Цикл рассказов: На Грани Вечности. Чёрный Карандаш Леонардо

Хранитель замер.

«…Ты носишь Карандаш Творца. Почему он у тебя?»

—Мне дал его Леонардо. Вернее… его эхо.

«Леонардо. Да. Он был здесь. Оставил это.»

Хранитель опустил посох. Опасность, казалось, миновала.

«Возьми ключ. Но знай: Ключ Отражения покажет тебе то, что ты скрываешь от себя. Когда придё время использовать его – не убегай от того, что увидишь. И ещё…»

Он сделал шаг в сторону, и зеркало за его спиной показало не отражение зала, а образ: я стою перед драконом в мастерской Леонардо, вставляю все семь ключей, и из его глаз вырывается свет, но… за моей спиной стоит тень с лицом будущего меня, и она держит нож у моего горла.

«…Не доверяй даже себе. Особенно – себе.»

Хранитель и искажённые отражения растворились, будто их и не было. Зеркала снова стали обычными. Только на полу остались осколки и мёртвые бабочки.

Я положил зеркальный ключ-каплю к остальным. Теперь у меня было четыре. В кармане зажужжал телефон (как он работал здесь?). Новое сообщение:

«Пятый ключ – Ключ Тишины. Он в месте, где время остановилось от ужаса. Чернобыль, 26 апреля 1986, 01:23:45. Но не в твоей реальности. В той, где реактор не взорвался, а… замер. Ищи в сердце тишины. И не слушай шёпоты.»

Я вздохнул. Дорога вела в ядерный кошмар. Но сначала нужно было покинуть Зазеркалье.

Кукла в кармане дёрнулась. Я вынул её. Её вышитые глаза смотрели в сторону одного из зеркал. В нём отражался не я, а дверь – простая, деревянная, с табличкой «Выход».

Я шагнул в зеркало. Оно приняло меня как воду.

-–

Я оказался в обычном переулке Парижа, но ночного и пустынного. Шёл дождь. В кармане – четыре ключа, кукла и карандаш. И знание, что следующий этап – альтернативный Чернобыль, где время замерло в момент катастрофы.

А над городом, в разрыве облаков, светились две луны. Значит, я всё ещё не в своём мире. Или свой мир уже начал меняться?

-–

▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄

ТЫ В ПАРИЖЕ (НО ВЕРСАЛЬ БЫЛ ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ). ЦЕЛЬ – АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ЧЕРНОБЫЛЬ.

ВЫБОР:

1. Исследовать этот Париж (понять, на какой реальности я)

2. Использовать карандаш, чтобы создать портал в Чернобыль (риск ошибиться с реальностью)

3. Обратиться за помощью к кукле (она явно не просто игрушка)

АРТЕФАКТЫ:

① Четыре ключа (Медальон, Свиток, Механизм, Зеркальная Капля)

② Кукла-проводник

③ Предупреждение о предательстве себя

ОПАСНОСТИ:

– Возможность застрять в параллельном мире

– Шёпоты в Чернобыле (из сообщения)

– Собственное будущее «я» как потенциальный предатель

ЦЕЛЬ: Найти пятый ключ (Тишины) в застывшем Чернобыле

▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀▀

P.S. Кукла иногда шевелится в кармане. А в лужах под дождём отражается не твоё лицо, а лицо ребёнка с карандашом в руке. Он машет тебе.

Глава 8: Чернобыльская Тишина

Париж оказался призрачным. Фонари горели, но не освещали улиц – свет застывал в воздухе, как янтарь. Машины стояли без водителей, двери магазинов были распахнуты, но внутри – ни души. Только эхо звуков: далёкий смех, обрывки музыки, шаги за спиной, которые прекращались, стоило обернуться. И две луны – теперь они висели низко, будто наблюдали.

Кукла в кармане дёргалась настойчиво. Я вынул её. Её тряпичная рука указывала на витрину антикварного магазина. За стеклом, среди старых часов и пожелтевших книг, стоял телевизор 80-х годов. На экране – не помехи, а изображение: лес, бетонные конструкции, знак с предупреждением об радиации. И время на экране: 01:23:44. Секундная стрелка не двигалась.

«Чернобыль», – прошептал я.

В этот момент телевизор включился на полную громкость. Из динамиков полился шёпот – тысячи голосов, перекрывающих друг друга, на разных языках, но все говорили одно:

«Не иди… не иди… останься… здесь безопасно…»

Кукла в моей руке вдруг заговорила – голосом маленькой девочки:

«Они врут. Они хотят, чтобы ты остался здесь навсегда. Как они. Держи меня перед экраном.»

Я поднёс куклу к стеклу витрины. Её вышитые глаза вспыхнули золотым светом. Телевизор взорвался (беззвучно, в замедленной съёмке), и экран превратился в портал – чёрный, с фиолетовыми краями, закручивающимися спиралью. Из него пахло озоном и пылью полыни.

Я шагнул внутрь.

-–

Меня выбросило в лесу. Но это был не обычный лес. Каждое дерево, каждый лист, травинка – всё было серым, неподвижным, как фотография. Небо – свинцовое, без солнца, без облаков, просто плоский цвет. Тишина была абсолютной – звуков не существовало. Даже моё дыхание, даже биение сердца – всё поглощалось этой ватной, мёртвой тишиной. Я попробовал крикнуть – ничего. Я хлопнул в ладоши – ни звука.

Чернобыль. Место, где время остановилось от ужаса.

Я шёл в сторону четвертого энергоблока. Он виднелся вдалеке – но не разрушенный, а замерший в момент взрыва. Из него вырывался столб света и материи, но он не двигался, будто кто-то нажал паузу. Вокруг летели в воздухе птицы – неподвижные. Искры, куски бетона, клубы «пара» – всё застыло.

Сердце сжималось от жуткой красоты и ужаса.

В кармане кукла дёрнулась. Я вынул её. Она повернула голову (тряпичная кукла!) и указала рукой на административное здание, полуразрушенное, но тоже застывшее.

Внутри было темно, но мои глаза быстро приспособились. На стенах – тени, отбрасываемые невидимым светом. Тени людей, застывшие в беге, в падении, в мольбе. Они были плоскими, как силуэты, но от них веяло холодом.

Я поднялся на второй этаж. Там, в кабинете начальника смены, на столе лежала книга – вахтенный журнал. Открытая страница показывала дату: 26.04.1986. Время: 01:23:45. Запись обрывалась на полуслове: «…аварийная защита не сра…»

Но меня привлекло другое. Напротив стола висело зеркало в простой раме. В нём отражалась комната, но без меня. Вместо меня в зеркале стоял человек в защитном костюме, спиной ко мне. Он медленно поворачивался. Под противогазом не было лица – только пустота, но в глубине её мерцала одинокая звезда.

Человек поднял руку и указал на меня, стоящего в реальной комнате. Потом его палец переместился, указывая вниз, под пол.

В зеркале пол был прозрачным, и под ним виднелась лестница, уходящая вглубь. В реальности же пол был цельным.

Я нашёл люк под ковром. Он не был заварен, лишь прикрыт тяжёлой металлической дверцей. На ней – знак радиации и надпись кириллицей: «Не входить. Тишина спит.»

Я открыл люк. Вниз вела узкая бетонная лестница. Тишина здесь была ещё гуще, почти осязаемой, как желе. Я спустился.

Подвал оказался бункером, вероятно, дозиметрической лабораторией. Столы, приборы, всё в пыли. И в центре – сфера из матового стекла, около метра в диаметре, подвешенная на цепях к потолку. Внутри сферы плавало что-то тёмное, пульсирующее.

На столе рядом лежала записная книжка в кожаном переплёте. Я открыл её. Почерк был нервным, торопливым, иногда переходившим в каракули.

«День 47 (или 470? Время не течёт). Тишина говорит. Она не хочет зла. Она просто… боится. Взрыв напугал её. Она свернулась внутрь себя и остановила всё вокруг. Мы все здесь – не мёртвые. Мы спим в её сне. Она показывала мне сны: миры без времени, где боль не существует. Она предлагала остаться. Я почти согласился. Но потом увидел, что она делает с теми, кто соглашается. Они становятся… тенями. Частью тишины. Вечными, но неживыми.

Ключ Тишины – внутри неё. Чтобы взять его, нужно её разбудить. Но разбудить – значит выпустить. И время снова начнёт течь здесь. И все, кто застыл, умрут за секунду – потому что их тела уже давно…

Я не могу этого сделать. Я оставляю карандаш. Может, следующий найдёт другой путь.»

Подпись: А.Дятлов (имя начальника смены в ту роковую ночь?).

На столе лежал карандаш – обычный, «Конструктор», советский. Но когда я взял его, он рассыпался в пыль. Остался лишь грифель, чёрный, невероятно плотный. Он был тёплым.

Я подошёл к сфере. Внутри пульсировала Тишина. Она была живой. И одинокой.

Кукла в моём кармане вдруг вылезла сама и упала на пол. Она поднялась на ноги (тряпичные ноги!) и подошла к сфере. Приложила руку к стеклу.

«Не бойся, – прозвучал в моей голове детский голос, но мудрый не по годам. – Она не злая. Она – ребёнок. Ребёнок, который увидел смерть и зажмурился так сильно, что остановил всё вокруг. Дай ей то, чего ей не хватает.»

– Чего?

«Звука. Но не любого. Звука, который не пугает. Звука… колыбельной.»

У меня не было голоса в этой тишине. Но у меня был карандаш. Я поднял чёрный карандаш Θ и нарисовал им на стекле сферы ноту – знак альтового ключа.

Нота ожила. Она засветилась мягким золотым светом и зазвучала – чистым, тёплым тоном, который пробился сквозь тишину. Это был звук колыбельной, которую пела мне мама в детстве. Я даже не помнил мелодию, но карандаш вытянул её из самых глубоких слоёв памяти.

Сфера вздрогнула. Тёмная масса внутри зашевелилась, пошла волнами. Затем она расступилась, и в центре появился предмет: пятый ключ. Он был сделан из чёрного бархата, поглощающего свет, и по форме напоминал закрытый глаз.

В тот же миг всё вокруг задрожало. Пыль с приборов поднялась в воздух. Тени на стенах зашевелились. Тишина просыпалась.

Из сферы вырвался голос, не звук, а прямое ощущение в сознании:

«Спасибо… Я так долго боялась… Теперь можно идти дальше… Возьми ключ… И беги… Пока я не передумала…»

Я схватил ключ-глаз. Он был мягким и тёплым.

Бежать. Лестница, люк, застывший коридор. За мной мир начинал оживать: звуки прорывались – гул реактора, треск разрушения, крики (но запоздалые, эхом). Время снова текло, и всё, что было застывшим, теперь распадалось – птицы превращались в прах, здания начинали медленно рушиться, тени растворялись с тихими вздохами облегчения.

Я выбежал из здания. Лес ещё был серым, но уже появлялись пятна цвета – зелёная трава, синее небо. Они расползались как чернильные пятна.

Кукла вскочила мне в руку.

«Портал! Нарисуй портал! Здесь скоро всё исчезнет!»

Я размахнулся карандашом, чтобы нарисовать дверь. Но в этот момент из-за руин вышла фигура – человек в рваном защитном костюме, без противогаза. Его лицо было лицом будущего меня из Башни, но искажённым болью.

«Оставь ключ… Он не для тебя… Он для тех, кто спит…»

Это была тень моего будущего, та самая, о которой предупреждал Хранитель зеркал. Она шла на меня, и в её руке был нож из сломанного карандаша.

Я дорисовал дверь. Она стала реальной. Я прыгнул в неё, унося пять ключей.

Последнее, что увидел, – как пробудившаяся Тишина обволакивает мою тень, удерживая её, а та кричит беззвучно.

-–

Я приземлился в пустыне. Бескрайние пески под тремя солнцами. В кармане – пять ключей. И новое сообщение на телефоне (удивительно, но он работал):

«Шестой ключ – Ключ Забвения. Он в библиотеке, которую сжёг Цезарь, но которая уцелела в памяти человечества. Александрия. Ищи в пепле то, что не сгорает. Спеши. Инквизиция уже знает о твоём пробуждении Тишины.»

А рядом в песке лежал новый предмет – детская соска, старая, потрёпанная. Но когда я поднял её, внутри увидел микрокосмос – крошечные вращающиеся галактики.

Кукла в другом кармане прошептала:

«Она дала тебе это. На память. И для силы. Когда будет трудно – вспомни колыбельную.»

Я смотрел на три солнца, чувствуя тяжесть ключей и ответственности. Шестая остановка – Александрийская библиотека. Но не в пепле прошлого. В памяти человечества. Как туда попасть?

-–

▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄

ТЫ В ПУСТЫНЕ ТРЁХ СОЛНЦ. ЦЕЛЬ – БИБЛИОТЕКА АЛЕКСАНДРИИ В ПАМЯТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

ВЫБОР:

1. Использовать соску-микрокосмос (исследовать её силу)

2. Нарисовать карандашом путь к Александрии (риск создать временную петлю)

3. Обратиться за помощью к кукле (она явно знает больше, чем говорит)

АРТЕФАКТЫ:

① Пять ключей (Медальон, Свиток, Механизм, Зеркало, Чёрный Глаз)

② Кукла-проводник

③ Соска-микрокосмос (дар пробуждённой Тишины)

④ Знание о предательстве своей тени

ОПАСНОСТИ:

– Инквизиция Времени в погоне

– Собственная тень, освободившаяся в Чернобыле

– Шестой ключ Забвения (что он забудет?)

ЦЕЛЬ: Найти шестой ключ в ментальной Александрийской библиотеке

▀▀▀▀▀▀▀▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄▄

P.S. Когда дует ветер, в песке проступают лица – учёных, философов, библиотекарей. Они шепчут названия книг, которых никогда не читал. Один шёпот выделяется: «Ищи Гипатию. Она ждёт у последнего свитка.»

Глава 9: Библиотека Памяти

Пустыня трёх солнц была обманчива. Песок под ногами не был простым песком – при ближайшем рассмотрении он состоял из крошечных букв, обломков слов, обрывков предложений на всех языках мира, живых и мёртвых. Каждый шаг поднимал облако литературной пыли, которая звенела, как стеклянная крошка.

Соска-микрокосмос в моей руке пульсировала тёплым светом. Я поднёс её к уху и услышал – не звук, а шёпот мудрости, голоса, читающие вслух трактаты по философии, астрономии, медицине. Голоса из Александрии.

– Как попасть в библиотеку, которой нет? – спросил я у куклы, сидевшей у меня на плече.

Она повернула тряпичную голову, её пуговичные глаза отражали три солнца.

«Библиотека никогда не горела. Она просто… ушла. В место, где горят не книги, а невежество. Нарисуй дверь. Но не просто дверь. Нарисуй вопрос, на который не знаешь ответа.»

Я взял чёрный карандаш Θ. Какой вопрос? Их было тысячи. Я выбрал один, мучивший меня с детства: «Почему звёзды светят, если в космосе нет воздуха?» (детский, наивный, но именно такой и нужен был для чистоты).

Я нарисовал в воздухе знак вопроса, но не простой – с завитками, похожими на свитки. Линии засветились и стали твёрдыми. Знак повернулся, превратился в арку, а за ней открылся вид: бесконечные ряды стеллажей из тёмного дерева, уходящие ввысь дальше, чем видит глаз. Воздух пах папирусом, кедром и старыми чернилами.

Я шагнул внутрь.

Александрийская библиотека в памяти человечества. Она была не совсем материальной. Пол под ногами был полупрозрачным, и сквозь него виднелись вспышки – моменты, когда люди в разных веках читали, спорили, переписывали тексты. Тени учёных прохаживались между стеллажей, не замечая меня. Здесь были Гиппарх с астролябией, Эратосфен с картой мира, Аристарх, чертящий гелиоцентрическую систему.

Голос, тихий и мелодичный, прозвучал позади:

—Ты ищешь ключ Забвения. Но знаешь ли ты, что забудет он?

Я обернулся. Передо мной стояла женщина в простом хитоне, с умными, печальными глазами. Гипатия. Не тень, а скорее её идея, запечатлённая в коллективной памяти человечества.

—Ключ Забвения – самый опасный. Он не стирает память. Он стирает саму возможность помнить. Не факты, а связи между ними. Ты можешь забыть, зачем тебе нужны остальные ключи. Забыть, кто ты. Остаться здесь, вечным читателем.

– А как его найти?

—Он в зале утраченных книг. Там, где хранятся труды, которые сгорели, но чьи идеи остались. Но путь охраняет Сфинкс Безмолвия. Он задаст тебе вопрос. И если ответишь неправильно… ты станешь новой книгой на этих полках.

Она указала на коридор, заканчивающийся массивной дверью из чёрного дерева с инкрустацией из слоновой кости в виде сфинкса.

Я пошёл. По пути мелькали названия: «История мира в 100 томах», «Рецепт философского камня от Гермеса Трисмегиста», «Карты Атлантиды». Книги, которых никогда не существовало, но которые должны были существовать.

Дверь перед залом утраченных книг была не просто дверью. Это был рот сфинкса, вырезанный в дереве. Когда я приблизился, деревянные веки открылись, и из пустых глазниц полился холодный свет.

Голос, звучащий как скрип пергамента:

«Я – страж Забвения. Ответь: что остается, когда забываешь всё?»

Я задумался. Обычные ответы – «ничего», «пустота» – явно были ловушкой. Гипатия говорила о связях. Что остаётся, когда забываешь связи?..

– Возможность, – сказал я. – Возможность начать с чистого листа. Создать новые связи.

Сфинкс молчал. Потом его каменные губы дрогнули в подобии улыбки.

«Правильно. Но неполно. Забывая, ты теряешь не только боль, но и радость. Входи. И помни о цене.»

Дверь открылась. Зал утраченных книг был огромным и пустым. Ни стеллажей, ни полок. Только в центре на пьедестале лежала одна книга – тонкая, в кожаном переплёте без названия. И над ней парил шестой ключ – он был сделан из дыма и тени, постоянно меняя форму, но в основе – пепельная спираль.

Я протянул руку. В тот же миг из книги вырвался вихрь образов – лица людей, которых я любил, моменты счастья, боль потерь, детские страхи, первые победы. Всё, что делало меня мной. Ключ Забвения предлагал простое решение: отпустить. Стать чистым, без груза памяти. Стать идеальным инструментом Θ.

Но какой ценой?

Кукла на моём плече вдруг заговорила голосом пробуждённой Тишины:

«Не бери его, если не готов. Он заберёт то, что дороже всего – твою историю. Ты станешь сильным. Но пустым. Как я была пустой, пока ты не вернул мне звук.»

Я посмотрел на ключ. Мне нужна была сила, чтобы противостоять Инквизиции, своей тени, завершить миссию. Но… стать пустым сосудом?

Внезапно дверь в зал с грохотом распахнулась. В проёме стояли три фигуры в чёрных балахонах с капюшонами. Но теперь их лица не были пустыми – под капюшонами горели глаза из синего пламени. И с ними была моя тень из Чернобыля – теперь более чёткая, почти материальная, с ножом из сломанного карандаша в руке.

«Еретик времени, – прогремел голос одного из инквизиторов. – Ты пробудил Спящую, нарушил Тишину. Твоё исправление более невозможно. Только стирание.»

Тень заговорила моим голосом, но с искажённой ненавистью:

«Отдай ключи. Я буду лучше тебя. Я не буду колебаться. Я стану идеальным Θ.»

Инквизиторы подняли руки. В их пальцах вспыхнули круги из чёрного огня – оружие, стирающее не тело, а временную линию.

У меня не было времени думать. Я схватил ключ Забвения. Холод пронзил руку, и в голове пронеслись вспышки:

Мама читает сказку… Первый школьный звонок… Смерть дедушки… Поцелуй под дождём… Падение карандаша в Лувре…

Я чувствовал, как они тают, как льдинки на горячей ладони. Но вместе с болью уходила и тяжесть, сомнения, страх. Я стал… лёгким. Ясным. Как будто мир был сложной задачей, а я только что нашёл решение.