Пыль Памяти

– С какой машиной?

Студеный заколебался, явно борясь с годами выучки и присяг.

– Есть легенды, – наконец сказал он. – О древнем механизме под Архивом. Машине Слова, которая поддерживает печати. Если она разрушается…

В этот момент за окном раздался крик. Потом еще один. Элина подбежала к окну и отдернула занавеску.

На улице творилось что-то странное. Люди останавливались посреди тротуара, хватаясь за голову. Некоторые падали на колени. Лица искажались гримасами боли или ужаса.

– Началось, – прошептал Студеный. – Первое Эхо вырвалось.

Элина обернулась к нему:

– Откуда вы знаете?

– Потому что я чувствую его. – Студеный встал, пошатываясь. – Оно внутри меня, царапается, пытается вырваться. Ложь. Эхо Лжи свободно.

Тихон бросился к своим книгам, лихорадочно перелистывая страницы.

– Должен быть способ остановить это. В древних текстах…

– Нет времени, – Студеный схватил его за плечо. – Нужно добраться до Архива. Если мы успеем предупредить Хранителей…

– Хранителей? – Элина вспомнила это слово из видения. – Кто такие Хранители?

– Тайный орден внутри Архива. Они знают правду о Машине. Если кто и может остановить это, так только они.

За окном крики становились громче. Элина видела, как люди начали драться – видимо, ложь порождала конфликты. Водитель трамвая выскочил из кабины, что-то крича пассажирам. Те отвечали ему с не меньшей яростью.

– Мы не пройдем по улицам, – сказал Тихон. – Там хаос.

– Есть другой путь, – Студеный достал из кармана связку ключей. – Служебные туннели Архива проходят под половиной города. Я могу провести вас.

Элина достала коробку с пылью из тайника. Субстанция теперь пульсировала ярче, словно отзываясь на присутствие Эхо.

– Берем это с собой?

– Обязательно, – кивнул Студеный. – Это может быть ключом ко всему.

Они вышли через черный ход во двор. Город погружался в безумие. Где-то вдалеке слышались звуки бьющегося стекла, крики, автомобильные гудки. Небо затянули тучи неестественного свинцового цвета.

Студеный провел их через несколько дворов к неприметному люку в земле. Достал один из ключей – длинный, с причудливыми зубцами.

– За мной. И что бы вы ни увидели внизу – не отставайте. Туннели… они не всегда дружелюбны к посторонним.

Люк открылся с протяжным скрипом. Внизу зияла чернота, пахнущая сыростью и чем-то еще – древним, первобытным страхом.

Элина сжала коробку с пылью и первой шагнула в темноту. Позади остался город, охваченный эпидемией лжи. Впереди ждали туннели Архива и, возможно, разгадка тайны, которая была старше самой памяти.

Люк захлопнулся над их головами с металлическим лязгом. В кромешной тьме раздался голос Студеного:

– Добро пожаловать в Нижний Архив. Держитесь близко друг к другу. И помните – здесь даже стены имеют память. Старайтесь не думать слишком громко.

Где-то далеко внизу раздался звук – не то вздох, не то стон. Словно само здание пробуждалось от долгого сна.

Элина почувствовала, как пыль в коробке задрожала сильнее. Что бы ни ждало их в глубинах Архива, оно знало об их приближении.

И оно готовилось к встрече.

Глава 3: Первое Эхо

Туннели под Архивом пахли плесенью и мокрым камнем. Элина шла следом за Студеным, стараясь не отставать от тусклого света его служебного фонаря. Тихон замыкал процессию, то и дело оглядываясь назад, словно ожидал погони из темноты.

Стены туннеля были выложены старым кирпичом, местами просевшим от времени. Через каждые пятьдесят шагов встречались развилки, и Студеный уверенно выбирал направление, ориентируясь по каким-то одному ему понятным меткам.

– Сколько еще идти? – спросила Элина, когда они миновали очередной поворот.

– До центрального узла минут двадцать, – ответил Студеный, не оборачиваясь. – Оттуда можно попасть в любую часть Архива.

Коробка с пылью в руках Элины становилась все теплее. Временами ей казалось, что она слышит тот самый тонкий звон, похожий на пение далеких колокольчиков. Но здесь, в подземной тишине, звук был отчетливее, почти осязаемым.

– Стойте, – Тихон остановился. – Вы слышите?

Все замерли. Сначала Элина не могла понять, что его встревожило. Потом различила – где-то далеко позади раздавались голоса. Много голосов, сливающихся в неразборчивый гул.

– Беженцы, – пояснил Студеный. – Люди инстинктивно ищут укрытие под землей. Но они не знают, что эти туннели…

Он не договорил. Впереди что-то зашуршало, как будто по камню проползло нечто большое и мягкое. Студеный поднял фонарь выше, освещая проход.

На стене медленно расползалось темное пятно. Нет, не пятно – текст. Буквы проступали прямо из камня, складываясь в слова, слова – в предложения. Чернила сочились из трещин в кладке, формируя послание:

"ПРАВДА УМЕРЛА. ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО ЛОЖЬ. ГОВОРИТЕ И ЛГИТЕ. ЛГИТЕ И ЖИВИТЕ."

– Не читайте это вслух! – резко сказал Студеный. – Не смотрите слишком долго. Текст заразен.

Но было поздно. Элина почувствовала, как слова проникают в сознание, цепляются за мысли. Она открыла рот, чтобы сказать, что все в порядке, но вместо этого произнесла:

– Я ненавижу свою работу в Архиве.

Слова вырвались сами собой. Элина зажала рот рукой, но продолжала говорить сквозь пальцы:

– Ненавижу эту серость, эту пыль, эти бесконечные каталоги. Хочу сбежать, но боюсь.

– Элина! – Тихон схватил ее за плечи. – Это не ты, это Эхо!

– Нет, это я, – она отпихнула его руки. – Я всегда это думала, просто не могла сказать. А теперь не могу не сказать.

Тихон тоже открыл рот, явно борясь с принуждением:

– Я влюблен в тебя с первой встречи. Каждый день думаю о том, чтобы признаться, но знаю, что ты видишь во мне только друга.

Он побледнел, осознав, что сказал. Элина уставилась на него, на мгновение забыв о собственной вынужденной исповеди.

– Быстрее! – Студеный толкнул их вперед. – Чем дольше мы здесь, тем сильнее воздействие!

Они побежали по туннелю, спотыкаясь в полумраке. Позади текст продолжал расползаться по стенам, преследуя их черными щупальцами букв. Элина крепче сжала коробку с пылью – единственную реальную вещь в этом кошмаре искаженных слов.

Наконец они вырвались в большой круглый зал с высоким сводчатым потолком. В центре находилась винтовая лестница, уходящая вверх. По стенам были расположены двери – десятки дверей, каждая с табличкой сектора Архива.

– Центральный узел, – выдохнул Студеный. – Здесь должно быть безопасно. Старые защиты еще действуют.

Он подошел к одной из дверей, на табличке которой значилось "Административный корпус – Уровень 3". Достал ключ, но замок не поддавался.

– Черт, – выругался он. – Протоколы изоляции. Архив опечатал все входы.