Макриденков Егор
Я умер
Глава 1 Разрыв реальности
Утро начиналось как обычно.
Итан Коул медленно поднялся с кровати, постоял в тишине и отметил для себя, что дом кажется непривычно гулким. Где-то в соседней комнате тикали настенные часы – слишком громко, будто пытаясь заполнить пустоту.
Он машинально проверил телефон – ни одного уведомления. Странно. Обычно Клэр уже писала короткое сообщение: «Позвони, если не забыл кофе».
Он натянул рубашку, вышел на улицу и вдохнул запах мокрой асфальтовой пыли. Вчера вечером прошёл дождь, и теперь влажность будто прилипала к коже. Итан сел в машину и поехал на работу, стараясь не думать о бесконечных чертежах, которые его ждут.
Дорога была пугающе пустой. Ни одной встречной машины, ни собак, ни людей. Лишь серое небо, низкое и неподвижное. Иногда ему казалось, что стрелка спидометра моргает, словно машина едет вглубь сна.
На перекрёстке он остановился у кофейного киоска. Молодая бариста в бейсболке кивнула рассеянно, будто смотрела сквозь него. Он заказал латте, а в момент, когда платил, заметил на экране планшета, закреплённого над её головой, новостную трансляцию.
Обычный утренний выпуск – пока диктор не произнёс его имя.
– Полиция округа Фэрфилд расследует обстоятельства гибели тридцатишестилетнего инженера-архитектора Итана Коула. По предварительным данным, он погиб в результате автокатастрофы на трассе А-9 поздно вечером в прошлый понедельник.
Бариста подняла взгляд на экран – потом на него – и нахмурилась.
– Это странно, – пробормотала она и опустила глаза, будто ничего не произошло.
Итан застыл. Горячий стакан в руке начал дрожать.
– Простите… что вы сказали? – спросил он.
– Что? – она недоумённо посмотрела. – Я ничего. Вам крышку дать?
Он выронил купюру, торопливо схватил стакан и отошёл в сторону.
На экране диктор продолжал говорить:
– Полиция сообщает, что тело будет направлено на дополнительную экспертизу, так как удалось обнаружить личные вещи – наручные часы с гравировкой и кожаную записную книжку с инициалами.
Он не слышал остального. Воздух внезапно стал вязким. В горле стоял металлический привкус.
Итан шагнул назад, словно надеясь оторваться от этих слов. Он нащупал в кармане свои часы и сжал их. Холодный металл с гравировкой все так же давил в ладонь.
Подарок от Клэр.
Он сел в машину, включил зажигание – радио заглушило дыхание. Говорили о погоде, об утренних пробках, о выборах, и всё звучало до боли нормально. Только сердце билось как-то слишком громко.
Он включил навигатор, но экран мигал: «Сигнал потерян».
– Отлично… – выдохнул он. – Просто великолепно.
Он направился домой. Каждая минута пути казалась растянутой. Когда Итан наконец свернул на свою улицу, солнце уже пробивалось сквозь облака. Дом стоял так же, как всегда, – белый, с потускневшими ставнями. Только окно спальни было открыто настежь, хотя Клэр никогда не оставляла окна открытыми, когда уходила.
Он подошёл к двери, достал ключ – замок не повернулся.
Изнутри доносился чей-то голос. Женский. Голос Клэр.
– …я просто не могу… я знаю, что его больше нет…
Итан застыл.
Он постучал в дверь.
Тишина.
Потом – звук шагов и шорох ткани, как будто кто-то остановился прямо за дверью.
Он постучал громче.
– Клэр! Это я!
Дверь не открылась. Голос внутри стал тише, потом стих совсем.
Через секунду где-то сбоку раздался другой, спокойный, почти мелодичный голос:
– Не стоит шуметь. Она тебя не услышит.
Итан повернулся. На соседней веранде стояла женщина – худая, с длинными рыжеватыми волосами, босиком. В руках – кружка с чаем.
– Простите… – Итан не узнал её лицо. – Мы знакомы?
– Почти, – ответила она. – Наоми. Соседка через дом.
Она взглянула на его дом.
– Её уже давно никто не слышит.
Итан непонимающе моргнул.
– Что?.. О чём вы говорите?
Но она уже повернулась и ушла в свой двор.
Он снова повернулся к дому. Сквозь занавеску в окне мелькнул силуэт Клэр – она держала фотографию, потом резко развернулась и исчезла в глубине комнаты.
Итан сжал руки в кулаки, бросился к двери – толкнул. Заперто.
На ступеньках росла тонкая полоска травы. Странная, ярко-зелёная, будто свежее весеннее пятно в осенний день.
Он опустился на ступеньку, пытаясь отдышаться.
Мир будто сдвинулся на полшага. Всё выглядело так же, но что-то в воздухе изменилось – слишком ровный свет, слишком плавные тени, будто кто-то перезапустил сцену.
На коленях лежала газета, видимо, оставленная утром.
Он развернул её. На первой странице – его фотография.
Подпись:
«Итан Коул, 36 лет. Трагическая авария. Светлая память.»
Газета дрожала в его руках.
Он слышал, как сердце стучит в висках, как будто отбивая последние секунды старого мира.
Итан прошептал:
– Кто же тогда… я?..
Дом дышал.
Такое ощущение у Итана возникло впервые за всё время, что он в нём жил. Каждое потрескавшееся дерево пола, каждый вздох старого фундамента будто знал, что он стоит здесь, снаружи.
Он сидел на ступеньках, глядя на входную дверь, за которой всё ещё слышались приглушённые звуки. Иногда казалось, будто в гостиной кто-то двигает стул. Иногда – тихое, короткое всхлипывание.
На секунду ему пришло в голову: может, это не Клэр?
Но кто тогда?
Наконец он поднялся. Осторожно обошёл дом, заглядывая в окна. Клэр двигалась по кухне, сжимая кружку обеими руками. Волосы растрёпаны, глаза покраснели. На столе стояли цветы – белые, как будто из похоронного букета.
Она что-то бормотала.
Слова было не разобрать, но звук имел ту особенную тягучесть, которая свойственна молитвам или разговорам с теми, кого уже нет.
Итан хотел постучать в стекло, но не решился.
Что-то в том, как она стояла, указалось ему неправильным – слой тумана между ними был не просто физическим, будто он смотрит сквозь чужую память.
Он отошёл назад.
На соседней веранде мелькнула тень. Та же женщина – Наоми. На этот раз она стояла, не двигаясь. Просто смотрела.
Секунду он собирался подойти, но моргнул – и её не стало.
Он сел в машину, но какое-то время просто сидел с ключами в руках.
Внутри всё сжималось от ощущения, что он заблудился – не в пространстве, а во времени.
Он включил радио. На всех частотах играло одно и то же – какой-то старый джаз, тихий, монотонный.
Голос диктора включился внезапно:
– Утро выдалось на редкость спокойное. Возможно, это лучший день, чтобы вспомнить… кто вы есть.
Итан моргнул и выключил приёмник.
– Что за чёрт…
Он поехал в город.
Фэрфилд, обычно шумный, сегодня был странно тихим. Люди шли мимо, но не встречались с ним взглядами. Казалось, никто не узнаёт. В кофейне бариста, та же девушка, снова стояла у стойки – и снова, будто впервые, спросила:
– Что будете заказывать?
Он смотрел в её глаза, ища хоть тень узнавания. Ничего.
– Вы меня не помните?
– Простите? – девушка улыбнулась натянуто. – Вы здесь раньше были?
– Сегодня утром. Заказывал латте.
Она задумалась, потом пожала плечами.
– Простите, сэр. Не думаю. Наверное, вы меня с кем-то путаете.
Он забрал кофе, чувствуя, как лёгкий холод пробирает его сквозь одежду, хотя был тёплый день.
На стене висел телевизор – тот самый, где утром передавали новости. Только теперь диктор рассказывал о предстоящей конференции и изменения в налоговом кодексе. Никаких упоминаний об аварии. Никаких его фотографий.
Как будто тот репортаж никогда не показывали.
Он посмотрел на отражение в стеклянной витрине напротив.
Лицо выглядело уставшим, чуть бледным, но обычным.
Однако стоило пошевелиться – отражение на долю секунды задержалось, словно застряло.
Настолько коротко, что можно было списать на воображение.
Но внутри холод пронзил позвоночник.
В полицейском участке пахло бумагой и кофе.
Итан стоял у стойки, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры в логике.
Дежурный офицер, молодой парень с веснушками, поднял глаза:
– Чем могу помочь?
– Я хочу поговорить со следователем по делу об аварии на трассе А-9, – сказал Итан.
– Им занимается детектив Миллс. Вы родственник погибшего?
– Погибшего? – Итан выдохнул коротко. – Послушайте, это ошибка. Там указано моё имя, но я жив.
Офицер посмотрел на него внимательно.
– Ваше имя?
– Итан Коул.
Пауза.
Парень кивнул, открыл папку на экране компьютера… и вдруг замер.
Лицо у него изменилось, как будто что-то там действительно было – что-то, чего он не должен был видеть.
Он взглянул на Итана ещё раз – глаза чуть расширились.
– Простите, сэр. Подождите здесь минутку. Я позову детектива.
Он ушёл вглубь коридора.
Итан слышал, как его шаги быстро удаляются, потом затихают.
Пять минут. Десять. Пятнадцать.
Дверь не открывалась. Никто не возвращался.
Лишь тихий гул лампы под потолком – и клокотание кофеварки.
Итан подошёл к стойке, но за ней никого не было.
Он шагнул к коридору, прошёл несколько метров… и понял, что там темно. Слишком темно для внутреннего помещения.
Остановился.
Из глубины коридора доносился тихий детский шёпот, похожий на дыхание: – Ты забыл, как уходят.
Итан обернулся – за спиной пусто.
Секунда – и всё стихло.
Он выдохнул, вернулся в зал, выбежал на улицу.
Небо снова было серым, но воздух пах странно – будто озоном перед грозой.
Вечером он сидел в машине у обочины. В руках – газета с его фотографией.
Он переворачивал страницу за страницей, словно взрослый человек, убедивший себя не верить глазам.
Солнце садилось. Тени удлинялись.
На другой стороне дороги из парка вышла та же девочка – маленькая, в жёлтом пальто.
Она шла, волоча за собой плюшевого медведя, и вдруг остановилась, глядя прямо на него.
Долго, внимательно.
Потом подняла руку и помахала.
Её губы чуть дрогнули: – Ты ведь просто боишься уйти домой.
Итан наклонился вперёд, моргнул – но девочки уже не было.
Он остался сидеть в машине, слушая, как за окном сгущается ночь.
И каждая минута становилась тяжелее, словно сам воздух знал: что-то из этого мира треснуло.
