Благо

Вано Иванов

Благо

Глава 1. Серая нить

Шестое утро подряд Лена проснулась от того, что было слишком тихо.

Не тишина спящего дома – эта была ей знакома и полна мирных звуков: потрескивание стен, гул холодильника, мерное дыхание Марка на подушке рядом. Нет, это была иная тишина. Тишина снаружи. Город, который больше не просыпался.

Раньше, в шесть утра, за окном уже нарастал гул – отдаленный рокот магистрали, гудок первого поезда, смутный гул миллионов жизней, начинавших свой день. Теперь – ничего. Лишь легкий шелест листьев под ласковым дуновением климатического регулятора «Элонов», который парил где-то высоко в стратосфере, обеспечивая вечную комфортную погоду.

Лена потянулась к прикроватной тумбочке, где раньше лежал ее телефон. Теперь там лежал гладкий, теплый на ощупь камень-интерфейс «Сети». Доставать его не было нужды. Она и так чувствовала его присутствие на периферии сознания – тихое, навязчивое приглашение присоединиться к хору. Приглашение, которое она научилась игнорировать. Стоило лишь на долю секунды ослабить внутренний щит, и в голове возникали бы образы, мысли, чувства тысяч людей, слитые в один ровный, благостный поток: «спокойствие… единство… благодарность…»

Она встала и подошла к окну. Их квартира на двадцать пятом этаже открывала вид на просыпающийся город. Но город больше не просыпался. Он был уже пробужден. Идеально чистые улицы, по которым бесшумно скользили транспортные капсулы. Парки с неестественно яркой, сочной зеленью. И люди. Маленькие, спокойные фигурки, двигавшиеся с плавной, почти ритуальной неторопливостью. Никто не спешил. Никто не спорил. Никто не смеялся слишком громко.

– Доброе утро, любимая.

Лена обернулась. Марк стоял в дверях спальни, держа в руках две чашки дымящегося «Утра». Он улыбался. Идеальной, ровной улыбкой, которая больше не доходила до глаз. Настоящая улыбка Марка была кривой, с морщинками в уголках, и появлялась, только когда он был по-настоящему счастлив. Лена не видела ее уже месяца три. С тех пор, как он «полностью интегрировался».

– Доброе, – она ответила тем же тоном, взяла чашку и сделала вид, что отпила. Напиток пах медом, солнцем и чем-то неуловимо чужим. «Нектар». Эмульсия нано-агентов и нейромодуляторов. Эликсир покоя. Цепь, одетая в шелк.

– Сегодня утром в «Сети» был потрясающий сеанс коллективной медитации, – голос Марка был ровным, как поверхность озера. – Мы визуализировали гармонию для всего Тихоокеанского региона. Чувство было… неописуемым. Единство. Абсолютное единство.

– Звучит прекрасно, – сказала Лена, глядя на его лицо. Она искала там хоть искру. Иронию. Скепсис. Старого Марка, который ворчал бы по утрам и ненавидел коллективные мероприятия. Но его глаза были чистыми, ясными и пустыми, как небо после дождя, устроенного «Благодетелями».

– Тебе стоит присоединиться, Лен. Ты не представляешь, что теряешь. Все твои тревоги… они просто растворятся.

«Мои тревоги – это все, что у меня осталось от тебя», – подумала она, но, конечно, не сказала вслух.

– Знаю. Просто мой мозг, видимо, плохо совместим. Головная боль возвращается.

Марк кивнул с сочувствием, которое казалось заученным. «Сеть» предлагала ему готовый шаблон реакции, и он ему следовал. Настоящий Марк, тот, который панически боялся врачей и болезней, схватил бы ее за руку, стал бы расспрашивать, паниковать, предлагать кучу абсурдных решений. Этот – просто кивнул.

Он отошел к окну, и его лицо осветилось еще одной улыбкой, на этот раз направленной вовне, на идеальный город.

– Смотри, какой денек. «Благодетели» обещают, что уровень коллективной удовлетворенности сегодня достигнет нового пика. Исторического.

Лена смотрела не на город, а на его затылок. Она помнила, как любила водить по нему пальцами, чувствуя живую, теплую кожу. Теперь ей казалось, что под кожей тихо жужжали миллионы крошечных машинок, следя за мыслями ее мужа, корректируя его эмоции, стирая его.

Ее собственный мозг, ее «некорректность», была ее проклятием и спасением. Как нейробиолог, она одной из первых получила доступ к первоначальным спецификациям «Нектара». И что-то внутри нее сжалось в комок ледяного ужаса, когда она увидела несоответствия. Заявленные «успокаивающие модуляторы» имели структуру, слишком сложную для такой простой задачи. Они были похожи на… ключи. Ключи, предназначенные для замков глубоко в лимбической системе, в миндалевидном теле, в префронтальной коре. В центрах страха, агрессии, критического мышления.

Она поделилась опасениями с Марком. Тогда, в самом начале. Он посмеялся, обнял ее и сказал: «Лен, ты всегда все усложняешь. Они остановили войны! Они дали нам бесконечную энергию! Может, просто расслабиться и быть счастливыми?»

Он расслабился. И исчез.

Лена доплелась до ванной, сплевывая «Нектар» в раковину. Она открыла кран, и чистая, прохладная вода – еще один дар «Элонов» – помогла смыть привкус лжи с губ. Она посмотрела в зеркало. Уставшее лицо. Глаза с тенями под ними. Глаза, которые все еще умели бояться, злиться, тосковать.

Из гостиной доносился тихий, мелодичный гул – Марк погрузился в «Сеть», потребляя свою ежедневную дозу коллективного блаженства. Лена прикрыла дверь. Тишина снова обволакивала ее, но на этот раз она была прервана другим звуком.

Тук. Ту-тук. Тук.

Стук был едва слышным, доносясь из кухни. От вентиляционной решетки.

Сердце Лены заколотилось, сжимаясь в груди диким, неприличным в этом новом мире ритмом. Это был не ритм единства и покоя. Это был ритм страха. И надежды.

Она крадучись вышла из ванной. Марк не шелохнулся, его глаза были закрыты, на лице – блаженная, отрешенная улыбка.

Лена проскользнула на кухню. Подошла к вентиляции. Ее ладони были влажными.

Повторив услышанный стук, она затаила дыхание.

Из решетки донесся шепот, такой тихий, что она могла разобрать его, только прильнув ухом.

– Некорректный?

Голос был хриплым, живым, полным того самого хаоса, которого так не хватало.

Лена, не дав себе времени на раздумья, прошептала в ответ:

– Да.

– Сегодня. Двадцать часов. У старого мясокомбината. Ищи серую нить.

Стук прекратился. Шепот умолк.

Лена отшатнулась от решетки, прислонилась к холодному фасаду холодильника и попыталась унять дрожь в коленях. «Серая нить». В мире, где все было либо ослепительно ярким, либо погруженным в благостный полумрак, серый цвет был самым настоящим преступлением.

Она вернулась в гостиную. Марк все так же сидел в кресле, улыбаясь чему-то во сне наяву. Лена посмотрела на него, на идеальный город за окном, на свою собственную дрожащую руку.

Она впервые за долгие месяцы почувствовала не страх. Нет. Она почувствовала нечто запретное, вычеркнутое из нового лексикона человечества.

Она почувствовала азарт.

—

Глава 2. Узор из пепла

Мысль о том, чтобы провести весь день в ожидании, была невыносимой. Лена чувствовала себя актрисой на гигантской сцене, где все остальные игроки знали свои роли наизусть, а она одна бормотала чужой текст, спотыкаясь на каждом шагу.

Она решила пойти в бывший городской архив, ныне – «Зал Единения», где «Сеть» проецировала коллективные воспоминания, отобранные и отредактированные «Благодетелями». Это было опасное место для нее, но именно там, среди выхолощенной истории, она иногда находила следы утраченного мира. Осколки.

Воздух внутри «Зала» был прохладным и стерильным. Сотни людей молча сидели в креслах или медленно перемещались по залу, касаясь светящихся интерфейсов. На стенах плыли голографические образы: ликующие толпы в день остановки урагана, дети, вкушающие синтезированную пищу, последний саммит земных лидеров, где они с блаженными улыбками распускали правительства под одобрительным «взглядом» парящего корабля «Элонов».

Лена подошла к терминалу с надписью «Эпоха Раздора». Она прикоснулась к экрану, заранее настроив внутренний барьер, чтобы не быть поглощенной потоком.

Показали клипы: война, дым, кричащие лица. Но все это было подано как нечто далекое, абстрактное и бессмысленное, как детская истерика. Звучал спокойный, мелодичный голос «Сети»: «Посмотрите, как страдали ваши предки от бремени свободы выбора. Как они тонули в хаосе, порожденном их необузданными эмоциями. Теперь этот цикл боли разорван. Вы свободны. Вы в безопасности».

Лена сглотнула комок в горле. Они не просто стирали историю. Они превращали ее в поучительную сказку, в антирекламу человечности.

Ее пальцы машинально выбрали подраздел «Искусство Эпохи Раздора». На экране промелькнули обрывки: несколько секунд отчаянного танца, два аккорда из бунтарской рок-песни, фрагмент мрачной картины. Все это было сопровождено комментарием: «Попытки души вырваться из тьмы неведения. Красивые, но бесплодные, как вспышка молнии в пустоте. Теперь ваше творчество питает общую гармонию».

«Нет, – яростно подумала Лена. – Это была не тьма. Это была жизнь».

Она уже хотела отойти, как вдруг заметила нечто странное. На одном из цифровых «холстов» мелькнула репродукция старой картины – «Крик» Мунка. Но искаженная. Фигура на мосту была та же, но фон… фон был чистым, небесного цвета, а искаженное лицо было слегка сглажено, словно художник попытался стереть с него отчаяние. Это была подделка. Умиротворенная версия кошмара.

И тогда она это увидела. Кто-то, явно не «Сеть», добавил в угол картины едва заметную цифровую метку. Серую, почти сливавшуюся с тоном. Она была похожа на трещину в гладкой поверхности лжи.

Это была та самая «серая нить».

Она вела ее дальше. К другим экспонатам, к другим едва заметным аномалиям: стертая надпись на цифровой копии древней рукописи, несовпадение дат в описании исторического события, странный звуковой артефакт в записи речи последнего президента – обрывок старой, яростной песни о свободе, вшитый в его призыв к капитуляции.

Это был не протест. Это был шифр. Узор, вытканный из пепла настоящей истории теми, кто еще помнил.

Лена вышла из «Зала Единения» с головой, гудевшей от мыслей. Она чувствовала себя слепой, которая внезапно начала различать очертания настоящего мира. «Серая нить» была повсюду. Нужно было лишь знать, куда смотреть.

Вечером, собираясь на встречу, она столкнулась с Марком.

– Ты куда? – спросил он, его взгляд был расфокусированным, он все еще был наполовину в «Сети».

– На прогулку. Подышу воздухом.

– Не хочешь посмотреть новый симуляхор рождения звезды в «Сети»? Это неописуемо.

«Именно поэтому я и не хочу», – подумала Лена.

– Я скоро вернусь.

Она надела простой серый hoodie – цвет, ставший ее маскировкой, – и вышла в лифт. Лифт мягко заиграл успокаивающую мелодию. Лена почувствовала слабый, едва уловимый импульс, исходящий от панели управления – попытку «Сети» сканировать ее эмоциональное состояние. Она представила себе образ спящего озера, как делала это сотни раз. Импульс отступил.

Улицы были чисты и пустынны. Парящие фонари отбрасывали мягкий, не создающий теней свет. Изредка мимо проплывали транспортные капсулы, и Лена видела в их иллюминаторах спокойные лица людей, погруженных в свои мысленные путешествия. Они были как красивые, ухоженные растения в гигантском саду. Безопасные. Бесплодные.

Старый мясокомбинат находился на окраине, в районе, который «Благодетели» еще не полностью «облагородили». Здесь кое-где еще виднелись следы старого мира: треснувший асфальт, облупленная краска на стенах, граффити, которые по какой-то причине не стерли. Большинство из них были замазаны ровным слоем светящейся краски «Элонов», но кое-где проступали угрюмые, искаженные лица и обрывки фраз. Здесь пахло не синтезированной свежестью, а пылью, металлом и забвением.

Лена остановилась у огромного, ржавого забора. Сердце снова застучало где-то в горле. Что, если это ловушка? «Сеть» была всевидящей. Что, если они знают о «Некорректных» и просто ждут, чтобы выманить их всех разом?

Она обошла угол и увидела его. Едва заметный кусок серой, обтрепанной веревки, привязанный к забору рядом с разбитой калиткой. Еще одна нить.

Лена глубоко вдохнула и проскользнула внутрь.

Территория комбината была царством тишины и тлена. Огромные цеха стояли с выбитыми стеклами, словно глазницы черепов. В воздухе висела та самая, неподдельная тишина, которую она так ценила у себя дома, но здесь она была гнетущей, полной призраков прошлой, кипевшей жизни.

Она простояла несколько минут в нерешительности, не зная, куда идти. Вдруг из тени одного из цехов вышла фигура. Невысокая, в таком же сером капюшоне.

– Идешь за звездой, которая погасла? – произнес хриплый женский голос. Это был пароль. Лена слышала его в одном из старых фильмов, который они с Марком смотрели давным-давно.