Вестники Темной Луны

– Служим Луне, – коротко и ровно ответил Филипп, выпивая свой кофе.

– Мы отдали ей свою жизнь, – девушка сделала короткую затяжку, с раздражением взглянув на кружку так, словно та было в чем-то виновата, – и твоя племянница тоже скоро отдаст.

– Она не первая и не единственная, – он искреннее старался держать лицо, но беспокойство витало в воздухе. Сделав небольшую паузу, мужчина добавил, – мне ни разу не приходило в голову, что Ева может стать Вестницей. Я не был готов к этому.

– Ты волнуешься за нее, – закончила за Филиппа Алиса, – но я не могу тебя поддержать. Она попала в западню, и ты это прекрасно понимаешь. Никто не может уже ничего сделать.

– Ты не помогаешь, – отрезал мужчина, посмотрев ей в глаза и тяжело вздохнув.

– Я выполняю свою работу, – голос девушки задрожал, и она замолчала, отведя взгляд.

Капли с силой начали бить по стеклу, дождь в одно мгновение снова обрушился на город, омывая его ледяной водой. Никто больше ничего не говорил, Алиса, казалось, даже не дышала в перерывах между затяжками, погрузившись в собственные мысли, из которых ее вырвал резкий голос Филиппа.

– Мы не можем больше ждать, она должна была приехать утром, и, скорее всего, уже приехала, – мужчина поднялся с места, отставляя недопитый кофе и накидывая на себя джинсовую куртку с капюшоном, чтобы хоть немного скрыться от ливня.

Девушка молча встала вслед за ним, взяла свою сумку, положив туда помимо книги предварительно очищенный мундштук, и направилась к выходу из дома.

Черный легковой автомобиль стоял прямо возле крыльца, Филипп уже загрузил в багажник вещи и сел на водительское сидение, заводя мотор. Алиса обошла машину, по обыкновению игнорируя стихию, и опустилась рядом.

Большую часть дороги они ехали молча, оба наблюдали за тем, как город сменяется лесным пейзажем, еще более холодным и неприветливым, чем каменные постройки.

– Давно последний раз выбирался в центр? – девушка, наконец, повернула к мужчине голову, замечая, насколько крепко он держал руль и как было напряжено его лицо.

По сравнению с, пусть и достаточно высоким, но эктоморфным телом Алисы, Филипп казался устрашающим – крупный, крепкий, имеющий грубые черты и низкий строгий голос. Он был похож на викинга, особенно в сочетании с густой бородой и янтарными, спадающими до плеч волосами, которые мужчина чаще всего убирал в высокий хвост.

От него пахло сыростью и влагой, кожей ботинок и крепкими сигаретами. В отстраненном взгляде девушка видела волнение и панику, что уже не получалось искусно скрыть.

– Я даже рад, что она будет рядом со мной, – тише обычного заговорил Филипп, – я хочу помочь ей привыкнуть ко всему, потому что даже не представляю, каково ей в свои семнадцать узнать, что она должна посвятить жизнь служению древнему культу.

Алиса не хотела ничего отвечать, но слова сами вырвались наружу.

– Пусть скажет спасибо своей матери, – она ухмыльнулась, вновь посмотрев в окно, – у многих Вестников просто не было выбора, некому было рассказать им. Но твоя племянница – наследница, и вы должны были прекрасно понимать, что стоит ее просветить.

– Алиса, – прервал мужчина, не отводя глаз от дороги.

– Что мы должны ей сказать? Как ты будешь объяснять, почему не поделился с ней раньше знаниями о Вестниках?

– Никто не думал об этом, черт возьми! – Филипп выплюнул эту фразу перед тем, как подъехать к дому. Припарковавшись во дворе, он вышел, и, обойдя машину, открыл дверь Алисе, – Ты поможешь ей. И я помогу.

Девушка уже хотела съязвить, но вовремя осеклась, и вместо грубых слов только кивнула.

К тому моменту, как они доехали до другого конца города, дождь стих, оставив после себя лишь множество луж и грязь. Знакомое здание с номером 32 50, окруженное лесом, должно было стать прибежищем Алисы на ближайшие несколько месяцев.

Мужчина вытащил сумку с книгой, далее – вещи, и в самом конце заметил лежащую в багажнике широкополую черную шляпу, которую девушка тут же надела, довольно улыбнувшись.

– Я не могла не взять ее с собой, – будто убеждая саму себя, прощебетала Алиса и подмигнула Филиппу, делая вид, что не было их напряженного диалога, едва не переросшего в ссору.

Глава 4

Ева

Она чувствовала опустошение, и это пугало сильнее, чем таинственные голоса, проносящиеся сквозь глубины сознания. Все внутри потухло, словно свеча, еще не успевшая загореться.

Ева сидела в объятиях матери на диване, укутанная мягким пледом. Небо было чистым, как никогда, словно не было вчера раскатов грома, капли дождя не танцевали с морозным ветром, гонимым с севера.

Лунный свет, пробивающийся в окно, покрывал мерцающим полотном всю комнату, ласково касался золотых волос девушки, ее потерянного и наполненного смятением лица, блуждал по неестественно сияющим венам, едва заметным под покрывалом.

– Прости меня, прости меня, – женщина обхватила руками дочь, прижала к груди, продолжая шептать, – прости, из-за моей самонадеянности у нас не осталось времени, чтобы подготовить тебя.

– Мне страшно, – Ева судорожно задрожала, слезы предательски потекли по щекам, а голос стал совсем тихим и будто бы болезненным, – я слышала голоса, они звали меня, я ничего не понимаю.

Лукерья ласково поцеловала ее макушку, подбирая нужные слова.

– Ничего не бойся. С тобой ничего не случится, я обещаю, что Филипп позаботится о тебе, – она нежно коснулась холодных запястий дочери, провела пальцами по пульсирующим венам, кистям, а следом поднесла их к губам и мягко поцеловала, – ты должна уехать, потому что я не могу рассказать тебе все, что нужно.

Голос мамы, приятный и родной, пронизывал темноту, теплые прикосновения успокаивали внутреннюю дрожь, хоть слезы и продолжали течь по щекам Евы.

– Тебе придется жить жизнью, отличающейся от той, к которой ты привыкла. Ты не такая, как остальные, милая, ты была избрана богами.

– Что? – девушка, казалось, перестала дышать, – кто я?

Тишина на мгновение заполнила комнату, она услышала собственный пульс в висках, чуть сжав ладони Лукерьи от напряжения и нахлынувшего вновь волнения.

– Ты – Посланница Луны на Земле. Я не могу ничего больше сказать, но клянусь, тебе ничего не будет угрожать у Филиппа. Ты сможешь доверять ему, будешь под его защитой, в вас обоих течет иная кровь. Я не имею права делиться знаниями, это может сделать только твой дядя, поэтому ты должна поехать к нему.

Голос матери становился все более тихим, в какой-то момент она заговорила шепотом, погладила дочь по волосам еще раз, и трепетно прикоснулась к макушке губами, прикрыв влажные глаза. Ева обняла ее крепче, не стала больше сдерживать слезы, позволила эмоциям вырваться наружу.

– Я вернусь?

– Я боюсь, что нет, – Лукерья замолчала, подавляя пульсирующую боль от рвущейся на части души, руки, касающиеся дочери, дрогнули, – ты стала сосудом, заполненным лунным светом, судьба уготовила для тебя этот путь, и ты должна жить рядом с такими же, как ты.

– С Посланниками Луны? – девушка подняла на маму полные слез глаза, и заплакала вновь, – я не могу вот так покинуть тебя, наш дом…

– Глаз поедет с тобой, ты хочешь? – женщина вытерла пальцами влажные глаза и посмотрела на пушистого серого кота, который мурчал, лежа в ее ногах, – кусочек нашей семьи всегда будет рядом.

Ева шумно втянула в себя воздух, прежде чем ответить, но снова расплакалась.

– Ты же тогда останешься совсем одна.

– Ты всегда будешь моей дочерью, милая, я никогда не буду одна, зная, что у меня есть ты.

Боль от непонимания, страха и паники, прожигающая насквозь несколько часов подряд, постепенно угасала. Ева уснула в объятиях матери, лежа у нее на коленях, так крепко, что не помнила под утро всех беспокойных снов, пришедших к ней из-за пережитых волнений.

Рассвет встречал Еву теплым желтоватым свечением, льющимся с горизонта и постепенно накрывающим весь мир. Солнце медленно и неторопливо продвигалось все дальше по безоблачному небу, не беспокоя девушку, пока его лучи не коснулись дивана, на котором Ева провела остаток ночи. Она недовольно поморщилась и хотела уже перевернуться на другой бок, чтобы проспать еще несколько часов, но почувствовала мягкое прикосновение маминой руки.

– Просыпайся, милая, – Лукерья погладила дочь по плечу и отошла к плите, поставив на нее чайник.

Ева перевернулась на спину и взглянула на потолок широко раскрытыми глазами, сонливость исчезла, стоило вспомнить все события прошедшей ночи.

– Я собрала твои вещи, – очень тихо добавила женщина, – взяла несколько теплых свитеров, джинсы, кофты, платье, все, что ты носишь в последнее…

– Мам, – Ева перебила ее и села, – спасибо тебе за то, что была вчера со мной.

– Я люблю тебя, – она подошла к дочери и опустилась рядом.

– И я тебя.

От ее объятий исходила теплота родного человека, и Ева была уверена, что она будет скучать по ним. Чемодан, в которым была собрана вся жизнь девушки, стоял у входной двери, в то время как она сама позволила себе провести спокойное и приятное утро.

На кухне играла легкая музыка, доносящаяся из радио и сменяющаяся неразборчивыми разговорами ведущих, солнце уже полностью освещало комнаты квартиры, Еву, сидящую за столом и Лукерью, что заканчивала готовить завтрак. От еще горячего чая вверх тянулся дым, и девушка грела ладони о чашку, смотря на маму.

– Два яйца со свернувшимися желтками, как ты любишь, – она поставила перед дочкой тарелку и улыбнулась, хоть в глазах женщины и читалась глубокая печаль.

Они хотели провести последнее утро вместе в атмосфере уюта и радости, а потому не разговаривали больше о случившемся ночью. Ева сделала небольшой глоток чая и поморщилась, прежде чем проглотить его.

– Горячий, – прошептала она, отвлекаясь на яичницу, что должна была быть более благосклонна к девушке.

Аппетита не было, но перед долгой дорогой стоило перекусить, заставить себя съесть хотя бы несколько кусочков, дабы избежать укачивания от тряски в машине. Дом ее дяди находился в двух часах езды от Вильнюса, в городе, окруженном со всех сторон лесом.

Ева почти ничего не помнила об Игналине, кроме того, что ей не разрешали гулять в лесу и даже заходить в него было запрещено. Но, будучи девочкой, она часто убегала и бродила по окраине леса, когда Филипп с мамой были заняты своими делами, изучая растения, слушая пение птиц и наблюдая за мелкими животными.

– Я собрала тебе с собой всю косметику, духи, еду для Глаза на первое время…

– Спасибо, мамуль, – Ева не дала Лукерье договорить и заставила себя улыбнуться.

Она посмотрела на маму, придавая своему лицо благодарное выражение, но после все ее внимание было направлено на яйца, которые она протыкала вилкой, разделяя на маленькие части. Это было, пожалуй, самое долгое утро в ее жизни.

Время тянулось медленно, но оно не могло остановиться совсем, и пришло к тому моменту, когда девушке уже нужно было уезжать.

– Глаз, иди ко мне, – Ева подняла на руки кота и аккуратно посадила его в переноску, попутно нежно целуя в мягкую шерстку, – тебе придется немного посидеть здесь.

– Такси подъехало, – Лукерья выкатила чемодан в коридор и тут же обняла дочь, крепко и явно не желая отпускать.

– Я буду очень по тебе скучать, – она прижалась к маме, едва сдерживая слезы.

– Легкой тебе дороги, и позвони мне, когда приедешь.

– Хорошо, – они синхронно вытерли влажные глаза и попытались улыбнуться, чтобы сгладить тяжелое прощание.

За окном проносилась череда лесов, поселков, рощ, пропитанных дождевой влагой и пронизанных осенним ветром. Чем дальше от столицы отъезжала машина, тем сильнее она тонула в густом тумане, а Ева в собственных мыслях.

Тревога, до этого подавляемая внешним спокойствием и отвлеченными мыслями, сейчас захлестывала девушку. Она ехала в Игналину, к своему дяде, с которым не общалась около десяти лет, без надежды вернуться домой. Колени дрожали, а ладони от чрезмерного волнения становились влажными. Ева откинулась на спинку сидения и начала считать до десяти, в надежде уснуть.

Покачивания от неровной дороги помогли ей окунуться в приятную дрему, которая, к сожалению, длилась недолго, и машина остановилась. Девушка протерла глаза и взглянула в окно.

Они подъехали к старому двухэтажному дому, вокруг которого простирался густой лес. На улице недавно шел дождь, и передний двор, за исключением галечной тропинки, утонул в грязи. Он практически не изменился за много лет, кирпичный, с деревянными окнами, без газа и с ветхой, обшарпанной входной дверью. Легкие девушки сжимались при каждом вдохе от болезненно знакомых запахов и чувств, возникающих при виде него.

– Вам точно сюда? – поинтересовался водитель, рассматривая неприветливое здание.

– Да, спасибо большое, – пробормотала Ева и выбралась на улицу, в одну руку взяв переноску, а в другую ручку чемодана.

Она неспешно направилась к дому, с каждым шагом дрожа все сильнее, боялась войти туда, увидеть перед собой родного человека и осознать, что он стал для нее безмерно далеким, а потому не спешила, всеми силами растягивала время перед встречей.

Ступеньки, оказавшиеся под ногами слишком быстро, заскрипели, как и весь порог, неизведанной музыкой отзываясь на шаги гостьи. Дверь открылась спустя три коротких стука, из нее показался высокий молодой парень, оглядевший Еву взглядом голубых глаз.

– Простите?

– Не стесняйся, – он мягко улыбнулся и отошел, позволяя Еве проникнуть внутрь.

В прихожей пахло сыростью, холодный осенний воздух сочился из щелей в стене, покрытой белой штукатуркой. Рулон обоев лежал в углу, возле стопки хаотично разбросанной обуви.

Она знала этот дом, но не была знакома с тем, кто открыл ей дверь. Парень представился другом ее дяди.

– Я Марк, – незнакомец помог Еве снять куртку, – Филипп попросил меня встретить тебя, так как сам отлучился по важному делу.

– Скоро он вернется?

– Думаю, ты успеешь разложить все свои вещи и отдохнуть после дороги, – они оба окинули взглядом чемодан.

– Я Ева, – пробормотала она немного растерянно и улыбнулась.

Марк оглядел ее с ног до головы, остановившись на слегка раскрасневшемся лице.

– Я знаю.

Поднимаясь на второй этаж, она старалась не поддаваться волнению. В ее голове крутилось слишком много вопросов, на которые пока еще не удавалось получить ответы. Оглядев неосвещенный коридор, девушка толкнула одну из дверей.

Старая комната Евы не изменилась за все эти годы, но, опустев, она потускнела, мебель успела выцвести, а все поверхности покрылись толстым слоем пыли. Глаз с любопытством изучал каждый угол, в то время как его хозяйка, остановившись у подоконника, рассматривала лес.

Неизменно величественный и спокойный, он холодно наблюдал за игривыми танцами ветра вокруг хвойных ветвей, как сам Филипп однажды следил за ребячествами племянницы средь елей и сосен, пока она думала, что ее никто не видел и не знал, где она.

От этого места веяло воспоминаниями, каждая трещина в стене имела свою маленькую историю, все запахи и звуки пробуждали особые чувства, будто возрождая детскую душу. Но, несмотря на все это, беспокойство не исчезало.

Девушка распахнула окна, впуская в спальню свежий воздух, и направилась к кровати, отмечая, что та уже была застелена свежим бельем. Сняв с себя верхнюю одежду, она легла на постель и, едва прикрыла глаза, чтобы еще немного подумать о происходящем, как провалилась в сон.

Глава 5

Ева

Еву разбудил заливистый женский смех, доносящийся с первого этажа. Потребовалось несколько минут, чтобы понять, реальные это голоса или всплывающие из сознания обрывки образов. Как только девушка вышла из такси несколько часов назад, видения стали ярче, словно дом Филиппа был их эпицентром. Голос внутри бесконечно шептал что-то неясное, в то время как тело болезненно пронзали незримые нити, обвивали конечности, всю мебель вокруг и тянулись до самой крыши.

Раньше она любила прокручивать у себя в голове момент возвращения в родной город. Представляла, как сможет снова почувствовать запах хвои, прогуляться по лесным тропинкам с дядей, послушать его легенды о созданиях, таящихся меж ветвей и пожарить вечером на заднем дворе несоленую картошку.

Ева попыталась глубоко вздохнуть, но грудь сковывало, несмотря на обилие свежего воздуха. Обманчива была мысль, что жизнь может стать прежней спустя столько лет.

Она начинала ощущать в себе необъяснимые, неприятные перемены, и нуждалась в ответах, а потому быстро переоделась в удобную домашнюю одежду, завязала непривычно пламенные волосы в высокий хвост и спустилась.

Внизу, в гостиной, два человека что-то оживленно обсуждали. Первым девушка заметила Филиппа, раскинувшегося на половину дивана, а рядом с ним, закинув ногу на ногу, грациозно восседающую незнакомку.

У нее, как и у остальных присутствующих, были золотые волосы, убранные и открывающие красивые плечи, притом половину лица закрывала тень от черной широкополой шляпы. Меж двумя пальцами правой руки был зажат длинный красный мундштук с сигаретой, дым от которой тянулся тонкой струйкой к потолку. Утренний свет, сочащийся из окон, окрасил ее ладони и шею болезненно-пепельным цветом. Она выглядела истощенной.

Марк держался чуть поодаль, его взгляд блуждал по потолку, покрытому множеством трещин и мелких дыр, в нем витала задумчивость, что растворилась мгновенно, стоило ему заметить вошедшею Еву.

– Выспалась? – парень добродушно улыбнулся.

– Мы ждали тебя, – незнакомка подошла к Еве, протягивая руку. От ее голоса воздух словно завибрировал – ласковый и мелодичный, он напоминал пение, которое девушка слышала в своем сознании, – Я Алиса.

– Ева Бросковски, – немного растерянно проговорила Ева и ответила коротким рукопожатием.

– Я уверена, ты хочешь узнать, что с тобой произошло.

– Мама сказала, что что я стала посланницей Луны.

– Это так, – в разговор вмешался Филипп.

Он поднялся со своего места и осторожно положил свою ладонь на девичье плечо.

– Мы – Вестники Темной Луны, ты стала одной из нас.

– Когда я была дома, голоса звали меня будто из земных глубин. Вчера ночью я услышала зов, неизвестные люди шептали в голове имя «Геката».

– Геката – наша Богиня. Богиня Темной Луны, а мы – ее Служители. Она избрала нас когда-то, как и тебя сейчас, – Филипп старался говорить как можно мягче, но напряжение невозможно было скрыть. Оно витало в воздухе, и было словно осязаемым.

– О нашем предназначении, нас и нашей жизни в целом ты узнаешь отсюда. Эту книгу наши предки хранили и передавали новым Вестникам, в ней собрано все, что тебе необходимо, – Алиса аккуратно вложила в руки Евы тяжелую книгу с неизвестными ей узорами на обложке, – эти символы означают «Луна», обычно мы называем Гекату именно так.

Ее ровный голос помог Еве успокоить дыхание, но руки продолжали дрожать. Она взяла том и открыла на первой странице. Некоторые слова были словно стерты, но это не мешало понимать текст.

– Для тебя все это еще туманно, ново, но ты привыкнешь. Ты все поймешь, и сможешь, – казалось, Алисе приходилось прилагать усилия, чтобы говорить спокойно, – помни, что ты не выбирала этот путь, как и мы, но должна принять его. Ночь воззвала к тебе, и скоро ты навсегда переродишься.

Ева прикрыла глаза, но почувствовала на себе изучающий взгляд. Это был Марк. Парень внимательно рассматривал девушку, взгляд блуждал по волосам и губам, скользил ниже, по очертаниям тела до самых ног и остановился на глазах.

– Лучше начать читать ее сейчас, – улыбка осветила лицо Марка, после чего он отвернулся к окну.

– Да, – девушка чуть сильнее сжала книгу в руках, – я пойду обратно наверх, если вы не против, – она посмотрела на Филиппа, тот лишь кивнул.

Глава 6

Алиса

– Я тоже пойду отдохну, – Марк провел влажной ладонью по волосам и ушел вслед за Евой на второй этаж, оставив Алису и Филиппа наедине.

– Ты молодец, – Филипп проигнорировал невольный смешок своей собеседницы, которая сразу же после ухода Евы вновь упала на диван.

– Заткнись, – она попыталась улыбнуться, но скрыть раздражение становилось все сложнее.

Мужчина опустился рядом и скрестил руки на груди.

– Все еще винишь меня в том, что я ей не рассказал?

– Я считаю, что ты совершил ошибку, – девушка глубоко вздохнула и повернула к нему голову.

– Принимать новеньких Вестников – твоя работа.

Алиса не могла успокоиться. Странное ощущение проникало под кожу, живот сводило от предчувствия. Атмосфера в доме была напряженной, и даже воздуха, казалось, перестало хватать.

– Извини, – она осторожно прикоснулась кончиками пальцев к мужской руке и поднялась, направляясь к двери, ведущей на задний двор, – я пойду прогуляюсь, не скучай здесь.

Девушка села на ступеньки и поднесла к губам недокуренную сигарету. Необъяснимая боль окутывала ее с ног до головы.

Она вспомнила ранние годы своего существования. Алиса привыкла жить отстраненно от всего мира, появляться в доме Филиппа лишь несколько раз в год, во время обрядов, которые было необходимо проводить или когда Луна избирала нового Вестника. В остальное время она скиталась по стране и нигде не могла найти себе покоя.

Хоть она и не чувствовала холода, забота была ей приятна, и когда Филипп предложил ей кружку горячего кофе, была благодарна ему.

– Меня пожирает чувство одиночества. Я завидую тебе, у тебя есть сестра, племянница. Будь я на твоем месте, сама бы поехала за ней в Вильнюс, рассказала все еще по дороге и утешала.

Мужчина накрыл ее ладонь своей сильной рукой, не произнося ни слова, в то время как ее заполняли мысли о небытие, жизни, смысле существования, поглощали ее изнутри.

– Я никогда не служила Луне с легкостью, присущей другим Вестникам, мне всегда внушали, что я обязана это делать. Моя жизнь давно перестала иметь смысл, я стараюсь просто жить каждым мгновением, но невозможно вечно бежать от самой себя.

Она сделала паузу, чтобы сделать несколько глотков обжигающего горло напитка, и продолжила, уже тише, боясь, что кто-то может услышать.

– Не знаю, сколько мне еще придется быть здесь, но я хочу уехать, Филипп. В этом доме я только сильнее, чем где-либо чувствую, что застряла в бесконечной паутине, в которую то и дело попадают новые жертвы. Кто-то считает Луну Богиней, дарящей шанс на новую жизнь, но для меня это – проклятие.

– Мы все зависимы, и никто не рад этому, – Филипп обнял Алису за плечи, – пока кисти наших рук украшают золотые вены – мы принадлежим Ей.

– Я вижу в Еве молодую себя, неопытную, маленькую, ничего не понимающую, и боюсь, что эта жизнь принесет ей, как и мне, одну лишь скорбь и разочарование, – слова давались ей с огромным трудом, казалось, будто в горло вонзили нож, но держать в себе все эти мысли было еще хуже.

Мужчина забрал из рук девушки сигарету и, делая короткую затяжку, всмотрелся вдаль, на вечнозеленые деревья, вокруг которых кружили стаи ворон. Лес поприветствовал двух Вестников шумным шуршанием ветвей, он только пробуждался, накрытый постепенно рассеивающимся послеобеденным туманом, расправлял свои корни, но уже внимательно наблюдал за Филиппом и Алисой.

Капли дождя стекали с крыши дома, вместе с шумом ветра создавая мелодию, что просачивалась прямо в сознание. Одна из капель упала в кружку девушки, выводя обоих из легкого транса.

– Тебе не кажется, что это все похоже на сон? – мужчина постучал пальцами по крыльцу и отвел взгляд от леса.

– Возможно, это он и есть, – Алиса усмехнулась, отставляя свой кофе, – все мы – просто сны богов?

– И когда они проснутся, навечно уснем уже мы, – Филипп усмехнулся, а после поднялся со своего места и протянул девушке руку, – мне нужно съездить в город, не хочешь со мной?

Она встала следом, поправила одежду и кивнула.

– Я всегда рада выбраться из этой дыры.

– Не называй мой дом так, – Вестник хмыкнул, но без тени обиды.

– Перестану, когда сделаешь в нем ремонт, – Алиса зашла внутрь и сразу же двинулась в сторону главного входа, осматривая потрепанную от старости крышу и показательно качая головой.

Глава 7

Ева

Холодно, сыро и темно. Ева крепко держала в руках книгу и шла по коридору, подрагивая от сквозняка. Глаза всматривались в полумрак, царящий здесь практически круглосуточно.

Девушка зашла в комнату и хотела уже закрыть дверь, но Марк резко остановил ее, подставляя в дверной проем ногу.

– Я не слышала твоих шагов, – Ева немного растерянно посмотрела на парня.

– Я бы хотел поговорить с тобой наедине, если ты не против.

Она кивнула и отступила, позволяя ему войти.

– Мне кажется, Алиса и Филипп не очень стремятся как-то помогать тебе или что-то рассказывать, так что, если хочешь, я объясню тебе все. Я видел твое смятение, когда Алиса вручила тебе книгу, но, не волнуйся сильно, по крайней мере постарайся и поверь, каждый из нас чувствовал в самом начале то же самое, что и ты в течение всего сегодняшнего дня.