Сердце Дикой Луны

Я встаю, начинаю одеваться. Нужно выяснить больше. Нужно понять, с чем мы имеем дело.

– Куда ты? – спрашивает старик.

– Искать ответы.

– Китса, это опасно. Если там действительно жрецы, они не остановятся ни перед чем.

– Тогда пусть попробуют остановить меня.

Выхожу из барака. День яркий, солнце слепит глаза. Нижний квартал оживает, ночные выползают из своих углов, растягиваются, готовятся к дню.

Иду к площади, где накануне видела празднование. Сейчас она пуста, только несколько торговцев разворачивают лотки. Подхожу к статуе Лунной Девы.

Вблизи она ещё больше. Лицо богини безмятежно, глаза смотрят в небо. В руках она держит полумесяц, из которого льётся серебряная вода в чашу у её ног. Вода настоящая, течёт тонкой струйкой, собирается в бассейне.

Я опускаюсь на колени у чаши, зачерпываю воду. Она ледяная, обжигает пальцы. Подношу ко рту, делаю глоток.

Вкус странный. Металлический, с привкусом горечи. Магия. В этой воде растворена магия.

– Говорят, кто выпьет из чаши Лунной Девы, получит её благословение.

Голос знакомый. Эйра. Она подходит, садится рядом на краю бассейна.

– Или проклятие, – отвечаю я, вытирая губы.

– Это одно и то же, разве нет?

Смотрю на неё. В дневном свете она выглядит более хрупкой, почти призрачной. Но в её глазах читается сила, скрытая под видимой слабостью.

– Ты знаешь что-то о пропавших? – спрашиваю прямо.

Эйра молчит. Потом кивает.

– Знаю. Все знают, но молчат. Боятся.

– Чего?

– Жрецов Лунного Круга. Они возродили старые ритуалы. Каждое полнолуние берут жертву. Ночных, потому что наша кровь сильнее, ближе к магии. Они используют её, чтобы усилить защиту города, продлить процветание.

– И Совет знает об этом?

– Совет закрывает глаза. Им выгодно. Меньше ночных – меньше проблем.

Я сжимаю кулаки так сильно, что когти прорезают кожу. Кровь капает в чашу, смешивается с водой.

– Где они? Эти жрецы?

– Китса, не делай глупостей. Они слишком сильны. У них магия, связи, поддержка. Ты одна.

– Я не собираюсь с ними драться. Пока. Просто хочу знать, где искать, когда придёт время.

Эйра смотрит на меня долго. Потом вздыхает.

– Под городом. Есть катакомбы, старые туннели. Там их святилище. Но попасть туда сложно. Входы охраняются.

– Я найду способ.

Встаю, отряхиваю колени. Эйра тоже поднимается.

– Ты безумна, Китса. Но, может, именно поэтому у тебя есть шанс.

– Шанс на что?

– На то, чтобы изменить всё.

Она уходит, растворяется в толпе. Я остаюсь у статуи, смотрю на свою кровь в чаше. Она медленно растворяется в серебряной воде, исчезает.

Жертвы Луне. Древний обряд. Убийство ночных.

Это больше, чем просто Выбор. Это война. Война, которую мы проигрываем, даже не осознавая этого.

Но теперь я знаю. И если они хотят крови, то получат её. Только не нашу.

Разворачиваюсь и иду обратно в барак. Нужно готовиться. Нужно становиться сильнее. Потому что впереди не просто бои на арене.

Впереди битва за выживание. И я не собираюсь проигрывать.

Глава 3. Испытание камня

Первое испытание начинается на рассвете.

Нас выводят из барака до восхода солнца, когда город ещё спит, а улицы пусты и холодны. Стража молчит, только звон их доспехов нарушает тишину. Я иду в середине группы, считаю. Двадцать три участника. Все ночные или полукровки. Ни одного чистокровного человека среди нас.

Конечно. Людям не нужно доказывать своё право на существование.

Нас ведут к центру города, мимо белых башен, мимо спящих особняков. Здесь пахнет иначе, чище, без запаха пота и страха. Здесь живут те, кто правит, кто решает судьбы.

Останавливаемся у массивных каменных ворот, вросших в землю. Над ними высечен символ луны, расколотой надвое. Вход в подземелья.

Командир стражи, тот самый, что едва не получил серебряный флакон в лицо в лесу, выходит вперёд. Его взгляд скользит по нам с нескрываемым презрением.

– Первое испытание Великого Выбора, – его голос звучит формально, как будто он зачитывает приговор. – Каменные подземелья. Вы войдёте парами. Внутри вас ждут ловушки, твари, порождённые магией, и лабиринт, из которого нет выхода без сотрудничества. Задача проста. Найти камень луны и вернуться живыми. Время ограничено. Восход солнца до заката. Кто не вернётся до темноты, останется там навсегда.

Он делает паузу, и в этой паузе слышу, как кто-то за моей спиной сглатывает.

– Пары будут сформированы жребием. Никаких возражений. Никаких замен.

Из мешка достают костяные жетоны с символами. Каждому участнику по одному. Я получаю свой последней. На нём выжжена руна пантеры.

– Найдите того, у кого такой же символ, – командует страж. – У вас минута.

Хаос. Все начинают сравнивать жетоны, искать пару. Я стою и смотрю на свою руну. Пантера. Редкий знак. Не из тех, что раздают часто.

– Покажи.

Голос за спиной, низкий и резкий. Оборачиваюсь.

Передо мной стоит мужчина. Высокий, широкоплечий, в тёмной кожаной куртке, подпоясанной ремнями с ножами. Тёмные волосы небрежно откинуты назад, на скуле шрам, который тянется до виска. Глаза серые, холодные, как лёд после долгой зимы. В руке у него жетон с такой же руной пантеры.

Моя пара.

Мы смотрим друг на друга. Молчим. В воздухе между нами сгущается что-то тяжёлое, почти физическое. Он изучает меня с видом человека, который оценивает добычу перед убийством. Я держу взгляд, не отступаю.

– Ты, значит, эта кошка, – говорит он наконец. – Та самая последняя из королевских.

– А ты, значит, тот самый полукровка, – отвечаю я. – Который думает, что шрам делает его страшнее.

Его глаза сужаются. На мгновение я вижу вспышку ярости, но он гасит её так же быстро, как она появилась.

– Меня зовут Тарек. Постарайся не умереть слишком быстро. Не хочу таскать твой труп обратно.

– Китса. И не волнуйся, я не собираюсь давать тебе такой шанс.

Командир хлопает в ладоши, привлекая внимание.

– Время вышло. Пары сформированы. Входите. И помните, только один камень луны на пару. Если найдёте два, убьёте друг друга за право принести его. Или убьёте других. Выбор за вами.

Ворота открываются с глухим скрежетом. За ними темнота, влажный воздух, запах плесени и чего-то древнего. Пары начинают входить одна за другой. Тарек движется первым, не оглядываясь, будто уверен, что я последую.

Я иду за ним. Не потому что он ведёт, а потому что у меня нет выбора.

Темнота поглощает нас.

Первое, что чувствую, – холод. Он пробирается сквозь одежду, впивается в кожу. Второе – тишину. Здесь не слышно города, не слышно дыхания ветра. Только наши шаги по каменному полу и редкие капли воды где-то вдали.

Тарек достаёт из кармана маленький светящийся камень, бросает его вперёд. Он зависает в воздухе, освещая туннель бледным голубым светом. Магия. У него есть артефакты.

Я полагаюсь на зрение. Ночное зрение кошки острее любого света. Вижу стены, покрытые рунами, пол, изрезанный трещинами, потолок, с которого свисают сталактиты.

Идём молча. Туннель разветвляется, и Тарек останавливается, изучая развилку. Три пути. Левый уходит вниз, средний прямо, правый вверх.

– Куда? – спрашивает он, не оборачиваясь.

– А ты спрашиваешь моё мнение? – не могу удержаться от сарказма.

– Нет. Просто проверяю, есть ли у тебя хоть какие-то мозги, кроме инстинктов.

Ярость вспыхивает, но я глушу её. Не время. Изучаю развилку. Нюхаю воздух. Слева пахнет гнилью и смертью. Справа сухо и пусто. Прямо – ветер, лёгкий поток воздуха, значит, там проход дальше.

– Прямо, – говорю я. – Там движется воздух. Если есть воздух, есть выход или пространство.

Тарек смотрит на меня через плечо, и в его взгляде мелькает что-то похожее на удивление. Но он ничего не говорит, просто кивает и идёт вперёд.

Туннель расширяется, выводит в зал. Огромный, с высоким потолком, который теряется во тьме. Пол здесь ровный, отполированный до блеска. По стенам горят факелы, зажигаясь сами по себе, когда мы входим.

В центре зала стоит статуя. Каменный воин с мечом в руках, лицо скрыто под шлемом. Перед ним алтарь, на котором лежит что-то круглое, светящееся изнутри бледным светом.

– Камень луны, – говорит Тарек.

– Слишком просто, – отвечаю я.

– Думаешь, ловушка?

– Знаю, что ловушка.

Он усмехается.

– Ну и что предлагаешь, кошка? Сидеть здесь и ждать, пока другие заберут все камни?

– Предлагаю не быть идиотом и подумать.

Тарек разворачивается ко мне, делает шаг ближе. Он выше меня, шире, его присутствие давит, пытается заставить отступить. Но я не двигаюсь. Смотрю ему в глаза, вижу в них холодную ярость.

– Слушай меня внимательно, зверь. Я не пришёл сюда, чтобы нянчиться с тобой. Если ты боишься, иди назад. Я справлюсь один.

– Справишься? – я усмехаюсь. – И как ты собираешься обойти магическую ловушку? Силой воли?

– У меня есть способы.

– Тогда используй. Я посмотрю.

Он молчит. Челюсти сжаты так сильно, что желваки играют на скулах. Потом разворачивается и идёт к статуе. Я остаюсь на месте, наблюдаю.

Тарек подходит к алтарю медленно, осторожно. Каждый шаг выверен. Он тянется к камню, пальцы почти касаются поверхности.

Статуя оживает.

Каменный воин поднимает меч, и лезвие обрушивается вниз с такой скоростью, что воздух свистит. Тарек отпрыгивает в сторону, меч врезается в пол там, где он стоял секунду назад. Камень раскалывается, осколки летят во все стороны.

Воин поворачивается, поднимает меч снова. Тарек достаёт два ножа, блокирует удар. Искры сыплются от столкновения металла с камнем. Он сильный, но статуя сильнее. Следующий удар сбивает его с ног, он катится по полу, вскакивает.

– Немного помощи не помешает! – кричит он.

Я уже бегу. Превращаюсь на ходу, кости ломаются и перестраиваются, шерсть пробивается сквозь кожу. Пантера врезается в статую с боку, когти скребут по камню, оставляя глубокие борозды.

Воин разворачивается ко мне. Меч опускается, я уворачиваюсь, прыгаю на спину статуи. Зубы бесполезны против камня, но я нахожу трещину в шее, там, где голова соединяется с телом. Вцепляюсь когтями, тяну.

Тарек атакует спереди, вонзает ножи в стыки доспехов. Магия вспыхивает на лезвиях, голубым огнём. Камень начинает трескаться.

Воин пытается сбросить меня, размахивает мечом, но Тарек уклоняется, продолжает атаковать. Я тяну сильнее, чувствую, как камень поддаётся. Ещё немного.

Трещина расширяется. Голова статуи отваливается, падает на пол с глухим грохотом. Тело замирает, меч выпадает из рук.

Я спрыгиваю, превращаюсь обратно. Тарек стоит, опираясь на колени, тяжело дышит. На его куртке кровь, порез на плече.

– Ты ранен, – говорю я.

– Ничего серьёзного.

Подхожу к алтарю. Камень луны лежит там, целый и невредимый. Протягиваю руку, беру его. Он тёплый, пульсирует под пальцами, как живое сердце.

Тарек подходит, смотрит на камень в моей руке.

– Отдай, – говорит он.

– Почему я?

– Потому что я сказал.

– Это не причина.

Его глаза темнеют. Рука скользит к ножу на поясе.

– Не заставляй меня отбирать силой.

– Попробуй.

Мы стоим так, на расстоянии вытянутой руки, готовые разорвать друг друга. Воздух между нами искрит напряжением. Я чувствую его ярость, она почти осязаема. И что-то ещё. Что-то, чего не должно быть. Интерес. Любопытство. Уважение.

Он моргает первым. Отступает на шаг.

– Держи пока ты. Но если попытаешься сбежать, я найду тебя.

– Не собираюсь бежать. Нам нужно выйти отсюда вместе. Или ты забыл условия?

Он не отвечает. Разворачивается и идёт к выходу из зала. Я следую за ним, сжимая камень в руке.

Мы углубляемся в лабиринт. Туннели сменяются залами, залы туннелями. Встречаем ловушки, провалы в полу, стены, что сдвигаются, пытаясь раздавить. Один раз натыкаемся на стаю каменных скорпионов, размером с собаку. Тарек сжигает их магией, я добиваю когтями тех, кто прорывается.

Мы не разговариваем. Только короткие команды, предупреждения. Но с каждым залом, с каждой ловушкой мы начинаем двигаться синхроннее. Он атакует, я прикрываю. Я отвлекаю, он наносит удар.

Это странное чувство. Сражаться рядом с тем, кого ненавидишь. Доверять тому, кто готов убить тебя при первой возможности.

Но здесь, в темноте, под землёй, выбора нет. Либо мы работаем вместе, либо умираем по отдельности.

Выходим в очередной зал. Этот больше предыдущих, круглый, с куполообразным потолком. В центре бассейн, наполненный чёрной водой. Над ним висит мост, узкий, без перил.

На другой стороне моста дверь. Массивная, каменная, с руной выхода на поверхности.

– Вот и финиш, – говорит Тарек.

Мы подходим к мосту. Я смотрю вниз, в чёрную воду. Она не отражает света, поглощает его. Не вода. Что-то другое.

– Не наступай мимо, – предупреждаю я. – Упадёшь, не выплывешь.

– Спасибо за совет, кошка. Не знал бы без тебя.

Сарказм. Я уже начинаю к нему привыкать.

Тарек ступает на мост первым. Камень скрипит под его весом, но держит. Я иду за ним, осторожно, шаг за шагом. Под нами чёрная вода булькает, будто что-то в ней движется.

Мы почти на середине, когда мост начинает трескаться.

Тарек оборачивается, глаза расширяются.

– Беги!

Я уже бегу. Камень рушится под ногами, куски падают в воду с глухими всплесками. Тарек прыгает вперёд, хватается за край платформы на другой стороне, подтягивается.

Я отстаю. Прыгаю, но слишком поздно. Край моста обваливается, я падаю.

Рука хватает меня за запястье.

Тарек. Он лежит на краю платформы, держит меня одной рукой. Лицо искажено от напряжения, мышцы дрожат.

– Лезь!

Я подтягиваюсь, цепляюсь когтями за камень. Он тянет меня вверх, я перекатываюсь на платформу, лежу на спине, тяжело дышу.

Мы молчим. Просто дышим.

Потом Тарек садится, смотрит на меня. В его глазах что-то меняется. Холод тает, хотя бы немного.

– Почему ты меня вытащил? – спрашиваю я.

Он молчит. Потом пожимает плечами.

– Камень был у тебя. Не хотел терять его.

Ложь. Я слышу её в голосе. Но не спорю.

Встаю, отряхиваю штаны. Камень луны всё ещё в моём кармане, целый. Достаю, показываю ему.

– Вот. Твой камень.

Он смотрит на него, потом на меня.

– Оставь пока себе. Ты его нашла.

– Мы его нашли.

– Как скажешь.

Мы подходим к двери. Тарек толкает её, и она открывается с лёгким скрежетом. За ней лестница, ведущая вверх. Свет пробивается сверху, тёплый и живой.

Выход.

Поднимаемся по ступеням. С каждым шагом воздух становится чище, теплее. Наконец выходим на поверхность.

Солнце ещё высоко, до заката далеко. Мы первые.

Вокруг площадь, заполненная людьми. Зрители, стража, члены Совета. Они смотрят на нас, некоторые с удивлением, некоторые с разочарованием. Не ожидали, что ночные выйдут первыми.

Командир стражи подходит, смотрит на камень в моей руке. Кивает.

– Вы прошли. Первое испытание завершено.

Я передаю ему камень. Он забирает его, не глядя в глаза.

Тарек стоит рядом, руки скрещены на груди. Он не смотрит на меня, но я чувствую его присутствие, тяжёлое и неизбежное.

– Ты неплохо дерёшься, кошка, – говорит он тихо, так, что слышу только я.

– Ты тоже ничего, полукровка.

Он усмехается. Впервые вижу, как его губы изгибаются в подобии улыбки. Холодной, хищной, но всё же улыбки.

– Увидимся на следующем испытании.

– Постарайся не умереть до этого.

Он уходит, растворяется в толпе. Я остаюсь одна. Смотрю на его спину, пока он не исчезает за углом.

Что-то изменилось. Между нами. Не знаю что. Не знаю, хорошо это или плохо.

Но чувствую, что это только начало.

Эйра появляется рядом, будто из воздуха.

– Вы прошли вместе. С Тареком.

– Нас поставили в пару. Не было выбора.

– Всегда есть выбор, Китса. Ты могла убить его там внизу. Забрать камень и выйти одна.

– Мы не звери.

– Нет? – она смотрит на меня долго. – Тогда что ты?

Не отвечаю. Не знаю ответа.

Разворачиваюсь и ухожу с площади, возвращаюсь в Нижний квартал. Старики встречают меня у барака, облегчение на их лицах.

– Ты выжила. Первая.

– Не одна.

– Кто был с тобой?

– Тарек. Полукровка.

Они переглядываются. Один из стариков качает головой.

– Это имя я знаю. Наследник титула Хранителя. Сын губернатора и птицы-заклинателя. Опасный. Очень опасный.

– Знаю.

– И ты выжила рядом с ним. Это хороший знак. Или очень плохой.

Я не отвечаю. Захожу в барак, падаю на топчан. Тело ломит от усталости, но сон не приходит.

Вижу его лицо. Холодные серые глаза. Шрам на скуле. Руку, которая вытащила меня из пропасти.

Враг. Он враг. Должен быть врагом.

Но почему тогда я всё ещё чувствую тепло его ладони на своём запястье?

Закрываю глаза. Гоню мысли прочь.

Впереди ещё испытания. Ещё бои. Ещё шансы умереть.

И ещё встречи с ним.

Проклятье.

Глава 4. Печать пары

После первого испытания нам дают день на восстановление. Один день тишины, прежде чем город снова потребует крови и зрелищ.

Я провожу его в бараке, не выходя на улицу. Тело болит в местах, о которых я не подозревала. Синяки проступают на рёбрах, плече, бедре. Царапины затягиваются медленно, магия регенерации истощена подземельем.

Старики приносят еду, какую-то кашу и чёрствый хлеб. Я ем, не чувствуя вкуса. Думаю о том, что будет дальше.

Эйра заглядывает вечером, садится на край моего топчана.

– Завтра обряд, – говорит она тихо. – В храме Луны. Все участники, прошедшие первое испытание, должны присутствовать.

– Какой обряд?

– Огненные нити. Древний ритуал, который должен показать связи между бойцами, их совместимость для дальнейших испытаний. Говорят, магия сама выбирает, кто с кем пойдёт дальше.

Я хмурюсь.

– Разве жребий уже не определил пары?

– Жребий определил пары для первого испытания. Дальше будет иначе. Огненные нити покажут истинные связи, те, что выходят за пределы случайности.

– И что, если магия ошибётся?

Эйра смотрит на меня странно.

– Магия не ошибается, Китса. Она видит то, что мы скрываем даже от себя.

Она уходит, оставляя меня наедине с беспокойством. Я не верю в магию, которая знает меня лучше, чем я сама. Не верю в связи, навязанные свыше.

Но выбора нет. Завтра я пойду в этот храм. И увижу, что покажет огонь.

Утро приходит слишком быстро. Нас выводят из барака до рассвета, снова строем, снова в сопровождении стражи. На этот раз путь другой, ведёт к холму в северной части города, где возвышается храм Луны.

Он огромный. Белый камень, колонны, высокие как деревья, купол, покрытый серебром. Вход охраняют статуи волков, их глаза выложены лунным камнем, светятся в предрассветной мгле.

Мы заходим внутрь. Храм полон. Не только участники, но и зрители, члены Совета, жрецы в белых одеяниях. Воздух густой от запаха благовоний, дыма, магии.

В центре зала круг, выложенный рунами. Внутри него горит огонь, не обычный, а серебряный, холодный. Он не даёт тепла, только свет, яркий и режущий глаза.

Жрица стоит у края круга. Старая женщина с лицом, изборождённым морщинами, глазами, белыми как молоко. Слепая. Но я чувствую, как она смотрит на меня, видит сквозь слепоту, видит то, что скрыто.

– Приблизьтесь, – её голос тихий, но разносится по всему залу, как эхо. – Все, кто прошёл первое испытание. Станьте вокруг огня.

Мы движемся вперёд. Четырнадцать участников. Остальные не вернулись из подземелий. Я вижу Эйру, она кивает мне. Вижу двух волков, медведя, рысь. И вижу его.

Тарек стоит на противоположной стороне круга. Одет в чёрное, как и всегда, волосы откинуты назад, шрам на скуле словно светится в серебряном огне. Он смотрит на жрицу, не на меня. Но я чувствую его присутствие, тяжёлое и неизбежное.

Жрица поднимает руки.

– Огненные нити свяжут тех, чья судьба переплетена. Связь не всегда означает союз. Иногда это вражда. Иногда любовь. Иногда проклятие. Но связь есть связь. Она не подчиняется воле, только правде.

Она бросает что-то в огонь. Пламя взмывает вверх, вспыхивает ярче. Из него вылетают нити, серебряные, светящиеся, живые. Они вьются в воздухе, ищут, тянутся к участникам.

Первая нить находит Эйру, оборачивается вокруг её запястья. Второй конец тянется к молодому волку, он вздрагивает, когда нить касается его руки. Они связаны.

Ещё нити. Одна за другой. Медведя связывает с рысью. Двух волков друг с другом. Зал наполняется шёпотом, комментариями. Некоторые связи ожидаемы, другие вызывают удивление.

Я стою и жду. Нить ещё не коснулась меня.

Огонь вспыхивает снова, и из него вырывается нить, ярче остальных, толще, почти пульсирующая. Она летит прямо ко мне, оборачивается вокруг моего запястья.

Жжёт. Не больно, но ощутимо, как будто что-то впивается в кожу, проникает внутрь. Я смотрю на неё, пытаюсь стряхнуть, но нить держится крепко.

Второй конец тянется через круг. К Tareку.

Нет.

Он тоже видит. Его глаза расширяются, в них вспыхивает что-то похожее на ярость. Он делает шаг назад, но нить следует за ним, притягивает. Оборачивается вокруг его запястья, затягивается.

Мы связаны.

Зал взрывается шёпотом. Потом криками.

– Это невозможно!

– Кошка и наследник Хранителя?

– Магия ошиблась!

Жрица поднимает руку, требуя тишины. Шум стихает, но напряжение остаётся, висит в воздухе как грозовая туча.

– Огонь не ошибается, – говорит она спокойно. – Связь установлена. Печать пары наложена.

Тарек срывается с места, подходит к жрице.

– Разорви это. Немедленно.

Его голос низкий, опасный. Жрица не моргает.

– Я не могу разорвать то, что создано магией Луны. Только сама Луна может снять Печать.

– Тогда я разорву сам.

Он хватается за нить, тянет. Боль пронзает моё запястье, острая, как удар ножа. Я вскрикиваю, падаю на колени. Тарек замирает, смотрит на меня. На его лице борются гнев и что-то ещё, что-то похожее на вину.

– Если разорвёшь связь силой, – говорит жрица, – вы оба умрёте. Печать пары связывает не только магией, но и жизнью. Разорвать её можно только с согласия обоих и благословения Луны.

Тарек отпускает нить. Боль отступает, но не исчезает совсем. Я встаю, держусь за запястье. Нить светится, пульсирует в такт моему сердцу.

Из толпы выходит мужчина. Высокий, широкоплечий, в доспехах с гербом луны и меча. Лицо строгое, глаза серые, такие же как у Тарека. Его отец. Губернатор.

– Это оскорбление, – его голос звучит как приговор. – Мой сын, наследник титула, связан со зверем. С ночной. С той, чей род пал.

Ярость поднимается во мне горячей волной. Я делаю шаг вперёд, смотрю ему в глаза.

– Мой род не пал. Мой род выживает, несмотря на то, что таких как ты охотятся на нас.

– Молчи, зверь. Ты не имеешь права говорить в присутствии Совета.

– Она имеет, – жрица поворачивается к губернатору. – Она участник Великого Выбора, прошедшая первое испытание. Её право голоса равно праву любого другого.

Губернатор молчит, челюсти сжаты так сильно, что жилы вздуваются на шее.

Из другой части зала выходит старейшина волчьей стаи, тот самый, что передал мне свиток. Он смотрит на нить, на меня, на Тарека.

– Печать пары, – говорит он медленно. – Такого не было уже сто лет. Последний раз это случилось во время Великой Войны, когда два врага были связаны и вместе привели к миру.

– Или к большей крови, – бросает кто-то из толпы.

Старейшина качает головой.

– Связь не означает союз. Но она означает, что их судьбы переплетены. Разорвать её, значит нарушить баланс Великого Выбора. Если они оба участвуют, они должны идти связанными.

– Это абсурд, – губернатор делает шаг вперёд. – Я требую отменить обряд. Провести его заново.

– Обряд нельзя отменить, – жрица говорит твёрдо. – Огонь показал правду. Отрицать её, значит оскорбить саму Луну.

Тишина. Тяжёлая, давящая. Все смотрят на нас, на меня и Тарека, связанных серебряной нитью.

Тарек разворачивается ко мне. Его глаза холодные, полные ненависти.

– Я не буду связан с тобой. Найду способ разорвать это.

– Я тоже не в восторге, поверь.

– Ты думаешь, это смешно?

– Я думаю, это проклятие. Для нас обоих.

Он смотрит на меня долго. Потом отворачивается, уходит из зала. Нить натягивается, тянет меня за собой. Я делаю шаг, ещё один. Не могу остановиться. Связь тянет меня за ним.

Жрица кладёт руку мне на плечо.

– Связь будет тянуть сильнее с каждым днём. Если будете сопротивляться, она причинит боль. Если примете, она станет силой. Выбор за вами.

– Какой выбор? Я не просила об этом.

– Никто не просит о судьбе, дитя. Но все должны её принять.