Замковые сети

Ол Нау

Замковые сети

Глава 1: Утренний свет и тени замка

Голубое небо раскинулось над маленьким городком, словно бескрайний шелковый покров, сотканный из самых чистых нитей. Солнце, яркое и теплое, заливало своим белым светом длинную улицу, вымощенную булыжником, которая тянулась к возвышающейся вдали горе. На вершине этой горы, словно страж, охраняющий долину, стоял величественный замок. Его белоснежные стены сияли под лучами утреннего света, а круглые купола башен на углах здания отражали солнечные блики, будто драгоценные камни. Самая высокая башня в центре замка, с острым шпилем, устремленным в небо, казалась стрелой, стремящейся достичь облаков.

Вдоль булыжной мостовой выстроились двухэтажные каменные дома с черепичными крышами, их фасады были украшены резными деревянными ставнями, а у некоторых порогов стояли горшки с яркими цветами. Улица, еще тихая в этот ранний час, дышала утренней свежестью, а легкий ветерок доносил ароматы трав и цветов с близлежащих полей. За домами, в стороне от дороги, виднелись зеленые луга, усеянные золотистыми пятнами одуванчиков, а дальше, у подножия гор, начинался густой лес, чьи кроны переливались изумрудными оттенками под солнечным светом.

На мостовой играл мальчишка лет четырех. Его светлые волосы, взъерошенные ветром, блестели на солнце, а простая рубашка с короткими рукавами и шорты были слегка помятые от активных игр. На ногах у него были темные ботинки с застежками, крепко сидящие на маленьких ногах. Он увлеченно пинал небольшо мячик, то подбрасывая его вверх, то ловко отбивая ногой. Его смех, звонкий и беззаботный, разносился по улице, смешиваясь с утренней тишиной.

За мальчиком наблюдала женщина, стоящая на деревянном крыльце одного из домов. Она была одета в длинное серое платье из плотной, но аккуратно сшитой ткани, поверх которого был повязан темный фартук. Ее длинные волосы, заплетенные в тугую косу, были уложены в изящную прическу с пробором посередине, а небольшие разноцветные цветочки, вплетенные в волосы, добавляли образу нежности. Крыльцо, на котором она стояла, утопало в зелени и ярких красках: вдоль перил были расставлены лотки и горшки с цветами – пышными петуниями, бархатцами и нежными фиалками. Их ароматы смешивались с утренней прохладой, создавая вокруг женщины ауру уюта. Она поливала растения из небольшой медной лейки, время от времени поправляя стебли и листья, но ее взгляд то и дело возвращался к мальчугану на дороге, следя за каждым его движением.

Внезапно справа послышался топот копыт, и женщина, слегка прищурившись от солнца, заметила мчащуюся фигуру всадника. За ним, чуть поодаль, следовало еще несколько наездников, их силуэты четко вырисовывались на фоне утреннего света. Лошадь первого всадника, украшенная богатым убранством – уздечкой с серебряными пряжками и ярким попоной, – неслась с такой скоростью, что казалось, будто земля дрожит под ее копытами. На лошади восседал мужчина в широкополой серой шляпе с длинным пером, которое трепетало на ветру. Его руки в кожаных перчатках крепко сжимали поводья, а на плечах красовался жилет из темной кожи, надетый поверх белой рубашки из тонкого сукна. Черные штаны и высокие сапоги, блестящие на солнце, завершали его образ – строгий, но с налетом аристократичной небрежности.

– Пр… – протянул он, натягивая уздечку, отчего лошадь, явно испытывая дискомфорт, мотнула головой в сторону. Ее движение замедлилось, и, наконец, она остановилась чуть поодаль от крыльца, где стояла женщина. Мужчина, чьи усы и борода аккуратно обрамляли суровое лицо, снял шляпу на мгновение, словно в знак приветствия, а затем заговорил, его голос звучал низко, выдавая усталость:

– Эй, убрала бы ты своего мальца, а то что он на дороге сидит, проезжать людям мешает. Того и гляди собьет кто-нибудь ненароком, а ты плакать да рыдать потом будешь, что кто-то виноват и твоего сынишку обидел.

Мальчонка, застывший на месте рядом со своим мячиком, сидел на булыжниках и смотрел на лошадь, которая продолжала мотать мордой, словно пытаясь избавиться от неудобства. Его большие голубые глаза внимательно изучали мужчину, пытаясь понять, что происходит. Женщина, напряженно слушая слова всадника, тут же спустилась с крыльца, ее движения были быстрыми и полными тревоги. Она подхватила мальчика на руки, крепко прижав к себе, несмотря на его сопротивление. Малыш, упрямясь, пытался вырваться, его голосок звенел недовольством:

– Не хочу на ручки, хочу играть с мячиком! Пусти меня!

Но мать держала его крепко, не отпуская ни на миг. Она бросала короткие взгляды на мужчину, который, сидя на лошади, наблюдал за этой маленькой сценкой с легкой усмешкой. Наконец, убедившись, что ребенок больше не на дороге, он буркнул:

– Ну вот, так-то лучше будет.

Слегка взмахнув кожаным шнуром, прикрепленным к поводьям и напоминающим плеть, он дал знак лошади продолжить путь. Та, словно почувствовав свободу, резво рванула вперед, поднимая за собой облако пыли. За ним последовали остальные всадники – несколько мужчин в рыцарских доспехах, их металлические пластины сверкали на солнце, а шлемы с опущенными забралами скрывали лица. Они мчались в сторону замка, их силуэты постепенно растворялись в утренней дымке, окутывающей подножие горы.

Женщина, все еще держа мальчика на руках, стояла на крыльце, провожая взглядом удаляющихся всадников. Ее лицо было серьезным, а в глазах читалось легкое беспокойство. Она повернулась к сыну и мягко, но с ноткой укоризны, сказала:

– Вот видишь, как они спешат, торопились, а ты мешал им проехать.

Мальчик, не совсем понимая, что произошло, лишь смотрел на мать своими большими круглыми глазами, в которых отражалось утреннее небо. Затем его взгляд снова скользнул к удаляющимся фигурам всадников, чьи кони уже превратились в маленькие точки вдали.

– А теперь пойдем в дом. Хватит баловаться. Надо тесто месить, завтрак готовить, того и гляди папка проснется, захочет есть, а у нас ничего не готово, – добавила женщина, поправляя мальчика на руках и открывая дверь дома.

Уют домашнего очага

Они вошли в просторное помещение, которое встретило их прохладой и легким ароматом свежесрубленного дерева. Внутри дом был обустроен просто, но с заботой: светлые стены были гладкими и чистыми, а пол устилали широкие деревянные доски, отполированные до блеска. Прямо в центре комнаты стоял крепкий стол, сколоченный из массивных досок, его поверхность была ровной и гладкой, словно отшлифованной годами заботливых рук. По обе стороны стола тянулись две длинные лавки, покрытые мягкими тканевыми подушками, чтобы сидеть было удобнее.

Слева, в дальнем углу комнаты, находилась кровать, аккуратно застеленная белоснежным постельным бельем, которое сияло в полумраке помещения. На ней, укрытый легким одеялом, спал бородатый мужчина, его лицо выглядело умиротворенным, а дыхание было ровным и глубоким. Справа, в центре стены, располагалось большое окно с деревянной рамой, через которое лился утренний свет, заливая комнату мягким золотистым сиянием. Перед окном стоял узкий вытянутый стол, на котором женщина тут же начала месить тесто в деревянной кадке. Ее движения были быстрыми и уверенными, словно она повторяла этот ритуал тысячи раз. Вскоре на столе появились несколько пышных круглых комков теста, которые она ловко подхватила на широкую деревянную лопатку и отправила в печь, расположенную чуть правее.

Печь, сложенная из красного кирпича, была сердцем дома. Внутри потрескивал огонь, языки пламени танцевали на угольках, переливаясь красными и оранжевыми оттенками, а тепло, исходящее от нее, наполняло комнату уютом. Женщина закрыла железную дверцу печи, за которой теперь пеклись три круглых хлеба, и отряхнула руки, уперев их в бока. Затем она взглянула на мальчика, который уже увлеченно играл с деревянными игрушками на полу, и, улыбнувшись, подхватила его на руки. Усевшись с ним на лавку у входной двери, она ласково спросила:

– Ну как ты, не заскучал, пока мама хлеб готовила? Папка вот-вот проснется.

Ребенок, все еще держа в руках прямоугольную игрушку с колесиками, покачал головой из стороны в сторону, увлеченно крутя одно из колес пальцем. Его глаза блестели от интереса, и он, казалось, совсем не замечал времени.

– Скоро папе на работу. Надо его уже будить и за стол завтракать, а то не успеет, – добавила женщина, осторожно посадив мальчика на лавку и направившись к кровати, где спал мужчина.

Она легонько коснулась его плеча, но тот лишь недовольно заворчал, переворачиваясь на другой бок, явно не желая покидать мир сновидений. Однако, словно что-то вспомнив, он внезапно открыл глаза, его взгляд был полон тревоги. Мужчина резко приподнялся, почти выпрыгнув из кровати, и поспешно спросил:

– Что, уже пора? Я опаздываю?

Женщина, улыбнувшись его спешке, успокоила его мягким голосом:

– Нет, нет. Ты сейчас позавтракаешь. – Она указала на стол, где уже лежала буханка круглого темного хлеба на белом полотенце с вышитыми узорами, а рядом стоял глиняный коричневый кувшин с молоком и несколько чашек. – Сейчас мы поедим, и ты спокойно отправишься на работу, успеешь вовремя прийти туда.

Разбудив мужа, она подошла к печи и, взяв полотенце, достала оттуда большую глиняную миску с горячей кашей. Осторожно удерживая миску, чтобы не обжечь руки, она поставила ее на стол, и аромат свежесваренной еды тут же наполнил комнату. В ее голове мелькнула картина: как муж отправляется по каменистой дороге в сторону замка, виднеющегося на горе и его фигура постепенно растворяется в утренней дымке.

Мужчина, выдохнув с облегчением, начал одеваться в уличную одежду: простую, но опрятную светлую рубашку, черный жилет и такие же черные штаны, которые он заправил в высокие кожаные сапоги. Тем временем женщина нарезала хлеб, разлила молоко по чашкам и усадила ребенка за стол. Мужчина, сев на лавку, с аппетитом принялся за еду, его глаза искрились весельем, а взгляд то и дело останавливался на жене, полной заботы и внимания.

– Ты-то сегодня как рано встала? – спросил он, откусывая кусок хлеба.

Жена, слегка улыбнувшись, ответила:

– Да сынок разбудил, играть захотел, пошел на улицу, так и я за ним приглядывала, пока мимо какие-то богатеи из замка не проскакали по улице, чуть не сбив ребенка, играющего на дороге.

Муж, нахмурив брови, посмотрел на нее с легким укором:

– Как что же ты ему на дороге разрешила играть?

Жена, вздохнув, пояснила:

– Так в такую рань спят все рабочие люди, поди, только бездельники шныряют, вроде этих из замка. Ни свет ни заря, а они мчатся, не разбирая дороги, хоть остановиться успели, а то я ведь не ожидала, что кто-то в такую рань будет по дороге проезжать. Вот и разрешила ему поиграться с мячом, где он хотел.

Она посмотрела на мальчонку, который с аппетитом уплетал хлеб, его большие глаза блестели от удовольствия. Улыбнувшись, она протянула руку и ласково погладила его по голове.

Муж, слегка расслабившись, кивнул:

– Ну ничего не случилось, так и ладно.

Он с удовольствием доедал свежий хлеб, зачерпывая кашу из большой тарелки деревянной ложкой и время от времени отпивая молоко из кружки. Затем, слегка поерзав на лавке, он решил поделиться новостью, его голос был полон предвкушения:

– Я тебе вот что скажу: сегодня намечается грандиозное дело, и мы – главные наемные работники на этом празднике. А эти господа, видимо, прибыли издалека, чтобы принять в нем участие. Чем богаче и пышнее, чем больше гостей будет на этом празднике, тем лучше для нас и тем больше мы сможем заработать.

Мужчина снова поерзал на месте, его лицо озарила улыбка, а глаза блестели от радости, пока он уплетал завтрак за обе щеки. Женщина, глядя на него, улыбалась в ответ, но в ее сердце шевельнулась тревога. Она не очень верила в слишком заманчивые предложения, и где-то внутри ее грызло предчувствие, что они упускают какой-то скрытый подвох. Что именно ее беспокоило, она не могла понять, поэтому оставалось лишь следовать судьбе и надеяться на лучшее. Каждый раз, когда муж бросал на нее взгляд, она отвечала теплой улыбкой, но маленький червячок сомнения все же не давал ей покоя.

Закончив завтрак, мужчина с удовольствием подошел к сынишке и, подхватив его на руки, высоко поднял почти до самого потолка. Малыш восторженно засмеялся, его звонкий голосок наполнил комнату радостью.

– Ну что, Женька, будешь ждать папку с работы? – спросил он, улыбаясь.

Развеселившийся малыш энергично кивнул, и отец, посадив его на левую руку, повернулся к жене, а затем передал ей ребенка. Поцеловав ее в щеку и крепко обняв, он надел светлую шляпу и вышел за дверь. Женщина с мальчиком на руках смотрели ему вслед, как его фигура в светлой рубашке, черном жилете, черных штанах и высоких сапогах удалялась по булыжной мостовой, пока не скрылась вдали.

– Ну а теперь пора и прибраться. Дел у нас невпроворот, и ты помогай, чем сможешь, – сказала она, опустив ребенка на пол и начиная хлопотать по хозяйству.

День, полный ожидания

День прошел в заботах и домашних делах. Женщина убирала в доме, протирая столы и лавки влажной тканью, чтобы они сияли чистотой. Она готовила обед, помешивая в большом котле ароматный суп из овощей и трав, запах которого наполнял весь дом. Время от времени она играла с ребенком, строя с ним башни из деревянных кубиков на полу или рассказывая простые сказки о добрых рыцарях и волшебных лесах. Затем, взяв постельное белье, она вышла во двор, чтобы перетряхнуть его на свежем воздухе. Солнце уже поднялось высоко, его лучи согревали кожу, а легкий ветерок колыхал ткань, которую она держала в руках.

Двор за домом был небольшим, но ухоженным. Здесь росли кусты малины, их зеленые листья блестели на солнце, а спелые ягоды, алые и сочные, манили своим видом. Рядом с кустами была разбита маленькая грядка, где аккуратными рядами росли морковь, петрушка и укроп, а дальше виднелся деревянный забор, за которым начинались соседские участки. Женщина, закончив с бельем, полила цветы на крыльце, внимательно осматривая каждый бутон. Петунии, бархатцы и фиалки, словно благодаря ее заботу, распускались еще ярче, наполняя воздух сладковатым ароматом.

Солнце постепенно клонилось к закату, окрашивая небо в теплые оранжевые и розовые тона. С горы, где возвышался замок, доносились отголоски шума и веселья. Иногда над белыми стенами и острыми шпилями башен взрывались праздничные фейерверки, их яркие вспышки рассыпались в небе разноцветными искрами, освещая окрестности. Женщина, закончив с делами, все чаще выходила на веранду, окруженную цветами, и вглядывалась в даль, надеясь увидеть возвращающегося мужа. Ее сердце билось чуть быстрее, чем обычно, но она старалась сохранять спокойствие, убеждая себя, что он просто задержался.

Улица постепенно заполнялась прохожими, возвращающимися с праздника. Их голоса, смех и обрывки разговоров доносились до крыльца, но среди них не было знакомого силуэта. Когда последние лучи солнца скрылись за горизонтом, а небо окрасилось в глубокий синий цвет, улица опустела. На небе засияли звезды, их холодное мерцание освещало булыжную мостовую, но никаких признаков возвращения мужчины так и не появилось. Женщина, стоя на крыльце, то и дело бросала взгляд в сторону замка, чьи стены теперь казались загадочными в ночной мгле. Затем она посмотрела через открытую дверь на спящего малыша, укрытого легким одеялом на кровати, и вздохнула. Ночные звуки – стрекотание сверчков и легкий шелест листвы – заполнили тишину, но долгожданного стука в дверь так и не раздалось.

Она решила, что муж, вероятно, задержался по работе в замке и остался там до утра. Успокаивая себя мыслью, что утро вечера мудренее и завтра он обязательно вернется, женщина вошла в дом, плотно закрыв за собой дверь. Устроившись на кровати рядом с ребенком, она попыталась уснуть, но тревога не давала ей покоя. Ночь прошла неспокойно, и, когда первые проблески рассвета осветили комнату, она поняла, что почти не сомкнула глаз.

Глава 2: Путь к замку

Ранним утром, когда солнце еще не поднялось из-за горизонта, но небо уже окрасилось в мягкие серо-голубые тона, женщина проснулась. Она взглянула на спящего ребенка, его лицо было безмятежным, а дыхание – тихим и ровным. Стараясь не потревожить его, она аккуратно одела малыша в рубашку и штанишки, а затем взяла на руки. Собравшись в дорогу, она вышла из дома, плотно закрыв за собой дверь.

Улица встретила ее прохладой и тишиной. Булыжная мостовая, еще влажная от утренней росы, блестела под первыми лучами света. Шаги женщины гулко отдавались от каменных стен домов, мимо которых она проходила. По мере приближения к замку здания вдоль дороги становились все более внушительными и изящными. Их фасады украшали резные элементы, а окна обрамляли затейливые рамы. Некоторые дома были окружены небольшими садиками, где росли аккуратно подстриженные кусты и цвели пышные, яркие цветы, добавляя красок в утренний пейзаж. Верхушки деревьев уже искрились первыми лучами света. Воздух был свежим, с легким ароматом цветов и утренней росы.

Женщина продолжала идти, крепко прижимая к себе ребенка, который все еще спал, убаюканный ее шагами. Замок на горе, величественный и неприступный, постепенно становился ближе, его белые стены и острые шпили вырисовывались все отчетливее на фоне светлеющего неба. Ее сердце билось быстрее, но она старалась сохранять спокойствие, надеясь, что скоро все разрешится, и она найдет мужа.

У ворот стены. История о пропавшем муже

Возле подножия величественной горы раскинулся городок, упирающийся в высокую стену из светлого камня. Стена, словно страж, обнимала подступы к замковой горе, а её поверхность отражала тёплые лучи утреннего солнца, создавая мягкое золотистое сияние. Напротив стены возвышались изящные дома из бежевого камня, их фасады украшали резные балконы с цветущими вьюнками и коваными перилами, отливающими бронзой. Улицы, вымощенные гладкими булыжниками, наполнялись жизнью: торговцы раскладывали свои товары, дети бегали с весёлым смехом, а запах свежей выпечки витал в воздухе.

Прямо перед горой, у единственного входа в стену, возвышались массивные деревянные ворота, вырезанные из светлой, почти белой древесины с тонкими узорами, напоминающими переплетённые ветви. Их охраняли рыцари в блестящих металлических доспехах, чьи копья отбрасывали длинные тени на землю. Их лица, скрытые за забралами, казались непроницаемыми, но глаза внимательно следили за каждым, кто приближался. Утренний ветерок, доносящий с гор прохладу, слегка шевелил их плащи, добавляя сцене нотку торжественности.

К воротам подошла женщина, усталая, но решительная, с маленьким ребёнком, мирно спящим на её руках. Её тёмные волосы были собраны в простой узел, а платье из грубой ткани, хоть и чистое, выдавало скромное положение. Она посмотрела на стражников с надеждой в глазах и, сделав шаг вперёд, заговорила:

– Скажите, вы не видели моего мужа? Он ушёл работать на праздник в замок вчера утром. Но вечером не вернулся, может быть, он всё ещё там в замке занят какой-то работой? Или просто остался там ночевать, если его об этом попросили.

Она описала мужчину, которого называла своим мужем, стараясь припомнить каждую деталь: его рост, цвет волос, манеру говорить. Стражники, переглянувшись, словно обмениваясь безмолвным суждением, ответили холодно:

– Нет, мы не видели. Такой мужчина здесь не проходил. Иди отсюда, женщина, не мешай нам службу нести, а то мало ли у кого какие проблемы, и они нам точно не нужны. Иди ищи своего мужа где-то в другом месте.

Один из стражников, не сдержав насмешки, громко захохотал, его голос эхом отразился от каменной стены:

– Не бойся, напился где-то, по девкам пошёл, а ты его сейчас ищешь, ноги сбила.

Женщина нахмурилась, её лицо потемнело от обиды. Она не разделяла ни слов, ни веселья стражника и, слегка вздёрнув голову, с вызовом проговорила:

– Мой муж не такой. Он порядочный мужчина и отец семейства. Он не позволяет себе всякие шалости. – Она покрутила растопыренной свободной рукой, подняв её вверх, словно отмахиваясь от нелепых обвинений. – Вы думаете, все мужики – пройдохи и ходоки налево, – начала она распаляться, – а мой муж не такой! Он каждую копейку в дом несёт, зарабатывает её тяжким трудом. А вы тут на него наговариваете!

Её повышенный тон разбудил малыша. Он стал потирать кулачком ещё слипшиеся глаза, но, увидев перед собой мужчин в начищенных латах, сначала удивился, а затем начал смотреть испуганными глазами то на рыцарей, то на уже сердитую маму. Его маленькие пальчики крепче сжали край материнской шали, а губы задрожали, словно он вот-вот заплачет.

Женщина, не обращая внимания на смятение ребёнка, возмущенно продолжила:

– Иш как вы заговорили о моём муже! Небось скрываете что-то, что в замке произошло, втираете мне тут всякие глупости да ерунду, зубы заговариваете, а он, небось, в какую беду попал, а вы мне тут молчите – ничего не говорите!

Стражники в латах вновь переглянулись, их терпение, похоже, иссякло. Они стали более грубо подходить к женщине, намереваясь её оттолкнуть и выпроводить. Поняв их намерения, она решительно поставила свободную руку в бок и выпалила:

– И что это вы сейчас намереваетесь сделать? Выпроводить женщину с ребёнком, вытолкав взашей? Это так вы собираетесь решить проблему?

Тем временем на улице стало появляться всё больше людей. Привлечённые скандалом, они начали собираться вокруг стражников и женщины с ребёнком, образуя плотное кольцо любопытных. Шёпот и переглядывания нарастали, словно волны на воде. Стражники, чувствуя на себе десятки глаз, неуверенно переглянулись и, видимо, решили, что дальнейший конфликт им не на руку. Они отступили, скрывшись за воротами, оставив женщину в окружении толпы.

Она, не теряя решимости, крикнула им вслед:

– Эй, эй, вы так и не ответили, где мой муж? Куда он пропал? Он прошёл в замок работать вчера и не вернулся домой!

Собравшиеся вокруг люди стали перешёптываться. Те, кто был побогаче, в ярких нарядах из бархата и шёлка, смотрели на рабочий люд свысока, с едва скрываемым пренебрежением, но всё же заинтересованно прислушивались, ожидая продолжения этой уличной сценки. Стражники, укрывшись за воротами, больше не показывались, видимо, решив, что так для них будет лучше. Но женщина явно не собиралась никуда уходить, а толпа вокруг неё только росла, словно магнит притягивая всё новых зевак.

К женщине подошёл худощавый мужчина, одетый в чёрную шляпу с широкими полями, чёрную жилетку, чёрные брюки и чёрные туфли, начищенные до блеска. Белая рубашка под жилеткой контрастировала с его мрачным обликом, а взгляд из-под шляпы был внимательным и слегка настороженным. Он заговорил с женщиной, его голос звучал спокойно, но с ноткой сочувствия:

– Так вы говорите, что ваш муж не вернулся вчера домой? Я тоже был приглашён на праздник работать, но всех нас отпустили ещё до заката, и почему не вернулся ваш муж – не совсем понятно.

Женщина, вглядываясь в его лицо с надеждой, спросила:

– Может быть, хоть вы или кто-то ещё из работающих вчера в замке видели моего мужа?

Она вновь описала своего мужа, стараясь не упустить ни одной детали, но по лицу незнакомца было видно, что он не узнал описанного человека. Видя его растерянность, женщина с отчаянием воскликнула:

– Как же так? Он был так рад получить эту работу и надеялся побольше заработать, а теперь я узнаю, что его никто не видел: ни стражники, ни вы!

Незнакомец, слегка наклонив голову, ответил:

– Можете поспрашивать кого-нибудь ещё – кто работал приглашёнными в замке. Я могу поинтересоваться у своих коллег, может быть, кто-то узнает его по описанию.

Было видно, что расстроенная женщина совсем упала духом. Она положила руку на руку мужчины, словно ища поддержки, и тихо сказала:

– Да, пожалуйста, поспрашивайте, может быть, кто-то видел его.

Грустная, с поникшими плечами, она ещё раз взглянула на ворота, понимая, что, возможно, стражники её не обманывали. Бросив последний взгляд на мужчину в чёрном, она повернулась и побрела в сторону своего дома. Малыш, не понимая происходящего вокруг, брёл рядом, то и дело останавливаясь, чтобы поиграть с попадающимися под ноги камешками. Он не замечал унылого вида матери, полностью погружённый в свой маленький мир.

Возвращение домой

Дорога к дому вела по узкой улочке, окружённой невысокими домами с черепичными крышами, на которых в лучах солнца играли тёплые оранжевые блики. Воздух был напоён ароматом полевых цветов, растущих вдоль обочин, и свежескошенной травы. Вдалеке, за городом, простирались зелёные луга, уходящие к горизонту, где виднелись тёмные силуэты гор. Птицы, весело щебеча, перелетали с ветки на ветку, а лёгкий ветерок шевелил листву, создавая мягкий шелест, словно природа пыталась утешить женщину в её горе.

Она медленно добралась до своего дома – небольшого, но уютного строения с покатой крышей. Окна, обрамлённые деревянными ставнями, были открыты, впуская внутрь свежий воздух.