Не первая любовь

Лена Коваленко

Не первая любовь

Пролог

– Ты язва и дрянь. Сцеживаешь свой яд на каждого! – надрывается мой бывший муженёк в попытке донести до меня свою истину. И всё бы ерунда, но из комнаты, аккуратно опираясь на стену, выходит дочь.

– Это с тобой жить невозможно! А мама хорошая! – говорит безапелляционно моя зайка.

-Ах ты, дрянь маленькая! Сразу видно, без мужской руки растёшь! – этот бессмертный пытается замахнуться на дочь, но я преграждаю ему путь.

– Сковородка – оружие свободы! – рявкаю ему в лицо так, что он отшатывается.

– Чего, мля? – ошарашенно спрашивает благоНеверный.

– Фраза такая. Из мультика детского. «Сковородка – оружие свободы». Так вот, если ты, сука такая, хоть пальцем тронешь дочь, то узнаешь, насколько она правдива. – Задумчиво взвешиваю в руках блинницу. И впервые в жизни жалею, что отказалась от чугунной. Эта слишком лёгкая – так только подрихтовать этот аристократический фейс.

– А ты, я смотрю, совсем бесстрашная стала? – в глазах мужа загорается опасный огонёк. Много лет назад мне он крайне нравился. Когда-то этот огонь означал, что мы будем трахаться как кролики во всех позах и на всех поверхностях. В последний раз свою страсть муженька обратил в насилие. Мне этого было достаточно. А уж теперь пусть попробует! От нежной барышни во мне и было-то немного. А уж сейчас и вовсе панихиду для неё можно заказывать.

Поудобнее перехватываю сковородку и цепляю взглядом заварник со свежим чаем. Не кипяток, но сойдёт. Десять лет жизни с ребёнком-инвалидом действительно закалили и изменили меня. Когда каждый наш прогресс приходится буквально выгрызать зубами, волей-неволей черствеешь.

– Не бесстрашная. Просто страх у меня теперь один.

Уже открываю рот, чтобы отправить дочь в комнату, от греха подальше, как слышу хлопок входной двери.

– Мы обошли весь супермаркет, – раздаётся из коридора сильный мужской голос, от которого бывший в употреблении муженёк аж подбирается весь.

– Мы обошли всё, но чиабатту твою не нашли! – в дверях появляется владелец голоса. Фраза его, начатая с улыбкой, постепенно вязнет по мере того, как мужчина оценивает картину происходящего на кухне. Ну приплыли. Мандельброт тебя ети.

Важное предупреждение 18+

Данное произведение содержит материалы деликатного характера, включая: нецензурную лексику; сцены насилия и описания травм; эпизоды употребления алкоголя, табачных изделий и наркотических веществ.

Автор категорически не пропагандирует и не одобряет описанные в произведении действия. Все события и ситуации представлены исключительно в художественных целях для создания достоверной атмосферы повествования.

Представленная история является плодом художественного вымысла и не призывает к подражанию описанным событиям. Автор не стремится романтизировать насилие, деструктивное поведение или иные формы девиантного поведения, а стремится к объективному отображению действительности. Все персонажи вымышлены, а совпадения случайны. Действия происходят в альтернативной России, которая хоть и похожа на нашу действительность, все же имеет свои особенности.

Поведение и поступки персонажей могут противоречить личным моральным установкам и ожиданиям читателей. Рекоменду ю отнестись к произведению как к художественному произведению с соответствующим уровнем зрелости и критического мышления.

Глава 1

Музыка: «Базовый минимум» (Sabi, MIA BOYKA)

За несколько месяцев до пролога

Илона

– Илона Георгиевна, вы слышали про новый центр? – огорошивает меня вопросом наш офтальмолог после очередного приёма.

– Это тот, который открылся в прошлом году? – уточняю. С трудом отрываю взгляд от прозрачного стекла, за которым моя дочь с удовольствием играет в окружении медсестёр и таких же полуслепых детей. Моя Симка не слепая в полном смысле слова, но если мы не сделаем операцию в течение года‑двух, то, скорее всего, станет ею.

– Да, специализированный офтальмологический реабилитационный центр для детей, – Марат Алексеевич кивает своим мыслям и выжидательно смотрит на меня.

– Этот центр безумно дорогой на платной основе, но, говорят, там есть какие‑то квоты. – Не люблю ходить вокруг да около. К тому же годы борьбы за зрение моей дочери, проведённые бок о бок, сделали нас с офтальмологом почти приятелями. – Специалистов туда навезли со всей страны. Лечиться ездят дети всяких шишек, как на курорт.

– К счастью, эти дети ездят платно, – в голосе врача мелькает нотка осуждения моего ехидства, хотя он всё прекрасно понимает. – Поэтому нам пришли квоты в этот центр. И… – моё сердце ёкает на этой паузе.

– Илон… Илона Георгиевна, – видно, что и сам офтальмолог крайне эмоционален, что вообще‑то ему не свойственно, – Серафима попадает под квоту. В СОРЦ работает хирург по этому профилю, ему необходимо защитить докторскую. Под это дело собирают детей чуть ли не со всей страны. У нашего региона приоритет. Собирайте документы, проходите анализы – и в декабре ложитесь. С вас только оплата вашего питания. Проживание родителя входит в сумму, выделенную на вас, а вот с питанием – как всегда. Учтите: там реабилитация месяца на три‑четыре, но вас саму попросят недели через три‑четыре. Правила. Дети старше восьми должны учиться сами адаптироваться.

– Боже… – всю речь Марата Алексеевича я даже не дышу. Это значит, да? Да? Операции быть! Сжимаю и разжимаю кулаки, не зная, как выразить собственную радость. Я уже почти потеряла надежду. Летом мы объездили все клиники Питера и Москвы. Либо не брались, либо неподъёмная цена. Уже обратилась в фонд, но… случай не «хайповый» – сбор шёл крайне медленно. А тут…

– Спасибо… Спасибо! – хриплю и порывисто обнимаю врача.

– Ну‑ну! Илона Георгиевна, – снисходительно хлопает он меня по плечам, а я отстраняюсь так же стремительно, как и обняла. – Поверьте, я понимаю вашу радость. Случай у Симы сложный, но всё наладится. Всё получится. Я знаю этого врача. Там руки от бога. На них молиться надо.

– О, поверьте! Я в том состоянии, что куда скажете, туда и пойду. Надо – буду в храме молиться, а могу и на капище сгонять. – Про жертвы дьяволу предпочитаю промолчать, зная набожность врача.

– Вижу, вы приходите в себя, – лёгкая улыбка служит мне ответом на шутку. – Пойдёмте, подготовлю вам направления на анализы. Большинство сдадите у нас, но, конечно, есть и платные.

Платные… Конечно, платные. За 10 лет сражений за здоровье дочери я уже привыкла, что платное у нас – всё, что не бесплатное…

━━《》━《》━《》━《》━《》━《》━━

Мы с Симкой едем в детское кафе. Сегодня праздник, сегодня можно. Завтра мы садимся на специальную диету, чтобы все анализы были в норме. Настроение отличное. Даже не помню уж, когда мне было так весело.

Мой совершеннолетний «Форд‑Фокус» задорно гремит на кочках в такт наших с дочкой песен.

– Айфон купи… ресторан плати… базовый минимум.

С удовольствием слушаю, как смеётся дочь. Она точно считывает моё настроение.

– Мам, а Марат Алексеевич что‑то хорошее сказал? – дочка всегда очень чутко ловит изменения в эмоциях. У неё интуиция такая, что порой страшно.

– Да, кроха, – не вижу смысла скрывать от неё. К тому же давным‑давно я для себя решила быть предельно честной с дочкой в вопросах её здоровья. Не нужны нам ни пустые надежды, ни депрессии.

– Операция? – делает логический вывод дочь. А я паркуюсь на стоянке нашего любимого кафе с тортами в виде животных и огромными молочными коктейлями. Поворачиваюсь на своём сиденье так, чтобы хорошо рассмотреть Симку. Серафима. Симка. Фима. Фомка. Кроха. Моя дочь. Моя маленькая красотка, которая вырастет и разобьёт десятки хрупких мужских сердец.

– Да, дочь, – подтверждаю её мысли. В тусклом свете вывески внимательно рассматриваю вселенную, что укрылась в глазах моей дочери. Этой вселенной там скоро не будет, и я счастлива. – В декабре мы ложимся в новый центр, и будет операция. Шансы максимально высокие.

– Ма‑а‑а‑а! Это круто!!! – по щеке дочери катится одинокая слеза, а она тянется через ручник и крепко обнимает меня. Хмыкаю, поражаясь нашему сходству даже в реакциях. Моя маленькая ехидная копия.