Операция «ВОЗМЕЗДИЕ»

– Итак, капитан Рейли, задача роты и приданного сапёрного взвода будет следующей: послезавтра утром роте с приданым взводом предстоит вылететь в указанный район, захватить склад и уничтожить его. Готовность – час ночи. Вылет – ровно в два! Вам всё ясно? Руководить операцией буду лично я! С ротой также вылетит и майор Фишер! Он на месте станет координировать действия роты, миномётного взвода, сапёров и вертолётчиков! Таким образом, на подготовку у Вас имеется почти два дня. Вопросы есть?

– Нет, сэр! – ответили капитан, вытянувшись по стойке «смирно».

– Желаю успехов! – бросил через плечо начальник гарнизона Клиффорд, выходя из кабинета. Как только за ним закрылась дверь, подполковник Шорт удовлетворённо вздохнул.

– Тогда идите и готовьте своих парней! – приказал начальник разведки дивизии.

– Задержитесь, капитан! – вступил неожиданно в разговор до этого молчавший представитель из Разведуправления Министерства обороны. Командир роты, начальник разведки дивизии и его заместитель удивлённо посмотрели на полковника Фроста.

– Простите, господа офицеры, но я должен внести некоторые изменения в план операции. Проводить её мы будем не через два дня, а перенесём на более ранний срок! Сейчас три часа по полудню. Роте следует быть в полной боевой готовности к часу ночи завтрашнего дня. Времени у Вас и Ваших парней десять часов.

– Сэр, но… – только начал подполковник Шорт, но представитель Разведуправления не дал ему развить вопрос.

– Без объяснений, джентльмены! Все вопросы потом, после завершения рейда. О сроках операции знаем только мы: Вы, подполковник Шорт, майор Фишер, командир роты капитан Рейли и я. Утечка информации о переносе будет считаться пособничеством противнику со всеми вытекающими последствиями. Всем всё понятно?

– Да, сэр! – хором ответили начальник разведки дивизии, его заместитель и командир роты.

Подготовка к спланированной операции не заняла много времени. Разведчики, услышав о предстоящем боевом рейде, быстро подготовили необходимое снаряжение, оружие и боеприпасы. Сержанты строго проследили, все ли солдаты собрали рюкзаки, надели необходимую амуницию: налокотники, наколенники, бронежилеты. Ровно к часу ночи разведывательная рота дивизии была в полной готовности вылететь в район проведения первой в их службе боевой операции.

*****

Ахмад Моманд так и не приступил к завтраку. Неожиданно на совершенно безоблачном небе он увидел маленькие чёрные точки. Чуть меньше минуты афганец продолжал внимательно вглядываться в горизонт. То, что это не птицы, он догадался почти сразу. Ему даже не понадобился бинокль для того, чтобы его опасения подтвердились.

– Афзаль! – громко крикнул Ахмад Моманд, – рацию мне! Быстро! И передай всем мой приказ: приготовиться к встрече незваных гостей!

– Слушаюсь кумондон!

Моманд схватил трубку принесённой его помощником портативной радиостанции.

– Орёл, орёл, как меня слышишь? Приём!

В трубке раздались специфические звуки: шипение, треск – и только потом послышался голос: «Барс, я Орёл слышу тебя нормально! Приём!»

– Вертолёты! Идут в вашем направлении! Приём!

– Я их тоже наблюдаю! Кажется, прошли мимо! Сейчас…

Однако связь с Гользаем, который сопровождал вторую пару автомашин с грузом неожиданно прервалась. И без лишних слов стало понятно, что колонну атаковали вертолёты. Там, где она должна была сейчас находиться, появились клубы чёрного дыма, перемешанного с пылью. Буквально несколько секунд спустя после этого послышалась серия мощных взрывов.

Ахмад Моманд, как заворожённый, смотрел на тучи дыма, пыли и огня, которые столбом поднимались над колонной. Его оцепенение длилось всего лишь мгновение. Он быстро сорвался с места, схватил свой автомат и с криком: «Тревога!» – бросился вниз по дороге в карьер, в котором под маскировочной сетью стояла с установленными в кузовах крупнокалиберными пулемётам пара пикапов «тойота».

Моманд был опытным бойцом, начавшим воевать почти двадцать лет назад пятнадцатилетним мальчишкой с советскими войсками, поэтому сразу понял, что нападение на колонну – это только начало боевых действий, а основные события развернуться в кишлаке и карьере. И Ахмад не ошибся в своих предположениях.

– Но почему сейчас? Ведь хозяин заверил, что американцы сидят на базе и не планируют воевать, – лихорадочно соображал он, пробираясь к пикапу.

Внезапно с ближайшего к кишлаку горного склона ударили пулемёты, которые фланговым кинжальным огнём заставили всех, кто был на площади, в саду, около глинобитных хижин, в панике искать укрытие от смертоносного свинцового ливня. Сразу несколько афганцев, убитые наповал, упали на каменистую землю. Тяжелораненые корчились в пыли и кричали от боли. Шум стоял невообразимый. Вслед за пулемётами к делу подключились гранатомёты и миномёты. Буквально в течение короткого времени после начала атаки было уничтожено передовое охранение склада и захвачены два сторожевых поста.

Ахмаду Моманду, несмотря на плотный огонь противника, удалось каким-то чудом заскочить в кабину пикапа. Там была установлена более мощная радиостанция. Она постоянно находилась в режиме ожидания. Афганец схватил гарнитуру и нажал кнопку вызова. Ему тут же ответили. Ахмад Моманд громко, стараясь перекричать шум стрельбы и взрывы мин, прокричал в микрофон: «Хозяин, хозяин, нападение на склад! Колонна атакована вертолётами!» Однако на том конце оказался секретарь. Тот не сразу понял, откуда звонок, кто говорит. Пока до секретаря дошло, о чём идёт речь, он тут же доложил хозяину о происшествии. Однако драгоценные секунды и минуты уходили безвозвратно. Ситуация начинала складываться очень трагично.

– Что там у тебя! – услышал Моманд в трубке голос хозяина.

– Ака, нас атаковали американцы!

– Какие американцы? Они должны были только….. – но договорить хозяин не успел.

Ахмад увидел, как фонтанчики пыли, поднимаемые входящими в землю пулями, быстро устремились в сторону пикапа. Вот они добрались до его автомобиля, и в ту же секунду пули зацокали по капоту, оставляя на металле ровные дырочки. Чёткой линией они прошли по лобовому стеклу, крыше, кузову. Ни одна из пуль не задела сидевшего в кабине афганца, но зато разнесла вдребезги радиостанцию. Ахмад Моманд оказался без связи. Оставаться в кабине пикапа было опасно. Тогда он моментально выскочил наружу и змеёй заполз под пикап.

Паника после внезапного нападения длилась всего пару минут не более. Вскоре она прошла. Американские десантники застали афганцев врасплох, но напугать пуштунов, а тем более заставить их сдаться было невозможно. Охранники опиумного склада воевали не первый год, а потому быстро пришли в себя и начали организованно оказывать сопротивление. Вот уже с левой окраины кишлака ударил их крупнокалиберный пулемёт. Афганцы расползлись по дувалам, рассредоточились по краю карьера и стали отвечать на плотный огонь противника длинными очередями своих автоматов.

Ахмад Моманд находился по пикапом недолго. Вскоре он смог выбраться из-под автомобиля и пробраться к хижине возле въезда в карьер. Там держали оборону его помощник и ещё несколько охранников. В изодранной одежде, весь в пыли и крови, он перевалился через дувал. Моманд даже не заметил в горячности боя, что его левую руку от локтя до кисти посекло осколками то ли камней, то ли гранат.

– Кумондон сахеб, Вы ранены! Давайте перевяжу! – бросился к нему его помощник.

– Спасибо, Афзаль! Потом, всё потом! – коротко бросил Моманд. Он припал к глиняному забору и стал внимательно рассматривать из укрытия горные склоны, с которых противник вёл огонь по его людям. В бинокль было хорошо видно, что нападавших было не более двух взводов. Они ловко перебирались от камня к камню, умело маневрировали, меняли позицию и медленно подбирались к обороняющимся афганцам.

– Хотят подойти на бросок гранаты! Толково работают! Прямо почти как шаурави. Сейчас ещё те, которые колонну бомбят, пожалуют к ним для подкрепления, – рассуждал Ахмад Моманд. И действительно его мысли оказались пророческими. Минут через десять около южного склона карьера зависли два больших транспортных вертолёта, и из них стали десантироваться американские солдаты. Ещё пара боевых винтокрылых машин в это время патрулировали окрестности кишлака, обеспечивая высадку десантников.

– По нам эти вертолёты работать не будут, чтобы своих не задеть, – продолжал рассуждать Ахмад Моманд. Но на этот раз он ошибся. Когда высадка десантников закончилась, вертолёты стали в круг и начали обрабатывать неуправляемыми реактивными снарядами и пулемётным огнём северные окраины кишлака, сам карьер и его склоны, где держали оборону афганский отряд, охранявший склад с опиумом.

– А ведь их кто-то навёл на нас! Стало быть, среди окружения хозяина завёлся продажный шакал? – пришла в голову Моманда неожиданная догадка.

Американцы тем временем вели наступление сразу с двух направлений. После того как винтокрылые штурмовики улетели, отряд десантников, высадившихся на южном склоне карьера, прикрывая друг друга автоматным огнём и держа под обстрелом тех, кто оборонялся внизу, стали подходить к самому складу. Взвод, который первым начал атаку, старался прорваться к центру кишлака и оттуда, уже с противоположной стороны, имел намерение нанести удар по обороняющимся афганцам. С ближайшего горного склона по охранникам склада также вёлся интенсивный обстрел из пулемётов и автоматических винтовок. Практически отряд Моманда сражался в полном окружении. Положение складывалось критическое. Угроза полного разгрома и пленения становилась более чем реальной. Моманд связался по портативному переговорному устройству с командирами групп. Все они доложили, что несут большие потери.

– Нам надо продержаться час-полтора! Да поможет нам Бог! Помощь будет! Держитесь! – говорил он каждому командиру группы в конце разговора. И действительно меры уже были приняты: из основного места дислокации их отряда, который находился в двадцати пяти километрах от кишлака в окрестностях города Лашкаргах, спешила помощь не менее двухсот пятидесяти человек, хорошо вооружённых и опытных бойцов-пуштунов.

Тем временем бой продолжал разгораться. Американские десантники упорно рвались к центру кишлака, так как оттуда открывался самый удобный путь к карьеру, к складам, в которых лежало не вывезенным столько опиума-сырца, что произведённого из него героина хватило бы на город с населением в сто тысяч человек, включая стариков и младенцев. Однако пробиться было нелёгким делом. Афганцы-охранники стояли насмерть. И не только потому, что они были обязаны это делать, просто опиум являлся для них единственным средством существования, опиум был источником жизни их семей, и они не обременяли себя гуманистическими мыслями о том, что героин кому-то приносил неисчислимые беды, страдания и гибель. Их не занимала в тот момент религиозная мораль и общечеловеческие ценности.

Положение обороняющихся афганских бойцов становилось с каждой секундой всё хуже и хуже. Американцы прорвались к дороге, ведущей в карьер, и подожгли два большегрузных «Мерседеса», стоявших под маскировочными сетями и потому не обнаруженными вертолётами во время атаки. Моманд вновь включил рацию и вызвал всех командиров групп на связь.

– Пропускайте американцев через себя в центр! Пусть они спускаются в карьер!

Его бойцы и без лишних слов поняли замысел Моманда: он хотел, чтобы американцы, оказавшись в карьере, попали бы в ловушку, и когда, подойдут основные силы его отряда эту ловушку следовало бы только захлопнуть.

Хитрость Моманда сработала. Американские офицеры и солдаты имели слишком маленький опыт войны с пуштунами, и потому их не удивил тот факт, что сопротивление афганцев вдруг и внезапно прекратилось, будто они исчезли все и сразу. Кишлак, дувалы и глинобитные хижины вдруг и моментально обезлюдели. Разведчиков 82-й десантной дивизии также не насторожил и такая странность, что, когда они начали осторожно продвигаться к центру карьера, то со стороны противника не прозвучало ни единого выстрела и не было обнаружено ни одного тела убитых охранников. Десантники не обратили внимания на то, что после ожесточённого боя, они без всякого сопротивления медленно сошли вниз в карьер. Никого из командиров десантников не посетил тогда вопрос: «Куда вдруг пропал противник? Почему нет тел убитых? Неужели мои парни так ни в кого и не попали за пару часов боя?»

Командир роты Клаус Рейли был очень доволен результатами боя. Первая серьёзная операция роты и такой впечатляющий успех. По радиостанции в режиме селекторной связи он быстро провёл перекличку: «Командиры взводов, доложите об убитых и раненных!»

– Сэр, докладывает командир первого взвода: ранены два человека, убитых нет!

– Сэр, докладывает командир второго взвода: ранены шесть, все легко, убитых нет!

– Сэр, докладывает командир третьего взвода: раненых и убитых нет!

– Сэр, докладывает командир сапёрного взвода: раненых и убитых нет!

– Сэр, здесь командир миномётного взвода, у меня всё о’кей!

Капитан Рейли тут же связался со штабом дивизии и доложил о выполнении операции.

– Молодец, – услышал он голос начальника разведки, – минируйте склад. Через полчаса за вами придут вертолёты.

– О’кей, сэр! – весело ответил капитан. – Парни, через полчаса будут вертолёты. Работаем быстро! Сапёрный взвод минирует склад. Первый взвод занимает позицию наверху возле входа в карьер. Второй взвод обеспечивает безопасность посадки вертолётов. Третий взвод рассредоточивается на северо-западной окраине кишлака. Миномётный взвод в готовности открыть огонь!

Однако быстрая и лёгкая победа сыграла роковую роль в дальнейших событиях. Она вскружила голову победителям, а в этом и заключалась главная ошибка командира роты. Он забыл о тех предостережениях, которые высказал перед самым их отлётом полковник из Разведуправления. Он так и сказал капитану: «Уверен, что склад охраняется отрядом человек двадцать или тридцать от силы. Для афганцев ваше нападение будет полной неожиданностью, поэтому они не будут долго сопротивляться. Но это не значит, что они убегут. Афганцы очень хитры и коварны, но главное у них имеется хорошая мотивация. Уверен, что они тут же свяжутся с основной базой и помощь прибудет через часа два или три. Работайте капитан быстро и без суеты. Времени у вас не более часа или полутора. Обязательно займите господствующие высоты на окраинах кишлака, особенно на западном и северо-западном направлениях. Помощь пойдёт именно оттуда. В карьер пошлите только сапёров. Всех остальных в охранение! Да и ещё… – после небольшой паузы полковник добавил, – и не впадайте в эйфорию, капитан! Быстрый успех иногда может вскружить голову и сослужить плохую службу!».

Капитан Рейли тогда очень удивился, что полковник говорит с ним так, будто уже успел повоевать в Афганистане. Он эти слова офицера Разведуправления всё время держал в голове, когда летел со своими солдатами на операцию, помнил о них в бою, но моментально забыл после его окончания, особенно, когда взводные доложили о том, что убитых нет. Охранение, конечно же, было выставлено, но только возле въезда в карьер и возле кишлака, а не на высотах его окружавших.

*****

Для десантников, которые остались в боевом охранении и занимали позицию на склоне горы, стало полной неожиданностью, когда на них буквально обрушился шквал огня. Третий взвод разведроты первым принял на себя удар. Он попал под массированный фланговый обстрел, к тому же огонь вёлся сверху. Солдатам практически негде было укрыться. Когда они попытались отойти к основным силам десанта к карьеру, то их встретили плотным пулемётным огнём из развалин глинобитных хижин. В этом и заключалась военная хитрость афганцев. Бойцы Моманда по его приказу скрылись в заранее подготовленные щели под камнями, укрылись в кяризах и сухих колодцах. Они дважды пропустили десантников: сначала в центр кишлака и в карьер к складу, а затем обратно через кишлак к его северной и западной окраинам. Покинув по команде Моманда свои убежища, они оказались за спинами американцев. После подхода основных сил афганцы ударили в тыл боевому охранению десантников. Американские солдаты запаниковали, стали хаотично отступать, тем самым усугубляя своё и без того тяжёлое и трагичное положение. Взвод практически вывели из строя в течение десяти минут боя. Тем временем прибывший отряд афганцев окружал кишлак и занимал позиции выше тех, которые занимали недавние победители.

Десантники, позиция которых была возле въезда в карьер, под натиском противника были вынуждены отступить, причём путь у них был только один: по дороге, ведущей на дно карьера мимо разбитых чадящих грузовых «Мерседесов. Таким образом, они вместе с командиром роты, миномётной батареей и сапёрами оказались запертыми внутри огромной каменной воронки.

Обстановка складывалась не в пользу американских десантников, положение которых в данный момент можно было назвать даже худшим того, в котором оказались солдаты погибающего взвода. Бой на горном склоне шёл на глазах командира роты и всех бойцов, кто с ним находился. Они видели, как погибали их товарищи, видели, как кричали от боли и страха молодые солдаты, когда афганцы безжалостно добивали раненых выстрелом в голову. Кровь буквально стыла в жилах, когда захваченным десантникам перерезали горло кривыми острыми как бритва ножами. Они всё видели, но ничем не могли помочь, так как сами оказались запертыми в ловушке.

Выйти из карьера основным силам роты, миномётному и сапёрному взводам с первой попытки не удалась. И если бы не поддержка второго взвода, который должен был обеспечить посадку вертолётов, то удачно начатая операция могла вообще закончиться плачевно для большей части бойцов 82-й воздушно-десантной дивизии США. Он поддержал миномётчиков, сапёров и офицеров управления роты огнём, и тем удалось всё-таки со второго раза с незначительными потерями прорваться к кишлаку, но их попытка оказать помощь погибавшему третьему взводу закончилась полным провалом. Афганцы смогли рассечь остатки разведывательной роты на части и отрезать их друг от друга. Для американцев наступил сущий ад. Десантников начали обстреливать со всех сторон. Создавалось впечатление, что противник был везде. Американцы стали прятаться за глиняными заборами, глиняными стенами хижин и мешками с опиумом, которые использовали как защиту от пуль. Однако все эти укрытия слабо защищали солдат от смертоносного свинцового ливня. Вскоре вступили в бой крупнокалиберные пулемёты, затем к ним подключились миномёты, по дувалам ударили ручные гранатомёты, и положение американцев стало настолько критическим, что его уже можно было бы назвать трагическим, а через четверть часа оно ещё более усугубилось.

Наконец, из-за горного хребта появился транспортный вертолёт. Он на небольшой высоте облетел карьер и завис над местом, где несколько часов назад высаживал группу десантников. Лётчик вышел на связь по рации и сказал, что ему приказали эвакуировать раненных и убитых. Это были его последние слова. Из кишлака по зависшему вертолёту выстрели из ручного гранатомёта. Снаряд попал точно в хвостовую балку. Вертолёт стал вращаться вокруг своей оси и через пару минут упал в облако, поднятой его винтами, пыли. Вторая вертушка в этот момент барражировала вокруг карьера. Его экипаж, увидев падение ведущего вертолёта, видимо, решил обстрелять противника, а потому развернулся и лёг на боевой курс. Но его тут же обстреляли из двух крупнокалиберных пулемётов. Даже при ярком солнечном свете было хорошо видно, как длинные очереди пунктирной линией трассирующих пуль устремились в сторону атакующего вертолёта. Двигатель винтокрылой машины чуть захлебнулся и начал немного чадить. Вертолёт резко вышел из сектора обстрела. Он стал уходить в восточной направлении, дымя одним движком и теряя высоту.

*****

Капитан Рейли при попытке поменять позицию был тяжело ранен в бедро. Санинструктор роты делал всё необходимое, что облегчить страдания офицера: обезболивающий укол, тугая повязка. Командир роты находился в сознании, но из-за большой потери крови силы медленно покидали его. Сильно кружилась голова, подташнивало, однако капитан держался, так как понимал, что без него молодые солдаты, впервые оказавшиеся в бою, причём сразу в такой жуткой переделке, могут запаниковать, а страшнее паники на войне ничего нет. С этим явлением командиру роты пришлось столкнуться ещё в Ираке. Поэтому капитан держался и из последних сил и продолжал руководить боем. Взводным он приказал занять круговую оборону и не подпускать противника к дувалам, за которыми укрылись десантники, на бросок гранаты. Сам тем временем по радиостанции он вызывал вертолёты. Но капитан не знал, что вылет задерживается, и задержка эта носит не случайный характер.

Майор Фишер, заместитель начальника разведки дивизии, в этот момент руководил обороной на направлении горного склона, где уже погибли высадившиеся первыми десантники. Именно оттуда сейчас шёл основной натиск противника. Майор подозвал сержанта.

– Макс, останетесь за меня! Я к командиру роты! – коротко бросил он и, прижимаясь к земле, быстро пополз к развалинам хижины, за которым находился раненый командир разведроты.

– Как он? – спросил майор санинструктора.

– Держится! Но необходима срочная эвакуация! Очень большая потеря крови!

Майор взял гарнитуру радиостанции и стал вызывать штаб дивизии. Но это долго не удавалось. Наконец, ему ответили.

– Сэр, – почти кричал в трубку майор, – необходима срочная эвакуация! Мы попали в окружение. Несём большие потери! Тяжело ранен командир роты. Один вертолёт сбит. Другой повреждён! Сесть они не смогли. Вышлите ещё! И обязательно с вертолётами огневой поддержки! Мы погибаем, сэр!

Ему что-то ответили, но майор в шуме боя не расслышал, а потому прокричал: «Я не понял! Повторите!»

Майор приблизительно полминуты внимательно слушал, а потом, нецензурно выругавшись, бросил трубку на землю. Он не стал ничего говорить, удивлённо смотревшего на него радисту и санинструктору. Но ведь не мог же майор пожаловаться младшим по званию, что руководитель операции нёс полную ахинею, из которой он понял, что вертолёты в ближайшее время выслать не смогут, а потому им следует держаться самим и не паниковать, так как помощь в составе батальона с минуты на минуту выйдет из Кандагара.

*****

Время давно перевалило за полдень, а бой в окрестностях кишлака Сийах-Аб ещё продолжался. Американским солдатам ценой больших потерь удалось занять круговую оборону возле спуска в карьер. Они прочно закрепились за дувалом. Бреши, образовавшиеся в нём от прямых попаданий снарядов из гранатомётов, они заложили мешками с опиумом-сырцом, создав довольно крепкую баррикаду.

Ахмад Моманд не мог позволить своим бойцам уничтожить то, что стоило огромные деньги и за что они отвечали головой. Он собрал командиров групп.

– Американцы спрятались за опиумом. Сами понимаете, что, если мы будем продолжать обстреливать их, то потеряем большое количество сырья. Хозяин нас за это в яму с крысами посадит.

– И что делать? Отпустить их? – в разнобой закричали афганцы.

– Отпускать, конечно, не будем! Дождёмся ночи и вырежем их всех! – усмехнулся Моманд.

– А вертолёты? Тут от Кандагара полтора часа полёта, – сказал его помощник и выжидающе посмотрел на своего командира.

– Но ведь до сих пор никакой поддержки им не оказали…. – спокойно ответил Моманд.

– А если… – выкрикнул кто-то из сидевших вокруг него бойцов.

– Никаких если! Понятно? – перебил его Ахмад, – никаких если, – вновь повторил он. – До вечера никто не прилетит и помощи им не будет. Они здесь все сдохнут! – жёстко и уверенно сказал Моманд.

АФГАНИСТАН. ГОРОД КАНДАГАР. МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ – ВОЕННАЯ БАЗА КОАЛИЦИОННЫХ СИЛ СЕКТОРА «ЮГ». 2007 ГОД. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА МАЯ.

.

Кандагар – одна из тридцати четырех провинций Афганистана, находится в южном Афганистане, между провинциями Гильменд, Урузган и Забуль. Площадь 54 022 км². Административный центр – город Кандагар. Численность население 1 070 200 человек. Плотность 19,81 чел./км². Большую часть провинции занимает Баквийская пустыня..

После завершения в 2001 году войсками США и НАТО первого этапа операции «Несокрушимая свобода» Афганистан был поделён на четыре сектора: «Север, «Запад», «Восток» и «Юг».

Зону ответственности «Юг» командование коалиционными силами возложило на 82-ю дивизию воздушно-десантных войск США и 173-ю воздушно-десантную бригаду Великобритании, части и подразделения которых разместились в провинциях Кандагар, Гильменд и Пактия. На территории международного аэропорта города Кандагар расположилась военно-воздушная база армии США, а также штабы и некоторые подразделения 82-й дивизии, 173-й бригады.

*****

Из Кандагара на трассу, ведущую в международный аэропорт, на котором с 2002 года дислоцировались части американских и английских войск, выехала колонна из трёх чёрных внедорожников. Оказавшись за пределами города, они тут же снизили скорость. Изрытое и побитое гусеницами тяжёлых бронированных машин и искорёженное взрывами заложенных фугасов, когда-то идеальное асфальтовое покрытие сейчас представляло собой жалкое зрелище.