выдавая себя лишь звуком шагов и тенью, которая, прыгая от лампы к лампе, пыталась меня обогнать.

– Что здесь забыл этот олбоё? – спросила я, едва за нами закрылась дверь.

Оля аж подпрыгнула.

– Юля, не выражайся.

– У меня сегодня день рождения, – напомнила я. – И тащить сюда этого было хреновой идеей.

– У меня сегодня тоже день рождения. И он мой гость.

Когда я злилась, ничего не бесило меня так, как её спокойствие.

– Оль, ты же знаешь, я становлюсь ужасно недипломатичной, если вижу эту тварь.

– Юль, прошу тебя, дай ему шанс.

– Я дам ему шанс удрать до того, как всажу вилку в бедро!

– Юля! – Оля посмотрела на меня такими огромными, такими грустными глазами. – Он пытается измениться. Я дала ему шанс. И ты тоже просто дай ему шанс.

– Такие не меняются.

– Все меняются!

Я молчала.

– Потерпи его один вечер. Ради меня, Юль!

Это был запрещённый удар. Я вздохнула.

– Ничего не обещаю, – прорычала я.

Но Оле и этого хватило. Она обняла меня за шею и прошептала: «Спасибо» сумасшедшим шёпотом раз двадцать.

Мне не хотелось возвращаться к столу. Как будто на один из стульев забралась свинья и всё забрызгала грязью. Или как будто там безумно огромный паук опутал всё своей паутиной.

Но я вернулась. Ради Оли.

– Юленька, – улыбнулся Костя.

Готова поклясться – моё поморщившееся лицо даже слепой не принял бы за улыбающееся в ответ. Но он не смутился и, расправляя на коленях салфетку, продолжал:

– Выглядишь прекрасно. С днём рождения тебя!

Я молчала.

– Пусть все твои желания исполняются.

Честное слово, мне хотелось только одного: чтобы этот свинопаук покинул ресторан к чёртовой матери и не мешал мне праздновать в компании дорогих людей.

– Слышал, ты теперь поисковик, – снова заговорил он, подбирая, как ключ к замку, тему разговора, которую я бы поддержала.

– Ага.

Оля бросила на меня упрекающий взгляд.

– Что?

Оля вздохнула.

– Юля теперь медик в спасательно-поисковом отряде «0911», – произнесла она.

– Поисково-спасательном, – поправила я.

Оля сощурила глаза и превратилась в учительницу. В учительницу, которую поправил ученик.

К нам вернулся Клим. Посмотрел на меня, взгляд его стал сначала вопросительным, потом, кажется, понимающим.

– Добрый вечер, – радушно улыбнулся он, подходя к нашему столику и изучая мою сестру и её болвана.

– Здравствуйте, – улыбнулась в ответ Оля.

– Представишь нас? – Клим бросил взгляд на меня.

Его педантичная душа требовала, чтобы исполнились все условности.

– Моя сестра Оля. Клим, – на одной ноте произнесла я.

Интересно, как мне стоило его представить? Мой друг? Старший моей поисковой группы? Мой возможный любовник?

– Давно хотел с вами познакомиться, – Клим был неотразимо галантен. – Столько о вас слышал.

Он поцеловал её руку, и Оля оказалась сражена, как Бастилия в 1789 году.

– Взаимно, – только лишь промолвила она.

– Поздравляю вас с сестрой с вашим общим днём.

Оля поблагодарила его и опустилась на свой стул. Костя сидел, как сидел. Тогда Клим взял инициативу в свой кулак и первым протянул ему руку.

– Клим.

– Костя.

Местная тварь, – чуть не вставила я по привычке.

Все наконец расселись и открыли меню.

– Что ты будешь? – шепнул мне на ухо Клим.

Мы сидели напротив Оли с Костей.

– Виски и побольше, – ответила я.

Клим усмехнулся.

– А чем вы занимаетесь? – вдруг спросил Костя, нацелив на Клима ястребиный взгляд.

– Можно на «ты», – Клим положил меню перед собой. – У меня свой книжный.

– И всё?

– И всё.

Правильно, нечего рассказывать этому уроду всю свою жизнь.

– Клим очень опытный поисковик, – сказала Оля то, что, возможно, должна была говорить я. – Он спас очень многих людей.

Клим растянул губы в улыбке – так у него выглядело смущение.

– Разве этим не должны заниматься специальные службы? – спросил Костя.

– У них не всегда есть на это ресурсы, – ответил Клим. – Волонтёры в таком случае большая помощь.

– Вам хоть что-нибудь за это платят?

– Нет.

– Тогда какой смысл?

– А чем занимаешься ты? – перевёл стрелки Клим.

– У меня своя фирма, – произнёс Костя с таким видом, словно это была вещь сама собой разумеющаяся.

– Что производите? Или продаёте?

– Оказываем риэлторские услуги.

– А название?

– «Николь-профи».

Дальше я не слушала. Официант принёс мне третий коктейль и наконец-то принял заказ с нашего столика для кухни, а не только для бара.

Я заказала жульен, Клим стейк, Оля что-то из курицы, Костя тигровые креветки. Ну конечно!

– Оля сказала, ты снова учишься на фельдшера, – обратился ко мне Костя.

– Ага, – ответила я, глотнув коктейль. – А то с первого раза до меня не дошло.

– Юля! – выдохнула Оля.

Я сжала кулаки. Мне стало жаль сестру. Я обрекала её метаться между мной и Костей, словно птицу между двумя гнёздами.

– Получаю новый сертификат, – ответила я правильно со второй попытки.

Этот ублюдок сделал вид, что он ничего не заметил. Что он тактичный и воспитанный человек.

– Похвально, – он дежурно улыбнулся и решил не продолжать разговор.

Предусмотрительно.

Я прикончила свой коктейль и попросила следующий.

Разговор шёл, как телега с несмазанными колёсами. Беседовать спокойно могли только Клим и Оля. И временами у меня появлялось желание стукнуть их лбами. Сестра похвалила его за букет – мы сами попросили не дарить нам подарков, что Костик наверняка принял с радостью, – он рассказал ей несколько историй с поисков.

Косте было скучно.

Мне хотелось крови.

– Слышал, ты разводишься с мужем? – сказал он, глядя на меня.

Я посмотрела на Олю так, что она отвела взгляд. Неужели ей больше не о чем поговорить с этим уродом, кроме как обо мне?

– Развожусь.

– Зря. Илья парень обеспеченный. Как ты теперь с ребёнком одна да на зарплату фельдшера?

– Тебя дерёт?

Рука Кости, протянутая к бокалу, замерла в воздухе. Я не сразу поняла, что произнесла это вслух. Оля уронила голову на ладони.

– Прости? – переспросил Костя, словно не расслышал.

– Какое – твоё – дело? – произнесла я, чувствуя, как внутри меня всё вибрирует.

Тут Костя решил, что приличному человеку можно и растеряться, и захлопал глазами.

– Просто хотел поучаствовать, – лепетал он. – Посоветовать.

– Не помню, чтобы просила у тебя совета.

– Юль, перестань, – не выдержала Оля.

– А разве я начала?

– А кто?

– Этот вот, – я обвела его рукой в воздухе, силясь выдумать ему нематное прозвище.

– Юля! – Оля залилась краской, словно макнула лицо в борщ. – Сегодня вообще-то праздник. Что ты устроила?

– Так я и праздную!

Я втянула в себя коктейль через соломинку, и когда в стакане громко зашкворчало, крикнула:

– Официант, бутылку шампанского!

Оля поднялась с места так стремительно, что зазвенела посуда на столе.

– Мы уходим, – провозгласила она, и Костик (сучий хвостик) поспешил встать вслед за ней.

– Выход там, – указала я.

Клим, до этого наблюдавший молча, словно растворённый в воздухе, положил руку на мою ладонь.

– Юль.

Я сбросила его руку.

– Надеюсь, я тебя больше не увижу, – крикнула я Косте.

– Юля, ты ведёшь себя, как пьяная, – сказал он с фальшивым видом оскорблённого интеллигента.

– А ты ведёшь себя как долбанный петух!

Клим всем телом вздохнул от усмешки. Однажды он сказал мне, что на тюремном жаргоне «петух» означает нечто ужасное.

Оля бросила на меня такой взгляд, что мне на полмгновения даже стало стыдно. Вытащила из вазы свой букет, обрызгав скатерть, вежливо откланялась с Климом.

Официант, подкравшись сзади, поставил передо мной шампанское.

– Вас рассчитать?

– Ни в коем случае!

Оля и Костя вышли из ресторана и пешком пошли как можно дальше. Даже перешли дорогу в неположенном месте, лишь бы не проходить мимо окон.

Клим смотрел на меня. Молчал.

– Иди за ними! – сказала я и взяла бутылку. – Если собрался читать мне лекции – уматывай.

Клим вздохнул. Потянулся к столу, словно и правда хотел встать, а потом взял чистый бокал, который предназначался Оле, но из которого она не пила, и подставил к моему.

– Я тоже буду.

Я посмотрела на него, взрослого, серьёзного мужчину, и рассмеялась на весь ресторан. Передала ему бутылку, он наполнил бокалы. Мы чокнулись и выпили без тоста.

Нам принесли тигровые креветки. Меня снова разобрал смех.

– Эта тварь умеет напоминать о себе себеподобными.

В этот раз Клим тоже засмеялся.

– Терпеть не могу морепродукты, – сказала я. – Ты не хочешь попробовать?

– Я что, свинья за ним подъедать?

– Верно. Тогда надо попросить у официанта выкинуть это.

Я уже подняла руку, но Клим меня остановил.

– Погоди. Я заберу их Билли Блэку. Пусть порадуется.

– А он такое ест?

– Да он всё ест, даже огурцы. Он же не различает запахов, ему без разницы.

Мне снова стало смешно.

– А этот Костя редкий гад, – заметил Клим, кружа шампанское в своём бокале. – Мне он сразу не понравился. Выскочка, а гонора, как у премьер-министра.

– Да сука он! – вскрикнула я так, что Клим прижал палец к губам. Я продолжила тише: – Он и к Ольге относится так, как будто она ему чем-то обязана. Появляется, только когда ему что-то надо. А если у неё что-нибудь случается, даже трубку не берёт. Однажды он ей напел, что у него проблемы, она залезла в долги, чтобы ему помочь, а он на все деньги смотался в Турцию. Якобы скрывался от кредиторов. Ага.

– Да, по нему видно, что он любит сказки сочинять.

– Вот именно! Столько раз говорила Оле, но она не слышит.

– Тут хоть говори, хоть не говори – её отпустит, только после большой подлости с его стороны. Или трагедии.

– Трагедии ждать как-то не хочется.

Клим сделал глоток и пожал плечами.

– Любовь не всегда равна счастью, вот в чём весь ужас.

Глава 47

– Я вызову такси, – сказал Клим, когда мы высыпались из дверей ресторана, как две пьяные виноградины.

– Не надо такси! – крикнула я.

– Тогда давай вызовем вертолёт?

– Вертолёты прилетят сами. Пойдём пешком!

– Пешком? – Клим засмеялся. – Ты еле на ногах стоишь, моя хорошая.

– Поэтому и говорю – идём!

Я потянула его за рукав и непременно бы упала, если бы он меня не удержал.

– Осторожнее, а то ползти придётся.

– Значит, поползём. Именинница я в конце концов или нет?

Клим сдался и предложил мне руку. Очень кстати – асфальт зашевелился под моими стопами, как море, покрытое твёрдой коркой.

– Так странно: голова вроде соображает, а ноги совсем не слушаются, – призналась я. – Может, выпьем ещё?

– Тебе уже хватит.

– А тебе?

Клим усмехнулся. Казалось, он совершенно трезв.

– Мне давно пора было тебя вывести на воздух.

Я демонстративно глубоко и шумно вдохнула. Даже голова закружилась.

– Вы с сестрой совсем не похожи, – вдруг сказал Клим.

– Что-что?

– Говорю, вы с сестрой совсем не похожи.

Я усмехнулась. Всё-таки не послышалось.

– Обычно нам говорят как раз обратное.

– Верю. Но вы мне одинаковыми не показались.

– Наверное, из-за волос. По ним нас все и различают.

– Волосы ни при чём. Вы сами по себе разные. Взгляд, интонация голоса. Характеры в конце концов. Надо быть идиотом, чтобы вас перепутать.

– Наверное, ты прав, – собрав в кучку разбегающиеся мысли, сказала я. – Нас уже давно никто не путает. Зато в детстве постоянно, – и тут мне в пьяную голову пришла гениальная идея: – А давай петь?

Клим засмеялся.

– Пой, кто тебе мешает?

– А ты?

– Я нынче не в голосе.

– Тогда станцуем?

Клим возвёл очи к небу, словно надеялся, что мимо пролетит волшебник на голубом вертолете, подарит мне эскимо, а его увезёт отсюда подальше.

– Ладно, давай танцевать.

Он отложил на тротуар пакет с креветками для Билли Блэка и мой букет, приставил одну ногу к другой и протянул мне ладонь. Я сначала оттолкнулась от него, чтобы красиво подойти, но меня снова качнуло, и я просто рухнула ему на руки.

– Натанцевалась? – смеясь, спросил Клим.

– Это фиаско.

– Давай сюда руку, – он сам обвил её вокруг своего предплечья. – Идём спокойно.

– Скучно.

– Ты сейчас все веселье растрясешь, и побежишь его в кусты извергать. Так что поверь мне, лучше идти спокойно.

– Жаль, что Сашка заболел, – вздохнула я.

– Да. Шурик как всегда, делает невозможное возможным. До сих пор жара июльская, а у него ангина. А я ему говорил водку из морозилки не пить!

Я знала, что это шутка, но расхохоталась на всю улицу.

– Господи, Клим, ты невыносим!

– И это говорит мне барышня, которой такси не транспорт.

– Ангиной нельзя заболеть от холодной водки, – проснулся во мне фельдшер. – Он где-то подхватил инфекцию, и привет.

Мы шли знакомыми путями медленно и долго. Пару раз я замирала на светофоре перед пустой дорогой, когда для пешеходов горел красный, но Клим тянул меня вперёд.

– Юль, ну что за бред? Нет же никого.

Под конец я уже почти висела у Клима на руке.

– Говорил же, давай такси вызову, – ворчал он.

– Да брось. Хорошо погуляли.

– Главное, что дошли.

Мы остановились у скамейки перед подъездом нашего с Олей дома, Клим протянул мне букет, который нёс всю дорогу.

Мне хотелось спать, и я натёрла левую ногу, но всё равно была рада нашей пьяной ночной прогулке через полгорода.

– Спасибо, что пришёл, – сказал я.

– Ты позвала, я и пришёл, – отшутился Клим. – Чуть не забыл, – он полез во внутренний карман пиджака. – Вот, держи. С днём рождения.

И протянул мне небольшую плоскую фиолетовую коробочку для украшений, но отдавать не торопился.

– Надеюсь, не потеряешь? Ты вроде протрезвела. Или лучше завтра подарить?

Я усмехнулась, взяла коробочку, открыла, потянув за ленточку-язычок.

На мягенькой сиреневой подушечке лежала брошь – золотой фонендоскоп с жемчужными оливами и маленьким рубином в акустической головке.

– Клим, – только и прошептала я.

– Значит, нравится, – улыбнулся он. – Я рад. Будешь цеплять на свой белый халат.

Он раскрыл руки, и я обняла его. От него, как и всегда, пахло сигаретами и туалетной водой. Резковатой, но безумно ему подходящей.

– Свет не горит, – прошептала я, быстро взглянув на окна нашей квартиры. – Никого нет. Поднимешься?

И почувствовала, как Клим улыбнулся.

– Юль, ты ещё пьяна, – тихо ответил он.

– Вовсе нет.

– Вовсе да.

– Брось. Карл украл у Клалы колалы…

Клим слабо усмехнулся.

– Вот видишь.

Потом коснулся губами моего виска и прошептал:

– Всему своё время, хорошо?

Мне так хотелось задержать мгновение, посадить его, как светлячка, в банку и спрятать под кроватью, вынимая иногда одинокими бессонными ночами.

Но я лишь кивнула, закусывая губы, чтобы с них не сорвалось то, чему ещё не пришло время быть услышанным.

– До завтра, – прошептала наконец я.

Клим вдохнул и, нежно приподняв моё лицо за подбородок, поцеловал меня. Я закрыла глаза, но мне так хотелось видеть его. Насквозь. Понимать, что он делает, что чувствует. Понимать кто я в его жизни.

То, что зарождалось между нами, зарождалось слишком медленно. Почему? Он сомневается во мне? Или я у него не одна?

Поцелуй прервался. Так же нежно, как начался.

– До завтра, Юль.

Глава 48

Оля на меня обижалась. Мы жили в одной квартире. Как раньше. Она сидела с Миром, когда я её просила, мы разговаривали, делали вместе все дела по дому, но я знала – она на меня обижалась.

Имя ублюдка в стенах нашей квартиры не звучало. Оля сама ничего про него не говорила. Я не спрашивала, кто ей звонит, и старалась не подслушивать, если она выходила поговорить на кухню или даже в подъезд.

В какой-то момент, хоть Оля по-прежнему не обмолвилась ни словом, я поняла, что он пропал. Просто почувствовала это, не знаю как объяснить. У нас с Олей так бывает. Если вдруг из ниоткуда появляется какое-то сильное ощущение, например, тревога без видимой причины, возможно, её испытывает сестра.

Стоило только заглянуть Оле в глаза, и стало понятно, что я права.

Я подошла к ней и молча обняла. Она молча заплакала.

В начале сентября Мирослав пошёл в детский сад.

Мне эта идея казалась безумной, но раз я собиралась устраиваться на работу, выхода всё равно не было. К тому же и Оля, и Клим в один голос твердили, что так будет лучше.

– Он должен общаться со сверстниками, – убеждала сестра. – И к школе ему надо готовиться, привыкать жить в коллективе.

– Пора отрывать пацана от своей юбки! – заявлял Клим. – Или ты его до армии собралась за руку держать?

– Да при чём тут моя юбка, рука и армия! – спорила я. – А если у него приступ случится?

– Воспитатели вызовут ему скорую. Поверь мне, им меньше всего надо, чтобы с их подопечными что-то случилось.

Всё ещё не веря, что я это делаю, я пошла в детский сад и написала заявление. Потом мы с Миром сдали анализы, прошли врачей, и вот он уже стоял в раздевалке перед своим шкафчиком с собачкой и, волнуясь, заглядывал в дверь, где шумела его группа.

– Здравствуй, Мирослав! – сказала воспитательница, женщина лет сорока, с виду добрая и внимательная, но я несколько секунд судорожно пыталась понять – можно ей доверить своего ребёнка или лучше схватить его в охапку и сбежать. – Меня зовут Нина Андреевна, я твой воспитатель. Идём скорее к деткам.

Мир посмотрел на меня. Я на него. Потом на Нину Андреевну. Она сдержано вздохнула.

– Сегодня Мирослав побудет у нас всего лишь час. Будет привыкать постепенно.

Я выдохнула. Час как-нибудь переживём.

– Тогда я побуду здесь? – спросила я, указывая глазами на коридор.

Нина Андреевна чуть натянуто улыбнулась.

– Будет лучше, если вы погуляете где-нибудь, а потом придёте.

Мне показалось, что меня ударили по лицу наотмашь.

До этого я уже говорила ей и старшей воспитательнице, что Миру нельзя сильно бегать-прыгать, объясняла, как понять, что ему становится плохо и что надо делать.