Любовь со скидкой

Виктория Пятых

Любовь со скидкой

Представьте, что «Чёрная пятница» зашла так далеко, что на распродажу выставили не только технику и одежду, но и целые аристократические титулы. Так Ева Подушкина, обычная девушка, замученная отчётами и доставками, в одночасье стала баронессой болотных угодий. Вот только благородство не входило в комплект: замок разваливается, родня плетёт заговоры, фамильное сокровище – торф, а главный актив – хор крокодилов, поющих The Beatles. А ещё – живой портрет графа Григория, который теперь размером с ладонь, но с амбициями величиной с его прежний рост. Эта история о том, как под грузом срочных заказов и абсурдных обязанностей можно найти нечто большее – своё место, свою странную семью и любовь, которая способна вырастить даже карманного аристократа до полноценного счастья. Добро пожаловать в Баронство-на-Тридевятом-Болоте, где самые запутанные логистические маршруты ведут к самому себе.

Глава 1

В которой Ева Подушкина узнаёт, что баронство можно купить на распродаже, а прилагаемый граф – только в комплекте

– Три… два… раз! – крикнул мне в лицо начальник отдела логистики и швырнул на стол коробку с надписью «Срочно. Не вскрывать до 3:14 ночи».

Я, Ева Подушкина, старший логист интернет-гипермаркета «ВсёВдом.ру», уже в который раз за неделю задерживалась допоздна, чтобы «закрыть пиксель последней мили». Переводя с корпоративного: разобрать завалы, пока курьеры не устроили бундестаг.

Коробка вздрогнула, как будто внутри кто-то чихнул. Я осторожно приоткрыла крышку. На меня глянуло барочное баронство. Именно глянуло: на белоснежном сатине лежал портрет незнакомого мужчины в фраке XIX века, а под ним – сертификат:

«Сертификат на право собственности на титул и поместье Баронство-на-Тридевятом-Болоте. Действителен при предъявителе. Скидка 87 % по купону "Чёрная пятница-2032"».

– Ой, всё, Подушкина сдурела, – прокомментировала я сама себя и захлопнула коробку.

Но сертификат упрямо высовывался обратно, как счёт в итальянском ресторане.

Ровно в 3:14 ночи я всё-таки вскрыла коробку окончательно. Под сертификатом лежал ещё один конверт:

«Дорогая Ева! Если ты читаешь это, значит, мой план по спасению фамильного достояния провалился, и я вынужден продать баронство хоть кому-нибудь, лишь бы не досталось моему племяннику-неудачнику. Прошу беречь титул, как свою подушку. P. S. Племянник – тот самый на портрете. Он теперь тоже твоя забота».

Подпись: «Барон фон Болоттенбах, 92 года, бывший владелец».

Я всмотрелась в портрет. Глаза у графа (или барона?) были карие, насмешливые и, по всей видимости, живые. На обороте рукописная приписка мелким почерком:

«Если вдруг я оживу – не паникуй, это норма. Просто доставь меня домой, и всё образуется».

– Ну конечно, – пробормотала я. – А ещё, глядишь, волшебная карета прилетит.

На том и порешили: я запихнула сертификат в сумку, допила холодный кофе и поехала домой, надеясь, что утром всё исчезнет, как бессмысленный сон.

Утром всё исчезло. Ровно до тех пор, пока я не открыла холодильник. На полке между творогом и пачкой масла сидел тот самый граф с портрета, только теперь он был размером с куклу Барби и вполне материален.

– Доброе утро, новая баронесса, – произнёс он баритоном, который явно не вмещался в его 20 сантиметров роста. – Я – Граф (по паспорту – просто Григорий) фон Болоттенбах. Мой дядюшка, видимо, забыл упомянуть: титул переходит вместе с… э-э-э… курсом на восстановление родового гнезда. Короче, ты теперь должна мне помочь вернуть человеческий рост и разобраться, кто из родни пытался меня усыпить в рамке.

Я захлопнула дверцу холодильника. Открыла. Он сидел там же, скрестив руки на груди.

– У тебя есть план? – спросила я.

– Пока только завтрак. Мне нужен сыр. И Wi-Fi.

Так началась моя новая жизнь: логист по баронству и нянька для уменьшенного графа.

В офисе мне пришлось врать, что заболела: трудно объяснять, почему в сумке у тебя разговаривает портрет. Григорий (он настаивал на сокращении) сел у меня на подоконнике, подключился к беспроводным наушникам и объявил, что первым делом надо выяснить, кто из родни заказал магическую «миниатюризацию».

– У нас в роде три основных претендента: кузен Рупрехт, тётя Матильда и дальний дядя Август, – сообщил он, раскладывая по табличкам зубочистки. – Все они владеют акциями болотного торфа. Если я выйду из игры, доли делятся поровну.

– То есть кто-то из них превратил тебя в куклу, чтобы не делиться?

– Именно. А теперь внимание: в пятницу в поместье назначен семейный кризисный совет. Дядюшка завещал, что новый владелец обязан присутствовать лично.

– Я не владелец, я случайно купила!

– По закону Болотного кантона предъявитель сертификата – полноправный барон. Даже если ты вчера продавала носки.

Я закрыла лицо ладонями. В пятницу у меня совещание по оптимизации маршрутов, а теперь ещё и баронский совет.

– Ладно, – сказала я. – Поедем. Но ты будешь вести себя тихо, как обычный Bluetooth-динамик.

– Условия приемлемы, – кивнул он. – Только передай мне кофе. В этом размере кофеин действует как эспандер.

Вечером я погуглила «Баронство-на-Тридевятом-Болоте». Википедия выдала:

«Анклав площадью 49 гектаров, население 214 человек, основной доход – торф и фестиваль "Мокрый крокодил"».

Фото: поле посреди леса, в центре – замок, похожий на слегка подгнивший торт.

– Замок реально гниёт, – подтвердил Григорий. – Поэтому нам надо ещё и ремонт успеть. Иначе родня скажет, что новая баронесса всё развалила.

Следующие два дня я спала по три часа: днём – логистика, вечером – изучение баронского устава. Григорий сидел у меня на клавиатуре и диктовал, как правильно кланяться старшим по титулу и как отличать болотный мох от болотного праха (первый – для чая, второй – для проклятий).

В четверг вечером я собрала чемодан: ноутбук, повербанк три пары джинсов и… графа. Он отказался ехать в багажнике и потому прятался в кармане куртки, откуда периодически высовывался и комментировал проезжающие виды.

– Знаешь, – сказал он, когда мы выехали на трассу М-9, – если бы мне кто-нибудь в детстве сказал, что однажды меня повезут в баронство в кармане девушки-логиста, я бы умер со смеха.

– А теперь?

– Теперь я просто надеюсь, что у тебя нет котов. Они любят таскать игрушки.

Мы приехали на болото под покровом тумана. Перед нами возвышался замок: крыша просела, как бровь у уставшего сторожа, но флагшток всё ещё держал стяг с изображением крокодила, глотающего щуку.

– Добро пожаловать домой, баронесса Ева, – тихо сказал Григорий. – Надеюсь, у тебя есть чувство юмора. Потому что дальше будет только смешнее.

Глава 2

В котором тётя Матильда устраивает крокодилью ловушку, а Ева узнаёт, что баронство продаётся и в рассрочку, но только если успеешь не утонуть

Ворота замка скрипели так печально, что я пожалела, что у меня нет масла и жизненного опыта XVII века.

– Не переживай, – прошептал Григорий из внутреннего кармана. – Главное – не показывай страх. Здесь это чувствуют быстрее, чем Wi-Fi.

В главном зале нас встретила тётя Матильда. Представьте себе Мерил Стрип в образе Мисс Марпл, только в клетчатом халате и с крокодиловым клатчем.

– Добро пожаловать, новенькая, – произнесла она, будто произносила слово «новенькая» через мясорубку. – Надеюсь, ты умеешь плавать.

– Почему? – спросила я, отряхиваясь от тумана.

– Потому что сегодня вечером у нас "Мокрый крокодил". Все гости обязаны переплыть болото с факелом в зубах. Кто доплывёт – тому доверие семьи. Кто утонет – тому прощение.

Григорий тихо взвыл у меня в кармане.

– Это нововведение, – прошептал он. – Раньше было достаточно выпить чаю и не чихнуть на герб.

Тётя Матильда провела меня по коридорам. На стенах висели портреты предков, все они смотрели одинаково недовольно, будто их заставили позировать после обеда в столовой № 3.

– Вот дед Август, – показала она на пузатого джентльмена с уткой в руке. – Утонул в собственном фонтане. А вот прабабка Луиза – утонула в фонтане соседа. У нас фонтаны – семейная страсть.

Я записала себе в телефон: «Купить спасательный круг. И носовой платок».

Мой номер находился на третьем этаже, где ковры были такие толстые, что я провалилась по колено. Григорий вылез из кармана, вздохнул:

– Когда-то здесь висел гобелен "Вакх умыкает нимфу". Теперь здесь висят твои носки, если успеешь их постираать.

– Спасибо за поддержку.

– Держу марку.

Пока я распаковывала чемодан, в дверь постучали. На пороге стоял высокий рыжий юноша в резиновых сапогах до пупка.

– Слуга Густав, – представился он. – Принёс баронессе ужин и инструкцию по выживанию.

– Инструкция вкусная?

– Зависит от того, как вы её пожуёте.

На подносе стояла тарелка, покрытая крышкой, и сверток с надписью: «Если накроет – раскрой».

Густав шепнул:

– Тётка Матильда подсыпала в суп болотный прах. Он либо растворит вашу память, либо вашу фигуру. Никто не знает заранее.

– Какая вероятность?

– Пятьдесят на пятьдесят. Но если вы выпьете антидот до первой ложки, шансы улучшатся.

Он протянул мне маленький флакончик, похожий на духи «Авон» 1998 года.

– Это антидот?

– Почти. Это валерьянка с лимоном. Но успокоит, когда начнёте таять.

Григорий, которого я прятала за пазухой, высунулся:

– Густав, ты ещё тут? Как замок?

– Ржавеет, милорд. Как и ваше терпение.

– Хорошо. Завтра в пять утра чини мост. Если провалишься – считай, что получил премию.

Густав ушёл, качая головой. Я закрыла дверь.

– Ты тут хозяин? – спросила я Григория.

– Пока хозяин размером с кофейную чашку. Но завтра наступит Совет, и мне нужно вырасти хотя бы до кофейного столика.

Я открыла сверток. Внутри лежала карта болота, на которой красным маркером было написано:

«Опасность № 1 – тина. № 2 – крокодилы. № 3 – тётя Матильда в 6:30 утра».

– Крокодилы? – переспросила я.

– Разводят для фестиваля. Настоящих нет, но они об этом не знают.

Я допила валерьянку, упала в постель и проснулась в 3:17 от странного скрипа. Григорий стоял на моей груди (лёгкий, но самоуверенный) и тыкал меня бумажкой:

– Срочно! Только что в коридоре пронеслась тень с ножницами. Похоже на тётю Матильду, только в балаклаве.

– Балаклава в барочном замке? Это нонсенс.

– Здесь всё нонсенс. Двигайся.

Мы выскользнули в коридор. Лунный свет падал через пробоину в крыше, превращая лестницу в пианино. Внизу слышалось бульканье, будто кто-то варил глинтвейн в ванне.

– Это крокодилы проснулись, – прошептал Григорий. – Им подбросили печенье с мелиссой. Они становятся агрессивными и начинают петь шансон.

Мы спустились на первый этаж. Тень с ножницами исчезла в библиотеке. Я толкнула дверь. Пахло старым фолиантом и вареньем.

В центре стоял глобус, на котором кто-то повернул Болото так, что оно оказалось на месте Италии.

– Кто тут? – прошептала я.

Ответом был щелчок. Свет включился. На диване сидел кузен Рупрехт в пижаме с крокодилами и держал… мой паспорт.

– А вот и новенькая, – ухмыльнулся он. – Подумал, познакомимся поближе.

– Отдай документы!

– С удовольствием. Если подпишешь отказ от титула.

Григорий выскочил у меня из кармана, взобрался на глобус и пнул его. Глобус покатился, Рупрехт споткнулся, паспорт полетел вверх. Я поймала, но тут же почувствовала, как пол провалился под ногами.

– Ловушка! – крикнул кто-то с потолка.

Пол библиотеки оказался настоящим люком. Я повисла на краю, держась за ковёр. Рупрехт ухватил меня за руку, но не тянул вверх, а тянул к себе:

– Подписывай, и я вытащу!

– Ты с ума сошёл?

– Возможно. Но зато с титулом!

Григорий с разбегу врезался Рупрехту в лоб. Тот взвыл, отпустил. Я выбралась, но люк захлопнулся с таким грохотом, что проснулись даже портреты.

– Беги! – скомандовал Григорий.

Мы выбежали в коридор, где нас уже ждала тётя Матильда в балаклаве, но без ножниц. Зато с ружьём для игры в крокодила.

– Милости прошу к нам на завтрак, – сказала она. – Главное – не опаздывай. Плов из болотных трав. Кто опоздает – сам станет пловом.

Она улыбнулась и исчезла в тумане.

Я перевела дух.

– Григорий, – сказала я. – Если мы выживем до обеда, я тебя официально усыновлю.

– Обещай, что поставишь меня на книжную полку.

– Только если вырастешь минимум до Лермонтова.

Глава 3

В которой завтрак подаётся с болотным душем, а Ева заключает договор с крокодилом по имени Борис

Завтрак объявили в столовой «Крокодиловый хвост» – комнате с фреской, где гладиатор кормит крокодила булкой, а крокодил кормит гладиатора гербом.

Я вошла первой: на столе стояло три тарелки, две из них двигались.

– Это овсянка с мотыльками, – пояснил Густав, подающий мне стул. – Мотыльки дают энергию, но могут улететь, если не прижать.

Григорий сидел у меня на плече, прикрывшись салфеткой, будто маленький граф-эсквайр.

– Смотри, – прошептал он, – за столом три стула, а нас четверо. Кто-то лишний.

Я огляделась. На третьем стуле действительно сидел… крокодил. Небольшой, метр длиной, в фартуке «Я LOVE болото».

– Борис, – представился он хриплым басом. – Представитель болотной профсоюзной крокодильей лиги. Пришёл обсудить условия труда.

– У крокодилов есть профсоюз? – переспросила я.

– Есть. Мы бастуем каждый год во время фестиваля. Требуем повышения зарплаты в виде свежего мяса и права не петь шансон.

Тётя Матильда вошла с кастрюлей, из которой поднимался пар в форме крокодила.

– Доброе утро, семья! – воскликнула она. – Сегодня у нас особое блюдо: болотный борщ с толчёными надеждами.

– Мои надежды уже толчёные, – пробормотал я.

Матильда разлила борщ. Борис шмыгнул носом и вздохнул:

– Опять без мяса. Я объявляю предупредительную забастовку.

– Выпей сначала, – улыбнулась тётка. – Потом забастуешь.

Григорий толкнул меня:

– Предлагай ей сделку. Крокодилы – ключ к моему росту. В болотной траве есть компонент, который разжижает заклинание. Нужно, чтобы Борис согласился нас не есть и дал траву.

Я встала, откашлялась:

– Уважаемый Борис, предлагаю вам трудовой договор. Мы обеспечим вас мясом, но вы должны:

1) Не есть гостей.

2) Дать нам зелень для антиминиатюрного зелья.

3) Пропеть на фестивале что-нибудь из Битлов.

Борис задумался. Похлопал хвостом.

– Поём "Yesterday"?

– Подойдёт.

Тётя Матильда бросила ложку:

– Крокодилы не поют Битлов! Это против устава!

– Пересмотрим устав, – мирно сказал Борис. – Иначе бастуем.

Матильда скривилась, но промолчала. Я улыбнулась: первый пункт моего плана выполнен – у крокодилов теперь есть лоббист.

После завтрака нас пригласили в кабинет «Для стратегических свар». За столом сидели три претендента на моё недоверие:

1) Тётя Матильда – вице-баронесса, торфяной магнат.

2) Кузен Рупрехт – стартапер, продаёт «виртуальные болота» в метавселенной.

3) Дальний дядя Август – 93 года, похож на чучело фламинго, но с бородой.

На стене висел герб: крокодил держит в зубах девиз «Утонь – не сдавайся».

– Итак, – начала Матильда, – новая баронесса должна доказать, что способна управлять поместьем. Мы установили три испытания.

Она вручила мне конверт. Внутри:

1) Прокормить крокодилов без бюджета.

2) Починить мост за 24 часа.

3) Разрешить семейную тайну: кто уменьшил Григория.

– Если провалит хоть одно, – сказал Рупрехт, – титул возвращается в общий котёл, и мы делим его поровну.

Я поймала себя на том, что стучу зубами не от холода. Григорий прошептал:

– Соглашайся. У нас есть крокодил, Wi-Fi и я. Это уже больше, чем у их стартапа.

Я подняла голову:

– Принимаю. Но с условием: если выиграю, каждый из вас подписывает отказ от претензий и инвестирует по 50 000 евро в реставрацию замка.

– Евро? – вздрогнул дядя Август. – У меня только марки!

– Тогда марки по курсу, – не уступила я.

Троица переглянулась. Рупрехт пожал плечами:

– Девочка сама себе рычаги в рот засовывает. Договорились.

Мы пожали руки. У Матильды рука была холодная, как у крокодила. У Августа – тёплая, но дрожала. У Рупрехта – смарт-часы засекали мой пульс.

Когда мы вышли, Григорий вздохнул:

– Поздравляю. Ты только что вступила в должность генерального директора проваленного проекта.

– Не проваленного, – поправила я. – В процессе pivot-а.

Первым делом я отправилась к мосту. Он висел над протокой шириной метров десять: доски гнилия на глазах, одна даже махнула мне рукой.

Густав стоял с молотком и грустной улыбкой.

– Можно починить, – сказал он, – но нужны доски, болты и чудо.

– Чудо у меня в кармане, – ответила я и достала Григория.

– Я не чудо, я пострадавший, – проворчал он.

Я достала телефон, включила приложение «Строй-он-Деманд» – сервис, который доставляет стройматериалы дронами. GPS-локация болота, конечно, висела в очереди на «уточнение координат».

– Дроны не летают над болотом, – сказал Густав. – Их сбивают журавли.

– Тогда доставим старым методом, – сказала я. – Борис!

Крокодил выполз из травы, зевая.

– Нужно перевезти доски с того берега. Ты можешь тянуть баржу?

– Если дадите мясо.

– Полкило колбасы вперёд.

– Два.

– Полтора и песню "Let It Be".

– Договорились.

Через час Борис тащил плот из старых досок, которые Густав снимал с заброшенной сарайки. Григорий сидел на шлеме Густава и кричал:

– Плотно скручивай! Это же не стартап, здесь всё по-настоящему падает!

Я работала бригадиром: одной рукой держала схему моста, другой – Григория, чтобы он не упал в тину. Солнце ползло к закату, комары устраивали танцы на моих икрах.

В 19:47 мост был готов. Я шагнула по первой доске – она подала, но держала. Густав шагнул вторым – заскрипело, но выдержало. Борис проплыл под нами и фальцетом пропел: