Протокол «Милосердие»

Тёмно-Серый Кот

Протокол "Милосердие"

Глава I. Инцидент с офисным порталом.

Вселенная стремится к хаосу. Бюрократия – это отчаянная, глупая и великая попытка этому воспрепятствовать.

Когда-то маги раздвигали границы реальности одним лишь усилием воли. Это было неудобно. Некрасиво. И, черт побери, опасно. Один неверный чих в момент творения – и вместо замка получалась куча обгорелого гранита с архитектурной изюминкой.

Так родилось Великое Регулирование. Магию не запретили. Ее заставили заполнить форму 7-Б в трех экземплярах.

С тех пор величайшим волшебством считается не низвергнуть гору, а пройти внеплановую проверку из Высшего Совета без единого замечания. А самый охраняемый секрет – не эликсир бессмертия, а пароль от базы данных с шаблонами объяснительных записок.

Это история не о героях. Герои кончились, когда ввели обязательную аттестацию. Это история о последнем инспекторе, который внезапно обнаружил, что единственный способ спасти Систему – это ее уничтожить.

И все началось с того, что один идиот заполнил заявку синими чернилами.

Департамент Магического Регулирования (ДМР) был идеальной машиной по переработке хаоса в триплированные отчеты. Громадное здание из серого бюрократического камня – материала, подавляющего любое проявление индивидуальности – стояло, словно опровержение самой идеи волшебства. Внутри царил запах пыли, химических чернил и сладковатого дыма от периодически возгорающихся магических артефактов. Бесконечные коридоры цвета «выцвевшей надежды» освещали шары холодного света, заключенные в клетчатые абажуры – «Регламентированные Светильники», горевшие строго с 9:00 до 18:00.

Именно здесь, на третьем этаже, в коридоре между кабинетами 307 и 308, магия в очередной раз попыталась взбунтоваться против системы.

Портал в отдел магической логистики №7 завис. Официально – «недекларируемая пространственная рецессия». Неофициально – между кабинетами зияла дыра в никуда, из которой сочился радужный туман и доносился запах жженой резины и старого пергамента.

Вокруг суетились маги из службы эксплуатации в растрепанных мантиях. Они размахивали жезлами, чертили в воздухе руны и в отчаянии цитировали университетские учебники. Портал отвечал им гулом, напоминающим разряженный аккумулятор.

Матвей Степанов стоял в стороне, попивая кофе из пластикового стаканчика. Он был частью этого механизма – шестеренкой, чья задача заключалась в том, чтобы находить сбои. Он ненавидел магию именно за эту ее иррациональность, за бардак, который она привносила в идеально отлаженную, пусть и абсурдную, систему Департамента.

– Капиллярный сканер показывает нулевую остаточную ману! – почти плакал молодой маг. – Он просто… не хочет!

Матвей отхлебнул кофе. Горький. Как и все в этой жизни.

– Вы заявку заполняли? – спросил он, не повышая голоса.

Маг обернулся, увидел человека в дешевом пиджаке и на мгновение растерялся.

– Какая заявка? Речь идет о спонтанной темпорально-пространственной аномалии!

– На каждое плановое использование портала требуется заявка по форме 14-Б, – монотонно произнес Матвей, указывая на рамочку с инструкциями на стене, затертую до дыр. – Под пунктом 4.7.б, регламент использования, черным по белому написано: «Все поля формы 14-Б должны быть заполнены черными чернилами шариковой ручки, либо их магическим аналогом».

Он подошел к столу, где лежала злополучная заявка. Протянул руку и ткнул пальцем в поле «Цель использования». Чернила были цвета ультрамарин.

– Вот ваша проблема. Не «спонтанная аномалия». А халатное отношение к служебным инструкциям.

Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь икающим радужным туманом. Даже воздух в коридоре, обычно наполненный отдаленным гулом голосов и скрипом тележек с документами, замер.

– Вы кто вообще такой? – прошипел маг.

– Матвей Степанов. Инспектор отдела магического соответствия. Ваш портал заблокирован до устранения нарушения. Перезаполните заявку. После этого подайте запрос на разблокировку по форме 7-В, приложив копию исправленной заявки 14-Б и объяснительную записку на имя вашего непосредственного руководителя.

Он допил кофе и отправил стаканчик в магический утилизатор, который с привычным грохотом переварил его.

– Но… это же идиотизм! – взорвался маг, его голос эхом отозвался в безликом коридоре. – Мы теряем время! Из-за какой-то бумажки!

Матвей повернулся к нему. Его лицо, обычное, лишенное какой-либо магической отметины, не выражало ровным счетом ничего. Оно было таким же нейтральным, как стены Департамента.

– Без правильно заполненной бумажки, – сказал он тихо, но так, что было слышно даже в самом конце коридора, – ваш портал – это не магический артефакт, а несанкционированная архитектурная конструкция. Со всеми вытекающими. Вам нужен акт о демонтаже? Форма 9-Д. У меня с собой есть.

Он потянулся к кейсу, битком набитому бланками и инструкциями. Маг побледнел и отступил на шаг, наткнувшись на тележку с папками.

Через десять минут заявка была переписана. Черными чернилами. Маги из службы эксплуатации, сломленные и послушные, прошептали стандартное заклинание разблокировки. Портал дрогнул, радужный туман исчез, и в проеме возникла знакомая картина такого же серого коридора с зеленым линолеумом.

Матвей кивнул и пошел к лифту, его шаги беззвучно поглощались толстым казенным ковром. Он не чувствовал триумфа. Только усталое удовлетворение от того, что еще один островок хаоса был, пусть и на время, приведен в соответствие с инструкцией.

По пути к его кабинету его окликнул взволнованный гном, чуть не роняя кипу бланков.

– Матвей Степанович! Проклятье! Моя ручка опять превращается в гусеницу!

Матвей, не останавливаясь, бросил через плечо:

– Форма 3-Ж, «Акт о самопроизвольной трансмутации канцелярской принадлежности». Приложите образец и объяснительную, почему не используете утвержденные модели.

– Но она такая удобная! – взмолился гном.

– А гусеница – нет, – безразлично ответил Матвей, заворачивая за угол.

Его кабинет был кельей аскета в мире магического излишества. Никаких летающих книг, шепчущих сфер или котелков, самозаваривающихся зелий. Лишь стальной стол, древний компьютер, испускающий предсмертный хрип, и на стене – его главный талисман: календарь с фотографией обычного, не магического леса. Уголком сознания он отметил, что пора бы его перелистнуть. Прошлая фотография, с водопадом, внезапно ожила и начала монотонно журчать, пока он не заклеил ее записочкой «Не работает. Жду ремонт».

Прежде чем сесть, он проверил стул. На прошлой неделе он внезапно начал проявлять признаки самосознания и нагло щипал всех, кто пытался на него присесть. Сегодня стул вел себя прилично. Видимо, угроза заполнить на него «Протокол о неправомерной одушевленности служебного имущества» подействовала.

Он присел, собираясь погрузиться в увлекательное чтение «Отчета о динамике магического смога в центральных районах», как дверь снова отворилась. На пороге стоял тот самый молодой маг, с лицом, выражавшим теперь не ярость, а животную покорность, и протягивал папку.

– Все сделал, – пробормотал он. – И… объяснительную. Там, в пункте «Причина нарушения», я написал «недостаточная внимательность». Это… это подойдет?

Матвей взял папку, бегло проверил документы. Все было заполнено с убийственной точностью.

– Сойдет, – кивнул он. – В следующий раз используйте черные чернила. Или, если хотите экспериментировать, подайте заявку на проведение исследовательской работы по форме 22-Р. Рассмотрение – от шести месяцев.

Лицо мага исказила гримаса ужаса. Он молча ретировался.

Матвей только собрался погрузиться в увлекательное чтение «Отчета о динамике магического смога в центральных районах», как дверь снова отворилась. На пороге стоял знакомый тролль из хозотдела, на этот раз с абсолютно пустыми руками и выражением крайней озадаченности на лице.

– Степанов, – произнес он растерянно. – У меня проблема. Совершенно нестандартная.

Матвей медленно отложил отчет в сторону.

– Проблемы не бывают нестандартными, Григорий Семенович. Бывает лишь недостаточное знание регламента. Какая форма вам требуется?

– Видите ли… – Тролль беспомощно развел руками. – Я не могу найти форму, чтобы заполнить заявку на поиск пропавшей формы.

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием «Регламентированного Светильника» над головой Матвея.

– Уточните, – наконец произнес Матвей, чувствуя, как в его уме начинает вырисовываться контур поистине великолепной бюрократической абстракции.

– Ну как же… – Тролль нервно облизал губы. – Мне нужна форма 12-В для заказа магических метел. Но я не могу ее найти ни в одном каталоге, ни в одном реестре! Я даже сходил в архив – там сказали, что для получения формы 12-В мне нужно сначала заполнить форму 7-К «Заявка на доступ к архивным бланкам». Но форма 7-К…

– …требует ссылки на номер нужной вам формы в приложении 2, – закончил за него Матвей. Глаза его заблестели с непривычным интересом.

– Именно! – обрадовался тролль, будто Матвей только что разрешил ему величайшую философскую загадку. – Получается замкнутый круг! Я не могу получить форму, не заполнив другую форму, которую не могу получить, не имея на руках первой формы!

Матвей медленно поднялся с места и подошел к стеллажу с папками. Его пальцы скользнули по корешкам, пока не нашли нужную – «Реестр межформенных зависимостей. Том 3, раздел «В».

– Согласно параграфу 14.8, – зачитал он, – в случае возникновения рекурсивной формыльной зависимости приоритет имеет бланк с наименьшим номером в общем каталоге. В нашем случае это форма 7-К.

– Но я же сказал… – начал тролль.

– Однако, – повысил голос Матвей, – существует дополнение 14.8-А, которое гласит, что если получение формы с наименьшим номером невозможно без наличия формы с наибольшим номером, применяется процедура экстренного упрощения.

Он достал с полки толстенную папку с надписью «Процедуры экстренного упрощения (не применять без разрешения Комитета по усложнению процедур)».

– Вам повезло, Григорий Семенович. Для случаев, подобных вашему, существует бланк №0.

– Бланк… №0? – прошептал тролль с благоговейным ужасом.

– Универсальная заявка на все, – кивнул Матвей, доставая из сейфа простой лист бумаги с единственной строкой: «Опишите проблему». – Ее использование требует особого разрешения, но, учитывая уникальность вашей ситуации…

Тролль смотрел на бланк как на священную реликвию. Его руки дрожали, когда он взял ручку.

– Спасибо, Матвей Степанович! Я… я никогда…

– Не благодарите, – Матвей вернулся к своему столу. – Просто помните: этот бланк нужно будет заполнить в тридцати экземплярах, приложить заключение комиссии о невозможности использования стандартных форм и получить визы у всех заместителей директора.

Лицо тролля вытянулось.

– Но это же…

– …стандартная процедура, – закончил Матвей и наконец погрузился в чтение отчета о магическом смоге, мысленно отметив, что сегодняшний день проходит на удивление продуктивно.

Он успел прочитать всего три абзаца, когда в кабинете неожиданно погас свет. Не только «Регламентированный Светильник», но и весь этаж. Тишина стала абсолютной – даже привычный гул вентиляции прекратился.

Матвей вздохнул, достал из ящика стола карманный фонарик и ручку. Еще одна форма – «Акт о внезапном прекращении энергоснабжения» – ждала своего звездного часа.

го компьютер, древний монстр, обычно шумящий как перегруженный телепорт, был мертв и молчалив. Но не это привлекло его внимание. На экране, в полной темноте, горела единственная строка:

"Протокол 000: Инициирован. Отмена всех правил."

Матвей моргнул. Надпись исчезла. Но в воздухе повисло ощущение, будто где-то щелкнул гигантский выключатель, и мир перешел в другой режим.

Дверь в коридор с скрипом отворилась. В проеме стоял тот самый тролль, Григорий Семенович. Его лицо, обычно покорное и запуганное, теперь выражало нерешительность, смешанную с зарождающейся дерзостью.

– Степанов, – сказал он, и его голос звучал иначе – без привычной подобострастной нотки. – Свет погас. Формы не работают. Что будем делать?

– Согласно регламенту…, – начал Матвей, но замолчал.

Он посмотрел на пустой экран компьютера. "Отмена всех правил". Эти слова висели в воздухе, как призрак.

– Регламента больше нет, – тихо произнес тролль. – Я только что видел, как в отделе телепортации молодой стажер прошел сквозь стену. Без заявки. Без формы. И ничего ему не было.

По коридору пронесся радостный визг. Мимо двери кабинета пролетела группа младших магов, устроив гонки на летающих креслах. Одно из кресел, Матвеево, которое он усмирил угрозой заполнения протокола, весело щипало за ухо своего наездника.

– Прекратить это безобразие! – раздался из соседнего кабинета голос Лориэнана Рунного Листа. – Я требую соблюдения правил!

В ответ ему донесся лишь взрыв хохота. Кто-то крикнул: "А кто ты такой без своих параграфов?"

Матвей медленно встал. Он подошел к стеллажу с регламентами и провел пальцем по корешку "Свода основных правил". Пыль осталась на его пальце. Эти книги были мертвы. Он чувствовал это.

– Что будем делать? – повторил свой вопрос тролль, но теперь в его голосе слышалось не беспокойство, а любопытство.

Матвей Степанов, инспектор отдела магического соответствия, человек, построивший свою жизнь на соблюдении правил, посмотрел в открытую дверь, где царил самый настоящий, нерегулируемый магический хаос.

Он глубоко вздохнул.

– Не знаю, – честно ответил он. И впервые за долгие годы ему стало по-настоящему интересно.

Глава II. Бюрократический ад планерки.

Свет вернулся так же внезапно, как и пропал. «Регламентированные Светильники» зажглись ровно в 9:00, компьютер с хрипом перезагрузился, и на экране больше не было зловещей надписи. Все вернулось на круги своя. Или почти все.

Матвей сидел на еженедельной планерке в кабинете Аландора Светозарного и чувствовал себя так, будто наблюдает за странным ритуалом, смысл которого забыли все участники, кроме него.

Кабинет Аландора был полной противоположностью всему остальному Департаменту. Здесь царила стерильная, вылизанная до блеска чистота. Воздух пах не пылью и чернилами, а каким-то холодным цветочным ароматом, который, как подозревал Матвей, добывали в специальных магических садах где-то далеко на севере. Солнечный свет, падающий из огромных окон, казался более ярким и послушным, чем в других частях здания.

Сам Аландор сидел во главе стола, прямой и невозмутимый, как монумент. Его серебристые волосы были уложены в безупречную прическу, а мантия сидела так идеально, будто ее только что сняли с манекена. Он не смотрел на подчиненных, а будто сканировал их, сверяя с неким внутренним эталоном.

– Коллеги, – его голос был тихим, но он заполнял все пространство комнаты, не оставляя места для посторонних звуков. – Начнем с ключевых показателей эффективности за прошлую неделю.

На столе перед каждым лежала тонкая папка с отчетом. Матвей открыл свою. Цифры, графики, проценты. Все гладко. Слишком гладко.

– Отдел телепортаций, – Аландор повернул голову к эльфу в безупречном костюме. – Вы выполнили план по количеству успешных перемещений на 102,3%. Объясните перевыполнение.

Эльф, Лориэнан Рунный Лист, заулыбался.

– Мы оптимизировали маршруты и повысили дисциплину заполнения заявок, уважаемый Аландор.

– Неверно, – парировал Аландор, не меняя выражения лица. – Согласно данным приложения 4-Г, вы включили в отчет 147 тестовых перемещений в тренировочной зоне. Они не должны учитываться в общей статистике. Ваш реальный показатель – 98,7%. Почему был нарушен регламент учета?

Лориэнан побледнел. Его улыбка исчезла.

– Я… мы полагали, что…

– Не надо полагать. Надо сверяться с инструкцией, – холодно оборвал его Аландор. – До конца дня предоставьте исправленный отчет и объяснительную по форме 8-Д.

Матвей смотрел на это представление с привычным отвращением. Они не обсуждали суть работы. Они обсуждали цифры, которые сами же и придумали. Они играли в игру, правила которой устанавливал Аландор, и проигрывали в ней еще до начала.

– Отдел контроля заклинаний, – Аландор перевел взгляд на пожилого мага с седой бородой. – У вас снизилось количество выявленных нарушений на 15%. При этом, согласно сводке магических инцидентов, количество несанкционированных заклинаний выросло. Объясните эту корреляцию.

– Мы… мы усилили профилактическую работу, – забормотал старый маг. – Провели беседы, раздали памятки…

– Памятки, – повторил Аландор так, будто это было ругательство. – Вы потратили рабочее время на создание и распространение материалов, не утвержденных методическим советом. Ваш отдел не выполнил прямую функцию – контроль. Предоставьте список всех, кто участвовал в этой «профилактической работе», для вынесения выговоров.

Маг бессильно опустил голову.

Матвей ждал своей очереди. Он знал, что она настанет. Аландор никогда не пропускал его отдел. Для начальника Департамента Матвей был чем-то вроде зубной боли – досадной, но постоянной помехой в отлаженном механизме.

– Отдел магического соответствия, – наконец произнес Аландор, и его взгляд, тяжелый и безразличный, упал на Матвея. – Инспектор Степанов. Ваш отдел продолжает показывать стабильно низкие результаты по количеству закрытых нарушений.

– Мы не закрываем нарушения, – спокойно ответил Матвей. – Мы их фиксируем. Исправление – задача других отделов.

– Смысл, – парировал Аландор. – В отчетности это выглядит как недостаточная эффективность. Вы не используете свой потенциал для проактивного выявления системных сбоев.

Матвей едва сдержал улыбку. «Проактивное выявление системных сбоев». Он только что предотвратил коллапс портала из-за синих чернил, пока этот «системный мыслитель» сидел в своем кабинете и смотрел на графики.

– К системным сбоям, – сказал Матвей, глядя Аландору прямо в глаза, – часто приводит незнание или намеренное игнорирование базовых регламентов. Например, игнорирование параграфа 4.7.б о цвете чернил.

В кабинете повисла напряженная тишина. Все знали, на что намекает Матвей. Аландор не моргнул.

– Регламенты существуют для исполнения, – произнес он. – Но их слепое, неосмысленное исполнение без учета общей эффективности – это тормоз для развития. Вы, инспектор, слишком буквально трактуете правила.

– Буквально – это единственный способ их трактовать, – ответил Матвей. – Любая другая трактовка – это уже не правило, а чье-то частное мнение. А мнения, как мы знаем, имеют свойство меняться. В отличие от утвержденных инструкций.

Аландор смотрел на него еще несколько секунд, а затем медленно перевел взгляд на остальных.

– Время планерки истекло, – объявил он. – До следующей недели. Не забывайте о ежеквартальном отчете по форме 11-Ж. Срок сдачи – через две недели.

Маги стали поспешно расходиться, стараясь не смотреть друг на друга. Матвей собрал свои бумаги и направился к выходу.

– Инспектор Степанов, – остановил его Аландор. – Останьтесь на минуту.

Матвей повернулся. Кабинет опустел. Аландор не встал с места. Он сидел за своим огромным столом, и солнечный свет, падающий из окна, делал его фигуру почти силуэтом.

– Вы умный человек, Матвей, – сказал Аландор, и в его голосе впервые за все время прозвучала какая-то усталость. – Но вы не понимаете главного. Департамент – это не собрание педантов, следящих за чернилами. Это живой организм. И иногда, чтобы спасти организм, приходится жертвовать отдельными клетками.

– Я не врач, – пожал плечами Матвей. – Я диагност. Я указываю на болезнь. Лечить – не моя задача.

– А если болезнь в самой системе диагностики? – мягко спросил Аландор.

Матвей не нашел что ответить. Этот вопрос повис в стерильном воздухе кабинета, как неразрешимое заклинание.

– До свидания, инспектор, – Аландор снова стал прежним – холодным и недосягаемым. – И помните. Следующий квартальный отчет будет особенно важен.

Вернувшись в свой кабинет, Матвей обнаружил на столе новое дело. Обычное, на первый взгляд: «Акт о самопроизвольной одушевлении пишущей машинки в отделе кадров». Но в деле была странная пометка: «Ссылка на Протокол 000-δ».

Он открыл папку. Внутри лежала стандартная форма 3-Ж, но в графе «Рекомендации» кто-то нарисовал от руки странный символ – три пересекающихся треугольника, и написал: «Ищи в старых архивах. До регламентации».

Это было нарушением всех возможных правил. Рукописные пометки на официальных документах! Матвей почувствовал приступ легкой тошноты. Но любопытство оказалось сильнее.

Он направился в архив – место, куда обычные сотрудники предпочитали не соваться. Здесь хранились документы эпохи до Регламентации, времен, когда магия была дикой и непредсказуемой.

Архив представлял собой бесконечные стеллажи, уходящие в темноту. Воздух был густым и неподвижным, пахло старым пергаментом и чем-то еще – возможно, самой пылью времени. Магические светильники тут работали нестабильно, мигая и потрескивая.

Матвей искал отдел «Древние протоколы». Пробираясь между стеллажами, он наткнулся на молодую женщину, которая что-то яростно искала в кипе бумаг. Это была Светлана, техномаг из отдела исследований.

– Света? – удивился Матвей. – Что ты здесь делаешь?

Она вздрогнула и выронила папку. Бумаги разлетелись по полу.

– Матвей! Черт… Я… ищу кое-какие старые чертежи.

– По какому делу? – поинтересовался он, помогая ей собирать бумаги.

– По своему, – уклончиво ответила она. – У меня тут одна идея… Но отдел инноваций забраковал. Говорят, не по форме подано.

Матвей заметил, что она нервничает. И тогда он увидел на одной из бумаг тот же символ – три пересекающихся треугольника.

– Это что? – спросил он прямо.

Светлана побледнела.

– Лучше тебе не знать. Это не по регламенту.

– Последние два часа все, что происходит в этом Департаменте, «не по регламенту», – сухо заметил Матвей. – И я подозреваю, что ты знаешь об этом больше меня.

Она посмотрела на него, оценивая.

– Ты тот самый Степанов? Тот, который заставил весь отдел логистики переписать все заявки за последний год из-за синих чернил?

– Я горжусь этой работой, – без тени иронии сказал Матвей.

Светлана неожиданно улыбнулась.

– Тогда, возможно, ты именно тот, кто мне нужен. – Она понизила голос. – Ты видел сообщение? «Протокол 000»?

Матвей кивнул.

– Это не сбой, – прошептала она. – Это система. Древняя, досистемная магия. Она просыпается. И я думаю, Аландор что-то об этом знает.

Она рассказала ему, что уже несколько недель замечала странные аномалии в магических потоках Департамента. Колебания, которые не поддавались никакой логике и не описывались ни в одном регламенте.

– Я пыталась составить отчет, – сказала она, – но каждый раз, когда я начинала анализировать данные, они менялись. Как будто кто-то… или что-то… не хочет, чтобы их изучали.

– Нарушение принципа наблюдаемости, – констатировал Матвей. – Это серьезно.

– Серьезнее, чем ты думаешь, – Светлана достала из кармана небольшой кристалл. – Я успела сделать несколько записей. Посмотри.

Она активировала кристалл. В воздухе возникло голографическое изображение – схема магических потоков Департамента. В норме они должны были выглядеть как ровные, параллельные линии. Но сейчас они изгибались, сливались и разрывались, образуя причудливые, почти живые узоры.

– Здесь, – Светлана указала на точку в центре схемы. – Это кабинет Аландора. Все аномалии сходятся к нему.

Матвей вспомнил свой недавний разговор с начальником. «Иногда, чтобы спасти организм, приходится жертвовать отдельными клетками». Неужели Аландор был не частью системы, а… ее жертвой?

– Нам нужно найти Протокол 000, – сказал Матвей. – Все остальное – следствие.

Они продолжили поиски вместе. Светлана со своим техническим взглядом на магию и Матвей с его доскональным знанием бюрократических лабиринтов составили неожиданно эффективную команду.

Через час они нашли то, что искали. В самом дальнем углу архива, за горой пыльных фолиантов, стоял небольшой сейф из темного металла. На нем не было замка – только панель с руническими символами.

– Защита досистемной эпохи, – с уважением сказала Светлана. – Никаких паролей и ключей. Только чистая магическая логика.

Матвей подошел ближе. Он посмотрел на символы. Они были древними, примитивными. Но в их простоте была своя, совершенная логика.

– Это не защита, – вдруг осознал он. – Это тест.

Он протянул руку и прикоснулся к символам в определенной последовательности – не той, что предписывали бы современные правила безопасности, а той, что диктовала внутренняя гармония самих символов.