Три нити Поднебесной

– А вы одна?

По спине Югао прополз липкий холод, но она всё равно ответила:

– Да.

– Тогда хорошо.

Засов сдвинулся, и дверь, грубо сколоченная из неровных досок, открылась. Незнакомка вышла на свет. Её алое кимоно, совсем не сочетавшееся с бедной обстановкой дома, сразу притягивало взгляд, а по лицу, болезненному и печальному, можно было сказать, что девушке не больше пятнадцати лет.

– Я тоже одна. Мой отец – дровосек. Год назад он сорвался со скалы и погиб. У меня есть немного еды, поэтому можешь умыться из ведра, а потом мы вместе поужинаем.

Югао кивнула и краем глаза поймала пронзительный и ясный взгляд сироты, в котором не угадывалось и намёка на скорбь после потери родного человека. Что-то в этой девушке казалось неправильным, неестественным, но принцесса никогда не говорила с простолюдинами, поэтому не представляла, как вели себя люди за пределами дворца.

Наполовину сдвинув крышку с бадьи, Югао окунула руки в ледяную воду и вдруг увидела на поверхности, подсвеченной жёлтым светом масляной лампы, отражение незнакомки. Её яркое кимоно превратилось в выцветшие лохмотья, сшитые вместе, молоденькое лицо постарело и сморщилось, а тонкие губы растянулись в широком оскале с кривыми выпирающими зубами.

Пальцы Югао застыли над ведром, и она медленно повернула голову – ничего не изменилось, перед ней стояла всё та же бедная сиротка.

– Знаете, я, пожалуй, пойду…

Щёлк. Шнурок, который она держала в руке, порвался и зазмеился по земле, теряясь где-то в траве. В ладони остался только маленький обрывок, и Югао почувствовала, как задыхается от нахлынувшего на неё ужаса.

– А быстро ты поняла, кто я! – В дверях хижины теперь стояла скрюченная старуха, точно такая же, как и в отражении. – Хотелось мне поиграть подольше, но нынче больно умные путники попадаются!

Она достала из-за глиняной стены топор с блестящим наконечником и закинула его к себе на плечо, словно оружие ничего не весило.

– Пахнешь ты необычно, как будто чья-то собственность, – продолжила старуха и двинулась к своей жертве. – Сбежала, что ли, от хозяина?

Югао попятилась, и под её обнажённой стопой что-то хрустнуло – вся поляна перед домом оказалась усеяна черепами, мерцающими в темноте.

Пятнадцать лет принцесса провела во дворце Тэнсё-тэнно, и с ней не происходило ничего из того, что можно было описать хотя бы в личном дневнике, но с недавних пор её жизнь стала похожей на бесконечную череду несчастливых стечений обстоятельств. Словно кто-то и вправду проклял её!

– Разве тебя с детства не учили никогда не сходить с тропы? – Топор просвистел над головой Югао и срезал прядь её волос. – Духи здесь повсюду, но ты пошла именно на мой огонёк. Что ж, раз очаг уже разведён, пора ужинать.

Ноги будто вросли в землю, и принцесса не смогла сдвинуться с места. Собственное отражение промелькнуло в серебристом лезвии, и она вдруг подумала о своей до смешного бессмысленной жизни. Полупрозрачный полог в её покоях, разноцветные одеяния и белые бутоны вьюнка на изгороди… это всё, что она смогла вспомнить.

– Пощадите! – взмолилась Югао и в отчаянии попыталась нащупать в глубоком рукаве офуда, но перед отъездом она забыла положить туда новые освещённые талисманы.

«Закрой глаза», – прозвучал в ушах чей-то строгий приказ, и она повиновалась, не раздумывая.

Стоило ей сомкнуть веки, как повсюду разлился настолько яркий зеленоватый свет, что Югао даже пришлось приложить ладони к лицу, чтобы не ослепнуть. Она ничего не видела, но чувствовала ни с чем несравнимый свежий аромат, словно когда окунаешь руки в холодный родник, а вокруг покачиваются на ветру полевые цветы.

«Не бойся».

Рядом с Югао кто-то прошёл, и каждый его шаг отдавался в ушах цокотом копыт. А ещё звенели колокольчики… шлейф их нежной переливчатой мелодии заглушал плач цикад, что прятались в траве.

– Ямауба[14]! – Теперь голос незнакомца раздался по всей округе, отзываясь эхом от склонов гор. – Это моя человеческая гостья, отступись.

– Ояма-но кими… – Старуха казалась напуганной. – Я не могла знать, что девчонка под вашей защитой… Она сама пошла на огонь фонаря! Пощадите!

– Ты не нарушала законов горных духов, но я заберу у тебя эту добычу. Такова моя воля.

Судя по шороху одежд и хрустнувшим где-то около хижины сухим костям, Ямауба упала на колени, но Югао не знала этого наверняка: божественное сияние всё ещё не давало ей открыть глаза.

– Я сама с радостью верну вам человека, только позвольте мне остаться на Великой горе! – Она закряхтела, словно и правда являлась женщиной почтенного возраста, а не горной ведьмой, способной менять облик. – Мне больше некуда идти.

– Позволяю. Разойдёмся с миром.

– Спасибо, спасибо вам! Вы так великодушны!

Югао встречала духов впервые, но даже она могла понять, что Ямауба лишь заискивала перед господином, и её слова звучали неискренне. Возможно, то была особенность общения всех горных существ, поэтому она не стала долго об этом раздумывать.

Когда разговоры утихли, в её голову вновь проник тихий мужской голос: «Старуха ушла, ты в безопасности».

От волнения руки подрагивали, и Югао медленно убрала ладони от лица, с опаской приоткрывая сначала один глаз. Она уже слышала из уст Ямаубы, кто именно пришёл к ней на помощь, и теперь не могла совладать с собственным телом.

Лачуга исчезла вместе с черепами, что лежали под ногами, и вокруг осталась лишь пустая поляна, в середине которой стоял величественный кирин[15]. Его шерсть и ветвистые рога сверкали в лунном свете, а от копыт во все стороны расползались распускающиеся цветы и зелёные вьюнки. Сладкий аромат окутывал Югао, и сердце, чей громкий стук сначала отдавался у неё в ушах, вскоре забилось медленнее, отчего принцесса даже перестала его слышать.

Людям было положено бояться духов, а особенно Ояма-но кими, покровителя Вакоку, но сейчас, смотря на него, Югао испытывала только благоговение и необъяснимое спокойствие. Словно её тревоги остались во дворце, а здесь, в присутствии священного кирина, мысли очищались от всего мирского.

– Вы спасли меня, господин, – прошептала она, пытаясь подобрать слова для такого особого случая.

Стоит ли выразить свою благодарность в стихах? Или горные существа следовали другим правилам, не тем, к которым привыкли аристократы?

«Тебе не нужно меня благодарить. Я всегда прихожу к чистым душам, искренне взывающим о помощи».

– Но разве я звала вас? – Югао не могла вспомнить ничего подобного.

«Мои амулеты однажды уже защитили тебя во дворце, и потому сегодня твоё сердце тоже потянулось ко мне».

Пожалуй, после того, как она осталась одна в глухом лесу, единственной её надеждой и вправду стал Ояма-но кими. Когда остальные бросили принцессу-чужестранку в полной темноте, священный дух неожиданно осветил окружающий её мрак.

– Вы возьмёте меня к себе? – осмелилась спросить Югао, опустив голову. – Из-за своей судьбы, связанной с Центральной равниной, я приношу людям лишь несчастья, но, возможно, вы в силах мне помочь?

Кирин качнул головой, отчего колокольчики, что свисали на алых шнурках с его огромных рогов, зазвенели, создавая лёгкую мелодию, сливающуюся с шелестом листвы. Он сделал шаг вперёд на тонких ногах, и цветы вокруг его копыт поднялись на стебельках почти до колен.

«Тэнсё-тэнно прислал письмо и заключил со мной сделку, поэтому ты можешь жить на моей горе столько, сколько потребуется. Позже я спрошу с императора его долг, но тебе не следует об этом беспокоиться».

Узнав, что Тэнсё-тэнно, который столько лет являлся её покровителем, на самом деле позаботился о ней, а не оставил погибать в лесу под предлогом тайного переезда к горному духу, Югао облегчённо выдохнула. Ещё несколько мгновений назад ей казалось, что всё и правда кончено, но мудрый император, похоже, смог защитить и свой народ, и свою подопечную.

«Нам пора в путь. Дорога неблизкая, сможешь ли ты идти?»

Югао опустила взгляд и слегка приподняла подол кимоно: босая правая ступня кровоточила, исцарапанная шипами и острыми камнями, а сандалия на левой ноге также порвалась, отчего её оставалось только выбросить.

– Я попытаюсь.

«Я знаком с человеческими слабостями и чувствую запах твоей крови. Сегодня я к тебе благосклонен, поэтому позволю посидеть на моей спине».

Не успела принцесса возразить, как Ояма-но кими подпрыгнул и с изяществом, присущим горным оленям, приземлился рядом с ней, ударяя копытами по траве, из-за чего цветы под ногами Югао поползли во все стороны, напоминая бьющий из недр родник.

Теперь, когда священный дух стоял так близко, принцесса осознала, насколько же он был огромным. Даже приложи она неимоверные усилия, всё равно бы не смогла забраться на его высокую спину или дотянуться до его рогов, что закрывали собой полнеба.

Мысли так и остались невысказанными: зелёные ростки обвились вокруг колен Югао и подхватили её, приподняв над землёй и усадив верхом на кирина. Она успела только схватиться за шею Ояма-но кими, покрытую гладкой изумрудной шерстью, и они вместе взмыли вверх, поднимаясь над чёрными верхушками деревьев.

Звонкий крик Югао раздался над лесом, отчего с ближайших крон слетела стая птиц. В траве, где совсем недавно стояла хижина Ямаубы, ещё какое-то время мерцал брошенный принцессой фонарь, но вскоре и он исчез из виду. Стояла глубокая ночь, которая словно поглощала даже тусклые отблески лунного света, скользящие по тёмным склонам гор. Югао прикрыла глаза, сильнее прижимаясь к шее кирина и утопая в его гриве. Она так устала, что и сама не заметила, как задремала под резкие завывания ветра, шумевшего в ушах.

Глава 3

Тёплые утренние лучи разбудили Югао. Обычно в глубину её дворцовых покоев солнце не заглядывало, и потому сейчас она недовольно перевернулась на другой бок, пытаясь укрыться своими верхними одеждами, которые всю ночь служили ей одеялом. Сон на простой циновке не прошёл бесследно, и по шее и пояснице принцессы тут же растеклась ноющая боль.

Она приподнялась на локтях и на мгновение растерялась. Комната была незнакомой и слишком бедно обставленной: сквозь раздвинутые окна, заклеенные промасленной бумагой, на жёлтые глиняные стены лился яркий свет, место для очага пустовало, и только старая застывшая зола говорила о том, что когда-то здесь разводили огонь. На полу, сложенном из грубых досок, лежал слой пыли, на котором остались следы босых женских ступней и оленьих копыт.

Всё, что произошло ночью, обрывками всплыло в памяти Югао, и она медленно присела на колени. Рядом с её циновкой на подносе стояло деревянное блюдо с чистой водой, на краю которого висел сложенный шёлковый платок. Увидев в чаше собственное отражение, она ужаснулась. Белила наполовину смылись, нарисованные чёрные брови растеклись, а маленькие алые губы смазались, делая её похожей на настоящую уродину.

Пришлось умыться и расчесать длинные волосы найденным здесь же гребнем, ведь свой свёрток с вещами она бросила где-то на поляне во время встречи с Ямаубой, а позже не смогла забрать его с собой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Кири-но ё (霧の夜) – «туманная ночь».

2

Югао (夕顔) или «вечерний лик» – японское название одного из сортов вьюнка ипомеи, белые цветы которой распускаются вечером и закрываются на заре.

3

Тэнсё-тэнно (天祥天皇) – титул переводится как «император небесного предзнаменования».

4

Бива – японский щипковый музыкальный инструмент с грушевидным корпусом, четырьмя или пятью струнами. Играют на нём с помощью крупного «медиатора», извлекая резкие и выразительные звуки.

5

Этэнраку – самая известная пьеса гагаку (традиционная японская музыка, часто исполнявшаяся при дворе), букв. «музыка, принесённая с небес».

6

Бакэмоно – в японском фольклоре сверхъестественное существо, «оборотень» или «монстр». Это общее название духов и созданий, которые меняют свой облик.

7

Дзигоку – название преисподней в японской мифологии, буддийский ад.

8

Офуда – бумажный или деревянный амулет с написанными священными знаками или именами божеств, получаемый в синтоистских святилищах. Считался защитой от злых духов и несчастий: его носили с собой, хранили в доме или прикрепляли к дверям.

9

Святилище Ояма-но кими (大森の君) – святилище «Господина Великих Гор».

10

Оммёдзи – человек, практикующий оммёдо, традиционное японское оккультное учение, в которое входили гадания, составление календарей, изгнание злых духов, защита от проклятий.

11

Дзори – традиционные японские сандалии на плоской подошве, сплетённые из соломы или другого растительного волокна, с ремешком между большим и вторым пальцами.

12

Здесь и ниже стихотворение поэта эпохи Хэйан Ки-но Цураюки «Ах, для меня любовь – не горная тропинка», перевод А. Глускина.

13

Стихотворение Ки-но Цураюки «Ужель и на дорогах грёз».

14

Ямауба – «горная ведьма», существо из японской мифологии, которое живёт в горах и обычно выглядит, как старуха. Заманивает и пожирает одиноких путников.

15

Кирин – священное существо японской мифологии, в котором сочетаются черты разных животных. Обычно его изображают с несколькими рогами, зелёно-голубой чешуйчатой кожей или шерстью, телом коня, ногами оленя и головой дракона. Появление кирина считалось добрым предзнаменованием: оно возвещало приход мудрого правителя или наступление эпохи мира и процветания. В облике кирина из страны Вакоку преобладают черты оленя.