Алексия, наследница. Рассказы, новеллы, повесть

«Почему – маска, что у него с лицом? Какая с ним живет тайна?»

Через какое то время у меня рождается мальчик, с огромными глубокими глазами- омутами, которых я, в семейных легендах – не помню вовсе. А я покупаю, с тайной помощью маэстро дамского платья, маленькую кофейню, со старинными гобеленами, картинами на стенах из шелка… Он сам их делает, а на его ароматный кофе сходится поболтать в кофейню полгорода, но никто, никто не знает, что это – его рецепт.

Кофе то все – таки варю – я…

© Лана АСтрикова, 10.02.2024

Тайна пани Марики

…После смерти супруга, Марианна Андреевна внешне казалась непроницаемой. Держала в ежовых рукавицах кота – прогулка после обеда и полмиски корма в день. По -прежнему, до блеска, протирала хрустальные бокалы и зеркала мягкой ветошью, наполняла ежедневно вазу в столовой печеньем и сухариками и следила чтобы ее не опрокинул вездесущий Бони. А к портрету мужа ставила то зеленую веточку традесканции, то гиацинты, то розы или хризантемы, то георгины. По сезону.

Лекции заполняли всю вторую половину ее дня. И по-прежнему головокружительно увлекали студентов факультета.

Но она всему предпочитала вольнослушателей, страницы интернет-блога, где рассеянно, раз в два, три дня, выкладывала что-нибудь стремительно небрежное, повесть, рассказ, эссе, новое фото с прогулки, книжную рецензию…

Частные занятия Марианны Андреевны Чижевской стоили дорого, но от желающих узнать все тайны Серебряного века отбоя не было.

Марианна же никому, совершенно никому, не могла сознаться, что тайно от коллег по кафедре, студентов и знакомцев, с тщательностью собирает большую пудреницу снотворных таблеток, чтобы уснуть и уже никого не тревожа, тихо покинуть этот мир.

У профессора истории искусств, увы, не было близких подруг, Она всегда казалась столь углубленной в себя, в мужа, в свой сад, в любимый Серебряный век, в изящную коллекцию фарфора, в вальяжного и пушистого рыжего кота, что все вокруг, ощущая самодостаточность Чижевской, с осторожным уважением, просто тактично отстранялись. Пока рядом был Ян, Марианна не замечала никого и ничего вокруг, и ничего ей не надо было, ни отстраненности, ни друзей. Но вот после его ухода…

Пустота одиночества постепенно стала непереносимой и однажды вечером подтолкнула Марианну Андреевну к решительным действиям. Она быстро высыпала таблетки из лакированной розоватой пудреницы, на ладонь, зажала во рту и быстро запила полным стаканом воды. Буквально через минуту все поплыло у нее перед глазами, и она рухнула на диван, не заметив крутящегося рядом Бони.

Очнувшись после вольного извержения желудка на своем родном диване, в кабинете покойного супруга, Марианна Андреевна с испугом и невольным трепетом посмотрела в глаза ошарашившего ее своим пронзительным мяуканьем преданного Бони и маленькую неприятно пахнувшую лужицу на паркете.

_ Не буду, больше не буду, с испугом пробормотала она, вглядываясь в незнакомое, молодое рыжеусое лицо, с пронзительно синими глазами, вдруг склонившееся над ней:

***

– Мадам, ну и зачем оно вам, такое, – надо? – Парень осторожно уложил ее голову на подушку, обмакнул полотенце в миску с холодной водой с уксусом и осторожно протер Марианне Андреевне лицо.