Прощай, Али!

Александр Велесов

Прощай, Али!

АННОТАЦИЯ

Эта история о том, как молодой человек, студент, полюбил девушку и из-за нее примкнул к партии троцкистов. И эта была его роковая ошибка, перечеркнувшая всю его жизнь, окунувшая его в горнило поистине страшных событий, перемоловших много тысяч людей. Но он выживет. Ценой всего будет то, что он потеряет всех своих друзей и соратников, девушку, которая канет навсегда в небытие. Драма, разрушившая многие судьбы, разыграется в 30-х годах двадцатого века. Время ужасающих репрессий. Година жестоких судеб людей и их желания, во что бы то ни стало выжить в нечеловеческих условиях. Но это удавалось не всем. Выживали только те, кто и не думал о том, что сможет сделать это.

ГЛАВА ПЕРВАЯ ХРАНИТЕЛЬ ОГНЯ.

Скиталец подходил к городу с севера. Серое рубище на его бледном теле волочилось по земле, оставляя за собой полосу неровного следа. Пыльная дорога, зигзагом виляя проваливалась в сторону холма, прямо за которым светились золотые шарообразные здания. Величие и божественную монументальность этого места можно было сравнить с городом самого Творца, если только кто-либо из смертных мира сего был удостоен возможности увидеть его.

Скиталец шёл вперёд, неся своё тело сквозь пространство и время.

Длинные волосы и редкую бороду его развевал ветер, клубами поднимая пыль вокруг его немного сгорбленной фигуры.

Его глаза слегка светились, а всё его лицо говорило о том, что он идёт в поисках чего-то непостижимого, чего-то недосягаемого для простого мирянина.

Город появился из-за холма и встретил его огромной стеной белого камня простиравшегося до горизонта и заслонявшего собой часть небесного свода.

Скиталец приблизился совсем близко к воротам могучих стен города и остановился поражённый тому как по другой гораздо более широкой дороге, чем та по которой шёл он, лился огромный людской поток, нескончаемый и бесконечный. Город пожирал этот поток, всасывал в себя, поглощал и, медленно переваривая, выплевывал в неизвестность. Но так казалось лишь наблюдая издали.

Скиталец двинулся вперёд навстречу людям и вскоре влился в его нескончаемый поток, состоящий из босых ног, потных тел и грязных рубищ. Это были люди, которые шли по призыву Великого Правителя избавляться от своих бренных тел для соединения с Духом Огненного Змея. Каждый из этих людей верил, что отдав своё тело Духу Огненного Змея он обретёт счастье и рай. Каждый из них торопился отдать себя пламени и вознестись в райскую обитель. Так думали они.

Скиталец не чувствовал как шёл в людском потоке, который сопел, кряхтел и бормотал что то бессвязное. Поток его нёс подобно бревну, плывущему на поверхности бурной реки навстречу какому-то берегу.

Берег оказался огромной площадью центр которой венчала величественная чёрная пирамида. Тысячи людей уже толпились вокруг чёрной пирамиды и их многоголосье сливалось в единый гул висевший в воздухе каким-то плотным вибрирующем полем.

Солнце уже зашло за горизонт и на стенах домов окружавших площадь стали зажигаться факелы.

Вскоре целый лес огненных сполохов поднялся до небес.

Никто не видел как на вершине пирамиды вдруг возник высокий краснокожий человек, который воздел руки в небо.

И только тогда все упали на колени, когда на чёрном небосводе показался гигантский человеческий глаз, смотрящий на них с каким-то мудрым укором.

Краснокожий человек на пирамиде возопил странные слова,

–Мекала Икуб Норета!!!

После его слов стены пирамиды со скрежетом открылись и изнутри её полости показались яркие языки пламени.

Внутри нее сплошной стеной стояла стена огня. Тысячи людей увидев это как заворожённые стали входить внутрь поглощаемые огненным адом, пожирающим их.

Изнутри сразу же повалил чёрный дым и в воздухе запахло горелой человеческой плотью.

Толпа шла и шла внутрь огненной пасти и лишь один скиталец смотрел на всё это, пока не сказал одно слово,

–Зароастр!

И всё замерло. Всё будто обрело смысл . И все люди окаменели.

Я Хранитель стихии огня! Я призываю огонь уйти снова в ад!

И вот в этот миг случилось нечто странное. Если смотреть через призму веков, то что случилось тогда, можно было бы назвать сильным взрывом вследствие применения страшного оружия, в эпицентре которого человеческие души заходили хороводом огненного танца смерти.

И внутри этого огненного смерча стоял сгорбленный Скиталец и взгляд его был пуст.

Вскоре вокруг него остались лишь клубы чёрного пепла, вздымающегося вверх над землей.

Рано утром следующего дня, когда солнце еще только наполовину поднялось из-за горизонта и его зной не давил на людей, скиталец стоял у золотых ворот дворца Бессмертных Царей, чтобы увидеть последнего Правителя и поклониться духу Царя основателя рода.

Ворота со скрежетом открылись и его нога ступила на широкую дорогу вымощенную квадратными пластинами из чистого золота, ведущую прямо в сердце огромного дворца.

По краям дороги стояли величественные золотые статуи одноглазых исполинов, а также женщин с телом змей.

Дворцом же был гигантский золотой куб с куполом в центре выточенным из невообразимо гигантского алмаза. Перед огромной аркой —входом стояли два живых великана, но обычных, не похожих на золотых одноглазых исполинов. Великаны были полностью нагими и держали в руках золотые палицы, утыканные шипами.

На шее великанов были толстые браслеты из белого металла , от которых исходили цепи из чистого золота. Великаны были прикованы к этим цепям.

Они медленно расступились перед Скитальцем.

Хранитель Огня вошёл во дворец, великолепие которого могло изумить даже богов, ибо все здесь было покрыто золотом, драгоценными камнями, слоновой костью, редчайшего дерева, которое растет на одном лишь острове в мире и много много чего, что было неведомо простому человеку.

Далее Скиталец вошёл в огромный зал, стены и полы которого были устланы коврами с золотыми нитями. В конце зала стоял большой трон из белого мрамора, но он был пуст.

Скиталец прошёл ещё немного вперёд и вдруг прямо перед ним непонятно откуда возник молодой человек. Его будто соткали из тонких серебряных нитей невидимого эфира в грубую плотную материю состоящую из красных нервов и артерий человеческого тела.

Молодой человек был необыкновенно красив и одет в сверкающее белое одеяние. Он поклонился Скитальцу.

–Так ты правда Хранитель Огня?—спросил он Скитальца.—Почему вчера ты остановил священнодействие? Кто дал тебе это право?

Скиталец молча смотрел на него, а потом взяв его руку произнёс,

–Сколько ещё душ нужно забрать тебе, чтобы быть бессмертным?

–Я не бессмертный старик, я такой же как и все люди, но есть одно, что делает меня Богом для них. Это моя вечная молодость. Пока я получаю их души в огненном очищении старость не заберет моё тело и оно будет всегда таким каким ты видешь его сейчас,– излучая улыбку ответил молодой человек.

–Ты забираешь души и питаешься их энергией, но так не может продолжаться вечно. Ради одного тебя в пламя ступают сотни и тысячи людских душ. Ты не можешь сжечь всех людей на свете. Только в твоём городе уже не осталось почти никого и они приходят из глухих дальних мест, а что будет дальше? Где ты найдёшь людей, если погубишь всех?

–Ну всех мы не возьмём. Мы оставляем пока только младенцев с матерями, —улыбаясь ответил тот кто был Правителем этого царства.

–Ты не Бог, чтобы совершать подобное. Ты всего лишь получил эти знания от прежнего Правителя.—ответил Скиталец.

Молодой Правитель всё по прежнему улыбаясь смотрел на старца, а потом воздев руки вверх плавно воспарил прямо к куполу дворца.

–Послушай Хранитель ты вчера смог остановить священнодействие, но это не даёт тебе право запрещать мне что либо! Это всё не только ради вечной жизни и вечной молодости! Ты видешь я летаю, а могу исчезнуть и снова появиться! Я могу быть одновременно в разных местах! Я могу всё! Я —Бог для них всех! Живое воплощение Бога!—говорил паря в воздухе прекрасный юноша.

–Увы ты не Бог, —отвечал ему старец,—Бог это любовь! Бог это жизнь! Бог это милосердие! А у тебя огонь, смерть и попранные души. Отец не простит тебя, ты обречён на вечные муки.

Юноша плавно опустившись на землю приблизился к старцу и в упор смотря ему в глаза проговорил,—А где он истинный Бог? Если здесь, в этом мире всё зависит от одного моего взгляда, если всё что я могу пожелать я получаю всегда. Где он? Ты сам его видел ? А здесь есть я, лишь один и моя жизнь длиться уже пять столетий и будет длиться ещё больше.

–Нет не будет этого и именно за этим я и пришёл к тебе,—тихо ответил ему старец,– А вслед за мной придёт и Дух смерти.Твоё время вышло и скоро ты покинешь этот мир.

–Ты всё врёшь старец, ибо КНИГА ВЕЧНОСТИ НАШЕГО РОДА ГЛАСИТ —,, МЫ САМИ ВЫБИРАЕМ КОГДА И КАК НАМ УМИРАТЬ!,,

–ТАК было на протяжении двух тысячь лет, в те времена когда наш мир вступил в ТЁМНЫЙ ТУННЕЛЬ, а сейчас отпущенное время кончилось и кончилось на тебе. Увы я за этим и пришёл к тебе. Сейчас я уйду, но совсем скоро за тобой придут. Ты не сможешь, какой бы силой ты не владел спрятаться от Духа смерти. Человеку не дано это. И последнее что я скажу тебе сейчас. Род отныне проклят твой и в каждом приходе на бренную землю душа твоя будет гореть при жизни, как те несчастные, которые добровольно шли в огненный ад. И лишь в последнем перерождении твоя душа освободиться, пройдя муки ада при жизни. И помни что только встреча с тем кого будут звать просто Плотник освободит её. Ты всё узнаешь, когда придёт время, но до этого ещё пройдёт целая вечность. Целая вечность блуждающей в муках души.—это последние слова старца, после которых он медленно растворился в воздухе.

Но прекрасный юноша будто не понимая его последних слов, стоял улыбаясь и смотрел долго на исчезающий силуэт старца.

И вдруг его взгляд увидев что то взорвался искрами страха и ужаса и в зрачках его поселилась вечная пустота, поглотившая его душу до самых последних времён.

ГЛАВА ВТОРАЯ,

КРЕПОСТЬ.

Город и крепость внутри него. Древняя крепость. И город имел древнее название —БАКУ. Что означало оно, это древнее название? Какую тайну скрывал код вечности в названии этого города? Что пряталось за каменными руинами древней крепости города стоящего на берегу гигантского соленого озера? Этого не знал никто.

Кто жил в этом городе?. Кто построил столь величественную крепость?. И Башню, носившую, название,, Девичья,,, являвшую собой символ города.

Крепость города была его сердцем, его душой, а узкие улочки скорее его венозными артериями, несущими внутри себя кровяные тельца, которые были конечно же людьми. А ещё они несли в себе некую глубину сакрального восточного колорита , который царил в крепостной части города.

Они змейками петляли между каменными домами, которые почти смыкались друг с другом. Маленькие балкончики дышали друг другу в затылок и на них обычно весели квадратные коврики с рисунками персидского орнамента.

Улочки проваливались обычно в небольшие открытые арки или выходили к деревянным или железным совсем маленьким калиткам.

Там где вход был в виде арок, обычно находился общий двор и снизу вверх вели металлические лестницы паутиной расходившейся по жилым квартирам. Это были двух или трёхэтажные дома.

Но и были и дворики с небольшими воротами, которые принадлежали много лет назад одному домовладельцу, а потом были также поделены где на две, а где и на три семьи. Рассказ наш пойдет как раз про один из таких домов.

В одном из таких двориков, и в одной из таких квартир и жила семья тёти Алии и дяди Гасана у которых было три сына и дочь.

Соседями дяди Гасана и тёти Алии по дворику была ещё и русская семья Гавриловых, имеющая квартиру из двух комнат, а также квартиры из всего лишь одной комнаты в которой проживал бездетный, давно вышедший на пенсию старый коммунист и бывший машинист железнодорожного депо армянин Самвел.

Сам дядя Гасан всю жизнь проработал в местной типографии, где начинал работать ещё при царском режиме, а тётя Алия нянчилась с детьми.

Это и будет история про младшего сына, которого все звали Али, полное же имя его было Алескер.

Небольшой дворик в котором жила семья дяди Гасана был очень аккуратным и ещё он утопал в зелени. Внутри него росли пять гранатовых дерева, два инжировых и одно сливовое. По всему дому, обвивали его, будто заключая в обьятия и тянулись вдоль и поперёк его виноградные лозы. Они спускались с крыши, стуча налитыми гроздьями винограда в окна и поднимались наверх, будто хотели взобраться до самого неба.

Но небо оказывалось не таким уж большим и они зелёным ковром устилали крышу.

Урожай был общим и его щедро делили между собой жители дворика.

Дядя Гасан был мужчиной среднего роста плотного телосложения, имел небольшие усы, наполовину поседевшие волосы он любил зачёсывать назад и имел обыкновение одевать на работу старые военные бриджи, а поверх них дореволюционный сюртук коричневого цвета.

Тётя Алия была маленькой женщиной, с довольно милым, слегка округлым белым лицом и немного полной фигурой.

Дядя Гасан был мужчиной расторопным, уверенным в себе и очень пунктуальным. Тётя Алия была хорошей хозяйкой, хотя и немного крикливой женщиной.

Дядя Гасан жил по одному и тому же распорядку из года в год. Вставал в одно и то же время, выпивал свежий заваренный чай, брал из рук жены любовно завёрнутый свёрток с обедом и уходил на работу.

А работал он как никак много лет уже теперь в советской типографии.

Советская власть плотно вошедшая в их устои, казалось вроде и поменяла что то важное, но при этом совсем не затронула их традиции, привычки и отношения к самой жизни. Главное что сделала советская власть это всех тюрко говорящих людей записывала в советские паспорта как азербайджанцев, хотя таковым дядя Гасан себя не считал так как его предки были иранцами, то есть фарсами. Представителями гораздо более древнейшего народа, заселявшего много веков назад почти всю переднюю Азии и часть Ближнего востока и имевшего культуру, уходящую в такую глубокую древность, что многие о ней даже и не помнили.

А дядя Гасан в отличие от других никогда не задумывался о том, кто стоит на вершине власти, будь это русский царь или большевики – коммунисты. Для него это было не важно. Для него главным было одно, чтобы его жена и дети были всегда сыты обуты и одеты.

Работа в типографии была правда невесть и какая, но все таки жалованье на ней платили исправно, что и давало дяде Гасану вроде как возможность растить трех сыновей, хотя не без помощи родни не обходилось. Да и привык он к работе, так как пришёл на неё много много лет назад зелёным подростком, почти не говорившем на русском языке, а теперь был давно уже мастером своего дела.

Однако не совсем понимавший вначале перипетии смены власти и кровавые последствия этих событий начала двадцатого века, дядя Гасан понял одно —лучше делать что говорят, а там всё встанет на свои места. Поэтому он делал как ему казалось главное, что было для него это хорошо выполнял свою работу.

Однако подсознательно он понимал, что если бы не помощь его тестя деда Ревана, который при любой власти занимался всегда только одним делом, а именно торговал свежим мясом на рынке, и не помощь его родственников с деревни под Шемахой, которые выращивали картофель и другие овощи, то вряд ли он мог вытягивать свою семью.

Правда у деда Ревана периодически конфисковывали товар и по видимому всё мясо забирали себе Огпэушники, а родню из Шемахи впоследствии загнали в колхозы.

Тем не менее дети у дяди Гасана росли и самый смышленый из них Алескер закончив школу сумел поступить в Государственный Университет.

Когда Алескер сдал экзамены на исторический факультет дядя Гасан решил закатить праздник на весь двор, да что на весь ., многие из соседей, те кто лично знали дядю Гасана и его семью пришли на,, той,, так на местном языке называли праздничное событие, поступление сына в Государственный Университет.

Дело в том,как считал сам дядя Гасан ему не особо повезло со старшим сыном, которому исполнилось недавно уже двадцать лет и который вообщем то учиться и работать не любил и якшался с типами из соседних улиц, которых в народе называли бродягами.

Гаджи был старшим братом, имел жгуче чёрные волосы и немного орлиный нос с глазами слегка навыкате. Его боялись все соседские пацаны, за дикий нрав и задиристость.

Школу он рано забросил и сначала помогал деду Ревану торговать свежим мясом на рынке, пока и это дело ему надоело тоже.

Дядя Гасан долго пытался читать ему нравоучения, пока старший сын ещё слушался его, а потом были и пару приводов в местный участок милиции и Гаджи поставили на учёт.

Долго краснел дядя Гасан перед участковым милиционером, которого он знал очень давно.

Длинные усы его шевелились в разные стороны, когда он отчитывал больше дядю Гасана, чем его сына Гаджи.

Тётя Алия причитала дома, качаясь в разные стороны как маятник часов, а сын Гаджи тем не менее не сделав выводов продолжал дружить с бродягами, и даже стал исчезать иногда из дома.

Долго дядя Гасан не понимал, где он упустил воспитание сына, и в конце концов решил, что это скорей всего передалось тому по наследству, ибо родной дядя Гасана был шемахинским бандитом, долго воевавшим против советской власти и сгинувший впоследствии непонятно где.

Дочь дяди Гасана и тети Али была веселой, порой смешной девочкой.Очень миловидной и еще она была певуньей. А звали ее Ханум. И все чтобы она не делала по дому, а все одно пела и пела песни. И хоть пищу готовит с мамой, хоть ковры взбивает, хоть шерсть овечью распушает, хоть на базар ходит а все поет и поет.Так и допела, когда ее в школе заметили и определили в кружок местного фольклера по настоянию самого директора школы, так понравилось ему как пела маленькая Ханум. Был еще и самый маленький из всех детей Шамиль.

Но история сейчас не о старшем сыне и не о Ханум, которая окончив школу рано и выдали замуж и конечно же не о малыше Шамиле. История эта о третьем сыне, который поступил в Унивирситет.

А Алескер любил еще с детства долго корпеть над книгами, чем и доказал всем, что учился не зря, поступив в государственный Университет.

Радость переполняла сердце Алескера от ощущения, что и он может приобщиться к тому как ему казалось тогда к некоему сообществу людей ученых небожителей поглощающих книги.

Правда в Университете на то время было давно создано уже при Советской власти два сектора и в Высших Учебных Заведениях и в средних школах. Али однако смог все таки не владея тогда ещё русским языком в полной мере поступить тогда в азербайджанский сектор.

А потом прошло два года после поступления, и он встретил её, немного странную девушку, с большими слегка распахнутыми глазами, наверно даже слишком, как он считал тогда худую для него, с длинными чёрными волосами и чуть полными губами.

Она сама отделившись от стайки студентов, подошла к молодому, интересному азербайджанцу, схватила его за рукав и потащила к этой группе студентов.

–Идём! Идём! Ты же на историческом учишься! А у нас как раз сегодня тема обсуждения исторического материализма и перманентной мировой революции о которой говорил товарищ Троцкий, —выдохнула залпом она все эти магические слова, как он тогда ощутил и посмотрела на него своими огромными карими глазами.

–Куда пойдём?—спросил давясь он, так как ещё совсем слабо знал русский язык и совсем не понимая вообще о чем идет сейчас речь.

–Да а я товарищ Ярицкая Нелли,—улыбнувшись произнесла она,—Да ты не бойся. Это кружок, ну типа такой политический. Мы троцкисты. Мы за идею мировой революции. Нам нужны такие политические кадры как ты, ну как бы из местных национальных кадров, которые готовы были бы принести идею в свой народ.Понимаешь?

–Не знаю,—пробормотал он, не совсем понимая о чём идёт речь. Однако ему в принципе и было то всё равно, так как он хотел теперь идти за Нелли хоть на край земли.

–Ну что идём? —улыбаясь она уже тащила его в соседнее здание.

Он как то растерянно ответил ей на ломанном русском.

–-Идьём.

Помещение в котором скоро оказались они, было каким-то заброшенным государственным учреждением.

Внутри было немного душно, стульев не было и многие молодые люди сидели на полу.

Алескер со своей новой спутницей встали у закрытого окна. Перед студентами стоял не старый мужчина с чёрной бородкой, в круглых очках и что то сильно жестикулируя объяснял толпе.

Из сказанного Алескеру были понятны только слова, которые он порой слышал на русском от студентов из русского сектора и фамилия Троцкий, про которую он знал, что это человек из Высшей власти.

–-Мы все должны нести эту идею в массы! Революция не может быть в одной отдельно взятой стране. Она безусловно перерастёт в мировую! Это идея должна вдохновить всех нас на борьбу, борьбу с мировой буржуазией!—говорил человек с чёрной бородкой.

–Ну что как тебе?—спросила Нелли Алескера, когда они вышли из здания.

–Не знаю, нравиться,—пробормотал он.

–Товарищ Нелли! Товарищ Нелли! —услышал он за спиной.

Это был мужчина в очках.

–Вы в курсе, что Вам срочно нужно подготовить доклад о роли трудящихся масс в переходе к новой формации.

–Да товарищ Райков. Я всё подготовлю.

–А кто Ваш молодой спутник?

–-Это Алескер. Он на истфаке учиться.

–-Замечательно! Замечательно товарищ Нелли.Тогда вот Вам ещё одно поручение. Срочно помогите товарищу Алескеру выучить как следует русский язык. Это как говорил товарищ Ленин являеться архиважным фактором. Ведь ему нести идею мировой революции в свой народ.

–Я знаю немно—гьё русский,—смущённо сказал Алескер,—Только плохо. Соседи мне., мой русские, иногда на нём и говорили, но мало.

–Ну что Вам тогда и как говорят в нашей партии —вперёд к новым свершениям. Нам есть над чем работать.—был таков ответ товарища Райкова.

И с того дня девушка Нелли и азербайджанский парень Алескер стали дружить. А вскоре Алескер почувствовал к ней что то большее чем просто непреодолимое желание быть с ней рядом. Это большее и сподвигло его присоединиться к их политическому троцкисткому кружку.

Троцкизм как политическое явление был скорее каким-то сверх одиозным и возможно фантастическим проектом втянувшим в свои ряды многих и многих студентов того времени, которые стали одержимы идеей мировой революции.

Алескер тогда тоже стал одним из участником этого движения. Он сам ещё не совсем понимал политическую платформу одного из главных вождей мирового пролетариата, но он был готов идти на все ради этой худенькой девушки с огромными ресницами.И он конечно понимал своим внутренним голосом то что идея перманентной мировой революции не как не вяжеться с тонким и нежным профилем девушки Нелли.

Однако совсем незаметно для самого себя новая жизнь захлестнула его и закрутила в свой бешеный водоворот. Все эти политические собрания, явки на них и агитация в среде азербайджанских студентов явили собой клокочущую лаву сжигающую на своём пути всё то что он воспринимал традиционно, оставляя после себя одно лишь выжженное от всех старых стереотипов сознание. И на этих руинах старой жизни и обгорелых останков его национального самосознания стало появляться нечто совершенно новое, не совсем до конца понятное ему, и даже какое то возможно метафизическое и аморфное как очень тонкое что то похожее на неуловимый человеческому глазу эфир в центре которого он видел ничего кроме прекрасных глаз девушки Нелли.

И постепенно Али забыл обо всём . Он стал жить ради неё, он стал существовать ради неё и весь мир теперь был заключен для него в маленьких искорках того чего то недосягаемого, что он никак не мог понять для себя, но видел в глубине её бездонных глаз.

И та философия которую оглашало на весь белый свет троцкисткое движение теперь стало для него Новым Заветом, Новой Библией, Новым Кораном и ещё чем то новым и однозначно священным, как некое сакральное знание.

И всё потому, что в это светлое будущее нового для него и непонятного мира верила чудесная девушка Нелли.

Ради этого он готов был на любые поступки, действия поручения своих товарищей.

Вспоминая по происшествии многих лет те удивительные для него, как он считал тогда дни, Алескер понял, что был в такой странной прострации, что не совсем отдавал отчёт тому что происходило вокруг него.

А всё кружилось в ярком калейдоскопе такой совершенно новой для него жизни, что он будто летал и даже не думая приземляться на землю.

Позже Али понял, что любит её, эту девушку с большими ресницами.

Он прибегал домой, наспех кидал что то в рот, заботливо приготовленное руками его матери и снова мчался навстречу к тому чего он пока ещё не совсем понимал.

Нелли. Это имя как электрический ток выбивало дрожь у него во сне, оно методично пульсировало у него в мозгу, оно звучало в унисон его шагам, вытаптывающим по старинной дороге выложенной булыжниками в центре крепостной части города.