Ты помни обо мне

Ольга Варс

Ты помни обо мне

Глава 1

Будильник прозвенел в семь, но Наташа выключила его почти сразу и осталась лежать, глядя в потолок. За окном, как всегда был серый март, когда снег уже сошел, но до весны еще далеко, и город похож на серую массу.

Из кухни послышалось звяканье кружек. Это Артем искал сахар в шкафу с сервизом. Ему пять, но он всегда старательно делает вид, что уже взрослый. Лизе десять, она в это время обычно спит, зажав в руках мягкую собаку, которая давно потеряла один глаз.

Наташа поднялась, натянула халат и пошла на кухню. Владимир стоял у холодильника, как и каждое утро, опираясь плечом о дверцу. На нем была старая футболка с логотипом фирмы, в которой он не работал уже полгода. Он пил воду из пластиковой бутылки, смотрел в одну точку и явно мыслями был где-то далеко.

Артем сидел уже за столом и пытался намазать хлеб маслом. Нож то и дело соскальзывал, масло рвалось неровными полосками. Он с досадой царапал корку, в итоге просто закинул кусок в рот.

– Мам, а ты сегодня заберешь меня пораньше? – спросил он с набитым ртом.

– Посмотрим, – ответила Наташа автоматически, уже доставая сковородку и яйца. – Если на работе не задержат.

Она сказала это и внутренне поморщилась. “Если на работе не задержат” стало ее стандартной фразой, как пароль, который ничего не значит, но без него нельзя было обойтись.

Владимир поставил бутылку на стол, потер лицо руками и сел на табурет рядом с Артемом.

– У тебя снова совещание? – спросил он.

– У меня всегда совещание. И даже если его нет, его обязательно придумают, – Наташа включила конфорку.

Он усмехнулся, но без радости.

У Владимира тоже были свои “совещания”. Только в его случае они часто заканчивались тем, что бухгалтер присылала сухой лист с цифрами и жирной строкой “недостаточно средств”. Свой маленький бизнес он любил, как третьего ребенка, но этот ребенок почему-то постоянно болел и требовал денег.

Наташа перевернула яичницу, слушая, как масло сердито шипит, и вдруг поймала себя на мысли, что этот звук раздражает до дрожи. Даже не звук, а сама повторяемость: одно и то же утро, одна и та же сковородка, одно и то же “посмотрим” и “на работе не задержат”.

Она выключила огонь, поставила тарелку перед Владимиром и неожиданно спокойно сказала:

– Я больше так не могу.

Он поднял голову.

– Как “так”?

– Вот так. Эта квартира, садик, школа, работа… Я понимаю, что это жизнь. Но у меня внутри ощущение, что мы просто по кругу ходим. Как белка в колесе.

Артем поднял взгляд от своего хлеба.

– Мам, а что плохого в белке?

Наташа улыбнулась, но глаза у нее были усталые.

– В белках ничего плохого. Плохо, когда ты не белка, но живешь как она.

Владимир взял вилку, задумчиво ткнул в яичницу, потом отложил.

– Что ты предлагаешь?

Она хотела сказать “ничего”, как делала раньше. Шутливо, в тон. Но вдруг почувствовала, как что-то внутри перевернулось.

– Поехали отсюда, – сказала она. – Хоть ненадолго.

– Куда? – он нахмурился. – К твоей маме? Она опять будет читать мне мораль.

– К морю, – Наташа посмотрела на мокрое окно. По стеклу медленно ползла одинокая капля. – Хочу, чтобы дети увидели солнце. Настоящее, которое бывает только летом. Хочу, чтобы мы ходили в шортах, а не в куртках.

Артем оживился.

– На море? Это где песок и ракушки?

– Да, – сказала Наташа. – И волны.

– И акулы! – добавил он с восторгом.

Лиза проснулась и вошла на кухню, держа под мышкой свою собаку без глаза.

– Какие еще акулы? – сонно спросила она. – Мы куда-то едем?

Владимир перевел взгляд на детей, потом на Наташу. Ему захотелось сказать что-нибудь разумное, вроде: “Сейчас не время” или “Надо сначала закрыть кредиты”, но слова застряли. Он посмотрел на ее лицо, на тонкие круги под глазами, на залом между бровями, который появился за последний год.

Она была не просто усталой. Она была на грани.

– Хорошо, – сказал он. – Сколько у нас денег?

– На море? – Лиза уже окончательно проснулась. – Я возьму своего лебедя!

– Какого лебедя? – удивился Владимир.

– Надувного, – объяснила Наташа. – У нее в кладовке лежит второй год. Все ждет моря.

Владимир вздохнул и поднялся.

– Давай так. Я сейчас разберусь с работой, а вечером, если судьбе будет угодно, посмотрим туры.

– Володя, я серьезно, – сказала она.

Он посмотрел на нее так, будто хотел спросить “А ты думаешь, я нет?”, но вместо этого только кивнул.

Вечером они сидели на диване, поставив ноутбук на подушку. Дети в это время строили из кубиков что-то похожее на аэропорт.

Туры выскакивали один за другим. Турция, Кипр, Тунис, Греция. У одних была приличная цена, но холодное море. У других хорошее море, но цена заставляла Владимира нервно потирать лоб.

– Вот, – Наташа ткнула пальцем. – Египет.

Он прочитал вслух:

– Шарм-эль-Шейх. Пять дней, все включено, четыре звезды.

– Отличный вариант, – Наташа усмехнулась. – Главное тепло.

– Египет это где пирамиды? – Артем подполз ближе. – Мама, там настоящая пустыня?

– Настоящая, – сказала она. – С верблюдами.

– Я поеду, – объявил он. – Я должен посмотреть пустыню.

Лиза прижала к себе собаку.

– Там будет море?

– Будет, – подтвердил Владимир.

—Мне учитель по географии не поверит,– всплеснула руками Лиза.

Он посмотрел на цену, вздохнул, потом посчитал на калькуляторе. Еще раз, уже медленнее. Потом, как будто сдавшись, кивнул.

– Если до конца месяца не покупать лишнего и отложить ремонт кухни, то мы выкрутимся.

– Кухня подождет, – спокойно сказала Наташа. – Мы в ней и так уже десять лет живем. А отпуска, кажется, уже тоже десять лет ждем.

Он только молча признал, что возразить не может.

Они оплатили тур. Когда на экране появилась надпись “Покупка успешно совершена”, Наташа почувствовала странное облегчение, как будто она разорвала невидимую нитку, которая держала ее привязанной к этой кухне.

Перед сном она долго ходила по квартире. Смотрела на полки, на игрушки, на книги, на старый плед в зале.

Ей показалось, что дом стал другим, будто бы тихо вздохнул и спросил: «Вот как… Вы всё-таки уезжаете?»

Она подошла к окну. Внизу, во дворе, одинокий фонарь освещал мокрый асфальт. Где-то хлопнула дверь подъезда.

Наташа положила ладонь на холодное стекло и подумала: “Интересно, какой будет воздух там, в Египте. Может, он по-другому пахнет?”

Эта мысль почему-то засела в голове.

Через неделю чемоданы стояли у двери. В прихожей было тесно, дети толкались, споря, кто понесёт пакет с игрушками. Лиза держала своего надувного лебедя, наполовину уже спущенного, но от этого не менее любимого.

Наташа поправила шарф, проверила паспорта, билеты.

– Ничего не забыли? – спросил Владимир.

– Если забыли, значит, оно нам там не нужно, самое главное— документы,– ответила она.

Они закрыли дверь.

Наташа не знала, что в этот момент покидает не только квартиру, что она выходит за пределы прежней жизни. Но дверь все равно захлопнулась обычным будничным щелчком.

Глава 2

В иллюминаторе мелькнуло полосатое поле, потом взлетная полоса, потом белое здание аэропорта. Самолет приземлился с легкой тряской.

Лиза прижалась к Наташе.

– Мы уже на море?

– Пока нет, – Наташа поцеловала ее в макушку. – Мы пока на пути к морю.

В салоне самолета зашевелился народ. Артем уже стоял, прижимаясь к спинке впереди стоящего кресла, и тянулся к багажной полке.

– Сядь, пока не разрешили вставать, – попросил Владимир.

– Ну пап, мы же уже в Египте! – Артем не мог усидеть.

“В Египте”– эта фраза прозвучала странно для семьи.

Наташа почувствовала внутри легкий холодок. Место, которое она видела только на картинках в турагентствах, теперь стало реальным.

Они вышли из самолета и сразу почувствовали жаркий и сухой воздух.

Наташа сняла с себя свою весеннюю куртку.

– Мам, у них тут лето, – с уважением сказал Артем.

– Да, сынок, – ответила она и улыбнулась.

Аэропорт был шумный, люди говорили на десятках языков. Где-то над головой кричали объявления, под ногами катились чемоданы, дети плакали, смеялись, кто-то спорил на ломаном английском с пограничником.

Покупка виз, проход через паспортный контроль, ожидание чемоданов, беготня Лизы вокруг тележки. Все это смешалось в один длинный, утомительный, но почему-то радостный поток.

У выхода их уже ждал представитель турфирмы с табличкой. Молодой египтянин по имени Ахмед, с яркой улыбкой и идеальным русским, произносил их фамилии, как будто давно их знает.

– Черновы! Сюда, пожалуйста.

Они загрузили чемоданы в автобус. Тот был старенький, но с работающим кондиционером. За окнами мелькали дома, пальмы, рекламные щиты, странные пустые домострои посреди песка.

– Почему они недостроенные? – спросила Наташа, глядя на бетонные коробки без окон.

– Так бывает, – ответил Владимир. – Деньги закончились, проект заморозили. Или хозяин умер. Или передумал.

Город постепенно остался позади. Дорога тянулась вдоль моря. Слева синяя вода, справа скалы и песок.

Наташа открыла окно. В лицо ударил горячий, соленый ветер.

“Вот он, другой воздух”,—подумала она.

Отель оказался большим, с белыми корпусами, выстроенными вокруг бассейна. У входа стояли люди в униформе, улыбались, брали чемоданы, махали руками, как будто они здесь гостей ждали всю жизнь.

Дети сразу прилипли к стеклу, увидев бассейн.

– Там горка! – закричала Лиза. – Смотри, горка!

– Я буду прыгать с бортика, – заявил Артем. – Можно же, мам?

– Ничего нельзя, пока мы не поселимся и не поедим, – отрезала Наташа, но в голосе у нее было уже не раздражение, а какое-то легкое довольство.

В номере было просто, но чисто. Широкие кровати, телевизор, балкон, с которого виден кусочек моря. На столе стояла тарелка с фруктами, рядом бутылка воды.

Лиза тут же забралась на кровать и запрыгала на матрасе.

– Я буду спать тут, – сказала она и плюхнулась на подушку.

– Я с краю, – объявил Артем. – Чтобы если я ночью захочу в туалет, никого не будить.

– Ты и так всех будишь, – пробормотал Владимир, распихивая вещи по шкафам.

Наташа вышла на балкон. Под ней шумел внутренний двор: кто-то смеялся у бассейна, кто-то тянул шезлонг, музыка едва слышно доносилась из бара. Море вдалеке было ровным, блестящим, почти нереальным.

Она глубоко вдохнула.

“Вот, – подумала она, – вот для этого стоило выбраться из дома”.

Первый день прошел, как в тумане. Бассейн, море, шведский стол с бесконечными салатами и не менее бесконечными сладостями.

Артем, обгоревший к вечеру, ходил довольный, как герой. Лиза полдня каталась с желтой горки и каждый раз кричала, как будто падает с обрыва, а потом с визгом вылетала в воду.

– Нам нужно купить крем от солнца, – сказала Наташа, намазывая сына после душа успокаивающим лосьоном. – И панамку нормальную.

– Я не буду в панамке, я мужик, – возмутился он.

– Ты красный мужик, – спокойно заметил Владимир. – Завтра пойдешь в панамке, как миленький.

Вечером они спустились на анимационную программу. На сцене кто-то пел, кто-то танцевал, дети носились, взрослых развлекали конкурсами. Все было шумно, чуть пошловато, но по-своему уютно.

Когда ведущий объявил: “Завтра у нас специальная программа. Сафари в пустыне. Квадроциклы, бедуинское шоу, чай, верблюды. Записывайтесь у гида”, Наташа почувствовала, как внутри что-то откликнулось.

Пустыня— то самое слово, которое Артем произносил дома с сияющими глазами.

После программы к ним подошел тот же Ахмед, гид.

– Как вам отель? Все нравится? – спросил он на мягком русском. – Никаких проблем, все хорошо?

– Все отлично, – ответила Наташа. – Дети в восторге.

– Завтра у нас сафари. Очень красиво, закат в пустыне, традиционный ужин у бедуинов. Вам очень понравится. Это лучшее, что можно увидеть кроме моря.

Владимир устало потер шею.

– А как долго это по времени?

– Вас забирают после обеда, возвращаетесь часов в девять вечера. Есть программа для детей, но иногда они устают. У нас будут верблюды, можно прокатиться, сделать красивые фотографии.

Артем сразу дернул Наташу за руку.

– Мы поедем! Мам, мы поедем? Там же пустыня!

Лиза подняла голову.

– А там есть море?

– В пустыне нет моря, – объяснил Артем снисходительно. – Зато там верблюды.

– А верблюды кусаются? – подозрительно спросила Лиза.

Ахмед улыбнулся.

– Только если их обидеть.

Наташа на секунду задумалась. Усталость от перелета еще ощущалась в теле, ноги ныли, особенно от хождения по песку. Но мысль о пустыне притягивала.

– Может, в другой день? – предложил Владимир. – Дети могут не выдержать.

– Это же не так долго, – сказала Наташа. – Зато это, возможно, единственный раз, когда мы можем увидеть пустыню. Настоящую.

Она произнесла “настоящую” и сама почувствовала, как сердце немного быстрее ударило.

– Ладно, – сдался Владимир. – Только с условием, что если будет совсем тяжело, мы можем вернуться пораньше.

– Это сложно, – спокойно сказал Ахмед. – Программа групповая, но я буду рядом. Если что, постараемся помочь.

Он записал их фамилию, уточнил номер комнаты, сказал время выезда.

Ночью Наташа долго не могла уснуть. Она лежала между детьми, слушала их ровное дыхание и присматривалась к свету, пробивающемуся через плотные шторы. Там, за окном, было совсем другое небо, не такое к которому она привыкла. Где-то далеко, за отелями и дорогой, начиналась пустыня.

На следующий день после обеда их забрали в холле отеля. Джипы ждали у входа, блестящие на солнце, с открытыми бортами.

– Я буду сидеть впереди! – закричал Артем.

– Нет, впереди опасно, – остановил его Владимир. – Сядем вместе сзади.

Наташа усадила Лизу, пристегнула ремень, хотя большинство других туристов этого даже не сделали. Сама села рядом, почувствовала под рукой шершавый материал сиденья. Рука Владимира легла ей на плечо, коротко сжала.

– Будет весело, – сказал он.

Джип дернулся, тронулся. Город остался позади. Дорога сменилась песчаной колеей. Машина прыгала на ухабах, дети визжали, как на аттракционе. Пыль из-под колес поднималась в воздух, висела облаком за ними.

Постепенно вокруг исчезли любые признаки города. Ни домов, ни фонарей, только песок до горизонта. Дюны то поднимались, то опускались плавными волнами.

Наташа поймала себя на том, что не может оторвать взгляд. Пустыня не была пустой. Она была живой, только по-своему. Легкие тени от редких кустов, какие-то следы на песке, тонкая игра света.

– Мам, смотри, пустыня как море, только без воды, – сказал Артем.

– Тихое море, – ответила она.

Через какое-то время показался лагерь. Несколько низких палаток, деревянные навесы, под ними ковры и подушки. Рядом с одной палаткой сидели мужчины в длинных одеждах, пили чай из маленьких стаканов.

Сбоку виднелась огороженная территория с верблюдами. Те стояли, медленно жевали, смотрели на приезжающих с непонятным выражением на вытянутых мордах.

Когда они вышли из джипа, воздух ударил в лицо особенно густой жарой.

– Сначала катание на квадроциклах, потом верблюды, потом ужин, – говорил Ахмед, перекрывая шум.

Наташа решила, что квадроциклы пусть будут без нее. Ее тянуло к верблюдам.

Они с Лизой подошли ближе. Один из верблюдов повернул к ним голову и слегка фыркнул.

– Мне он не нравится, – тихо сказала Лиза, прячась за мамой. – Он странный.

– Он не странный, он просто такой, – Наташа осторожно протянула руку. – Смотри, какой мягкий у него нос.

Верблюд терпеливо стоял, лишь иногда шевелил губами.

– Верблюд хороший, – раздался вдруг голос рядом. – Просто очень гордый.

Наташа обернулась. Перед ней стоял мужчина в традиционной одежде, с покрытой платком головой, смуглый, с темными глазами. Ему было сложно дать возраст. От тридцати до сорока. Он смотрел спокойно, не улыбался, но в глазах читался интерес.

Наташа чуть растерялась.

– Наверное, – сказала она. – А он не плюется?

– Плюется, если его обидеть, – ответил мужчина. Его русский был ломким, но понятным. – Садиться будете?

Он кивнул на верблюда.

Владимир подошел, держа Артема за плечо.

– Давайте ты покатаешься, а я потом, – предложил он Наташе. – У меня пока голова гудит от дороги.

Ахмед уже собирал туристов, распределяя их по животным. Солнце уже не было в зените, светило чуть мягче, но все равно ощущалась жара.

Наташа вздохнула и решилась.

– Ладно, я поеду. Только недалеко.

Она подвела Лизу к Владимиру, потом взобралась на верблюда с помощью низкой деревянной скамьи и крепких рук проводника. Когда животное поднялось, мир резко накренился. Наташа вцепилась в ручки седла, сердце ухнуло.

– Не бойтесь, – сказал тот же мужчина в платке. – Он умный.

Группа двинулась цепочкой. Впереди шел Ахмед, рядом с ним еще один проводник. Верблюды покачивались, шагали тяжело, но удивительно плавно.

Ветер усилился. В воздух поднялась мелкая пыль. Наташа прикрыла глаза, потом снова открыла.

За их спинами лагерь казался маленьким, как игрушечный. Вокруг был только песок, небо и редкие камни.

Она хотела обернуться, чтобы махнуть Владимиру. Но в этот момент верблюд под ней вдруг дернулся в сторону. Сначала немного, потом сильнее.

– Эй, он что делает? – крикнула она.

В ответ услышала только какие-то быстрые слова на арабском. Двое бедуинов, ехавших сзади, прибавили ходу. Один из них подскочил ближе, схватил поводья ее верблюда и резко потянул в сторону от общей цепочки.

– Нет, подождите! – Наташа почувствовала, как паника холодом растекается по спине. – Я должна быть с группой!

Но ее голос растворился в ветре.

В какой-то момент она еще видела других туристов сбоку. Чей-то смех, чья-то вспышка фотоаппарата. Ахмед что-то говорил, но слова до нее не долетали.

Потом угол обзора изменился, и группа исчезла за дюной.

Наташа осталась одна среди людей, которых не знала, на животном, которого не контролировала, посреди пустыни, которая внезапно из красивой стала чужой и опасной.

– Остановитесь! – закричала она, уже хрипя. – Стойте!

Один из бедуинов посмотрел на нее коротко, почти без выражения. Что-то сказал другому. В его глазах не было ни злобы, ни жалости. Там была только решимость.

Солнце било в глаза. Песок под копытами шуршал.

Мир начал сужаться до этих звуков, до качки седла, до привкуса страха во рту.

Наташа попыталась вывернуться, схватиться за поводья, но верблюд дернулся, она едва не слетела. Ручка сиденья скользнула в потной коже ладоней.

Последнее, что она ясно увидела, прежде чем жар, страх и движение смешались в один поток, был лагерь, который стремительно уменьшался где-то далеко, позади.

И тот самый мужчина в платке, который немного раньше говорил, что верблюды гордые. Теперь он сидел на другом верблюде и не сводил с нее взгляда.

Потом все потемнело.

Пустыня закрыла ее.

Глава 3

Солнце садилось быстро, будто кто-то постепенно выключал свет на огромной сцене. Пустыня меняла цвет: от ослепляюще золотого к густому оранжевому, а потом к холодному фиолетовому. Но Наташа этого уже не видела.

Она пришла в себя от резкого терпкого запаха. Сладковатый дым, который забивался в нос и горло, будто кто-то разжег костер слишком близко к ее лицу.

Она моргнула. Свет сначала расплылся, потом собрался в одну точку.

– Вы… кто… – слова застряли.

Над ней навис высокий силуэт. Широкие плечи, темная ткань одежды, лицо в тени. Лишь глаза были видны. Темные, внимательные, слишком спокойные.

Она дернулась в сторону и поняла: руки связаны за спиной. Ее накрыла волна чистого, без остатка, животного страха.

– Отпустите. Пожалуйста. Я туристка. Вы ошиблись.

Голос был сиплым, почти детским.

Мужчина не ответил. Он говорил с кем-то рядом, быстро, на арабском. Голос был уверенным и резким.

Когда ее наконец подняли, она почувствовала под ногами горячий песок. Она стояла возле небольшой палатки, а вокруг был крошечный лагерь: несколько низких шатров из верблюжьей шерсти, пара деревянных столиков, груды ковров, бурдюки с водой.

Запах дыма, козьего молока и хлеба был везде.

Наташа судорожно оглядывалась.

– Где я? Где наш лагерь? Где мой муж? Где дети? – слова выбрасывались, как судорожные рывки. – Вы должны меня отвезти обратно! Немедленно!

Мужчина повернул голову к ней. Свет костра на миг осветил его лицо. То же смуглое лицо, те же спокойные глаза. Тот же человек, который говорил ей про “гордого верблюда”.

Теперь он выглядел иначе. Не как обслуживающий персонал экскурсии. И не как улыбчивый египтянин у туристической зоны. В его походке, жестах и выражении лица было что-то жесткое.

Он сказал несколько фраз на своем языке. Потом, медленно и четко, на русском:

– Ты останешься здесь.

Она отпрянула.

– Что? Нет! Вы не понимаете… Я… У меня семья! Муж! Дети! Я не могу!

Он снова смотрел долго, изучающе. Будто взвешивал ее слова. И решил, что они не имеют значения.

– Здесь тепло, вода будет. Еда будет. Ты моя жена. Ты будешь жить у меня.

Наташа не сразу поняла, что он сказал. Слова вроде бы простые, но смысл был таким абсурдным, что мозг просто отказался их воспринимать.

– Чья жена? Что вы несете? Я даже имени вашего не знаю!

– Салем, – ответил он спокойно. – Меня зовут Салем.

Она открыла рот, чтобы закричать. Чтобы позвать на помощь. Чтобы хоть что-то сделать. Но звук застрял в горле. Словно пустыня высосала весь воздух из ее груди.

Ее сердце грохотало так сильно, что казалось, его слышно снаружи.

Тем временем Владимир сидел в шатре бедуинов у туристического лагеря. Его колени были забиты песком, руки тряслись. Он смотрел на гида Ахмеда, который говорил с полицейскими, но Владимир не слышал ни одного слова.

Перед глазами стояла только одна картинка: Наташа, на верблюде, в белой хлопковой блузке, волосы развиваются на ветру. И пустота рядом.

Артем прижимался к его боку, уткнувшись головой в отцовский локоть. Лиза сидела у отца на коленях, красными глазами смотрела в темноту.

– Папа… мама где? – спросила Лиза тихо, так тихо, что слово почти растворилось.

Владимир не знал, что ответить.

Гид метался между полицейскими и водителями джипов, объяснял, кричал, показывал руками направление, по которому ушла группа.

– Мы найдем ее, – сказал Ахмед, подбегая к Владимиру. – Она, может, просто ушла с маршрута! Может, верблюд сбился. Такое бывает, мистер Владимир. Пустыня путает следы. Смотрите, сейчас поедут машины, будут искать.

Владимир резко поднялся.

– Почему никто не заметил? Почему верблюд ушел? Как… как вообще такое возможно?!

– Пожалуйста, успокойтесь, – Ахмед пытался положить руку ему на плечо, но Владимир отступил.

– Я хочу ехать с поисковой группой. Немедленно. Сейчас.

– Нельзя. Дети.

Артем тут же сказал:

– Я могу остаться в лагере. Я буду сидеть. Я не буду мешать.

Лиза заплакала. Владимир почувствовал, как в груди что-то ломается.

– Подождите здесь, мистер Владимир. Пожалуста. Я клянусь, мы найдем,– но в голосе Ахмеда была тонкая, почти незаметная тень страха.

* * *

Наташа пыталась снова и снова объяснить, что произошла ошибка.

– Я туристка. Туристка! Мы приехали сюда отдыхать. Вы не имеете права… пожалуйста, отвезите меня обратно! Я ничего вам не сделала!

Салем слушал молча. Иногда отводил взгляд. Иногда смотрел прямо на нее, но в этом взгляде не было ни сомнения, ни жалости.

Он сказал ей коротко:

– Воды принесут. Потом еда. Ты должна быть спокойна.