Призрак Белграда

Матвей хотел что-то сказать, но промолчал. Его телефон завибрировал. Он посмотрел на экран.

«Борис Именно Михалыч».

Глава 6

– Дынин, – ответил Матвей, немного отстав от Луки.

– Ну что, жив? – прозвучал голос начальника. – Как там твои сербы?

– Курят, пьют и смотрят футбол. Погодка шикарная.

– А именно по делу?

– Пока пусто. Никаких конфликтов, ни на работе, ни в личной жизни. Все как будто вычищено.

– Тебе не нравится?

– Не нравится, когда вокруг трупа все ровно. Начинаешь сомневаться в геометрии.

– Что предлагаешь?

– Пробить Сорокину по нашей базе. Родственник у нее с зубами – я слышал про «очень длинные руки». Хочу знать, кто за ней стоит и с кем он мог пересекаться.

– Понял. Поручу Антипову. Если найдешь что-то серьезное – продолжай. Но если полезешь не туда – сразу звони.

– Принято. Спасибо, Борис Михалыч.

– Ага, давай, Дынин.

Матвей убрал телефон. Город все так же жил своей жизнью – машины текли по улицам, люди переходили дорогу, не дожидаясь зеленого, на балконах курили, где-то смеялись дети. Будто ничего не случилось. Но теперь внутри зудело. Не от ужаса, не от страха, а от пустоты. Ни следов, ни зацепок, ни трещин.

Просто труп. Просто выстрел. Просто призрак.

***

Они шли пешком, неспешно двигаясь по оживленной улице. Лука рассказывал что-то о белградских парковках, ворчал на штрафы, а Матвей больше молчал, прислушиваясь к ощущениям. Машина Луки стояла у полицейского управления – именно туда они и направлялись.

На парковке Лука достал из кармана ключи, щелкнул кнопкой – старая Zastava мигнула фарами. Они молча обошли капот. Лука бросил в салон папку, а потом рухнул за руль с видом человека, который весь день разгружал вагоны с углем. Матвей устроился на пассажирском сиденье и захлопнул дверь. Краем глаза снова проверил улицу. Черный внедорожник. Кажется, он стоял возле офиса, когда они выходили. Возможно, совпадение. Возможно – нет. Матвей уже не первый раз ловил себя на том, что думает о турецкой мафии. Эфе, его люди… Вряд ли они бы стали преследовать его в открытую. Но мысль поселилась как заноза.

Лука сидел за рулем с привычным выражением ленивого спокойствия, будто не замечая хвоста. Матвей рядом молча смотрел в зеркало. Машина выехала с парковки управления и свернула на проспект, вливаясь в поток.

– В отель? – уточнил Лука.

– Да, – кивнул Матвей. – Подумаю, в какую сторону можно копнуть.

Он снова посмотрел в зеркало. Темный внедорожник держался за ними. Не очень близко. Не очень далеко. Будто на невидимом тросе.

– Тот черный автомобиль, – Матвей кивнул в зеркало, – уже третий поворот за нами.

Лука даже не повернул головы.

– Черный джип? Добро пожаловать в Белград. У нас каждый второй на таком ездит.

– Только этот не обгоняет и не отстает. Держится на хвосте. Как по рельсам.

Лука все же бросил взгляд через плечо. Потом резко переключил передачу и перестроился в правый ряд.

– Ладно, сейчас проверим.

Они свернули под мост, вырулили к рынку и дальше поехали через тихий жилой квартал. Внедорожник тоже.

– Слушай, это может быть кто угодно: наши спецслужбы, ваше КГБ, а может, жулики из Албании, хотят устроить аварию на дороге и обвинить нас… – пробормотал Лука.

– Или из Москвы, – сказал Матвей. – Или из Стамбула.

Лука ничего не ответил. Только нажал на газ. Машина рванула вперед. Поворот, еще один. Они влетели на бульвар Краља Александра с трамвайными рельсами, где припаркованные машины стояли в два ряда. Пространства почти не было.

– Лука, аккуратнее.

– Ты ж сам хотел проверить, преследуют нас или нет.

Матвей взялся за поручень над дверью. Джип появился из-за поворота. Уверенно. Нагло.

– Все, хватит. Теперь я тоже начинаю волноваться, – буркнул Лука и резко крутанул руль. – Держись.

Машина выскочила на Таковскую улицу. Лука подрезал фургон, просвистел мимо перекрестка на желтый. Джип не отставал.

– Черт, – тихо выругался Матвей.

– Успокойся. Сейчас покажу тебе, что может старая добрая Zastava.

Они нырнули в переулок, потом вылетели на улицу с односторонним движением – против потока. Лука вел машину с маниакальной сосредоточенностью. Стекла дрожали, двигатель ревел.

– Нам в центр нельзя, – выдохнул Матвей. – Там пробки.

– Не в центр. Я знаю куда.

Еще пара виражей, и они выехали к набережной. Слева – Дунай. Справа – старые здания. Лука свернул во двор и ударил по тормозам.

– Выходи. Я покатаю их еще немного. Если что – буду на связи. Иди по скверу, через улицу Краља Милутина. Потом прямо, потом налево у аптеки. Выйдешь почти к «Москве».

Матвей захлопнул дверь, и Zastava рванула. Джип промчал мимо, не заметив его.

Матвей стоял в тени платана. Пульс стучал где-то в шее и ушах. Он выдохнул, поправил воротник и направился к скверу. Шел быстро, оглядываясь не слишком явно. Никаких следов погони. Только осенний воздух, мокрая листва под ногами и далекие сирены. Минут через десять он оказался у знакомого перекрестка. До отеля оставалось два дома.

Он остановился на углу у кафе – маленькое, с теплым светом, в котором отражалась витрина с круассанами. Захотелось посидеть. Просто подумать.

Он вошел внутрь.

***

День был длинным. И пустым. Опросы – ноль. Осмотр места – пусто. Сотрудники – равнодушны. В компьютере – только игры и тик-ток. Даже начальница – яркая, колоритная – не дала ничего, кроме намеков и номера телефона.

Матвей прищурился, глядя на размытые огни улицы. Кто стреляет в безобидных офисных консультантов? Услуги снайпера – это дорого. Это подготовка, логистика, риски. Не похоже на ревность. Не похоже на личное. Но какой мотив у убийцы?

Он достал блокнот, открыл на новой странице. Написал:

«Версии:

Случайная жертва? Нет.

Послание семье? Возможно.

Сорокина знала лишнее? Не похоже.

Кто стрелял: местные? наши?»

Матвей провел черту и под ней вывел:

«Ноль следов. Один труп. И один призрак».

Он откинулся на спинку стула и посмотрел в небо. Звезд не было – над городом висел тусклый свет фонарей и облаков.

Нужно возвращаться к старым делам. К тому, что уже пытались расследовать – и не смогли. Фламур Тачи. Драго Жикич. Майя Златич. Те же пули, та же тишина. Призрак, который стреляет и исчезает. Если в новом деле ничего, значит, искать надо в старом. Там могли остаться следы. Или забытые трещины, которые теперь снова начали расходиться.

Матвей сделал пометку: «Завтра запросить дела. Сравнить баллистику. Опросить следаков, кто вел». Надо было вытащить все, что тогда не сработало. И посмотреть свежим взглядом.

Из мыслей Матвея выдернул звонкий женский голос – с интонацией, по которой сразу было ясно: человек улыбается.

– Мотя? Это ты?

Матвей повернул голову, не веря своим глазам. Девушка в униформе, белая футболка подчеркивает стройную фигуру, серьги цвета морской волны ловят свет и оттеняют глаза. Светлые волосы собраны небрежно, как будто на бегу, но при этом идеально. В лице – смесь живости и уверенности, которую не скрыть даже за грудой тарелок. Она держалась с неподражаемой грацией.

– Наташа? Какими судьбами?

– Я тут работаю, – отмахнулась она, все так же улыбаясь. – А ты? Что здесь забыл?

– По работе, – ответил Матвей, ощущая, как внутри все переворачивается. – Расследование.

– Звучит серьезно. – Наташа уселась напротив. – У тебя вообще все всегда было серьезно, помнишь?

Матвей улыбнулся. Ее голос, манеры, взгляд – все это внезапно согрело Матвея в его текущем холодном тупике.

– Как ты вообще? – спросил он, стараясь не дать дрожи в голосе.

– Хорошо. Живу тут уже пару лет, работаю в этом кафе, – ответила Наташа. – А ты тут из-за той… русской девочки?

– Ну, вроде того, – сказал Матвей, чуть отводя взгляд. – Не ожидал встретить тебя.

Наташа снова улыбнулась.

– Мотя, ты должен мне все рассказать! Что у вас там? Есть версии? Подозреваемые? А то я уже все тру-крайм-подкасты послушала: но, к сожалению, Призрак уже давно никого не убивал.

– К сожалению?

– Ну ты понял же, – смущенно протянула Наташа. – Мне нужен подкаст от тебя. Сегодня я не могу. Но завтра у меня выходной. Где ты живешь?

– В «Москве», – сказал Матвей и сам усмехнулся двусмысленности. – Это отель. В центре.

Он потянулся к телефону. Как бы нехотя. Но Наташа сразу поняла:

– Ты чего, ждешь, что я сама тебе продиктую?

– Я просто… да, уже хотел записать. Ты все такая же.

– А ты все такой же параноик. – Наташа забрала телефон и быстро вбила номер. – Все, теперь у тебя есть прямая линия. Пользуйся с умом.

– Принял, – кивнул Матвей. – Только ты не жди, что я расскажу тебе все версии.

– Тогда я просто буду поить тебя вином, пока не расскажешь.

– Тогда лучше кофе, – усмехнулся Матвей. – Я все еще на службе.

Повисла легкая пауза. Матвей рассматривал Наташу, мысленно сравнивая ее с Верой. Наташу позвал кто-то из глубины кафе.

– Выбрал?

– Что? – Матвей моргнул.

Наташа рассмеялась.

– Ты же сюда не погреться пришел.

– А… еду? Я, если честно, здесь почти ничего не понимаю, – сказал он, листая меню. – Посоветуешь?

– Мотя… ты как всегда. Сейчас принесу тебе плескавицу.

– Это… звучит как что-то опасное.

– Это гигантская котлета. И ты ее полюбишь.

***

Матвей вошел в номер и первым делом закрыл шторы. Не потому, что кто-то мог подглядывать, – просто хотелось отгородиться. От улицы, от шума, от мыслей.

Он разулся, снял куртку и бросил ее на кресло. Прошел к мини-бару, открыл, посмотрел – закрыл. Даже бутылка воды казалась неуместной. Потом сел на кровать, оперся локтями о колени, переплел пальцы. В комнате было тихо, только за стеной кто-то тихо смеялся – то ли телевизор, то ли соседи.

В голове все смешалось. День был насыщенным, но, по сути, ничего не дал.

Сорокина. Преследование. Рабинович. Наташа. Вера… Наташка…

Матвей поймал себя на мысли, что думает о Вере дольше, чем хотел бы. Еще в офисе он почувствовал, что понравился ей. Это было приятно, но смущало. В ней было что-то опасное – хищное, самоуверенное, но это не отталкивало. Такая женщина не заискивает, не подстраивается – она говорит ровно столько, сколько нужно, и смотрит так, будто уже знает, на что ты способен. И Матвею это, черт возьми, нравилось. Он ведь свободен, это не будет предательством. И все же… Вера не казалась подходящей для флирта. Собранная. Натянутая, как провод под током: красиво блестит, но тронь не вовремя – обожжет.

Матвей провел пальцем по краю стола и посмотрел в окно. Думать об этом сейчас было некстати. Но мысль не уходила.

С другой стороны – Наташа. Появилась внезапно – вопреки времени и расстояниям. И сразу стала частью этого дня, словно и должна была в нем быть. С ней все было как-то… легко. Без усилий, без нужды что-то доказывать. Она говорила просто, смотрела прямо, и в этом не было ни вызова, ни флирта. С Наташей он был такой, какой есть.

Но именно это и мешало. Между ними как будто и так уже все было сказано – только без слов. И попытка начать что-то большее сдвинет хрупкий баланс. Нарушит тишину, в которой они как-то странно и точно совпадали.

Матвей достал телефон и открыл приложение для ставок. Нужно узнать мнение фортуны. Пальцы сами собой потянулись к разделу Live.

«Футбол. Англия. АПЛ. 90 мин.

«Вест Хэм Юнайтед» 2 – 1 «Саутгемптон»».

«На Веру – победа „Вест Хэма“». Ставка сделана.

Следующий матч:

«Футбол. Англия. АПЛ. 87 мин.

«Фулхэм» 0 – 0 «Челси»».

«На Наташу – ничья». Подтвердил.

Побежали секунды. Коэффициенты замерли, потом пропали. И наконец события исчезли из ленты совсем.

Обе ставки выиграли. «Вест Хэм» удержал счет. «Фулхэм» не смог забить пенальти. Бонус в виде 30 рублей выигрыша радости не добавил.

Матвей вздохнул, выключил экран и опустил голову.

– Легче не стало, – пробормотал он.

Он лег на кровать, уставившись в потолок. Завтра надо начинать по-другому. Через старые дела. Через ошибки. Через Призрака, который будто ждал, когда его снова начнут искать.

Матвей выключил свет.

Глава 7

Будильник сработал на третьем звонке. Матвей нащупал телефон и выключил его, почти не открывая глаз. Полежал еще пару секунд, а потом резко сел – как будто внутри что-то щелкнуло: пора.

Умылся холодной водой, оделся на автомате и сел за ноутбук. Первым делом открыл почту. Папка «входящие» обновилась. Пара уведомлений от служб бронирования, одно рекламное письмо от маркетплейса и автоматическая рассылка МВД.

Антипов не ответил. Ни строки. Ни намека на досье Сорокиной или информацию о ее семье.

Матвей закрыл ноутбук и задумчиво постучал пальцами по крышке. Если там действительно «важная фигура», то запрос могли завернуть. Или держат, чтобы понять, насколько серьезно он копает.

В вестибюле гостиницы было тихо, девушка за стойкой вяло перелистывала страницы какого-то глянца. Лука уже ждал у входа, как обычно – с телефоном в одной руке и сигаретой в другой.

Его Zastava стояла чуть накренившись, будто присела от усталости.

– Доброе утро, товарищ следователь, – сказал Лука. – Готов к новому витку бессмысленности?

– С утра ты особенно позитивен, – усмехнулся Матвей, садясь в машину.

– Сегодня дерби, – продолжил Лука, включая зажигание. – «Црвена звезда» против «Партизана». Город с ума сходит. Ты поставил?

– Нет, я про футбол забыл. Но я ставил вчера. Две ставки. И обе выиграли.

– Ого! Много заработал?

Матвей посмотрел в окно, будто собираясь с мыслями.

– Немного. Но… – Матвей почесал подбородок, – по большому счету это не важно. Я ставлю копейки. У меня система: если ставка проигрывает – значит, все движется в правильном направлении.

– Что? – Лука даже перестал щелкать поворотником. – В смысле?

– Проверка удачи. Если ставка выиграла – все будет плохо. Если проиграл – значит, дело идет в нужном русле. Это как барометр – странный, но работает. Главное – выбирать по ощущению, честно.

– Ты ставишь, чтобы проиграть?

– Ну… в идеале – да.

Лука фыркнул, покачал головой.

– Объясняет, почему ты работаешь в полиции, а не на бирже.

– Возможно, – усмехнулся Матвей.

Они выехали на улицу, влились в поток – серый, вязкий, сонный. Из динамиков что-то азартно вещал спортивный комментатор, и Лука тут же принялся спорить вслух, перебивая радио и размахивая рукой, будто его слышали. Матвей слушал вполуха. Город просыпался нехотя, словно после плохого сна – тянулся, зевал и никак не мог прийти в себя.

***

Совещание началось без кофе.

Жалюзи были прикрыты, на проекционном экране замер первый слайд презентации. Лука стоял у экрана с кликером в руке, в рубашке с закатанными рукавами, без пиджака. Петрович и Матвей сидели за длинным столом напротив друг друга. Вукович молча курил у окна, но не вмешивался – это был момент Луки.

– Начнем, – сказал он, щелкнув первым слайдом. – Сорокина Яна. Двадцать восемь лет. Убита на Цветочной площади, один выстрел в голову. Пуля – 7,62, как и в прошлых трех случаях. Ни гильзы, ни отпечатков, ни камер. Почерк чистый.

Он переключил следующий слайд – фотография с места преступления, вид с крыши напротив.

– Место стрельбы – вот эта крыша. Восемьдесят четыре метра по прямой. Выстрел произведен с этой площадки. Никто ничего не видел. И что важно: точку снайпер выбирает не по случаю, а заранее. Он знает, где жертва окажется.

– Версия о профессиональном конфликте отпадает, – сказал Матвей. – Коллеги говорят: тихая, безобидная, ничем не примечательная.

– И личная жизнь у нее не вызывает вопросов, – добавил Лука. – Все пересмотрели: ни угроз, ни любовников, ни долгов.

– Ответа из Москвы еще нет, – Матвей повернулся к спине Вуковича, – я запросил данные по линии МВД. Пока тишина. Либо не хотят копать, либо думают.

– У нас по Сорокиной тоже ничего нового, – вставил Петрович. – По баллистике, насколько возможно определить, – совпадений нет. Ни в армейских архивах, ни в гражданских. Но это не значит, что ствол не тот же. Просто он «чистый». Или, скажем, «невидимый».

На экране появился следующий слайд. Лука продолжил:

– Тогда переходим к старым делам. Давайте выстроим хронологию.

Он показал фото из дела №1: Фламур Тачи. Молодой, улыбающийся парень, позирующий у какого-то памятника. Следующий слайд – место преступления.

– Гражданин Албании. Турист. Прилетел в Белград на выходные. Застрелен днем, на площади у торгового центра. Один выстрел – в голову. С крыши жилого дома. Паника, десятки свидетелей. И ни одного, кто видел стрелка. – Он щелкнул кликером, на экране появился скан страницы досье. – Сначала отрабатывали версию на почве национальной розни. Проверяли фанатов, криминал. Но по нашей базе – чист. Тачи работал системным администратором в частной школе в Тиране. Ни судимостей, ни политической активности, ни связей с кланами. В Белграде был впервые, заселился с женой в хостел, ни с кем особо не контактировал.

Следующий слайд. На экране – тело, частично накрытое цветастой курткой. Рядом лежит телефон с разбитым экраном, а под ним – растекающееся темное пятно, впитавшееся в плитку.

– Фанатские группировки ответственность не брали, – добавил Вукович из-за спины. – И вообще, это не их стиль. Эти если дерутся – то толпой. Если мстят – то ножом. Но никак не с помощью снайпера.

Лука переключил слайд.

– Драго Жикич. Убит спустя год после Тачи. Подполковник, служил в нашем отделе тяжких преступлений. Не боялся делать грязную работу. Прямой. Опытный. Настоящая ищейка.

Он кликнул дальше. На экране – уличное кафе на углу Господар-Ефремова и Дубровачки. Под легкой тенью простой столик, пластиковый стул, пустая чашка.

– Сидел в одиночестве. Пил кофе. Было около десяти утра. Один выстрел. Со стороны крыши соседнего дома. Пуля 7,62. Ни гильзы, ни камер, ни свидетелей.

Лука снова кликнул пультом. На фото: мужчина, завалившийся набок, как будто просто задремал. Но кровь стекала с уха по воротнику, и на белом пластике стула остался темный след, словно лента.

Матвей прищурился:

– Такое чувство, что его ждали.

– Да, – кивнул Вукович. – И знали, что он будет один. – Он сделал паузу, посмотрел на фото. Потом продолжил тише: – Мы с ним работали в одном кабинете. Иногда – в одной машине. Это был хороший человек. Но я не смог ничего найти.

Лука переключил на следующий слайд. Фото женщины – уверенное лицо, резкие черты, журналистское удостоверение.

Светлые волосы, строгий взгляд. Ни улыбки, ни позирования – снималась на документ.

– Майя Златич. Убита год назад. Бывшая журналистка крупной газеты, ушла в свободное плавание – вела собственный блог, где писала про коррупцию, спортивные махинации, связи бизнеса и политиков. Иногда перебарщивала, но была упертой и умной. Считалась «неудобной».

Он показал следующую фотографию: летняя терраса кафе у воды. Набережная. Открытые столики, вид на реку.

– Убили вечером. Заказала бокал вина, села ближе к краю, спиной к парапету. Один выстрел – в затылок. Пуля 7,62. Стреляли с противоположной крыши – там стройка, краны, леса. Все открыто, но никто ничего не заметил. Ни следов, ни камеры. Ни шума.

Снова клик пультом: тело женщины лежит на боку, между двумя столами. Рядом упал ее телефон, экран погас. На полу – осколки стекла, потеки крови уходят под стол. Все выглядит так, будто она просто оступилась.

Матвей нахмурился:

– Она вела какое-то расследование?

– Не сомневаюсь, но в ее документах ничего неопубликованного не нашли. У нее есть канал на Ютубе. На момент убийства последнее расследование посвящено взяткам в детском спорте. В материале мелькали фамилии из городского совета. Но доказательств – ноль.

Петрович добавил:

– Пуля с ее тела тоже сильно деформирована. Та же баллистика, как у Сорокиной. И та же стерильность на месте.

– Четыре убийства. У жертв ничего общего. Но, похоже, один исполнитель, – подытожил Матвей. – Не могу придумать мотив… Ради чего все эти казни?

– На этот вопрос мы не ответили тогда, – заговорил Вукович, медленно оборачиваясь от окна. – И теперь он вернулся.

– Почему такие жертвы? – вслух задумался Матвей. – Не политики, не генералы. Ничем не знамениты. Может быть, знали что-то?

– Может быть. Но у меня нет идей, что может объединять албанского сисадмина и русского экономиста, – сказал Лука, садясь за стол и прикуривая.

– Так, ну нужно искать общее. Стрелок – кто это может быть? Может, поспрашивать по охотникам или военным? – предложил Матвей. – Или по стрелковым клубам?

– Хочешь искать человека, у которого осталась пушка после войны? Сербы сдают по миллиону стволов в год, – пожал плечами Лука. – А сколько не сдают? Никто не знает. Это как искать иголку в балканском сене.

– А по бывшим снайперам? – уточнил Матвей.

– Отрабатывались. Это должно быть в делах. – Лука кивнул в сторону двери. – Но если хочешь – проверь своими глазами.

– Может, стоит начать с албанца? Тачи. Он был первым. Может, он и есть ключ.

Вукович затушил сигарету в массивной пепельнице и, не поднимая глаз, сказал:

– Архив открыт. Смотрите все, что кажется второстепенным. Может, заметите то, чего мы не увидели. Хотя честно – я не жду, что там вдруг появятся ответы. – Он на мгновение замолчал и перевел взгляд на Матвея. – И еще. Если вас спросят – журналисты, кто угодно, – ничего не комментируйте. Ни версии, ни детали. Даже в порядке «неофициального» сообщения. Все, что попадет в эфир, вернется потом бумерангом. Поняли? – И добавил с уже знакомой хриплой досадой: – Эти с микрофонами только и ждут, чтобы выдернуть полфразы и сделать из нее заголовок. Вчера один спрашивал, правда ли, что у нас «русская зачистка». Что это вообще за формулировка такая? Им бы лишь кровь и сенсацию преподнести. Они не помогают, они мешают.

Матвей кивнул. Лука тоже, только сделал это с ленцой, как человек, который слышал эту тираду не первый раз – и в целом не спорил.

Глава 8

– Спускаемся в легенду, почти музей, – сказал Лука, нажимая кнопку лифта. – Тут лежит дело об убийстве Орбеновичей. Старое, как сама Сербия, но все еще ходит по коридорам в виде слухов. Короли, заговоры, покушения – целый сериал, только без хеппи-энда. Некоторые думают, что все это давно мертво, а потом находят протокол с вырванной страницей и снова начинают чесать затылок. – Он криво улыбнулся: – Хотя я все равно за Карагеоргиевичей. У них хотя бы принципы были. Парадные мундиры, четкая линия и хроническое недоверие к хорватам. Не очень дипломатично, но зато честно.