Последняя из рода Дариан. Книга 1. Наказание

– Я?

– Кто вы такая?

– Эм-м-м, считайте, никто, обычная аиса, – нервно дернула я плечом и посмотрела на увешанного словесными титулами Шая. – Так, Ами, кочевница.

– И что же вы, Ами-кочевница, забыли возле столицы?

– Шла.

– Просто шла?

Жандарм так посмотрел, будто собрался душу вытряхнуть. Даже сердце замерло, боясь выдать бедную меня.

– Да, просто шла. Послушайте, а не могли бы вы рассказать, за что меня… нас под стражу и в камеру, а?

– Законов не знаем, кочевница Ами, нехорошо, – недовольно покачал он головой. – Руки!

– Что руки?

– На стол положите руки, изучим.

– А можно без изучения? – дергано отозвалась я, лихорадочно проверяя резерв и сбрасывая излишки.

– На стол! – приказал спрашиватель, и я плюхнула на серую поверхность левую.

Ойкнула, спрятала, достала правую и вдобавок улыбнулась с чистой невинностью. И ресничками захлопала.

– Обе, – снисходительно пояснил жандарм.

– А-а-а, – улыбнулась я и протянула вторую руку, мысленно приказывая сердцу громко не стучать. Услышат ведь, тихо!

– Полпальца, – озвучил свои наблюдения жандарм и посмотрел на второго, который записывал.

Я прикусила внутреннюю сторону губы. Рогзи, это много! Не успела скинуть все. Нужно было четверть или вообще один тик оставить.

– Лицензия у вас, Ами-кочевница, есть?

– Какая лицензия? – искренне изумилась.

– На тики.

– С каких пор на них нужна лицензия? Я родилась с силой!

– Поздравляю, – склонил голову набок спрашиватель, изучая меня. – Не всем так повезло. Однако нам нужно знать ваш точный уровень, предрасположенность к какой стихии имеется, особые способности, навыки, скорость восполнения, уровень знаний.

– Зачем?

– Может, вы редкий колдун-менталист, завербовать хотим. У нас как раз нехватка кадров.

– Издеваетесь? – поняла я. – Не хочу я раскрывать свои способности, – спрятала ладони под локтями, сложив руки на груди.

– Что-то скрываете?

– Нет.

– Тогда определим на замер, – повернулся он к молчаливому жандарму, чтобы тот пометил. – Ладно, пошутили и хватит. Теперь к делу.

Я начала нервно потирать пальцы у оснований – там, где у нормальных людей отображались заполненные силой тики, но у меня обычно были пусты. «Так надо», – вечно повторял шойн. Людям не следует знать твой настоящий резерв, опустошай его. Недооцененный противник опаснее злейшего врага, ибо не знаешь, что именно он воткнет тебе в спину.

– Вы открыли новый миар, что в сложившейся ситуации может привести к катастрофе, – тем временем продолжал спрашиватель.

– Каждый день по всему миру открывается столько миаров, что вам не сосчитать. И вы решили наказать нас за это?

– Кочевница Ами, почему вы здесь?

Я посмотрела на писаря, на безучастного Шая.

– Как вы выбрались, уточню вопрос.

– Знаете, если бы один колдун не начал…

– Нас насильно вырвали из миара, не позволив закончить уничтожение сета, – перебил меня наследник.

– Вот оно как, насильно вырвали. Нам передали сведения, что миар разросся. Десять стабильных сетов.

Ого, десять! Я поморщилась, представив, насколько большим стал тот миар, и кинула косой взгляд на виноватого во всем аристократа. Уверен в себе, спокоен. Да он по-прежнему считал, что в той ситуации действовал правильно.

– Я уничтожил бы!

– Конечно-конечно. С вашим резервом и не столько сетов можно взорвать.

Я попыталась рассмотреть пальцы блондинистого наследника, но под столом не удалось ничего увидеть. Правда, он заметил мое внимание. Удивленно выгнул бровь, явно не поняв предмет моего изучения. Да я смотрела не туда! Пришлось фыркнуть и отвернуться.

– Однако теперь нам придется потратить силу, бесценное время на предотвращение разрастающегося по вашей вине миара, будто своих забот мало, – продолжал спрашиватель.

– Так пошлите меня.

– Пошлем, обязательно куда-нибудь пошлем. Увы, у твоей соучастницы нет лицензии, потому отправлять на зачистку сетов мы назначить ее не можем.

– Она тут при чем? Справлюсь без этой.

– Как же, в искажение попали вы оба. И по словам Кираана Баглеза из не менее уважаемой семьи, чем ваша, попали за грань вы именно из-за кочевницы.

– Я защищала детей, – вцепилась я в стол.

– Каких? Свидетель говорит, что вы на дороге были одна и напали на принца.

– Забавно. Такой весь титулованный, а на него удалось напасть, – фыркнула я и упрямо откинулась на спинку стула. – Еще скажите, что я на жизнь его покушалась, будто делать мне больше нечего, как бросаться на всяких наследников.

– Так зачем вы прибыли в столицу, запамятовал я, – с заинтересованным видом оперся на стол спрашиватель.

– А кто сказал, что я именно в столицу пришла?

– Просто гуляли по натянутому пути.

– Гуляла. Что нам, кочевникам, еще, кроме как гулять по Путям, делать? У вас тут за одно прохождение через ворота ого-го сколько тиков сдирают.

– Значит, решили попасть в Наарин обманным путем. Эдар, пометь, чтобы Ами-кочевнице выписали штраф за неуплату налога.

– Эй! Это нечестно!

– Есть претензии? – вмиг посуровел спрашиватель, напоминая о своих возможностях вообще упрятать меня за решетку.

– Нет, – прикрыла я рот. – Все заплачу.

– Чем? У вас всего полпальца – десять тиков. Вход плюс штраф будут стоить пятнадцать. На обновление резерва уйдут сутки.

– Что-нибудь придумаю, – пробурчала я, мысленно давая себе тумаков.

Кто меня вообще за язык дергал?

– Что, если не секрет? Очень уж интересно, как вы будете расплачиваться. В столице имеется родня? И желательно было бы узнать цель визита. Вдруг вы мятежница, явившаяся подорвать власть, и начали с нападения на принца.

– Никакая я не мятежница, – пробурчала, глядя вниз, боясь выдать себя.

Пусть ею не была, однако, судя по рассказу Хавиена ди Сорга, являлась принцессой – единственной носительницей крови древнего правящего рода. Стоит им об этом узнать, и я не отделаюсь штрафом. Меня убьют, как убили всю мою семью: маму, тетушку, кузин, брата… В ночь Трех Белых лун погибли многие. О ней рассказывали шепотом, как напоминание о кровожадности и вероломстве нынешнего правителя, предавшего друга.

Я замкнулась, теперь отвечала на вопросы односложно, понимая, что нужно быть осторожнее. Везде враги. Я в клетке с дикими кошками, которые примерялись к жертве, пока лишь изучая ее.

– Эх, Ами-кочевница, почему вы не хотите сотрудничать с нами, все из вас вытягивать нужно? Позвать менталиста?

Я дернула плечами, продолжая смотреть перед собой. Они не сделают этого, не станут тратить столько ресурсов ради какой-то кочевницы в разодранной тунике. Просто не нужно подавать вида. Словно мне нечего скрывать. Я подняла глаза.

– Зовите.

Спрашиватель цокнул языком, повернулся к Шаю.

– Орнанс Диэнсо иэн Гальтон, наш всеми любимый правитель и по совместительству ваш отец, посоветовал наказать вас по всей строгости закона, чтобы народ понял, что никому нельзя нарушать установленные правила, будь то обычная кочевница или наследный принц. Показательный случай. Подходит к концу цикл, сила нестабильна. Искажений все больше, не говоря уже о ежедневно появляющихся миарах. Это угроза для нас, особенно сейчас. Пока не откроется Лабиринт, ситуация не станет лучше, однако мы делаем все возможное, чтобы искажений не было в городах и они оставались за их пределами.

Спрашиватель удостоил меня взглядом. Еще раз цокнул языком.

– Обычно за подобное нарушение предписан штраф, но здесь особый случай. Пятьсот часов исправительных работ.

– Вы в своем уме? – впервые оживился Шай, до этого демонстрируя пример невозмутимости.

– На двоих! – припечатал жандарм.

Я ошарашенно посмотрела на наследника, потом на писаря, который усмехнулся уголками губ.

– Это не в ваших полномочиях, – заявил блондин.

– Считаете? – Лицо спрашивателя настолько посуровело, что мне стало не по себе, а вот на Шая не подействовало.

– Ваша задача – задавать вопросы и помечать ответы. Выводы делают судьи, а не… мелкие подчиненные.

– Тысяча, – грозно ответил жандарм и поднялся, демонстрируя военную выправку. – Пометь, Эдар. Тысячу на двоих, отработка только вместе, иначе не засчитывается. Пометь, чтобы судьи знали, какое решение принимать.

Я едва не взвыла. И кто его за язык тянул? Надменный болван!

Шай подскочил настолько резко, что стул отъехал, но, покачнувшись, не упал. Наследник прожег колдуна взглядом. Оперся руками на стол. Я сжалась, предчувствуя очередные неприятности.

– Считаете, что заручились поддержкой моего отца и потому вам все можно? Не слишком ли самонадеянно, спрашиватель? Таких, как вы, он проглатывает не жуя. Я, к примеру, другой, обычно наслаждаюсь самим процессом.

Шай красноречиво усмехнулся, выпрямился. Одернул рукава, поправил ворот куртки и обвел присутствующих взглядом.

– Это все? У меня дела.

– Если думали запугать нас…

– Так все или еще что-то? Я и без того долго ждал, пока вы разберетесь с этой.

– Пока свободны. Эдар проводит вас, вернет вещи и выдаст расписки.

Во что я вляпалась? Меня не отпускал этот вопрос вплоть до момента, пока нас не выпустили из здания жандармерии. Шай поморщился, засунул руки в карманы и посмотрел на меня.

Я нервно потопталась на месте.

– Бродяжка, иди-ка сюда, – голос наследника наполнился вибрацией, заставляющей все клеточки тела ощериться в предчувствии надвигающейся угрозы.

Стало неуютно под взглядом серых глаз. Я сделала шаг назад.

– Не надо меня запугивать! Сам виноват, нечего было рот открывать, когда не просят. И вообще…

– Доигралась, – сделал он пасс рукой, применяя силу, а я побежала.

Глава 3

Я понеслась вниз по ступеням, свернула в ближайший переулок. Меня нес вперед липкий страх оказаться пойманной наследником, выбравшим цель для вымещения злости, коей оказалась я. Казалось, такой не станет церемониться. Отыграется на попавшейся под руку простушке, неспособной нормально постоять за себя. Хм, наивный.

Но слышала я мудрость, что красиво пятки сверкают лишь у того, кто побежал вовремя.

Через несколько кварталов я позволила себе замедлиться и даже остановиться. Согнулась, упершись ладонями в колени, перевела дух. И надо ведь было напороться именно на наследного принца!

Взгляд заскользил по аккуратным каменным домикам-близнецам. До меня долетел аромат свежей выпечки, во рту образовалась слюна. Мимо прошествовали благородные дамочки с зонтиками, учитывая, что погода была ясной и дождя не намечалось.

Я пожала плечами. Столичные причуды сложно понять, да и не хотелось. Мне поесть бы, найти дорогу к воротам, а там встретить нужного человека. Вдруг удастся вернуться к первоначальному плану?

Засунув руку в сумку, перекинутую через плечо, я достала припасенный кусок вяленого мяса. Вгрызлась в него. Всмотрелась вдаль, пытаясь определить, в какую сторону идти, проследила за направлением движущихся сверху по натянутым канатам вагончиков. Наметив путь, развернулась и врезалась в пахнущее чем-то сладким облако фатина, которое плюхнулось на мостовую.

Оно противно завизжало тонким девичьим голосом. Показались руки, зашевелились туфельки. Отступив, я разглядела подобие головы, обрамленное шапкой золотых кудрей.

– Она напала на меня! – не смолкало розовое нечто. – Поймайте ее! Неме-едленно!

Тонкую ткань платья трепал ветер, поднимал ее, бросал в лицо. Девушка отбивалась как могла, отмахиваясь ладошками. Сражение шло не на жизнь, а на смерть.

– Не нападала я, – отстраненно произнесла, наблюдая за неравной борьбой. – По сторонам смотреть нужно и одеваться удобнее.

Обладательница розового облака все же смогла справиться со слоями ткани, придавила их руками. Одарила меня взглядом бешеной квохи и дунула на упавшую на лоб прядь.

– Так же, как ты? – поинтересовалась она презрительно. – Нацепить на себя дырявый мешок и бегать босиком по Наарину? Кто впустил в город оборванку?! Твое место на Путях, нищенка!

Она выставила вверх ладонь, поднялась с помощью подоспевшей служанки, приказала ей почистить наряд. Встретив недоуменный взгляд, впечатала в грудь помощницы сумочку и сама призвала силу. Волосы тут же легли ровно, завиток к завитку. Наряд из распушенного облака превратился в многослойное платье, подчеркивающее тонкий стан его обладательницы. Мило.

– С тебя сорок тиков, босоногая, за причиненный ущерб.

– А резерв не треснет?

– Миль, выпиши долговую расписку.

– Ты сама на меня налетела, – начала отступать я.

– То есть я недотепа?! Миль, добавь еще пять за гнусное оскорбление. Следовало бы все тридцать, но я сегодня в хорошем расположении духа, ведь сегодня встреча…

Сжав в кулаке недоеденный кусок мяса, я решила ретироваться с места «преступления». Подумала, что вряд ли меня отпустят и, вовремя обернувшись, заметила потянувшиеся ко мне водные потоки. Пригнулась, отскочила. Под крики дамочек, внезапно оказавшимися мокрыми вместо меня, юркнула в толпу и вскоре спряталась в цветочной лавке.

Что за день-то такой? Ни минуты покоя.

– Вам что-то… – запнулась на полуслове пышнотелая хозяйка и, позвав кого-то по имени Горги, потянулась за чем-то явно опасным в недрах прилавка.

– Прошу, не надо. За мной… Эм-м-м, это не то, что вы подумали, – выставила я вперед руки под вытягивающееся лицо женщины.

Ладони грязные, в земле, с въедливыми пятнами желтого кактуса. После торнадо в миаре я не успела отмыться. Так и ходила чумазой. Неудивительно, что на меня сейчас смотрели настороженно и с подозрением, будто я собралась обворовать их.

Решив не наживать себе новых проблем, я выскочила из лавки и на этот раз побежала по улицам, выбирая безлюдные места. Вряд ли я встречу здесь адекватных персон. Горожане, что с них взять?

В одном из переулков мне удалось перевести дыхание. Я прижалась спиной к стене, достала из сумки флягу с водой, кое-как отмыла руки и лицо, сделала пару глотков. Почувствовав себя освеженной, отыскала среди вещей еще вяленого мяса и сунула в рот.

Вечерело. Крыши домов блестели в лучах закатного солнца. Я чувствовала себя потерявшейся в бесконечном каньоне с узкими проходами-лабиринтами. Дома, одни дома. Сначала каменные, высокие, ухоженные, потом деревянные, иногда покосившиеся, старые. Везде гудит, громкие звуки, резкие голоса. Вокруг творился хаос. Все куда-то шли, не замолкали. А от обилия цветов уже рябило в глазах.

Мне следовало поторопиться. Подавив внутреннее раздражение и неясную тревогу, я вынырнула на затянутую сумерками улицу и через несколько минут добралась до главных ворот Наарина.

Перекинутый через глубокий ров мост уже поднимали. Механизмы трещали. Щелка, через которую еще был виден закрепленный путь, становилась уже, пока вовсе не исчезла.

Опоздала!

На широкой улице было тихо. В ближайших домах загорались огни. Откуда-то доносилась музыка и взрывы смеха. По капле приходило осознание, что я здесь одна, без помощи и поддержки, без вечно надоедающего наставлениями шойна, среди кишащего людьми города с совершенно другими взглядами на жизнь. Оседлые. Неповоротливые истуканы, обосновавшиеся на одном месте.

Каждый выбирает свой путь, мне мой навязали. Я выросла на Путях, стала кочевницей, не зная другой жизни. Ходила в рваном, если не имелось другой одежды, мерзла, изнывала от жары, задыхалась от пыли и боролась с хищными рыбами. Это было привычным и, казалось, правильным, словно иначе нельзя.

Теперь же все затихло. Нет, не звуки – их оказалось слишком много. Окружающие меня сегодня люди вели себя иначе. Улыбались, в их глазах не притаился страх вот-вот попасть в искажение или встретить дикое животное. Они ходили прямо, не оборачивались, чтобы проверить, не подкралась ли сзади опасность, перемещались непривычно медленно и по прямой.

– Это она?

– Похожа, да. Держи ее!

Я заозиралась. Не нашла никого возле себя и резко поняла, что имели в виду именно меня. Спохватилась, заметила летящую сверху мерцающую плеть, но не успела увернуться. Кожу обожгло. Я зашипела, завозилась в колдовском плетении, с трудом не упала.

– Попалась, беглянка, – оказался рядом жандарм.

– Уберите колдовство, жжет же.

– Ничего подобного, это новейшая формула – огненный кокон, который не оставляет ожогов. Не притворяйся.

– Ай, бо-ольно!

– Орон, убери, она не врет.

Колдовство спало. Вечерний воздух скользнул по поврежденным участкам кожи, остудил. Я посмотрела на красные ладони, стиснула зубы, сжала кулаки, делая себе только хуже, но тем самым напоминая, что никогда, рогзи вас покусай, никогда нельзя терять бдительность. Засмотрелась на дома, называется.

– Причина? – вскинула я голову на молодого жандарма. – За что вы накинули на меня огненную плеть?

– Это не плеть. Обычный сковывающий кокон, и он безобиден, только чтобы остановить. Я читал… – почесал затылок мужчина и посмотрел на напарника в поиске поддержки.

– Нам приказано задержать девушку в порванной тунике, – заговорил второй, попутно проверяя улицу и ворота. Постовые, вот они кто. – Высокая, худая, лицо вытянутое, подбородок острый, глаза карие, большие, нос тонкий, прямой. Волосы черные, заплетенные в толстую косу. Скорее всего, должна попытаться сбежать из города. Ты подходишь под каждый пункт описания.

– И сумка с длинной лямкой через голову, – закивал первый.

– Идем, – постовые подхватили меня под руки с обеих сторон и повели к уже закрытым воротам. – Скоро за тобой придут, а пока посиди тут.

Постовые усадили меня в каменную будку с квадратным окном, заперли дверь. Сами заняли свои места для несения службы.

Не так я представляла себе посещение столицы. По словам Хавиена ди Сорга, которого я отыскала довольно быстро, едва покинула раскинутый на Холодном Пути лагерь, в первый же день меня должны были принять в академию. Короткий разговор с ректором. Прошение взять на учебу на вольную программу с урезанными часами и лишь базовыми предметами, достаточными для того, чтобы стать полноправной колдуньей Надмирии. Его согласие. Договор на отработку. Там жилье, пища. Относительный комфорт, хотя для меня, частенько спавшей на земле, это не являлось главным.

Планы на то и планы, чтобы рушиться. Если составляешь их, то сразу бери в расчет, что им не суждено сбыться.

Я сложила руки на груди, уселась поудобнее. Закрыла глаза. Подремать, что ли?

Главное, пока не думать… Сегодня просто неудачный день всего-то. Завтра будет лучше! Не думать о миаре, о принце, не думать о тысяче часах… Не сейчас, как-нибудь после.

Жандармы изредка заглядывали ко мне, проверяли. Посмеивались, наивно думая, что сплю и не слышу их. Они обсуждали меня, обсуждали случившееся у городских стен, обсуждали наследника и шептались о его отце. Постовые боялись правителя. Их выдавал тон, подобранные слова, интонации. Да, точно боялись, но уважали ли?

– Где девушка?

– В будке, спит.

Я подумала, что можно сыграть на неожиданности. Ударить. Как-нибудь нейтрализовать одного-двух человек и вырваться на свободу. Но ворота закрыты, я отрезана от Путей, потому не смогу скрыться. Бежать в город и затеряться средь улиц? Тысяча часов… нужно ли мне это?! Здесь царили свои правила, которым, как бы ни прискорбно было это признавать, придется подчиняться. Если, конечно, мотивации хватит. У меня ее пока хватало. Я хотела довести начатое до конца, чтобы… понять, чего стою. Шойн неправ. Я справлюсь. Должна справиться!

Свержение правителя, занимающего свое место уже шестнадцать зим, по моему скромному мнению, не имело смысла. Хавиен ди Сорг утверждал, что при моем отце было лучше. Наша кровь сильна – Дарианы обладали особым даром, благодаря которому искажений становилось меньше. В чем именно заключалась суть этого дара, он не знал. И я не знала. Однако ему и его единомышленникам крайне важно было пошатнуть власть и поставить на верхушку кого-то другого. А для этого нужно пройти Лабиринт, добраться до последнего звена и… дальше непонятно. Что там, зачем проходить сложную цепочку миаров, почему это должна сделать именно я?

– Эй, – меня потрясли за плечо.

Бить не стала. Открыла глаза, сонно похлопала ресницами да еще потянулась сладко.

– Что, уже? – посмотрела я на знакомого жандарма, писаря. Эдаром вроде бы его называли.

– Ты чего убежала? Мы не закончили с тобой. Еще замер и штраф, помнишь?

Я напряглась, нервно улыбнулась.

– Какой замер? Я согласия не давала.

– Так положено, – словно недалекой, решил объяснить мужчина. – Каждый колдун находится под контролем Смотрящих, даже самый слабый. С кочевниками или странниками сложнее, за ними не побегаешь, к тому же они за пределами, на Путях, считай, не в Надмирии. Так что идем, я из-за тебя смену не могу сдать. Домой хочется… и жрать охота, – последнее он сказал едва слышно самому себе, словно уже смирился со сложившимися обстоятельствами и приготовился еще месяц не есть.

Я засунула руку в сумку, нащупала завернутое в ткань мясо и протянула голодающему. Мне не жалко. Если растянуть, то запасов на пару дней хватит.

– Что это?

– Попробуйте, вкусно.

– Спрячь и не смей ничего подобного предлагать, – отчитал он громко и добавил: – Шагай за мной, кочевница. Ребята, я забираю ее, спасибо за содействие.

Я пожала плечами, положила сверток обратно, встала. Даже не посмотрев на постовых, последовала за писарем. Думала, сейчас пешком отправимся к зданию жандармерии, однако мужчина вскоре свернул к пустой платформе с ярко светящимся белым фонарем и протянул руку:

– Давай то твое, что вкусно.

– О, передумали?

– Давай уже, раз предложила, – нервно обернулся мужчина, опасаясь, что кто-то заметит нас.

Вокруг было пусто, темно. Силуэты столпившихся вокруг домов настороженно взирали на нас приглушенным желтым светом окон. Тишина накинула на округу свой полог. Зыбкая, готовая взорваться от малейшего шороха.

– Не брезгуете? – не удержалась я от колкости, доставая сверток.

– Попробовала бы ты двое суток не поесть с такой загруженностью и не на такое… М-м-м, вкусно.

Я пожала плечом, зацепилась взглядом за опускающийся вагончик. Издавая противный повторяющийся писк, он завис перед нами, призывно распахнул двери и мигнул изнутри голубыми огоньками. Конструкция выглядела не особо надежной. Я не доверяла современным изобретениям, привыкла полагаться на свои ноги, руки… В общем, на себя.

– Идем, не стой.

Не признаваться ведь в собственном страхе. Я помассировала за спиной пальцы, заметила выехавший из панели кабины си-кристалл.

– Здесь платить еще надо?

– Всего тик.

– Дорого.

– Конец цикла, – сказал жандарм, будто это все объясняло, и подтолкнул меня в спину.

Он приложил ладонь к пожирающему силу камню, мерцающая преграда на входе пропала. Я повторила действия Эдара. Почувствовала кожей, как ее проткнули тысячи тончайших игл. Нечто невидимое глазу потянуло на себя мою силу, отобрало. Я отдернула руку и, глянув на указательный палец, напомнила себе, что теперь у меня должно быть девять тиков. Придется удерживать это количество чуть ли не… два с половиной часа. Сложно! С одним делением намного проще. Использовал – и потом целые сутки «пусто». Здесь же высчитывай, контролируй.

Вагончик тронулся. Сверху затрещало. Я сжала поручень, обреченно плюхнулась на свободное сиденье и посмотрела в окно, уговаривая себя не бояться. Дома стали отдаляться. В опустившихся на Наарин сумерках удалось рассмотреть силуэты крыш. Город постепенно превратился в скопление мигающих огоньков, стал причудливым отражением неба с созданными самой природой далекими пульсарами.

– Красиво, правда? – вторгся в мое наблюдение писарь.

– И покрасивее видала, – сложив руки на груди, оторвалась я от окна.

Мы пересекли центр, несколько раз остановились. Вагончик опускался вниз, к погруженным в полумрак улицам, освещенным чередой фонарей, принимал в себя новых пассажиров, снова поднимался и двигался по натянутому канату. Поездка оказалась волнительной. Мне приходилось напоминать себе, что каждый день люди катаются на этом чуде современности, а потому ничего страшного в нем нет. Подумаешь, скрипит немного. Да, качается. Все надежно и тысячу раз перепроверено. А если упадем… так не упадем ведь!

– Выходим, – оповестил мужчина, и я едва сдержалась, чтобы не выпрыгнуть ужаленной в мягкое место из металлической коробки.

Ноги оказались на земле. Сразу нахлынуло облегчение и согревающее понимание, что мы в кабинку не вернемся. Пусть едет дальше. Без меня!

Мы нырнули в темноту между мрачными домами. Свернули влево, пересекли небольшую площадь и оказались возле жандармерии.

– Я скоро поселюсь здесь, – поднимаясь по ступеням, вздохнул Эдар.

Какая трагедия!

Пришлось придержать замечание при себе. Я зашагала за писарем, прошла через пустой холл, последовала на второй этаж и оказалась в маленьком кабинете.