Внучка генерала Шмидта

– Вот… в пироги и можно засунуть какой-нибудь предмет, чтобы привлечь внимание. Есть у тебя что-то такое, чем можно посигналить?

– Есть, – грустно ответила девочка, – я успела спрятать колечко, дедушкин подарок. В щель засунула своей лавки. Спасла… Но как я его отдам? Это же моя единственная вещь, которая меня греет и дает надежду…

– Значит, она тебя может и спасти, – нетерпеливо прервала ее Кира. – Когда пирожки понесут на вокзал?

– Через полчаса… Там как раз их допекают, чтобы с пылу, с жару…

– Значит, поторопись… Еще успеешь колечко в пирожок подложить. И не смотри на меня, как на врага. Вот чую, что это необходимо…

***

Когда Иван Егорович и Артем примчались на вокзал в поисках торговки пирогов, ее уже и след простыл.

– А еще сегодня принесут горячие пирожки? – обратился Артем к другим торговкам, которым он уже успел примелькаться, – уж больно вкусные…

– Прям уж там вкусные, – недовольно прервала его одна из бабуль, – у нас ничуть не хуже.

Она с достоинством кивнула на свои пирожки, которым можно было орехи колоть, судя по внешнему виду. Артем обезоруживающе улыбнулся.

– А если я у вас куплю пирожки, вы скажете, где та женщина живет?

– Еще чаво! – бабуля обиженно поджала губы, – откель мне знать? Я за ей не слежу… То же мне… одолжение он сделает… Пффф…Пирожки у меня купит… Обойдусь!

И гордо отвернулась, всем видом давая понять, что ее смертельно обидели. И дальше разговор продолжать она не намерена. На лице Артема застыла сконфуженная улыбка. Иван Егорович, взяв его под локоток, осторожно отвел в сторону.

– Неопытный ты еще, Тема, – прошептал он. – их кавалерийским наскоком не взять. Да и обдумать надо наши дальнейшие действия, чтобы не спугнуть…

– Можно адрес узнать и домой заявиться, – не унимался Артем, – под предлогом, что очень пирожки понравились, хотим сделать персональный заказ…

– Идея, конечно, хорошая. Но, судя по всему, из-за конкуренции нам никто не выложит ее адрес. Придется подождать следующего пассажирского состава. Судя по твоим рассказам, они к каждому поезду приносят пироги.

Узнав время прибытия следующего состава, который намечался только поздно вечером, они отправились заселяться в указанный дом к бабке Федосье. И каково же было их удивление, когда, заявившись с чемоданами, они увидели во дворе старого домишки ту самую вредную старуху, что не продала им пироги. Она ходила по двору и кормила кур, призывно крича на всю околотку:

– Цып-цып-цып!!!

И пернатые разных мастей и возрастов мчались на ее голос, весело кудахча.

Мужчины остолбенело остановились у калитки и, как по команде, спрятались под развесистым деревом.

– Тема, тебе лучше не заходить во двор, – взволнованно прошептал Иван Егорович, – а то все испортишь. Будем надеяться, что меня она не запомнила.

– Что случилось? – насторожилась Марина, которая шла следом, держа за ручку сынишку. И практически наткнулась на мужчин, которые встали как вкопанные, и вели себя как нашкодившие коты.

Артем смущенно покраснел и прошептал:

– Может, вам лучше другое жилье найти? А то мы с этой бабулькой сегодня слегка повздорили…

– И когда только успели? – удивилась Марина, потом решительно их отодвинула в сторонку, и вошла во двор с Максиком за ручку, – сейчас все решим. А вы пока постойте за оградой.

Глава 6. Прокол

Через два часа мужчины сидели на лавочке, беспечно общаясь, и держа в руках купленные в киоске газеты, прикрываясь ими от посторонних глаз. Они ждали вечернего поезда и не сводили глаз с торговых прилавков, которые постепенно заполнялись.

Их торговки все еще не было.

– Она всегда в аккурат к поезду приходит, чтобы пирожки были горяченькими, – пояснил Артем, – в этом ее фишка.

Он посмотрел на часы:

– Через десять минут придет, к поезду.

Иван Егорович понимающе кивнул головой и уткнулся в газету, делая вид, что очень занят чтением.

День постепенно угасал. На юге темнело стремительно. Не успеешь солнце проводить за горизонт, как тут же наваливалась темнота, как воришка, притаившийся за углом. Газетные строчки уже плохо различались, но они упорно держали в руках газеты. На площади зажглись фонари.

– Вон она! – прошептал Артем.

– Где? – оживился Иван Егорович, высовывая нос из-за газеты.

Клавдия поспешно расставляла на прилавок корзинки с пирожками. Как ее зовут, мужчины узнали у одной словоохотливой бабули, которая торговала рядышком.

От нее же услышали информацию, что она приходит как раз к поезду.

– Ну, Клавка, популярная ты у нас, ей Богу, – со смехом сказала ей соседка, по-свойски пихнув локтем, – про тебя и твои пирожки уже спрашивали.

– Кто? – насторожилась Клавдия.

– Да вон те мужички, что на лавочке с газетками сидят. Говорят, что только твои пирожки им подавай с пылу, с жару… Че-т не идут… Зачитались… Вот умора! И че они видят в такой темноте…

Буквально в ту же минуту вокзал огласил оглушительный рев локомотива, и поезд, стуча колесами, лихо подкатил к перрону, высыпав наружу сотню голодных пассажиров, которые тут же кинулись к прилавкам. И тут же закрыли своими спинами большинство обзора. Но Артем старался не упускать из внимания большую корзину с пирогами.

Но когда народ понемногу рассеялся, он испуганно вскочил на ноги:

– Ой, а где же наша Клавдия?

Они одновременно бросились к прилавку: корзины Клавдии стояли на месте, а ее самой и след простыл. А из ее корзины бойко торговала пирожками та самая бабулька-соседка. Увидев их, разулыбалась:

– Что ж вы замешкались? Хотели же горяченьких пирожков, клавкиных. Вот же они – с картошечкой, вишней, яблочками… Еще бы немного и вам бы не досталось…

– А где… сама Клавдия? – ошарашенно спросил Артем.

– Да что-то… живот у ей скрутило, домой побежала…

– А где она… живет?

– Да хто ж ее знает? – пожала плечами бабуля, – она нам не докладает. Вот попросила распродать товар…

– Скажите, – вмешался Иван Егорович, – а вы ей случайно не говорили, что мы ее спрашивали?

– А как же. Сказала…

Мужчины переглянулись. Бабулька, уловив в их глазах беспокойство, встревожилась:

– А че… не надо было?

– Да нет, все в порядке, – улыбнулся как можно душевнее Иван Егорович, – Мы просто хотели ей лично большой заказ сделать на… одну вечеринку. Вот, к сожалению, не успели…

– Эх, вы, просидели на скамейке с газетками, ротозеи, – покачала головой бабуля. – ну ничего, завтра приходите, к 7 утра… Она, как штык, туточки будет…

Но увы, на следующее утро ее тоже не было.

– Наверное, серьезно прихворнула, – вздохнула та самая бабуля, – даже за деньгами не пришла, болезная…

Мужчины только крякнули с досады: и где теперь ее искать? Все продавцы только плечами пожимали.

– Что ж теперь делать? – в отчаянии простонал Иван Егорович, когда они возвращались с вокзала, – последняя ниточка оборвалась, а ведь так замечательно все начиналось. Внучкино кольцо вывело нас на нужный след. А мы, как последние… ротозеи проспали. Она прямо из-под носа ушла.

– Но это только доказывает, что мы на верном пути, – оптимистично перебил его Артем, – не все потеряно. Мы знаем, что зовут ее Клавдия. В нашем городке не так уж и много народу. А уж с именем Клавдия, думаю, вообще раз, два и обчелся… Прямо сейчас начну поиски…

***

Тем вечером Клавдия почти бегом примчалась домой, всю дорогу оглядываясь. Кажется, погони не было. Темнота очень помогала ей, хотя бесконечные колдобины на дорогах очень тормозили путь. Несколько раз она спотыкалась и падала. К счастью, ноги не сломала, обошлось множественными ушибами и синяками. Морщась от боли и растирая ушибы, она остановилась у запертой калитки, нажала на звонок условленным сигналом. Тут же загрохотал засов. Появилось встревоженное лицо Ахмета:

– Ты? Чего так рано?

Он тут же, как можно бесшумнее, закрыл калитку.

– Кажись, за мной слежка, – Клавдия, едва переводя дух, тут же рухнула на скамейку, стоящую неподалеку.

– Чегоооо?!!

– Чего-чего…Слежка, кажись, за мной, – повторила Клавдия и скроила недовольную гримасу, – а я тебя предупреждала, что хватит… Не надо больше красть детей. До добра это не доведет. Ведь все у нас есть, живем, как сыр в масле…

– Замолчи! – рявкнул на нее Ахмет, раздувая ноздри от сдерживаемой ярости.

Она съежилась, как от удара, и заплакала.

– Мне страшно… А что теперь с этой девчонкой делать? Ты ее уже отдал Рустему?

– Нет! – еще больше разозлился Ахмет, – где твои глаза были, когда ты ее присматривала? У нее все зубы черные! Кому нужна такая страхолюдина?

– Черные? – изумилась Клавдия, – надо же, а мне такой симпатичной показалась, без одного изъяна.

– Симпатичной! – фыркнул Ахмет, – она страшилище!!! Ты бы видела ее улыбку! Жуть! У меня аж мороз по коже, когда заставили ее улыбнуться. Кто ж ее купит? Еще одну голодранку придется кормить…

Глава 7. Шарик

С бабкой Федосьей Марина быстро нашла общий язык. Стоило ей войти во двор, держа за руку Максика, как старушка тут же расплылась в широкой улыбке, обнажив два сохранившихся зуба, как два клыка…

– Ой, а кто ж это у нас такой холосенький, да плигозенький? – засюсюкала она, потянувшись к мальчику, а тот испуганно спрятался за маму.

– Ну что ты, как дикарь? – шепнула Марина, повернувшись к нему, – поздоровайся с бабушкой.

– Мам, – зашептал Максик, делая большие глаза, – какая же это бабушка? Это ж Баба Яга! Ты что не узнала? И почему она разговаривает, как маленькая? Не выросла, что ли, и быстро состарилась?

Максик был развит не по годам. В свои 3.5 года он четко выговаривал все звуки, поражая окружающих, и всякое сюсюканье воспринимал в штыки. Марина сконфуженно улыбнулась и повернулась к бабульке:

– Здравствуйте, извините моего сынишку, говорят, вы комнату сдаете? Нам бы на несколько дней…

– Да как же не сдать такому лапусе, – продолжала ворковать бабуля, все еще не оставляя попытки погладить мальчика по голове, но тот ловко прятался за материнскую спину. Федосья с сожалением отступила.

– Ох, шельмец, какой игривый! – погрозила она пальцем, потом снова беззубо улыбнулась и махнула рукой, – идемте в хату.

– Ой, а с нами еще дедушка, – спохватилась Марина, увидев, что в калитку заходит Иван Егорович, – нам бы две комнаты…

– Ну… только в летней кухне могу койку предложить, – развела руками старуха, бросив мимолетный взгляд на входящего мужчину, – больше нету… Только я рано встаю, особенно летом и кухню занимаю…

– Это ничего, – успокоил ее Иван Егорович, – в принципе, я и во дворе могу спать на раскладушке…

Кажется, бабуля его не узнала, и это радовало…

Марина поспешила за хозяйкой, оглянулась, чтобы взять по привычке сына за руку и остолбенела – его нигде не было. Тело моментально покрылось липкой испариной.

– Максик! – крикнула она срывающимся голосом, – его нигде нет!!!

Все остановились, вертя головами. Только бабка Федосья не расстроилась.