Оттенки тьмы

– Знаете, в Торонто мы как-то расследовали одно занимательное дело. Чудак проводил каждую ночь в огромном супермаркете, прячась в мебельном отделе ближе к времени закрытия магазина. Когда посетители и персонал расходились, он выбирался из очередного шкафа, бродил по торговому центру и переставлял товары на полках назло продавцам. Там же он питался бесплатными продуктами и мылся в душе в отделе “Икеа”. Полгода никто не мог понять, что происходит, пока не догадались нанять ночного сторожа. В первую же свою смену он неожиданно встретил этого парня, от испуга разрядил в него всю обойму новенького Смит-и-Вессона. Мы долго не могли понять, как он там оказался, ведь все двери были закрыты и была установлена новейшая сигнализация.

Доктор Морган, местный распорядитель душ, слушал внимательно, да и Пэрветта история вроде бы, заинтересовала. Бауэрсу удалось сбить с них первоначальную настороженность и волнение, показаться своим парнем, без пафоса и показной опытности.

– Со всем уважением уверяю вас, что мы здесь только из-за одного обстоятельства, обнаруженного на месте преступления. Как только выясним, орудовал ли здесь серийный маньяк или это простое совпадение, мы незамедлительно вас покинем, – шеф одарил столичных служивых максимально радушным взглядом, на который только был способен.

– Тогда перейдём ближе к делу. Опись личных вещей, показания свидетелей и улики, найденные на месте происшествия, – всё внесено в единый каталог для вашего удобства, – местный капитан, казалось, успокоился и сбросил с себя первоначальный негатив, направленный на гостей.

Новоиспечённая команда следователей за этим разговором зашла в последние апартаменты для особенных гостей – для тех, кто не просит жалобную книгу или починить шумящий кондиционер. Коннору стало не по себе, он ощутил, как целая стая холодных мурашек устроила скачки наперегонки по его спине.

– Меня интересует, прежде всего, кусок серой материи, которым была перевязана ручка двери, – Бауэрс был уверен, что зацепка не была простой пустышкой.

– Уилл, ближайшие пару часов тебе здесь делать нечего. Попроси доктора выделить тебе тихое местечко, принеси наши инструменты и дай мне результат по ленте. Я хочу знать, из одного ли они материала и другие подробности, которые ты сможешь выудить, – шеф по-отечески посмотрел на Коннора и чуть кивнул головой.

Два раза повторять своё указание не пришлось – молодой лейтенант был только рад пропустить данную часть расследования и перейти к тому, что у него хорошо получается. Перечень личных вещей был до обыкновения стандартным, взгляд капитана ни за что не зацепился. Кусок серой материи, найденный на месте преступления, он осмотрел особо тщательно, с одной стороны, надеясь, что прав в своей теории, с другой – переживая, что лучше бы ошибался.

– Мистер Вэлмер Игнатовски, семьдесят три года, преподаватель философии из местного университета, десять лет как на пенсии, вёл одинокий образ жизни, из близких родственников в городе только двоюродная сестра, – с этими словами доктор Морган стянул белое покрывало с лежащего на столе тела.

– Откуда на ногах мистера Игнатовски эти ссадины? Вы же говорили, что нет признаков насильственной смерти? – шеф подошёл к металлическому столу, натянул на руки резиновые перчатки и проверил плотность кожи и повреждения в районе коленных чашечек покойного.

– Мы посчитали, что данные раны получены в результате падения на деревянный пол кабинки сауны после потери сознания. Причина смерти мной установлена с точностью девяносто процентов даже без вскрытия – это банальная остановка сердца. Старика буквально мучали адовым огнём изнутри, мало бы какой молодой организм такое выдержал долго. Десять процентов вероятности я оставил на тот случай, если в его крови обнаружат яд, химические вещества либо наркотики, – молодой доктор сам понял, что сказал лишнего на последнем слове. Предположить, что этот достопочтенный джентльмен когда-либо употреблял запрещённые вещества, было слегка перебором.

– При остановке сердца есть буквально пять-шесть минут, чтобы спасти человека. Главная опасность в том, что без постоянной перекачки крови и подачи кислорода первым делом отключается головной мозг и теряется сознание, – Стефан Морган продолжил своё заключение, хоть и немного сбивался в подробностях.

– Жаль, что уборщице не захотелось устроить перекур именно в это время, – шеф снял перчатки и продолжил свои записи, регистрируя каждую мелочь, – Она бы могла спасти Игнатовски благодаря пагубной привычке.

– Доктор Морган, я всё же настаиваю на проведении процедуры вскрытия тела. Мы должны исключить все другие возможные варианты, оставив сердечный приступ основной версией, – Бауэрс не хотел потакать нарушениям установленных не им порядков.

Стефан Морган нехотя приступил к выполнению служебных обязанностей, тщательно и скрупулёзно разбирая грудную клетку Вэлмера. По его хитрому плану было достаточно просто доказать свою теорию о сердечном приступе, и приезжие копы будут удовлетворены.

– Доктор Морган, можете ли вы теперь заявить о стопроцентной уверенности? – капитан Пэрветт терпеливо ждал около получаса, находясь чуть поодаль от стола с трупом.

– Безусловно. Сердце буквально хотело выпрыгнуть из груди, на нём многочисленные рубцы и мелкие повреждения, – Морган подарил злобный взгляд пришлым копам.

– Это было необходимо, я не собираюсь вам объяснять прописные истины, – шеф принял неожиданный подарок, после сделал необходимые пометки в записной книжке.

– Бен, могу поставить двести долларов на то, что эти куски ткани из одного полотна, – Коннор привлёк общее внимание, потому что закончил предварительный анализ двух образцов, выжидающе смотрел на шефа.

Иногда он позволял себе такое неформальное обращение, хотя при малознакомых людях это было неуместно.

– Вот дерьмо… – данная информация совершенно не обрадовала Бауэрса, хотя маленький внутренний коп ликовал от того, что был прав в своих догадках.

– Лейтенант Коннор, нам нужно тщательно изучить личное дело Вэлмера Игнатовски и найти связующую нить с предыдущим нашим расследованием. Это может быть что угодно: общие знакомые, хобби или интересы, факты из их прошлого, – капитан бросил на Коннора отрезвляющий и строгий взгляд.

Бен Бауэрс взял со стола две тонких документных папки с биографией убитого и свидетельскими показаниями, одну оставил себе, а вторую протянул напарнику.

– Считай это ночным домашним заданием. Здесь мы закончили.

Коннор понял, что перешёл некую невидимую границу, с виноватым видом взял папку с документами и начал спешно собирать оборудование.

*****

Рецепт настоящего домашнего глинтвейна Роберт Саммерс хранил именно для таких случаев. Сегодня, когда ему стукнет семьдесят четыре года, соберутся все многочисленные родственники и знакомые, многие захотят лично поздравить его и отведать секретный волшебный напиток. Ничто так не согревает и не придаёт сил в эти октябрьские кингстонские вечера, как подогретая смесь из вина, корицы, имбиря, апельсина и гвоздики.

Роберт каждый раз экспериментировал с составом, то добавляя мускатный орех и бадьян, то меняя пропорции вина и воды. Ему так хотелось удивить своих домашних, что, казалось, совершенству не было предела. Семнадцать раз маленький молоточек пробил на огромных пристенных часах, а это значило, что буквально через час это место наполнится заливистым смехом внуков. Большой, богато обставленный дом в три этажа всегда был гордостью престарелого учёного. Раньше, всего несколько лет назад, у Роберта всегда было многолюдно – одних только сыновей с Патрисией они умудрились завести троих. Две старшие дочери и пятеро их детей давно уехали из родительского дома, устроились жить на постоянной основе где-то на обширных просторах Соединённых Штатов.

Подаренный на юбилей набор посуды и позолоченные столовые приборы, обычно пылящиеся в комоде, наконец-то дождались своего часа, лежат на своих местах, аккуратно и строго по этикету. Обеденный стол выставлен ровно по центру большого зала, разнообразные блюда помогла приготовить приходящая повариха из агентства по найму, камин заранее разожжён и изредка потрескивает сухими поленьями.

Дети и горячо обожаемые внуки, несколько соседей, соратники по гольфу из городского клуба – все сегодня долгожданные и желанные гости. Ещё целый час томительного ожидания, но у хозяина дома есть чем себя занять. Необходимо подготовить большую металлическую миску для подогретого глинтвейна, выбрать, что надеть из обширного гардероба, накопленного с годами, расставить хрустальные бокалы для всех ожидаемых гостей.

Строгая классика и чуть озорства – выбор пал на классический костюм-тройку и оранжевую бабочку. На Саммерса нашла неожиданная волна ностальгии, он вспомнил, что Патрисия обожала, когда он так наряжался для неё. Сама в то время была одета в белое длинное платье, до самой глубокой старости сохранив фигуру и некую девичью свежесть, порхала по их общему дому, несмотря на кучу бытовых проблем и неурядиц.

Во дворе дома заливистым лаем обозначился старенький Джесси – любимый пёс и верный соратник. Видимо, тоже хочет поучаствовать в предстоящей вечеринке, либо кто-то пришёл раньше назначенного времени. Джесси был единственным постоянным жильцом Роберта после трагической смерти жены, скрашивал его досуг каждый день, как только позволяли его собачьи возможности.

– Хей, приятель! Ну, ты чего тут устроил? – хозяин дома вышел проверить, в чём причина такого поведения лохматого компаньона.

У входной калитки участка стоял высокий мужчина в чёрном длинном пальто, который, казалось, мог бы её перешагнуть при желании. Небольшой дождь и начинающийся вечерний туман скрывали силуэт если не полностью, то частично.

– Мистер Саммерс? Я прочитал на почтовом ящике вашу фамилию, когда искал вас, – голос незнакомца был хоть и громким, но достаточно почтительным.

– Да, меня так зовут последние семьдесят четыре года, – Роберт вышел из своего дома и направился на встречу говорившему.

– У меня для вас посылка от приятелей из книжного клуба. Просили передать лично в руки, я как раз ехал в Кингстон по своим делам, – мужчина и в правду держал подмышкой небольшую коробку.

Роберт несколько насторожился при упоминании общих знакомых, но продолжил движение ему на встречу. На предыдущем собрании они с приятелями решили прекратить очные встречи из-за почтенного возраста и трудностей переездов, предпочитая куда более надежную и безопасную почту.

Мужчина буравил его взглядом карих глаз, ожидая каких-либо действий с его стороны.

– Простите мои манеры. Вы приехали издалека, а я держу вас на пороге, – Саммерс открыл низенькую калитку и жестом пригласил нежданного гостя пройти.

Тот зашёл на участок, немного прихрамывая на левую ногу. Ростом этот гренадёр был на две головы выше хозяина дома, а его тень, казалось, покрывала всё пространство до самого дома. Джесси не унимался всё время, несмотря на преклонный возраст, и продолжал громко лаять, пока оба не вошли в дом. Мужчина двигался неспешно, как будто каждый пройденный шаг доставлял ему нестерпимую боль.

– Должен заметить, что у вас прекрасное жильё, так просторно и много воздуха в пространстве даже для меня, – мужчина расправил плечи и поставил перевязанную красной лентой коробку на обеденный стол.

– Могу вам предложить немного свежесваренного глинтвейна, чтобы согреться? Вечерами в октябре здесь бывает довольно зябко, – Роберт разглядывал незнакомца и пытался уловить его взгляд.

– Это было бы очень любезно с вашей стороны. Моя нога, как лучший синоптик, каждый раз ноет даже на смену направления ветра.

Острый профиль незнакомца никого не напомнил Саммерсу, у него определённо не было никого похожего из окружения. Прямая выправка и почти каменное, строго очерченное лицо выдавали в мужчине скорее бывшего военного либо частного охранника.

– Я жду гостей в ближайшее время. Видите ли, у меня сегодня день рождения, и здесь соберётся целая толпа, – Роберт торопливо взял с обеденного стола ближайший к себе хрустальный бокал.

– Не переживайте, я вас надолго не задержу и уйду раньше, чем все появятся, – мужчина бесцеремонно бросил мокрое пальто на спинку стула.

– Что же передали мои давние друзья мне в подарок? Надеюсь, они не забыли, какой сегодня день, и посылка связана именно с этим, – мистер Саммерс протянул мужчине наполненный вином бокал и пошёл по направлению к коробке.

От него не ушло вызывающее поведение пришлого гостя, и следующим делом он наметил выпроводить того за порог. Небольшая коробка, стоящая на столе, притягивала взгляд хозяина дома и вызывала трепетное ощущение сюрприза. Роберт не ожидал, что старые приятели умудрятся организовать ему какой-то подарок, и был в предвкушении.

– Как это понимать? Это что, какая-то шутка? – развязав красивый бант, перетягивающий коробку, он обнаружил на её дне лишь кусок серой ленты.

– Вам привет от Вэлмера и Винсента, или как они там себя теперь называют, – тон голоса незнакомца сменился с почтительного на агрессивный.

Саммерс даже не успел осознать, что ему сейчас было сказано, стоял в оцепенении и только таращился на пустышку вместо ожидаемого шикарного подарка. Мужчина резко двинулся в его сторону, схватил Роберта за шею, протащил через весь зал и опустил головой в огромную металлическую миску со всё ещё горячим глинтвейном. Тщетные попытки отбиться или хотя бы вдохнуть воздуха потерпели крах, ему удалось лишь разлить по полу часть волшебного напитка. Силы покидали Саммерса с каждой секундой, горло наполнялось смесью вина и корицы, а кожа на лице горела от того, что напиток не успел ещё остыть.

Долгих три минуты здоровяк держал старика в собственной настойке, хотя тому хватило бы и половины этого времени. Незнакомец отпустил бездыханное тело, от чего оно мешком упало на пол, надел чуть просохшее пальто и вышел из дома, сопровождаемый собачьим лаем до самой входной калитки.

*****

– Шеф, вы должны, вы просто обязаны это услышать! – Коннор прибавил громкость радиоприёмника почти на максимум, пытаясь доказать музыкальные преимущества новой композиции.

Барабаны, гитара и ломкий голос солиста Rolling Stones залили весь салон тёмно-синего “Бьюика” и уши напарников.

– Вот, вот этот момент особо меня цепляет! – Уильям перебирал невидимые струны на воображаемом инструменте. Долгая партия на соло-гитаре, вставленная между куплетами песни, была и правда неплохо исполнена.

Шефу больше нравился рок поспокойней, а также старый-добрый блюз. Раньше, буквально с десяток лет назад, они с Мэри довольно часто посещали ночной клуб в Торонто, где джазмены выдавали свои музыкальные пассажи каждые выходные.

– Почему от тебя так разит? Ты где провёл предыдущую ночь? – капитан убавил громкость приёмника до приятного уровня, почувствовав лёгкий флёр, исходящий от молодого напарника.

– Бэн, скажу честно, мне не спалось, и я пошёл в ближайший бар, где пропустил пару-тройку стаканчиков крепкого. В своё оправдание лишь замечу, что, вернувшись позже домашнее задание я выполнил, – Уильям редко позволял себе такие вылазки, предпочитая чтение классической литературы либо пробежку перед сном.

– Что интересного нашёл в личном деле Вэлмера Игнатовски? Есть какие-то связующие ниточки этого дела с Винсентом Декартом? – наставник не осуждал такое поведение Коннора, видя в нём некую отдушину для новичка-офицера.

– Игнатовски вёл довольно спокойный и затворнический образ жизни, почти ни с кем не общался и редко выходил из дома. Единственное место, которое он посещал регулярно, была как раз та самая злополучная сауна.

– Нашему мистеру Инкогнито от чего-то важно, чтобы жертвы находились в излюбленных местах, где они ощущают максимальный комфорт и некое мнимое ощущение безопасности, – капитан вновь был за рулём Бьюика, в котором кресло было так приятно промято в нужных местах.

Вот уже второй час они ехали в сторону Кингстона, откуда поступил новый запрос от центрального отдела полиции. Престарелый мужчина был обнаружен на полу собственного дома, снова никаких свидетелей или оставленных улик, кроме небольшого куска серой ткани, позволяющего объединить эти дела в одно.

– В этом есть какой-то особый цинизм. Это больной ублюдок, мы должны схватить его, иначе он сам не остановится, – Коннор сменил невидимую гитару на прозрачные наручники, изображая с каким удовольствием их накинет при поимке преступника.

– Зато я провёл прошлый вечер куда продуктивней и на трезвую голову. Вот, посмотри теперь в моей папке, седьмая и двенадцатая страница, – Бэн, не отвлекаясь от дороги, одной рукой нашарил на заднем сиденье нужные документы.

Уильям не страдал похмельем благодаря своей умеренности в употреблении и молодому возрасту, лишь небольшой туман от алкогольных паров мешал функционировать его мозгу на сто процентов. Найдя пометки на названных шефом страницах, он присвистнул.

– Ого, а вот это интересно. Получается, что первая и вторая жертва серийника были примерно одного возраста, занимались до выхода на пенсию интеллектуальным трудом, состояли в городском книжном клубе, и о них ничего не известно до 1955 года, – Коннору понадобилось около десяти минут на изучение информации и подведение неких итогов.

– Ты всё чётко подметил. Кроме одной детали – городской книжный клуб Монреаля и Оттавы – это лишь часть большой образовательной системы, в которую входят такие же, расположенные по всей стране. Они регулярно проводят собрания для своих членов, конференции для обмена опытом и впечатлениями от прочитанной литературы. Почти идеальное занятие для столь почтенного возраста.

– Вы думаете, что Декарт и Игнатовски могли быть знакомы? – Коннор освежал записи в блокноте, рисуя небольшую схему.

– Почти уверен. Как и в том, что третья жертва также состояла в своём городе в подобном клубе.

– Шеф, я думаю, что будет и четвёртое, и пятое, и Бог знает сколько ещё убийств, если мы не сменим тактику. Мистер Икс на три шага впереди нас, а мы не видим подсказок прямо под собственным носом.

– Ты абсолютно прав. Но нам не помешает плотная заправка и небольшой мозговой штурм. Не могу одновременно вести авто, бороться с нарастающим голодом и полноценно соображать, – старая школа, навсегда засевшая в капитане, подсказывала, что ни одному делу ещё не помешал хороший перерыв.

Во время службы во Вьетнаме эти простые житейские мудрости не раз и не два спасали ему жизнь. Рядовым, выходившим в ночную смену на дежурство вокруг лагеря, в то время был положен двойной сухпаёк. Бэн Бауэрс предпочитал быть полуголодным, зато всегда свежим и выспавшимся, отдавая своим совзводным часть своего провианта, когда договаривался о замене. Мерзкие вьетконговцы, казалось, вообще могли не спать и не есть, мечтая добраться холодным лезвием до горла прикорнувшего и сытого солдата…

Капитан притормозил у небольшого придорожного кафе со стандартным для этих мест названием – «Три клёна». Поручив Коннору заправить полный бак в свой ненаглядный новенький седан, он направился внутрь здания в поисках уборной. В кафе в то время было мало посетителей, почти все столики были свободны, не считая одной воркующей парочки в дальнем углу.

– Приветствую вас в нашем заведении. Меню за столик принести или вы знаете, чего хотите? – кассир, он же бармен, протирал стойку, за которой стоял, бросив любопытствующий взгляд на вошедшего.

– Добрый день. Мы с приятелем устроимся за тем большим столом с висячей над ним лампой. Пожалуй, изучим ваш ассортимент и потом позовём вас для заказа, – шеф был уверен, что бармен здесь был и официантом, и поваром, очень уж захолустного вида была забегаловка.

Напарники устроились на обеденный перерыв и полчаса молча наслаждались вполне сносной кухней местного многоликого хозяина. Поджаренная ветчина, картофельные снеки и добрый литр прохладного домашнего лимонада заполнили их страждущие желудки, должны были придать сил и энергии для мозговой деятельности.

– Уилл, сейчас самое время показать, что ты там рисовал в блокноте. Я заметил краем глаза, но толком не разобрал, – шеф первым нарушил молчание и прервал минуты простого мужского счастья от наслаждения калорийной едой.

– Шеф, это просто моя догадка, маленькое наблюдение… – такая неуверенность была не свойственна отличнику учебной подготовки, но иногда ему мешала на строевой, – Монреаль, Оттава, Кингстон – три города, где произошла цепочка убийств, они расположены строго с востока на запад. Как будто наш мистер Икс движется по определённому маршруту на автомобиле либо на общественном транспорте.

С этими словами Коннор достал свою записную книжку, открыл её на последней странице форзаца, где обычно печатали карту страны в очень крупном масштабе. Три жирные точки, отмеченные младшим лейтенантом, были расположены почти в одну линию, также совпадали с одним из железнодорожных маршрутов.

– Никогда больше впредь не стесняйся показаться глупым. Возможно, это именно та деталь, которая позволит нам спасти чью-то жизнь, – шеф одобрительно похлопал молодого напарника по плечу.

Старенький ламповый телевизор, стоявший на стойке бара, включился по желанию заскучавшего кассира. Время новостей – единственное развлечение, которое он себе позволяет каждый день, вне зависимости от наплыва или отсутствия клиентов.

– Прибавьте погромче! – Бэн почти крикнул местному владельцу, когда увидел на посветлевшем экране знакомое лицо капитана Пэрветта из отдела столичной полиции.

Капитан был в отлично отглаженной форме, с гладко выбритым лицом, и значок на фуражке светился в софитах и вспышках камер. Бармен не стал дожидаться повторной просьбы, хотя и был немного возмущён её повелительным тоном, но выкрутил рукоятку громкости на максимум.

– На сегодняшний день первым отделом полиции города Оттава ведётся расследование по данному убийству. У нас есть все основания полагать, что мы имеем дело с серийным маньяком. Лучшие специалисты и следователи целого округа занимаются этим делом круглосуточно, без сна и отдыха, поэтому считаю, что задержание преступника – всего лишь дело времени, – столичный пижон не упустил возможность засветиться на экране, хотя не имел ни малейшего шанса даже приблизиться к поимке мистера Икс.

– Говорят, что Жнец забрал себе новую жертву, – бармен-кассир-повар попытался завести разговор с новыми посетителями, когда приглушил телевизор по окончании интервью.

– Как ты его назвал? – Бэн Бауэрс заинтересовано посмотрел на молодого человека и переглянулся с Коннором.

– Это не я так назвал, а газетчики. Даже в утреннем выпуске была статья о том, что в нашей обычно спокойной и стабильной стране завёлся новый маньяк, – было видно, что парень был рад живой беседе даже на такую сомнительную тему.

– Жнец, значит… Так называют мифическое существо, которое приходит к умирающим перед самой кончиной и забирает их душу для перемещения в чистилище. Последний, с кем общается человек на Земле, – Коннор оценил мрачную иронию неизвестного журналиста, придумавшего такое прозвище.

– Ему подходит. Уважаемый, а не найдётся ли у вас здесь утреннего выпуска газеты? – Бэн обратился к бармену и буквально через минуту изучал, что же разнюхали и понаписали столичные журналисты о ходе их расследования.

Выпуск от 20 октября 1983 года. Несколько глупых предположений и необоснованных ничем догадок – вся статья пестрила желанием урвать свой кусочек славы для очередного писаки, но ни крупицы полезной или новой информации для напарников.

– Коннор, судя по твоей теории, какие города могут быть следующими на маршруте Жнеца? – шеф легко принял новое прозвище искомого убийцы, ему даже слегка импонировала эта история со звучными заголовками.

– Шеф, уверен почти на сто процентов, что следующее тело будет обнаружено в Торонто, если мы не поспешим поскорее в родную сторону, – самая простая и понятная любому геометрическая фигура – линия, упёрлась в название их собственного дома.

– Уилл, позвони к нам в участок из будки на улице, пусть срочно подготовят список всех членов городского книжного клуба, особо выделив мужчин почтенного возраста, всех старше семидесяти лет, – чутьё старой ищейки не мог перебить даже острый соус барбекю, поданный ранее к ветчине, – Мы едем домой.

*****

Новости о маньяке, колесившем по стране и занимающимся исключительно престарелыми мужчинами, не прошли мимо и Карлайла Хейрли. В отличие от своих собратьев по книжном клубу, он не собирался покидать этот мир без боя – решил основательно подготовиться и ждать незнакомца на своей территории, играя по собственным правилам.

В свои семьдесят лет он был самым молодым из их небольшой компании, сохранил достаточно сил и адекватности ума, чтобы твёрдо держать двуствольное ружьё и метко стрелять по бутылочкам с двадцати шагов. Про небольшой охотничий домик, расположенный в десяти милях от города, он только совсем недавно проболтался супруге, до этого умудряясь сохранять своё секретное убежище от серых дней на протяжении двадцати лет.