Соседи на полставки

Рина Ро

Соседи на полставки

Рыжая чертовка… Невыносимо сложно смотреть на тонкую фигуру девушки и не иметь возможности дотронуться до нее.

Рони, мать ее, как будто специально наклоняется к уличной собаке, открывая восхитительный обзор на свою задницу.

Она даже не представляет, что бы я с ней сделал. Главная сложность состоит в том, что у моей соседки есть долбаный парень и она никого не подпускает к себе.

Просто Вероника не знает, что я лучше, чем ее парень, который даже до оргазма довести ее не может. Этот вывод я сделал после того, как десятки раз слышал их быстрый секс с его кряхтением. В моих руках эта малышка горела бы, текла и кончала каждый день и каждую ночь.

От всех этих мыслей мой член набух и уперся в джинсы, доставляя мне неудобство. Блять, теперь придется справляться в одиночку. Я расстегнул джинсы и достал свой твердый член, вибрирующий от возбуждения. Мой взгляд устремился к Рони, которая все еще стояла под окнами и ждала такси. Я представил как ее нежная ладошка скользит по всей длине моего члена, лаская и дразня.

Я зажмуриваюсь, чтобы ярче представить картину, о которой мечтаю каждый день.

Воображаю как в глазах Рони вспыхивает тот самый огонь – нескрываемое желание, от которого у меня перехватывает дыхание. Она делает шаг навстречу, и между нами больше нет преград.

Ее губы – горячие, нетерпеливые – встречаются с моими. Я чувствую, как ее тело дрожит в моих руках, как она впивается пальцами в мои плечи, будто боится, что я исчезну. Ее поцелуй – это вихрь: то нежный, то жадный, то почти болезненный. Я отвечаю с той же неистовой страстью, проводя руками по ее спине.

Мои ладони скользят ниже, к изгибу ее бедер, и я резко притягиваю ее к себе. Она вскрикивает от неожиданности, но тут же прижимается еще теснее. Она берет мою руку и сама тянет к своим трусикам, позволяя мне почувствовать, насколько она готова. Ее дыхание становится прерывистым, когда я начинаю медленно водить ладонью по внутренней стороне ее бедра, дразня, оттягивая момент.

– Пожалуйста… – шепчет она, и этот стон пронзает меня, как молния.

Я не жду больше ни секунды. Одним движением снимаю с нее одежду, обнажая идеальную линию плеч, изгиб талии, плавные контуры бедер. Ее кожа светится в полумраке, словно покрыта тонким слоем золота. Я провожу пальцами по ее груди, ощущая, как напрягаются соски под моими прикосновениями. Она выдыхает резко, судорожно, и это только подстегивает меня.

Наклоняюсь, касаясь губами ее шеи, затем плеч, медленно спускаясь ниже. Каждый поцелуй оставляет на ее коже невидимый след, каждый укус – легкий, почти игривый – вызывает новую волну дрожи. Она запускает пальцы в мои волосы, тянет, заставляя двигаться быстрее, но я нарочно замедляюсь, наслаждаясь ее нетерпеливостью.

Когда мои губы наконец касаются самой чувствительной точки, она вскрикивает, выгибаясь дугой. Ее пальцы сжимают простыни, ноги подрагивают, но я удерживаю ее, продолжая ласкать языком, пальцами, впитывая каждый звук, каждый вздох. Она дрожит все сильнее, ее тело напрягается, а затем резко расслабляется – первый оргазм накрывает ее волной, от которой она едва может дышать.

Но это только начало.

Я поднимаюсь, глядя ей в глаза – они затуманены, но в них горит неукротимый огонь. Она тянет меня к себе, и теперь уже ее руки исследуют мое тело: пальцы скользят по груди, животу, спускаются ниже, вызывая у меня глухой стон. Ее прикосновения – как огонь, они жгут, заставляют терять контроль.

Я вхожу в нее медленно, давая прочувствовать каждое мгновение. Она замирает, затем выдыхает, обнимая меня ногами, притягивая ближе. Наши движения сначала неторопливы, почти ритуальны – каждый толчок, каждый поцелуй словно отпечатывается в памяти. Но страсть нарастает, и вот уже мы двигаемся в безумном ритме, задыхаясь, сжимая друг друга так, будто боимся рассыпаться.

Ее ногти оставляют на моей спине огненные следы, ее губы прикусывают мою шею, плечи, ее стоны сливаются в единую мелодию, от которой у меня темнеет в глазах. Я чувствую, как она снова напрягается, как ее тело содрогается в новом оргазме, и это становится последней каплей. Мир взрывается перед глазами, растворяясь в ослепительной вспышке удовольствия.

И в этот самый момент я кончаю, сотрясаясь от оргазма. Мои ноги дрожат и я крепко хватаюсь рукой за подоконник, чтобы удержать равновесие. Мое дыхание рваное и частое, по телу растекается настоящий кайф.

Провожу ладонью по лицу, пытаясь стряхнуть остатки грез. В висках стучит: «Это неправда. Это не случилось». Но ощущения настолько яркие, что кажется, будто на коже до сих пор остался след ее пальцев, будто в воздухе еще витает аромат ее волос.

Рони поправляет сумку, оглядывается по сторонам – совершенно равнодушная к буре, которая только что разразилась в моей голове. Она не знает. Не может знать.

Застегиваю джинсы, стараюсь выровнять дыхание. Внутри – смесь облегчения и горького разочарования. Фантазия была настолько реальной, что реальность теперь кажется блеклой, неполной. Но в этом есть своя жестокая прелесть: пока это только мысли, она остается недосягаемой, идеальной, не испорченной повседневностью.

Она наконец видит подъезжающее такси, машет рукой, садится в машину. Дверца хлопает, автомобиль трогается с места. Я стою у окна, глядя, как он исчезает за поворотом.

В комнате тихо. Слишком тихо. Только мое дыхание да стук сердца, постепенно возвращающегося к нормальному ритму. Я отхожу от окна, сажусь на край кровати.

Я буду последним идиотом, если не попробую воплотить свои фантазии с этой девченкой в жизнь.

* * *

Через несколько дней я спускался по лестнице в подъезде, и вдруг – будто удар в грудь. На широком подоконнике сидит Рони. В полумраке подъезда ее силуэт кажется почти нереальным: тонкая рука с сигаретой, плечи чуть подрагивают, на щеках – блестящие дорожки слез.