Киносеанс исцеления. История рода и моя судьба

Киносеанс исцеления

История рода и моя судьба

Мария Наэль-Прупес

© Мария Наэль-Прупес, 2025

ISBN 978-5-0068-6730-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

«Ты – не начало. Ты – продолжение.

Важно понимать, что в тебе живут голоса предков, их мудрость и их сила.

Ты – ветвь могучего дерева, чьи корни уходят вглубь поколений.

Иногда эти корни питают тебя, а иногда – опутывают.

Ты можешь нести в себе незажившие раны своих родителей, их несбывшиеся мечты и их тихую боль.

Но ты не обязан повторять их путь.

Ты можешь стать тем, кто исцелит родовую историю – не отвергая, а принимая ее с благодарностью, проходя свои уроки.

Занимай свое место в роду с уважением, но и с правом на свою судьбу».

Вечером я прочитала этот пост на странице Анны Мальгиной, а ночью во сне, как кадры из кинофильма, я увидела обрывки сцен из жизни моих предков…

Я думаю, что в нашей ДНК заложена вся информация о жизни наших предков и получить доступ к этой информации можно через бессознательное, а доступ к бессознательному открывается во время сна…. Еще Зигмунд Фрейд говорил, что «сон – это королевская дорога в бессознательное».

Я решила отправиться в прошлое, чтобы узнать историю своего рода, исцелить родовые травмы, найти ресурсы и построить на этом фундаменте свою новую жизнь…

С этой целью я придумала для себя технику, которую использовала при проведении сессии. В конце своего рассказа я подробно опишу ее для вас, дорогие читатели.

С уважением и любовью, Мария

Киносеанс исцеления: история рода и моя судьба

***

– Ты звонила? У меня на экране телефона отобразилось несколько твоих пропущенных звонков, – в телефонной трубке раздался, как всегда спокойный, голос брата.

– Да, звонила. В последнее время я стала постоянно видеть на часах число тридцать шесть, и я чувствую, что наш род хочет сообщить что-то важное…

– А я чем тебе могу помочь?

– У меня ночью было видение… Сейчас я не буду тебе о нем рассказывать… Скажу лишь только, что на этот раз мне нужно, чтобы ты побыл моим психологом, и мы отправимся с тобой в необычную сессию…

– Ну, уж нет! Психолог у нас ты. Я в этом ничего не понимаю, – в трубке я услышала категоричный отрицательный ответ.

– А тебе и не надо ничего понимать. Я объясню что тебе нужно будет делать. Просто мне нужна именно твоя помощь. И вообще, это ведь наш с тобой род, поэтому давай разбираться будем вместе.

– Хорошо. Как-то быстро ты меня уговорила. Когда ты хочешь начать?

– Когда тебе удобно?!

– Завтра.

Первая часть сессии

– Проходи в комнату, – сказала я брату, закрывая за ним дверь.

– Откуда у тебя эта кружка? – он обратил внимание на германскую кружку у меня в руке, которую привез дедушка из своего рабочего путешествия по Европе уже более полвека назад.

– Стояла в шкафу. Она мне нужна для сессии, чтобы был какой-то предмет, имеющий отношение к роду. Я решила перед началом сессии выпить из нее успокаивающий ромашковый чай, чтобы быстрее погрузиться в сон, – объяснила я брату.

– Ромашковый чай, чтобы погрузиться в сон?! – с удивлением и недоумением произнес он.

– Да, – ответила с улыбкой и протянула лист бумаги с текстом, который ему следовало прочитать во время сессии. – «Я немного поясню… Мы с тобой сегодня отправимся в необычную терапевтическую сессию. На роль психолога я выбрала тебя, потому что во время погружения в сон и работы с бессознательным я хочу чувствовать себя в безопасности. А кто как не ты?! Ведь это твоя кроватка с самого детства стояла рядом… Я придумала свою технику, взяв за основу некоторые элементы из техники под названием „Кинотеатр“, которую психологи используют при работе с травмой. Вкратце, как-то так…».

Брат слушал меня, вчитываясь в текст…

– Ну что, давай начнем?! – произнесла я, выпивая еще один глоток ромашкового чая и укладываясь на диван. – «Если что-то пойдет не так, то просто возьми меня за руку, чтобы я вернулась из сна».

Я закрыла глаза, и веки сразу стали тяжелыми, как свинец. Я настроилась на сессию, и принялась внимательно слушать, как Витя спокойным, монотонным голосом зачитывает текст:

«Представьте, что вы находитесь в кинотеатре. Перед вашим взором белый экран. Скоро начнется фильм, рассказывающий истории из жизни ваших предков. Фильм начинается. На экране появляются действующие лица. Что вы видите?».

Перед моим взором на белом экране появилась картинка, и я начала свое повествование…

– Я вижу достаточно молодую, симпатичную темноволосую женщину с ярко-зелеными глазами, которая живет в деревянной избе где-то в лесу вдали от людей. У нее множество разных трав, которые развешаны по дому. Она живет с сыном лет пяти. Мужа нет…

– Кто эта женщина? – сквозь сон я уже еле слышу вопрос брата.

– Это одна из наших прапрапра… бабушек… Она знахарка, лечит людей травами, которые собирает в лесу. Она обладает даром, даром с помощью лесных трав лечить людей. Такими, как она, были многие женщины в роду.

– Что происходит сейчас?

– Я вижу, как к ней в дом заходит мужчина средних лет. Он стоит на пороге и не решается пройти. Это отец ребенка. Он говорит, что пришел, чтобы предупредить о том, что вынесено решение о ее аресте за колдовство… Кто-то ее оклеветал… Скорее всего, ей и ребенку грозит смерть… Он говорит ей о том, что ничем не может им помочь… И уходит…

– Что происходит сейчас? – сквозь сон я вновь с трудом слышу вопрос брата.

– Женщина спит, обнимая маленького сына. Я чувствую ее боль и безысходность… А сейчас я вижу себя… Я нахожусь в ее сне… Я говорю с ней… Я говорю, что ей лучше завтра на рассвете отвести своего маленького сына к церкви в соседнюю деревню. Там его приютит священник. Только так он сможет выжить… Иначе его убьют вместе с ней…

Как только я произнесла эти слова, на экране сменился кадр…

– Теперь я вижу эту темноволосую женщину, прячущуюся за деревьями вдали от церкви. Ее сердце сжимается от боли, а по щекам текут слезы. Она провожает взглядом своего сына, которого заводит за церковные ворота молодой мужчина в черной рясе.

Затем кадр вновь быстро сменяется…

– Перед моим взором стоит деревянная изба, которую я видела на экране несколько кадров назад, охваченная языками пламени. Около избы стоят люди с перекошенными от злобы лицами с дьявольской улыбкой… Порой люди завистливы, неблагодарны и жестоки, – промелькнула мысль у меня в голове.

– Ну что? Мы можем завершать? – произнес брат, видя, как по моим щекам текут слезы, и его голос звучал уже отчетливо и звонко.

– Нет-нет, – ответила я, не открывая глаза, чтобы не нарушить погружение в сон. – «Это было только начало…».

– Хорошо, как скажешь… Тогда продолжим, – сказал он и снова зачитал текст, что был написан в самом начале листа: «Представьте, что вы находитесь в кинотеатре. Перед вашим взором белый экран. Скоро начнется фильм, рассказывающий истории из жизни ваших предков. Фильм начинается. На экране появляются действующие лица. Что вы видите?».

Перед моим взором на белом экране вновь стала вырисовываться картинка, и я начала свой рассказ…

– Я вижу молодого мужчину с русыми вьющимися волосами. Он идет по улице незнакомого мне города. А, нет! Кажется я понимаю… Это город Златоуст.

– Кто этот мужчина? – вопрос брата сквозь сон становится трудноразличим.

– Это наш прапрадедушка Павел. Я его узнала по фотографии из энциклопедии. Я чувствую, что он озадачен… Ему предложили должность чиновника по крестьянским делам на севере Российской империи… Это далеко от его родного края… больше двух с половиной тысяч километров… Он сомневается… Его семья уважаема в городе… Он ожидал, что именно здесь, в Златоусте, сложится его карьера чиновника, здесь будет его дом, семья, дети…

– Что происходит сейчас?

– Я вижу, что он спит, терзаемый сомнениями… А теперь я снова вижу себя… Я нахожусь в его сне… Я разговариваю с ним… Я говорю ему, что ему следует принять это предложение и взять в жены дочку священника Юлию… У них будет много детей и прекрасная семья, но если он откажется от предложения, то через несколько лет, 29 июня 1904 года, он будет арестован за покушение на царя Николая II, который приедет в Златоуст… И тогда его ждет расстрел… Я показываю ему будущее, которое можно изменить…

Перед моими глазами картина ареста и допроса… Все городские газеты пишут о том, что за сутки до приезда царя Николая II с наследником в город Златоуст арестованы Павел Алашев, Аггей Попов и доктор Мостовенко, готовившие подрыв царского экипажа и поезда…

Но как только перед моими глазами появился кадр предстоящего расстрела, то на экране он мгновенно сменился другим…

– Теперь я вижу, как Павел живет в Мезени в своем усадебном доме в окружении любящей семьи и прислуги… Он уважаем в своем городе… И это значит, что он приял предложение и изменил судьбу…

Перед моими глазами снова белый экран, и я прошу брата подать мне чашку с ромашковым чаем. Я не хочу открывать глаза, но нужно немного отдохнуть.

Я делаю пару глотков чая, несколько спокойных дыхательных циклов и прошу брата продолжить нашу сессию.

Брат снова зачитывает уже знакомый текст и перед моими глазами на белом экране вымышленного кинотеатра начинают оживать образы.

– Что ты видишь?

– Это очень неприятное, ужасное место… Это какой-то барак, где находится много людей… Кто-то спит на трехярусных деревянных нарах, а кто-то прямо на полу… Здесь очень холодно, сыро и стоит какой-то тяжелый запах… Это похоже на бараки в концлагере, которые я видела в фильмах про геноцид евреев…

– Что происходит сейчас? – брат произносит следующий вопрос из списка.

– Я вижу юношу. Он спит прямо на полу. Его лицо красивое, но очень худое и бледное, на лбу видны капельки пота. Его одежда порвана, а на теле синяки и кровоподтеки от побоев.

– Кто этот юноша?

Я всматриваюсь в его лицо и узнаю в нем нашего прадеда. В семейном архиве сохранилось только одно его фото, на котором у него очень гордое, благородное и красивое лицо.

– Это наш прадед Георгий. Он уже три года находится в лагере для пленных в Австрии. Он изнеможен от тяжелого труда, издевательств и побоев. Сегодня утром он был слаб из-за пневмонии, которую невозможно вылечить в таких условиях, и не мог копать могилы для умерших пленных, за что был жестоко избит смотрителями…

– Что происходит сейчас? – брат повторяет свой вопрос, который я с трудом слышу сквозь сон.

– Я вижу себя… Я нахожусь в его сне… Я разговариваю с ним… Я говорю ему, что завтра их будут переводить в другой лагерь, и во время перехода у него будет возможность совершить побег. Я говорю ему, что ему следует бежать в Россию, потому что там у него будет семья, и его род продолжится…

Кадр на экране меняется…

– Я вижу тянущуюся вереницу пленных, среди которых идет мой прадед, с трудом переставляя ноги от слабости. Они идут по широкой дороге около леса. Вдруг неожиданно у одного из смотрителей случается сердечный приступ, он падает и еще два смотрителя, идущие рядом, подбегают к нему, чтобы оказать помощь. Прадедушка, пользуясь случаем, собирается с духом и незаметно для смотрителей еще с одним пленным бежит к лесу, скрываясь в его чаще…

В этот миг экран гаснет и снова становится белым…

Все, что связанно с пленными, издевательствами над евреями, унижением человеческого достоинства, геноцидом евреев трогает меня до глубины души. Мне трудно об этом говорить. Сколько всего еврейскому народу пришлось пережить в двадцатом веке!… По статистическим данным в ходе геноцида погибло около шести миллионов евреев. Эту цифру страшно представить!…

Как только мои мысли стали покидать область бессознательного, то перед моими глазами на белом экране вновь начала вырисовываться картинка…

Брат почувствовал, что пора продолжать и задал вопрос: «Что ты видишь?».

– Я вижу церковь. Мне кажется, что я уже видела ее. Да, точно! Это та церковь, у которой наша прапрапра… бабушка оставила своего сына.

– Что происходит сейчас? – я слышу голос брата.

– Я вижу священника в черной рясе, который выходит за ворота церкви, запирает их и встает перед ними спиной, широко расставив ноги, как бы выстраивая позицию защиты. К нему направляется группа из шести мужчин в черных кожаных куртках и кепи, в руках у кого-то пистолеты Маузера, а у кого-то винтовки со штыком. Следом за ними идет группа из шести мужчин в бушлатах и солдатских шапках, в руках у них горящие факелы и сено.

– Кто этот мужчина? – спрашивает брат.

Я всматриваюсь в его морщинистое лицо с седой бородой, в его ярко-зеленые глаза, и понимаю кто он…

– Это наш прапрапрадедушка… Тот мальчик, который зашел за ворота этой церкви, стал основоположником рода священников на несколько последующих веков… Это священник Иван – отец нашей прапрабабушки Юлии, которая стала женой Павла Алашева.

В этот момент кадр сменятся…

– Я вижу пулю, которая летит из Маузера и попадает в грудь священника. Его ноги мгновенно подкашиваются, и он падает прямо перед закрытыми воротами церкви. Двое мужчин в кожаных куртках оттаскивают в сторону от ворот его тело… Он пока еще в сознании и видит, как срывают с ворот замок и врываются в церковь, грабя и поджигая святыни… Его душа плачет от боли… И в этот момент он теряет сознание.

Кадр вновь сменяется…

– Я вижу себя… Я разговариваю с ним… Я говорю ему, что это не конец… Период безбожия, утраты веры, разрушения святынь, наступивший с приходом советской власти, пройдет… Его прапраправнук будет восстанавливать старые церкви, а прапраправнучка будет писать иконы и крестить детей… Ведь настоящий храм – это человеческое сердце, а когда сердце чистое и светлое, то там и есть дом Бога.

После этих слов перед моими глазами снова белый экран, но я даже не успеваю перевести дыхание, как появляется новая картинка…

Брат уже по движениям моих закрытых глаз понял, что следует задать вопрос: «Что ты видишь?».

– Я вижу поезд, который мчится по рельсам. Началась война… Идет эвакуация жителей… В поезде едут люди с территории Украины в сторону России…

Кадр меняется…

– А сейчас я вижу купе, в котором едет молодая, очень красивая беременная женщина с длинными, черными, вьющимися волосами. Совсем недавно она попрощалась с мужем, который руководил отправкой состава, и перед ее глазами все еще стоит картина расставания… Три ее дочки уснули, а она не может спать… В ее ушах стук колес, а в газах слезы и страх, который сковывает все ее тело…

– Кто эта женщина?

– Мне кажется, что это наша прабабушка Мария, а вместе с ней в поезде едут наша бабушка Рая пяти лет и ее сестры Тамара и Алла… Думаю, что они совсем недавно покинули свой родной город Новгород-Северский…

Проходит мгновение и кадр меняется…

– Женщина все-таки уснула… И я вижу себя… Я нахожусь в ее сне… Я разговариваю с ней… Я пытаюсь привести ее в чувства… Я говорю, что ей следует немедленно проснуться, разбудить детей и готовиться покинуть поезд, потому что скоро будет воздушная бомбардировка… Ей нужно брать детей и бежать в лес, только там они смогут выжить…

Кадр меняется, и я слышу рев моторов вражеской военной авиации…

– Я вижу, как прабабушка выпрыгивает с детьми из вагона, и в эту минуту в него попадает бомба… Она берет на руки свою старшую дочь, Аллу, которая контужена каким-то тяжелым предметом, отлетевшим от вагона в момент взрыва… Она и дети в оцепенении смотрят на языки пламени, пожирающие горящий вагон… Их соседи Преображенские, которые ехали вместе с ними, остались в вагоне, охваченном огнем… сгорели заживо…

Проходит буквально несколько секунд, женщина приходит в себя и бежит в лес вместе с другими пассажирами поезда, как и она, успевшими покинуть свои вагоны…

После этого кадра перед моими глазами появляется белый экран, но уже через несколько секунд на экране вновь появляется картинка, и я продолжаю свое повествование…

– Я вижу мужчину. Он лежит раненый в окопе. Скорее всего, он контужен. Кругом слышны разрывы снарядов, крики и стоны людей.