Плохой. Хороший. Бывший

Алекс Мара

Плохой. Хороший. Бывший

– Какая из Василисы жена?! Родители заставили, вот и женился. А так забыл бы о ней после пары раз. Хорошо хоть быстро развелись. – В голосе Тимура полно пренебрежения.

– А она ничего так стала, аппетитная.

– Таких аппетитных полная Москва – бери не хочу. Гордятся своими формами, пока зад в дверях не застрянет. А мне нужна такая жена, как Жанна, чтобы не стыдно было показаться с ней в обществе. Львица, а не колобок.

Раздаются громкие смешки.

– Значит, ты вернулся в Москву, чтобы жениться на Жанне?..

***

Прошло восемь лет после развода, а слова Тимура о нашем браке бьют прямо в сердце. Туда, где не зажили старые раны.

Выбегаю на улицу, жадно дышу, борясь с тошнотой. Не могу больше это слышать. Как же мне больно!

Как же я ненавижу его…

1

Охранник смотрит на меня в упор, потом кивком показывает на дверь. Захожу внутрь и словно ныряю в кипящую атмосферу ночного клуба. Вспышки огней рассекают полумрак, удары басов бьются вторым сердцем.

Направляюсь к бару, с трудом взбираюсь на высокий стул. Характер у меня боевой, а вот рост подвел, даже на каблуках выгляжу как девочка в мамином прикиде.

– Эй, малышка, тебе помочь? – смеется сидящий рядом парень.

Подруги огрызаются на него, а я уже давно перестала обижаться на подколки.

– Зато я на работе самая высокая, – ворчу беззлобно.

И это чистая правда, потому что работаю я в детском саду.

Мы с подругами заказываем коктейли. Обещаем друг другу, что выпьем не больше двух – и сразу танцевать. День&Ночь популярный клуб с хорошей атмосферой и надежной охраной, но цены здесь о-го-го какие. Однако сегодня мы гуляем напропалую – празднуем день рождения одной из подруг.

Сосед успел меня разглядеть и теперь придвигается ближе. На его лице самодовольная ухмылка, которую он наверняка считает соблазнительной.

– Ты хоть и маленькая, но фигуристая, аппетитная. Давай, я куплю тебе коктейль! Что ты хочешь, «секс на пляже» или «вечер вдвоем»? – Подмигнув, он тянется ближе и локтем опрокидывает бокал.

Смотрю на него с укором.

– Я хочу, чтобы ты убрал локти со стола и вел себя прилично, – говорю строго.

Парень смотрит на меня выпучив глаза, потом отодвигается и послушно промокает пролитый напиток салфетками.

Повторюсь: я работаю в детском саду.

– Это дочь Ставроса? Неужели она?

– Точно говорю, она. Кто, кроме нее, наденет в жару манто из белого меха? Денег больше, чем мозгов.

– Да, это Жанна Ставрос. Говорят, она замуж выходит. Вон, наверное, ее жених.

Подруги обсуждают очередную профессиональную тусовщицу, наследницу денежного мешка. Оборачиваюсь и слежу за их взглядами. Там и вправду есть на что посмотреть: и фигура модельная, и волосы длиной до попы, уложенные волосок к волоску, ну и манто конечно, свисает с ее плеч грустной добычей.

Попивая коктейль, слежу, как девушка подходит к столику и элегантно садится рядом с мужчиной. С ними еще несколько человек, их лица кажутся знакомыми. Прищуриваюсь в полумраке клуба… Это что, Высоцкий с Громовым? Черт… Неужели до сих пор тусуются в этом клубе? Меня-то здесь не было лет… ну да, восемь. Кто бы подумал, что я снова их увижу. Они ребята неплохие, и это не их вина, что однажды я была молодой дурындой и связалась с чудаком на букву «м».

Коктейль вдруг кажется кислым, жжет язык. Ну вот, хотела пошиковать в модном клубе, называется.

Между тем Жанна Ставрос, за которой мы наблюдаем, оставляет манто на стуле и, покачивая бедрами, идет танцевать. На нее пялятся большинство мужчин в клубе. Я тоже не свожу с нее глаз, пытаясь понять, как можно танцевать на шпильках такой высоты. Я бы сразу шею свернула. Слежу за ней так внимательно, что не сразу замечаю мужчину, который последовал за ней на танцпол. А когда вижу его…

Дергаюсь, словно меня толкают в грудь. Сердце замирает, а потом с силой ударяет по ребрам.

Что он делает в Москве?!

Пытаюсь вдохнуть, но не могу.

Паникую, хватаюсь за горло, царапаю.

Словно с головой ныряю в прошлое, как в болото. Не хочу туда, не хочу вспоминать. В моем прошлом страшно, больно и очень одиноко.

2

Тело окатывает жаром, губы немеют.

Мир вокруг кажется нереальным, подернутым серебристой дымкой.

Заставляю себя сделать медленный вдох.

Восемь лет назад Тимур Агоев уехал навсегда. Лондон-Париж-Антарктика-Марс… Чем дальше, тем лучше.

Мы не должны были больше увидеться. Никогда. Я надеялась на это.

Москва снова стала прекрасной и радостной без этого гада.

Я склеила себя по кусочкам, начала с нуля и научилась жить заново. Стала счастливой, черт возьми.

Восемь лет.

Что он здесь делает?!

Подсознание дает ироничную подсказку, что Тимур Агоев здесь делает не что, а кого. Богатую тусовщицу в манто. Такие и раньше к нему липли, да и не только такие, а вообще все девчонки. Даже я. В первых рядах.

Чтоб их обоих…

Мне нужен свежий воздух, нужно срочно стереть сегодняшний вечер и притвориться, что я не видела Тимура и его друзей. Не вдохнула полные легкие ядовитого прошлого.

Сползаю со стула и в спешке подворачиваю ногу. Черт! Девица Тимура резво отплясывает на ходулях, а я даже с барного стула не могу слезть, не свалившись.

Сосед успевает меня подхватить, но случайно опрокидывает стул, и тот падает на чью-то ногу. В результате все мы оказываемся на полу.

Раздаются крики, на нас оглядываются.

Я хочу провалиться сквозь землю. Прямо сейчас.

Или восемь лет назад, когда познакомилась с Тимуром Агоевым.

Девица с ушибленной ногой вопит так громко, что почти перекрикивает музыку. На нас сходятся множество взглядов, однако я ощущаю только один.

Тот, от которого дурела в юности.

Тот, из-за которого разрушила свою жизнь.

Прошло восемь лет, и здесь полумрак, поэтому Тимур не должен меня узнать, но…

Ощущаю его взгляд как тиски. Он уже не танцует. Подходит ближе и смотрит на меня, лежащую на полу у его ног.

Резво поднимаюсь, не встречаясь с ним взглядом.

Пытаюсь сказать подругам, что мне нужно выйти на свежий воздух, но они слишком заняты вопящей девицей. А ждать я не могу. Так спешу, что готова вырваться из собственной кожи.

Иду к выходу, с трудом продираюсь сквозь толпу. Выбравшись наружу, сворачиваю за угол и иду вдоль здания клуба. Почти бегу, не знаю куда. Мне нужно избавиться от нахлынувшего адреналина и доказать себе, что я в безопасности. Тимур меня заметил и узнал, но ему нет до меня дела. У него другая женщина и новая жизнь. Все будет хорошо. Тимур никогда меня больше не обидит, не предаст и не опозорит.

Ноги в новых туфлях на каблуках гудят от бега. Я задыхаюсь от паники.

Прислоняюсь к влажной стене клуба и пытаюсь отдышаться, когда невдалеке раздается ненавистный голос.

– Так и есть, Василиса Ужасная собственной персоной. Смотрю, ты так и не выросла? До сих пор отовариваешься в детском отделе?

Сжимаю кулаки. Страх уступает место ярости.

– А я смотрю, у тебя уже брюшко намечается, Агоев. Стареем? Скоро сможешь свои причиндалы только в зеркале увидеть.

Это слабая попытка поддеть Тимура. Нет у него никакого брюшка. Наоборот, с годами он стал только привлекательнее. Раздался в плечах, возмужал. И уверен в себе как всегда, скотина. Мои слова его не задевают. Наоборот, он смеется.

– М-м-м… Надо же как. Только встретились, а ты уже о моих причиндалах заговорила. Не смогла его забыть, да, Василиса? Как ты раньше его называла? «Еще, еще, глубже, а-а-а»…

Если бы можно было убить взглядом, меня бы уже разыскивала полиция.

3

Зря Тимур заговорил о прошлом, это нечестно, удар под дых.

Он прав, в постели у нас никогда не было проблем, а вот с остальным… Как раз секс и привел ко всем неурядицам. К предательству, скандалам и полному краху нашего поспешного брака.

Мы токсичны друг для друга, всегда были, и это не изменилось. Прошли годы, мы терпеть друг друга не можем и видеть не хотим, но меня по-прежнему ведет от его присутствия. Ломает и бросает в жар, как раньше. И по лицу Тимура, по его блуждающему взгляду вижу, что его тоже ведет.

Так с нами было с самого начала.

– Уходи, Агоев! Прямо сейчас уходи. У меня все хорошо, не порти это.

Усмехается, но криво, натужно. Не рад меня видеть, но и я не в восторге.

– У меня тоже все хорошо.

– Я видела. Поздравляю.

– Так давай обсудим твое «хорошо» и мое «хорошо».

– Уходи, Агоев! Ко всем чертям уходи.

Фыркает, сует руки в карманы брюк.

– А я тебя и не преследую. Вышел за тобой из вежливости, можно сказать. Когда ты меня увидела, рухнула вместе со стулом, а потом сорвалась с места как оголтелая. Вот мне и пришлось убедиться, что ты в порядке.

– Я в порядке.

– Скучала без меня? – кривит рот, надсмехается надо мной.

– Вообще о тебе не думала и не помнила.

– Все ты помнишь! И фамилию мою сразу заорала на всю улицу. От радости.

– Я твою фамилию из паспорта каленым железом выжигала, поэтому и помню.

– Врешь ты, Василиса. Я вот сейчас прижму тебя к стене и отымею как раньше, а ты только подмахивать будешь и стонать так громко, что охрана прибежит.

– Уверен в этом?

– Уверен. Я заметил тебя в клубе, но подходить не собирался. Ты сама мне в ноги кинулась. Если настолько приспичило, то можем перепихнуться по старой памяти, так и быть… – Усмехается, а взгляд злой, пристальный.

– Спасибо, но я лучше в монастырь.

Хмыкает с усмешкой.

– Туда не берут таких, как ты. Поздно спохватилась.

– Ладно, Тимур, поговорили и хватит. Тебя невеста ждет.

Он смотрит на меня исподлобья, хмурится, но не уходит. Восемь лет назад он был неловким, худощавым, а теперь нарастил мышцы. Тогда наглость была, а теперь уверенность в себе. Восемь лет назад мы дурели друг от друга, ничего вокруг не замечали, сутками из койки не вылезали. Так и попались родителям, а те потащили нас к алтарю. Мне всего восемнадцать было, а Тимур старше. Мой отец работал на его, вот и нажаловался, а тот разозлился на сына. У Тимура с отцом вечно разногласия были насчет его разгульного образа жизни. Вот тот и пригрозил, что если Тимур на мне не женится и не возьмется за ум, то не будет ему ни доли бизнеса, ни денег.

Тимур не дурак, от отцовских денег отказываться не собирался.

А я была влюблена до одурения.

Так мы и поженились.

Молодые тела полыхали огнем, а потом этот огонь сжег все вокруг. После свадьбы выяснилось, что, кроме постели, у нас не было ничего общего. Тимур винил меня за брак, которого не хотел, называл обузой и липучкой, а потом предал.

Мораль истории: на одном сексе браки не держатся.

Так что не сомневаюсь, что с Тимуром я бы и сейчас стонала и подмахивала, как раньше, но ни к чему хорошему это не приведет.

Не хочется снова сгореть дотла. Ни за что.

4

– Следующая буква «З». Какие слова вы знаете на букву «З»?

Пока жду ответа детей, мысленно говорю «засранец».

– Звездочка! Зайчик! – предлагают дети.

– Правильно! А вот буква «У».

– Уточка! Умница!

Ушлепок, урод, уморщу, умертвлю…

– Молодчинки вы мои! А буква «Д» это…

– Дерьмо! – громко и четко говорит Игорек Смирнов.

И он прав.

Вчерашнюю вылазку в клуб иначе и не назовешь, только если словами похуже.

Я вернулась в клуб первой. Тимур остался на улице, посмеиваясь мне вслед. Подруги глянули на меня с подозрением, но были слишком заняты новой знакомой. Той самой, которой на ногу упал стул. Оказалось, что кричала она не столько из-за боли, сколько из-за испорченной босоножки, с которой сбило стразы, и теперь они активно обсуждали обувь.

Тимур вернулся к друзьям и демонстративно сел ко мне спиной. Не знаю, как он объяснил свое отсутствие, но все собравшиеся дружно посмотрели на меня. Высоцкий и Громов улыбнулись и даже помахали, а Жанна оценивающе прищурилась. Если судить по пренебрежению на ее лице, увиденное ее не впечатлило. Усмехнувшись, она что-то сказала, и все за столом рассмеялись.

Мой вечер был испорчен. Самое неприятное, что уйти я не могла, так как мы праздновали день рождения одной из подруг. Я еле продержалась до конца.

Зато теперь все снова хорошо. Я на работе и больше никогда не увижу Тимура Агоева.

Полное спокойствие и умиротворение.

– Игорек, хорошие мальчики не говорят плохие слова.

– Мой папа говорит, что жизнь – дерьмо.

– А моя бабушка сказала, что мой папа трахарь. Это плохое слово? – задумчиво спрашивает Оленька Васильева.

Вот и конец спокойствию.

К счастью, Оленька не выговаривает «р», поэтому мне удается разобраться с этой темой без последствий.

Я очень люблю малышей, а вот их родители… Зачастую с ними труднее, чем с детьми. Даже не знаю, кому позвонить с жалобой, Олиному папе-трахарю или болтливой бабушке.

В комнату заглядывает заведующая. Судя по тому, как она округляет глаза, происходит что-то важное.

– Здравствуйте, дети! – говорит она неестественно радостным тоном и пропускает вперед посетительницу.

– Здравствуйте, Лариса Вилли-влири-яновна! – Дети старательно произносят свои версии «Валериановна».

– К нам пришла важная гостья. Как мы приветствуем гостей?

– Добро пожаловать! – улыбаются дети.

«Ногой под зад», – мысленно отвечаю я, глядя на стоящую в дверях Жанну. Что же она сегодня без манто? На улице всего плюс двадцать, замерзнет.

В нашем элитном детском саду такие «важные» посетители бывают нередко, но тут дело нечисто. Мне даже немного тревожно, что Жанна так быстро и с такой легкостью меня нашла.

– Василиса Михайловна, наша гостья ищет детский сад для племянницы, – говорит мне заведующая.

– И для моих будущих детей, – перебивает Жанна, глядя на меня с намеком.

– Ах да, я слышала… вернее, читала, что вы собираетесь замуж. Поздравляю от души! Я так за вас рада… – лебезит заведующая.

– Добро пожаловать. – Стараюсь сохранять вежливый тон.

Пока заведующая фонтанирует фразами из рекламного буклета, мы с Жанной смотрим друг на друга. На моем лице ничего не выражающая улыбка, а на ее – смесь неприязни и превосходства.

– Василиса Михайловна, расскажите нам, чем вы сейчас занимаетесь, – просит заведующая.

– Мы учим алфавит.

Показываю детям следующую карточку. Как назло, на ней буква «С». Дети выдают дружное «с-с-с-с», потом предлагают слова.

– Солнце!

– Сумка!

– Соска!

Прикусываю губу, чтобы не засмеяться.

Игорек Смирнов открывает рот, готовясь предложить очередное слово, но я решаю больше не рисковать. Повеселились и достаточно.

– Вы большие молодцы! – говорю с искренней улыбкой.

Жанна поджимает губы, потом поворачивается к заведующей.

– Я бы хотела задать несколько вопросов Василисе Михайловне. Наедине.

5

– Ты залетела?

Для первого вопроса это неожиданно и довольно-таки грубо.

– Я не понимаю…

– Почему Тимура заставили на тебе жениться? Ты залетела?

– У нас нет детей.

Жанна пожимает плечами.

– Мог случиться выкидыш… Прости! – Морщит нос, осознав свою вопиющую бестактность.

– Беременности не было, но остальные вопросы тебе лучше задать Тимуру.

Жанна вдруг понимает, как жалко выглядит, допрашивая меня о женихе, поэтому небрежно поводит плечом.

– Он мне уже все рассказал.

Однако по лицу видно, что ее что-то тревожит, иначе не пришла бы в детский сад под неубедительным предлогом. Либо Тимур отказался ответить на вопросы, либо она что-то заметила или подслушала. Возможно, она вышла вслед за Тимуром на улицу и подслушала наш разговор?

– Чем я могу тебе помочь?

– Мне не нужна твоя помощь! – фыркает. – Я решила… познакомиться. Ты прошлая жена, я будущая…

– Создадим клуб? – усмехаюсь.

Жанна задирает нос. Не нравятся ей мои шутки, видите ли. Взглядом показываю на дверь, за которой заведующая тщетно пытается утихомирить детей. Моя группа бойкая, с ними не каждый справится. Пора вернуться.

Жанна красивая, ухоженная, только взгляд сейчас злой. И настороженный, как будто она чего-то боится. Я не понимаю причины этого, ведь у нее есть все, о чем только можно мечтать, и мой бывший муж в придачу.

Я Васька, а она знаменитая Жанна Ставрос.

Ее стильный костюм и сапоги на шпильках завтра будут хвалить в соцсетях, а у меня рукав запачкан пластилином, а на юбке молочные брызги.

Тимур Агоев сбежал от меня восемь лет назад, а с ней собирается строить совместную жизнь.

Какие тут могут быть сравнения?

Что ее тревожит?

– Послушай, Жанна, если ты хочешь о чем-то спросить, то не ходи вокруг да около. Меня дети ждут.

– Спрашивать-то мне особо не о чем, – цедит неприязненно. – Вот, решила посмотреть, что ты из себя представляешь, Василиса Ужасная.

Значит, Тимур рассказал ей о прозвище, которое придумал специально для меня. Наверное, поэтому они и смеялись.

Жанна подходит ближе, щурится.

– Вчера произошло слишком удобное совпадение: Тимур вернулся в Москву, привел меня в клуб, чтобы познакомить с друзьями, и тут вдруг появилась ты. И не просто пришла в клуб, а упала прямо перед Тимуром, чтобы привлечь его внимание. Что скажешь?

– Скажу, что паранойю надо лечить. Удачи тебе! – Направляюсь к двери, из-за которой уже выглядывают любопытные дети.

Жанна хватает меня за руку.

– У нас с Тимуром скоро свадьба, и мне не нужны неприятности. Если ты разболтаешь прессе про ваше прошлое, то очень об этом пожалеешь, это я тебе обещаю. Тимур к тебе не вернется, ты ему не нужна. – Оглядывает меня с головы до ног и хмыкает. – Вы не подходите друг другу, это если выражаться мягко. А я могу выразиться и пожестче, если потребуется. Так что забудь о нем и держи рот на замке!

– Хорошо, – говорю просто, отталкиваю ее руку и ухожу.

– Тимур сказал, что ваш брак испортил ему жизнь! – кричит Жанна вслед. – И что ты была никудышной женой!

Заведующая смотрит на меня, расширив глаза, и спешит к Жанне.

А я закрываю дверь, сажусь на коврик вместе с малышами и плачу. Они этого не замечают, потому что мы поем песню, и наши групповые завывания надежно скрывают мои всхлипы. Только Оленька Васильева, словно что-то почувствовав, кладет мне на колени свою любимую игрушку.

Это помогает, становится теплее внутри.

6

– Вась, есть разговор, можешь выйти?

Удивленно смотрю на телефон. Я словно перенеслась в прошлое, восемь лет назад. Этими словами Тимур звал меня из дома. Мы не отлипали друг от друга и были счастливы. Вернее, я была счастлива. На пустом месте.

У подруги перерыв, поэтому прошу ее присмотреть за малышами и выхожу на улицу.

Тимур сидит на скамейке. В роскошном костюме, весь из себя импозантный и взрослый. Я помню его безбашенным, разгульным и страстным, а он уже совсем не такой. И уже больше не любимый.

Сажусь на противоположный конец скамейки. Так и сидим, как два незнакомца.

– Пресса разнюхала про наш брак, – наконец говорит Тимур.

– Они и раньше о нем знали.

– Восемь лет назад я был никем. Прессу интересовал только отец, а о нашей поспешной женитьбе написали походя.

Тимур смотрит на соседний дом, причем так пристально, как будто это громоздкое порождение девяностых представляет из себя архитектурное чудо. На меня он не посмотрел ни разу, только мельком, когда я подошла.

– Тимур, нам нечего скрывать. Вокруг сплошные разводы. Кому это интересно?

– Ты знаешь, кто я теперь?

– Да, знаю.

– Правда, знаешь? Навела справки? – Впервые за эту встречу Тимур смотрит в мою сторону, но тут же отводит взгляд.

– Я знаю, что ты Тимур Агоев, мой бывший муж, который отрывает меня от работы. А еще я знаю, что у нас нет и не может быть общих дел и тем для разговора.

– Я занял место отца. Возглавил бизнес. Мы вышли на мировой уровень, между прочим. Я многого достиг.

– Поздравляю.

– Вот так, поздравляю – и все?

– Я никогда не сомневалась, что ты достигнешь очень многого.

– Не сомневалась? Да ты вообще не знала, чем мы с отцом занимаемся!

– Пусть так.

Я все помню про их с отцом бизнес. Металлургия, производство стали. Но Тимуру об этом знать необязательно. Некоторые кусочки прошлого отказываются стираться из памяти, и это самый безобидный из них.

Тимур складывает руки в замок, сжимает до белых костяшек. Смотрит себе под ноги. Однажды я любила его всем сердцем и выучила все его привычки и особенности, поэтому знаю, что он готовится сказать что-то неприятное.

– Когда ты в последний раз была в отпуске, Вась?

– Что, так плохо выгляжу?

– Я не помню, как ты раньше выглядела. Отца твоего помню, а тебя смутно. Как он, кстати?

Повожу плечом. Отвечать не собираюсь, это не его дело.

Восемь лет назад папа работал в личной охране отца Тимура. Заслужил его доверие и признательность, не раз спасал от неприятностей. Именно поэтому Амир Агоев так сильно разозлился, когда его взрослый сын связался с восемнадцатилетней дочерью охранника. У них в доме было правило – не трогать никого из окружения, а Тимур его нарушил. Мой отец был в бешенстве и подлил масла в огонь. Амир и маму мою тоже знал, и дома у нас бывал, и семью нашу уважал, поэтому и настоял, чтобы мы с Тимуром поженились.

– Так как насчет отпуска, Вась? Ты куда обычно ездишь? В Европу? В Азию?

Во время отпуска я езжу не в Европу, а в парк или в пригород. Мы с Тимуром настолько разные, что это не смешно. Но речь не об этом.

– Тимур, скажи уже, зачем пришел, а? Вчера Жанна, сегодня ты.

– За Жанну извиняюсь. – Морщится. – Если бы я знал, что она к тебе придет, остановил бы ее. Но она только вечером призналась, что была у тебя. Она немного психанула, и в этом моя вина. Я забыл ей сказать, что был женат. Я и сам об этом забыл на фиг! Мы с тобой были женаты пять минут, и это было сто лет назад, так с какой стати мне об этом помнить? Вот и не сказал ей, а она неправильно поняла. О чем вы разговаривали?

– Жанна велела не мешать вам и держаться подальше от тебя.

Шумно выдохнув, Тимур трет ладонями лицо.

– Короче, Вась, тут дело такое: нам нужно, чтобы ты уехала. Считай это отпуском. Я за все заплачу, конечно. Сама выбирай куда, хоть на Мальдивы. В ближайшее время тебе лучше здесь не отсвечивать. Жанна запланировала свадьбу, будет особая церемония с участием всяких знаменитостей и кучи прессы. Она все держала в тайне до моего приезда, а теперь мы вместе об этом объявим. Пресса будет везде лазить, искать информацию. Они уже ищут, поэтому и раскопали инфо о нашем браке. А теперь пошли слухи о том, что случилось в клубе. Нас с Жанной узнали и видели, как я за тобой вышел. Скоро сложат два и два. В твоих же интересах уехать на какое-то время.

– Я не собираюсь причинять вам проблем.

Тимур бросает на меня холодный, хищный взгляд.

– Уверена в этом?

– Да, Тимур, я в этом уверена.

– А я вот думаю, что, когда пресса станет тебя донимать, ты сломаешься. Или купишься на их деньги и наговоришь обо мне всяких гадостей. Так что я лучше сам тебе заплачу и заодно позабочусь, чтобы тебя не доставали. Не отказывайся сразу. Выспись, подумай хорошенько. Я договорюсь, чтобы на твою должность наняли временного воспитателя, так что работу ты не потеряешь. Отдохнешь хорошенько, потом вернешься, и все будет по-прежнему. А я тебе еще деньжат подкину. – Скользит взглядом по моей одежде. – Чтобы тебе на жизнь хватало с избытком.

Видимо, мой рабочий прикид его не впечатляет.

Поднимаюсь, отряхиваю пыльцу с юбки.

– Спасибо, Тимур, это очень щедрое предложение.

7

– Гад! Гад! Гад! – яростно луплю по боксерской груше.

В спортзале людно, однако тренажеры рядом со мной не заняты. Никому не хочется попасть мне под горячую руку.

Обычно я хожу по беговой дорожке, потом сижу на силовых тренажерах, читая новости, и с чувством выполненного долга иду домой ужинать. А сегодня злая, как мегера, вот и нашла выход для негатива. Представляю на груше лицо Тимура и луплю изо всех сил.

– Вась, ты чего? Тебя кто-то обидел, что ли?

– Нет. Нет. Нет. Гад. Гад. Гад. – Сопровождаю каждое слово ударом.

– Ага, значит, точно никто не обидел, – усмехается Дима.

Он работает тренером по единоборствам. Мы как бы встречаемся. «Как бы», потому что было всего два свидания – в кино и пиццерию. Мне понравилось, но об отношениях говорить рано. Я рассталась с парнем всего три месяца назад, поэтому не хочу ничего серьезного. Дима спортсмен, у него черный пояс по карате и такая фигура, что в спортзале девушки шеи сворачивают. После второго свидания мне удалось его хорошенько пощупать, и могу подтвердить: мышцы у него не надувные. Красавец мужчина, а при этом заигрывает со мной и даже хочет встречаться. Со мной! С Василисой Ужасной, любимым видом спорта которой является жевание.