«Для цели мы высокой созданы…» Поэзия декабристов

«Для цели мы высокой созданы…»

Поэзия декабристов

© ФГБУН Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН и РГАЛИ, 2025

© Государственный исторический музей, 2025

© Состав. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

Издательство Азбука®

А. А. Бестужев (Марлинский)

«Близ стана юноша прекрасный…»

Близ стана юноша прекрасныйСтоял, склонившись над рекой,На воды взор вперивши ясный,На лук опершися стальной.Его волнистыми власамиВечерний ветерок играл,Свет солнца с запада лучамиВ щите багряном погасал.Он пел: «Вы, ветерки, летитеК странам отцов, к драгой моей,Что верен был всегда, скажите,Отчизне, славе, чести, ей.Отечество и образ милойВ боях меня воспламенят,Они своей чудесной силойМне в грудь геройства дух вселят.Когда ж венец побед лавровыйПовергну я к стопам драгим,Любовь мне будет славой новой,Блаженство, коль еще любим.Но, может, завтра ж роковаяМеня в сраженьи ждет стрела,Паду и сам, других сражая,Во прах на мертвые тела.Тогда вы, ветерки, летитеК любезной сердцу с вестью сей,Что за отчизну пал, скажите,Для славы, для драгой моей».Умолк! Лишь лука тетивоюВечерний ветерок звучал,И уж над станом и рекоюЛуны печальный свет блистал.До 1818(?)

Саатырь[1]

(Якутская баллада)

Не ветер вздыхает в ущелье горы,   Не камень слезится росою —То плачет якут до полночной поры,   Склонясь над женой молодою.Уж пятую зорю томится она,   Любви и веселья подруга,Без капли воды, без целебного сна   На жаркой постели недуга;С румянцем ланит луч надежды погас,Как ворон, над нею – погибели час.Умолкните, чар и моления вой   И бубнов плачевные звуки![2]С одра Саатырь поднялась головой,   Простерла поблеклые руки;И так, как под снегом роптанье ручья,   Как звон колокольчика дальный[3],Струится по воздуху голос ея.   Внемлите вы речи прощальной.Священ для живых передсмертный завет:У гробных дверей лицемерия нет!«О други! Уйдет ли журавль от орла?   От пуль – быстроногие козы?Коль смертная тень мне на сердце легла,   Прильют ли дыхания слезы?О муж мой! Не плачь: нам судьба изрекла   И в браке разлучную долю.По воле твоей я доселе жила,   Исполни теперь мою волю:Покой и завет нерушимо храня,На горном холме схорони ты меня!Не вешай мой гроб на лесной вышине[4]   Духам, непогодам забавой;В родимой земле рой могилу ты мне   И кровлей замкни величавой.Вот слово еще, роковое оно:   Едва я дышать перестану,Сей перстень возьми и ступи в стремено:   Отдай его князь Буйдукану.Разгадки ж к тому не желай, не следи —Тайна эта в моей погребется груди!..»И смерть осенила больную крылом,   Сомкнулись тяжелые вежды;Казалось, она забывается сном   В объятиях сладкой надежды;С дыханием уст замирали слова,   И жизнь улетела со звуком;Отринув стрелу, так звенит тетива,   Могучим расторгнута луком.Родных поразил изумляющий страх…На сердце тоска, и слеза на очах.Убрали. Поднизки подобием струй   Текут на богатые шубы[5].Но грусти печать – от родных поцелуй   Не сходит на бледные губы[6];Лишь смело к одру подходил Буйдукан   Один, и стопою незыбкой;Он обнял ее, не смущен и румян,   И вышел с надменной улыбкой.И чудилось им – Саатыри чело,Как северным блеском, на миг рассвело!..Наутро, где Лена меж башнями гор   Течет под завесой тумановИ ветер, будя истлевающий бор,   Качает гробами шаманов[7],При клике родных Саатырь принесли   В красивой колоде кедровой[8],И тихо разверстое лоно земли   Сомкнулось над жертвою новой.И девы и жены, и старый и младВ улус потекли, озираясь назад.Вскипели котлы, задымилася кровь   Коней, украшения стада,И брызжет кумыс от широких краев,   Он – счастья и горя услада;И шумно кругом, упоенья кумир,   Аях пробегает бездонный[9];Уж вянет заря. Поминательный пир   Затих. У чувала[10] склоненныйКруг сонных гостей возлежит недвижим,Лишь в юрте, синея, волнуется дым.Осыпаны кудри цветных тальников   Росинками ночи осенней,И вышита зелень холмов и лугов   Узором изменчивых теней;Вот месяц над теменем сумрачных скал   Вспрянул кабаргой златорогой,И луч одинокий по Лене упал   Виденьям блестящей дорогой:По мхам, по тропам заповедных полянМелькают они сквозь прозрачный туман.Что крикнул испуганный вран на скале,   Блюститель безмолвия ночи?Что искрами сыплют и меркнут во мгле   Огнистые филина очи?Не адский ли по лесу рыщет ездок   Заглохшей шаманскою тропкой?Как бубен звуча, отражаемый скок   Гудит по окрестности робкой…Вот кто-то примчался – он бледен лицом,Как идол, стоит на холме гробовом.И прянул на землю; удар топора   Раздвинул затвор над могилой,И молвит он мертвой: «Подруга, пора!   Жених дожидается милой!Воскресни для новых веселия дней,   Для жизни и счастия. КониУмчат нас далеко, и ветер степей   Завеет следы от погони.Притворной кончиною вольная вновь,Со мной ты найдешь и покой, и любовь».«Ты ль это? О милый! о князь Буйдукан!   Как вечно казалось мне время!Как душно и страшно мне было! Обман   На сердце налег, будто бремя!..Роса мне катилась слезами родных,   На ветре – их стон безотрадный!И черви наместо перстней золотых   Вились – и так смело, так жадно!..Вся кровь моя стынет… А близок ли путь?О милый, согрей мне в объятиях грудь!»И вот поцелуев таинственный звук   Под кровом могильной святыни,И сладкие речи… Но вдруг и вокруг   Слетелися духи пустыни,И трупы шаманов свились в хоровод,   Ударили в бубны и в чаши…[11]Внимая, трепещут любовники. Вот   Им вопят: «Вы наши, вы наши!Не выдаст могила схороненный клад;Преступников духи карают, казнят!»И падают звезды, и прыщет огонь…   Испуганный адскою ловлей,Храпит и кидается бешеный конь   На кровлю – и рухнула кровля!Вдали огласился раздавленных стон…   Погибли. Но тень СаатыриДоныне пугает изменчивых жен   По тундрам Восточной Сибири.И ловчий, когда разливается тьма,В боязни бежит рокового холма…1828Якутск

〈Надпись над могилой Михалевых в Якутском монастыре〉

Неумолимая, холодная могилаЗдесь седины отца и сына цвет сокрыла.Один под вечер дней, другой в полудни летК пределам вечности нашли незримый след.Счастливцы! Здесь и там не знали вы разлуки,Не знали пережить родных тяжелой муки.Любовью родственной горевшие сердцаПокой вкусили вдруг для общего венца.Мы плачем; но вдали утешный голос веет.Под горестной слезой зерно спасенья зреет,И все мы свидимся в объятиях Творца.1828Якутск

Череп

Was grinsest du mir, hohler Schädel, her?

Als dass dein Hirn, wie meines, einst verwirret

Den leichten Tag gesucht und in der Dämmrung schwer,

Mit Lust nach Wahrheit, jämmerlich geirret.

Goethe’s Faust[12]      Кончины памятник безгробной!      Скиталец-череп, возвести:В отраду ль сердцу ты повержен на пути      Или уму загадкой злобной?   Не ты ли – мост, не ты ли – первый след      По океану правды зыбкой?   Привет ли мне иль горестный заветМерцает под твоей ужасною улыбкой?   Где утаен твой заповедный ключ,      Замок бессмертных дум и тленья?      В тебе угас ответный луч,      Окрест меня туман сомненья.Ты жизнию кипел, как праздничный фиал,      Теперь лежишь разбитой урной;      Венок мышления увял,   И прах ума развеял вихорь бурный!      Здесь думы в творческой тиши   Роилися, как звезды в поднебесной.И молния страстей сверкала из души,   И радуга фантазии прелестной.   Здесь нежный слух вкушал воздушный пир,      Восхи́щен звуков стройным хором;      Здесь отражался пышный мир,      Бездонным поглощенный взором.   Где ж знак твоих божественных страстей,И сил, и замыслов, грань мира облетевших?   Здесь только след презрительных червей,      Храм запустения презревших!      Где ж доблести? Отдай мне гроба дань,      Познаний светлых темный вестник!   Ты ль бытия таинственная грань?      Иль дух мой – вечности ровесник?   Молчишь! Но мысль, как вдохновенный сон,   Летает над своей покинутой отчизной,   И путник, в грустное мечтанье погружен,   Дарит тебя земле мирительною тризной.1828

Юность

(Подражание Гёте)

Реют ласточки весноюПо долам и по водам;Так мечтанья за мечтоюВдаль и вкруг, и там и сям;Новость манит в испытанье,Сердце ноет взором дев;Грусть для юноши – питанье,Слезы – счастия припев.1828

Финляндия

(А. А. З〈акревско〉му)

Я видел вас, граниты вековые,Финляндии угрюмое чело,Где юное творение впервыеНетленною развалиной взошло.Стряхнув с рамен балтические воды,Возникли вы, как остовы природы!Там рыщет волк, от глада свирепея,На черепе там коршун точит клёв,Печальный мох мерцает следом змея,Трепещет ель пролетом облаков;Туманы там – утесов неизменнейИ дышат век прохладою осенней.Не смущены долины жизни шумом;Истлением седеет дальний бор;Уснула тень в величии угрюмомНа зеркале незыблемых озер;И с крутизны в пустынные заливы,Как радуги, бегут ключи игривы.Там силой вод пробитые громадыЗадвинули порогом пенный ад,И в бездну их крутятся водопады,Гремучие, как воющий набат;Им вторит гул, жилец пещеры дальней,Как тяжкий млат по адской наковальне.Я видел вас! Бушующее мореВздымалося в губительный потопИ, мощное в неодолимом споре,Дробилося о крепость ваших стоп;Вам жаркие и влажные перуныНарезали чуть видимые руны.Я понял их: на западе сиялоСветило дня, златя ступени скал,И океан, как вечности зерцало,Его огнем живительным пылал,И древних гор заветные скрижалиМне дивные пророчества роптали!16 января 1829

Тост

Вам, семейство милых братий,Вам, созвездие друзей,Жар приветственных объятийИ цветы моих речей!Вы со мной – и лед сомненьяРастопил отрадный луч,И невольно песнопеньяИз души пробился ключ!В благовонном дыме трубок,Как звезда, несется кубок,Влажной искрою горяЖемчуга и янтаря;В нем, играя и светлея,Дышит пламень Прометея,Как бессмертия заря!Раздавайся ж, клик заздравный,Благоденствие, живиНа Руси перводержавной,В лоне правды и любви!И слезами виноградаИз чистейшего сребраДа прольется ей усладаПросвещенья и добра!Гряньте в чашу звонкой чашей.Небу взор и другу длань,Вознесем беседы нашейУмилительную дань!Да не будет чужестранцемМежду нами бог ланит,И улыбкой, и румянцемНас здоровье озарит;И предмет всемирной ловли,Счастье резвое, тайкомДа слетит на наши кровлиСизокрылым голубком!Чтоб мы грозные печалиНезаметно промечтали,Возбуждаемы порой,На веселье и покой!Да из нас пылает каждый,Упитав наукой ум,Вдохновительною жаждойПравых дел и светлых дум,Вечно страху неприступен,Вечно златом неподкупен,Безответно горделивНа прельстительный призыв!Да украсят наши саблиЭту молнию побед,Крови пламенные каплиИ боев зубчатый след!Но, подобно чаше пирнойВ свежих розанах венца,Будут искренностью мирнойНаши повиты сердца!И в сердцах – восторга искры,Умиления слеза,И на доблесть чувства быстры,И порочному – гроза!Пусть любви могучий генийДаст нам радости цветыИ перуны вдохновенийВ поцелуе красоты!Пусть он будет, вестник рая,Нашей молодости брат,В пламень жизни подливаяСвой бесценный аромат,Чтобы с нектаром забвеньяВ тихий час отдохновеньяПозабыть у милых ногМеч, и кубок, и венок.Февраль 1829

В день именин

Ал. Ив. М…й

Невольный гость в краю чужбины,Забывший свет, забывший лесть,Желал бы вам на имениныЦветов прелестнейших поднесть:Они – дыханию услада,Они – веселие очей.При них бы мне писать не надоВам поздравительных речей:Желанье счастья без печалиВ цветах вы сами б угадали…Но ах! – якутская веснаНе зелена и не красна!И здешний май, холодный, дикой,Одной подснежною брусникой,А не жасминами богат.Природа спит, и в поле целомЯ разжился одним пострелом,А я слыхал, такой нарядНа именины не дарят.Итак, по воле и неволеПришлось приняться за перо,Хоть я забыл в угрюмой долеПисать забавно и пестро.Примите ж это благосклонно,И в шуме праздничного дняНе осудите вы меняЗа мой привет простой и сонный.В нем правда – каждая черта;Притом же ваша добротаПо слуху, по сердцу и домаИ вчуже страннику знакома…Когда про наши все грехиЕдва не пели петухи,Когда решил собор соседов,Что мы опасны, как чума,Что мы без сердца, без ума,Вы очень смирных людоедовИ обласкали, и нашлиВ изгнанниках родной земли.В краю зимы и дружбы зимнойПоверьте, только вы одне,Ваш разговор гостеприимныйНапоминал друзьям и мнеО незабвенной стороне.О, будь же добродетель та жеИ с нею брат ее – покой,Как неизменный часовой,У сердца вашего на страже.Да никогда печали теньНе хмурит тихий свет забавы,И, проводив веселый день,Поутру встанете вы здравы…Да будут ясны ваши сны,Как небо южныя весны,И необманчивы надежды,И перед вами все невеждыПо крайней мере хоть скромны;Совет подруги чист и верен,Знакомых круг нелицемерен,Неутомителен бостон,Ни бальных скрипок рев и стон!Когда ж на берега великой,На берега моей Невы,Покинув край морозов дикой,Стрелою полетите вы,Да встретят путницу родные,Беспечной юности друзья,И все по сердцу не чужие,И вся родимая семьяБлагополучны и здоровы,И пылки, и разлукой новы,И смех, и радость, и расспрос,И сладкий дождь свиданья слез!!Зачем же, искра упованья —Дожить до сладкого свиданья, —В груди моей погасла ты!Но я ступил из-за чертыСорокаверстного посланья.И мне, и вам унять пораБолтливость моего пера,Но знайте: это все с началаПо пунктам истина скрепляла,Хоть неподкупна и строга;Тут не сплетал из лести кружевВаш всепокорнейший слугаПустынник Александр Бестужев.18 мая 1829Якутск

Е. И. Б〈улгари〉ной

(В альбом)

Зачем меня в тяжелом снеТревожат лестные веленья?Нет, не поминок обо мне,Я жажду струй самозабвенья!Мое любимое давноВо прахе лет погребено.Минувших дней змеиный свитокХранит лишь дней моих избытокИ радостей, которых нет,Неизменимо-хладный след.Зачем, зачем же вы желалиМне сердце пробудить опять,В свои летучие скрижалиМою кручину записать?Зачем? Вам будут непонятныСтрастей мятежных письмена,И воли грозная волна,И прихоть думы коловратной,Которой сила, как стрела,Сквозь ад и небо протекла.Но дайте года два терпенья,И, может быть, как важный гусь,И я по озеру смиреньяБесстрастно плавать научусь.Когда с порой мечтанья минетВся поэтическая дурьИ на душе моей застынетКипучий след минувших бурь,Тогда, поэт благоразумный,Беспечно сидя на мели,Я налюбуюсь издалиНа треволненье жизни шумной;Тогда премилый ваш альбомЯ испещрю своим пером.И опишу отменно точно,Что я случайно иль нарочноИзведал на своем веку:Печалей терны, счастья розы,Разлуки знойную тоску,И неги сладостные слезы,И свод небес, и ропот струй,И вечно первый поцелуй.Тогда, покорен вашей воле,На арзерумского пашуВ пятнадцать песен, даже боле,Я эпопею напишу.Зато позвольте мне дотоле,Скрепив измученную грудь,От рифм и горя отдохнуть.1829

Часы

      И дум, и дел земных цари,      Часы, ваш лик сияет страшен,      В короне пламенной зари,      На высоте могучих башен,      И взор блюстительный в меди́      Горит, неотразимо верный,И сердце времени в бесчувственной груди   Чуть зыблется приливом силы мерной.   Оживлены чугунною стрелой      На вас таинственные роки,      И оглашает вещий бой      Земле небесные уроки.Но блеск, но голос ваш для ветреных племен      Звучит и озаряет даромПодобно молнии неведомых письмен,      Начертанных пред Валтасаром[13].   «Летучее мгновение лови, —      Поет любимцу голос лести, —В нем золото и ароматы чести,      Последний пир, свидания любви      И наслажденья тайной мести».   И в думе нет, что упований прах      Дыханье времени уносит,      Что каждый маятника взмах      Цветы неверной жизни косит.Заботно времени шаги считает он      И бой, к веселию призывный;      Еще не смолк металла звон,   А где же ты, мечты поклонник дивный   Окован ли безбрежный океан      Венцом валов – минутной пеной?   Детям ли дней дался победный сан      Над волей века неизменной?      Безумен клик «хочу – могу».Вознес Наполеон строптивую десницу,      Сдержать мечтая на бегу   Стремимую веками колесницу…      Она промчалась! Где ж твой меч,      Где прах твой, полубог гордыни?      Твоя молва – оркан пустыни,      Твой след – поля напрасных сеч.Возникли светлые народов поколеньяИ внемлют о тебе сомнительную речь      С улыбкой хладного презренья.1829

Сон

Зачем зарницею без гулаИсчезла ты, любви пора,И птичкой юность упорхнулаВ невозвратимое «вчера»?Давно ль на юношу, давно ли,Обетом счастия горя,Цветами радости и волиДождила светлая заря?Давно ль с родимого порогаСманила жизнь на пышный пирИ, как безгранная дорога,Передо мной открылся мир?И случай, преклоняя темя,Держал мне золотое стремя,И, гордо бросив повода,Я поскакал туда, туда!..Летим – сорвал бразды шелковыНеукротимый конь судьбы,И брызжут пламенем подковы,Гремя о плиты и гробы.Я обезумел, воздух свищет —Все вдаль и вдаль, надежда прочь.И вот на нас упала ночь,И под скалою бездна прыщет,Над головой расшибся гром,И конь, и всадник, прянув с края,Кусты и глыбы отрывая,В пучину ринулись кольцом.Замлело сердце! Вихрь кончиныМне обуял и взор, и ум.Раздавлен на брегу пучины,Едва я слышу рев и шум.Вот набегают грозно, жадноЗа валом вал наперерыв;Уж мой отчаянный призывСтихает, залит пеной хладной…И вдруг с утеса на утес,Как зверь, поток меня понес.. . . . . . . . . . . . . .Очнулся я от страшной грезы,Но все душа тоски полна,И мнилось, гнут меня железыК веслу убогого челна.Вдаль отуманенным потокомМеж сокрушающихся льдин,Заботно озираясь оком,Плыву я грустен и один.На чуждом небе тьма ночная;Как сон, бежит далекий брег,И, шуму жизни чуть внимая,Стремлю туда невольный бег,Где вечен лед, и вечны тучи,И вечносеемая мгла,Где жизнь, зачахнув, умерлаСреди пустынь и тундр зыбучих,Где небо, степь и лоно водВ безрадостный слияны свод,Где в пустоте блуждают взорыИ даже нет стопе опоры!Плыву. На тихом сердце хлад,Дремотой лени тяжки вежды,И звезды искрами надеждыВ угрюмом небе не горят.Забвенья ток меня лелеет,Мечта уснула над веслом,И время в тихий парус веетСвоим мирительным крылом.Все мертво у меня кругом…И близко бездна океанаБелеет саваном тумана.1829

К облаку

Куда столь быстро и легко,    И гордо, и прелестноТы пролетаешь, облачко,    Скиталец поднебесный?Земли бездомное дитя,    Игралище погоды,Напрасно, радугой блестя,    Ты, радостью природы!Завоет вихрь, взметая прах, —    И ты из лона звезднаДождем растаешь на степях    Бесславно, бесполезно!..Блести, лети на ветерке    Подобно нашей доле —И я погибну вдалеке    От родины и воли!1829Якутск

Дождь

Провиденья перст незримый,Облаков летучих вождь,Ниве, жаждою томимой,Посылает шумный дождь.Звучно, благостью обильный,Брызнул ток живой воды,Освежая злаки пыльныИ замершие плоды.Вот и радуга заветаКапли светлые зажгла:То улыбка бога света —Сень бессмертного чела.1829

Оживление

Чуть крылатая весна    Радостью повеет,Оживает старина,    Сердце молодеет;Присмирелые мечты    Рвут долой оковы,Словно юные цветы    Рядятся в обновы,И любви златые сны,    Осеняя вежды,Вновь и вновь озарены    Радугой надежды.1829

«Еще ко гробу шаг – и, может быть, порой…»

Еще ко гробу шаг – и, может быть, порой,Под кровом лар родных, увидя сии строки,Ты с мыслью обо мне воспомнишь край далекий,Где, брошен жизни сей бушующей волной,Ты взора не сводил с звезды своей вожатойИ средь пустынь нагих, презревши бури стон,Любви и истины искал святой законИ в мир гармонии парил мечтой крылатой.1829

Шебутуй

(Водопад Станового хребта)

Стенай, шуми, поток пустынный,Неизмеримый Шебутуй,Сверкай от высоты стремниннойИ кудри пенные волнуй!Туманы, тучи и метелиНа лоне тающих громад,В гранитной зыбля колыбели,Тебя перунами поят.Но, пробужденный, ты, затворыЛьдяных пелен преодолев,Играя, скачешь с гор на горы,Как на ловитве юный лев.Как летопад из вечной урны,Как неба звездомлечный путь,Ты низвергаешь волны бурныНа халцедоновую грудь;И над тобой краса природы,Блестя, как райской птицы хвост,Склоняет радужные сводыПолувоздушных перлов мост.Орел на громовой дорогеКупает в радуге крыле,И серна, преклоняя роги,Глядится в зеркальной скале.А ты, клубя волною шибкой,Потока юности быстрей,То блещешь солнечной улыбкой,То меркнешь грустию теней.Катись под роковою силой,Неукротимый Шебутуй!Твое роптанье – голос милой;Твой ливень – братний поцелуй!Когда громам твоим внимаюИ в кудри льется брызгов пыль —Невольно я припоминаюСвою таинственную быль…Тебе подобно, гордый, шумный,От высоты родимых скалВлекомый страстию безумной,Я в бездну гибели упал!Зачем же моего паденья,Как твоего паденья дым,Дуга небесного прощеньяНе озарит лучом своим!О жребий! Если в этой жизниНе знать мне радости венца —Хоть поздней памятью обрызниМогилу тихую певца.Май 1829

Осень

Пал туман на море синее,    Листопада первене́ц,И горит в алмазах инея    Гор безлиственный венец.Тяжко ходят волны хладные,    Буйно ветр шумит крылом.Только вьются чайки жадные    На помории пустом.Только блещет за туманами,    Как созвездие морей,Над сыпучими полянами    Стая поздних лебедей.Только с хищностью упорною    Их медлительный отлетНад твердынею подзорною    Дикий беркут стережет.Все безжизненно, безрадостно    В померкающей дали,Но страдальцу как-то сладостно    Увядание земли.Как осеннее дыхание    Красоту с ее чела,Так с души моей сияние    Длань судьбины сорвала.В полдень сумраки вечерние —    Взору томному покой,Общей грустью тупит терние    Память родины святой!Вей же песней усыпительной,    Перелетная метель,Хлад забвения мирительный    Сердца тлеющего цель!Между мною и любимого    Безнадежное «прости!»Не призвать невозвратимого,    Дважды сердцу не цвести.Хоть порой улыбка нежная    Озарит мои черты,Это – радуга наснежная    На могильные цветы!〈1831〉Дагестан

Приписка к богатому надгробию в бедности умершего поэта

Не спас от нищеты полет орлиных крыл,    Ни песней дар, ни сердца пламень!Жестокие! У вас он хлеба лишь просил,        Вы дали – камень.〈1831〉

«Я за морем синим, за синею далью…»

Я за морем синим, за синею далью    Сердце свое схоронил.Я тоской о былом ледовитой печалью,Словно двойной нерушимою сталью,    Грудь от людей заградил.И крепок мой сон. Не разбит, не расколот    Щит мой. Но во мраке ночейМнится порой, расступился мой холод,И снова я ожил, и снова я молод    Взглядом прелестных очей.1834

Адлерская песня

(На голос «Как по камешкам чиста реченька течет…»)

Плывет по морю стена кораблей,Словно стадо лебедей, лебедей.Ай, жги, жги, жги, говори,Словно стадо лебедей, лебедей.Волны по морю кипят и шумят,Меж собою таку речь говорят —Ай, жги, жги, жги, говори —Меж собою таку речь говорят:«Уж зачем это наши корабли,Как щетиною, штыками поросли?Ай, жги, жги, жги, говори,Как щетиною, штыками поросли?Уж не будет ли турецкая кровьНас румянить по-старому вновь?Ай, жги, жги, жги, говори,Нас румянить по-старому вновь?»Тучи по небу летят и шумят,Меж собой они речь говорят —Ай, жги, жги, жги, говори —Меж собой они речь говорят:«Для чего полны солдат корабли,У орудий курятся фитили?Ай, жги, жги, жги, говори,У орудий курятся фитили?Уж недаром слетаются орлы,Как на пир, на черкесские скалы.Ай, жги, жги, жги, говори,Как на пир, на черкесские скалы».Паруса надуваются, шумят,Что на палубах солдатушки сидят.Ай, жги, жги, жги, говори,Что на палубах солдатушки сидят.Им ефрейторы делают наряд,Усачи молодым говорят —Ай, жги, жги, жги, говори —Усачи молодым говорят:«Ей вы, гой еси кавказцы-молодцы,Удальцы, государевы стрельцы!Ай, жги, жги, жги, говори,Удальцы, государевы стрельцы!Посмотрите, Адлер-мыс недалеко,Нам его забрать славно и легко.Ай, жги, жги, жги, говори,Нам его забрать славно и легко.Каждый гоголем встряхнись, встрепенись,Осмотри ружье да в шлюпочки садись.Ай, жги, жги, жги, говори,Осмотри ружье да в шлюпочки садись.С кораблей врагам пару поддадут,Через головы там ядра заревут.Ай, жги, жги, жги, говори,Через головы там ядра заревут.А чуть на мель, мы вперед, усачи,Сумы в зубы, в воду по пояс скачи!Ай, жги, жги, жги, говори,Сумы в зубы, в воду по пояс скачи!Вражьих пуль не считай, не зевай,Мигом стройся да команды ожидай.Ай, жги, жги, жги, говори,Мигом стройся да команды ожидай.И придет вам потешиться пора —Дрогнет Адлер от солдатского ура.Ай, жги, жги, жги, говори,Дрогнет Адлер от солдатского ура.Беглым шагом на завал, на завал,Тому честь и крест, кто прежде добежал.Ай, жги, жги, жги, говори,Тому честь и крест, кто прежде добежал.В рукопашную пали и коли,И вали, и усами шевели.Ай, жги, жги, жги, говори,И вали, и усами шевели.Нам похвально, гренадеры, егеря,Молодцами умирать за царя.Ай, жги, жги, жги, говори,Молодцами умирать за царя.Нам не диво, гренадеры, егеря,Пить победную чару за царя.Ай, жги, жги, жги, говори,Пить победную чару за царя».5 июня 1837На 44-пушечном фрегате «Анна»