Свои

– Да.

УАЗик проехал остановку, остановился и патрульные резво выскочив из салона двинулись к прохожему. Блокировав с двух сторон возможные пути отступления замерли, ожидая команды старшего. Машина, сдав назад, перекрыла последнюю возможную лазейку. Мужчина, даже не успев сообразить, неожиданно оказался в плотном кольце. Он растерянно смотрел на милиционеров, переводя взгляд с одного на другого.

– Здравствуйте, – начал командир. – Старший сержант Жаров. Предъявите ваши документы.

– Командир?! – растерянно поинтересовался окруженный. – А в чем собственно дело?

– Дело – в проверке документов. Возникла необходимость установить Вашу личность. Прошу предъявить.

– У меня нет с собой документов. Я вышел по делам, но документы не взял.

– Ну и прекрасно. Придется проехать с нами в отдел.

– Я не могу проехать с вами. Я жду товарища. Он сейчас придет.

– Вы – отказываетесь? Выполнить законные требования сотрудника милиции?

– Почему они законные? На каком вообще основании Вы требуете мои данные? – начал заводиться мужчина.

– Не надо накалять ситуацию. Могу объяснить. В нашем районе совершена квартирная кража. Похищено имущество. Аппаратура и носимые вещи. А вы стоите один и у вас с собой объемная сумка, в которой вполне может много чего поместиться. Это же Ваша сумка? – сержант взглядом показал на баул, стоявший у ног собеседника.

Человек очень смутился. Это было заметно. Отрицать было бессмысленно, но это произошло.

– Нет. Не моя.

– Почему тогда вы стоите с ней рядом? Что в сумке?

– Это сумка моего товарища. Он пошел искать такси и попросил меня ее покараулить. А что в ней – я не знаю.

– Очень интересно. И наверняка данные товарища, отошедшего ненадолго за авто, вы тоже не знаете?

– Почему же?! Знаю. Зубров Николай. 39 лет.

– Где проживает?

– Улица Рябцева 32. А квартиру я не знаю.

Сотрудники переглянулись. Знакомый адресок.

– Что в сумке? – снова повторил вопрос старший патруля.

– Я же Вам ответил, я не знаю!

– Открывайте. Вместе узнаем.

– Вам надо-вы и открывайте, – не притронувшись к предмету ответил мужчина и демонстративно сложил руки на груди в замок.

«Мутит, явно мутит. Не все так просто. Не зря я остановился», – подумал патрульный и нагнувшись начал расстегивать молнию на сумке.

Дальнейшие события развивались стремительно. Увидев показавшееся, фактически скрученное в кольцо человеческое тело, с нагнутой головой и прикрученными веревкой конечностями, милиционеры, да и сам «сторож» поклажи, отпрянули в ужасе от жуткого содержимого клетчатого баула. Секундное замешательство сменилось профессиональными действиями и ещё через пару секунд мужчина уже лежал на асфальте с загнутыми назад руками и в наручниках.

– Ах какой интересный мешочек! С секретом, – сказал чуть, успокоившись старший сержант. Трупы, конечно, он видел, но не в сумках на остановках. – Кто, говоришь, тебя с ним оставил здесь?

– Я тут не причем. Я не знал. Не знал, что в нем. Товарищ оставил. Зубов. Николай. Рябцева 32. Можете у него спросить, – придавленный патрульными надрывался задержанный.

– Спросим. Конечно спросим. Обязательно. В машину его, – уже коллегам отдал распоряжение начальник патруля. Он попробовал снова застегнуть молнию, но не смог. Обнаженное до трусов мужское тело не хотело помещаться обратно. Пришлось прикрыть имевшимся в машине покрывалом, доложить «Центральному» и ждать приезда следственно-оперативной группы.

Коллеги появились не скоро. С момента доклада в дежурную часть до прибытия служебной ГАЗели, прошло почти два часа. Задержанный молча сидел в салоне патрульной машины, стиснутый с двух сторон ППСниками. Старший экипажа находился на улице, периодически выкуривая сигареты и строго посматривая на редких любопытных прохожих. Это называлось охраной места преступления. Солнечный день сменился ночью, принеся с собой прохладу и даже облегчение. Нахождение на душной улице причиняло дискомфорт милиционеру, одетому в серое форменное обмундирование.

Собственно говоря, в охране места надобности не было. Прохожие сторонились людей в погонах. Такая встреча, во времена существовавшей тогда «палочной системы», не сулила ничего хорошего. Минимум – холодный и подозрительный взгляд со стороны правоохранителя, а уж максимум мог обернуться составлением протокола и помещением в камеру для административно задержанных или даже в изолятор.

Сержанта, сидящего на остановке рядом со стоящей на земле сумкой и находящуюся в паре метрах «расписную» машину, жители предпочитали обойти на приличном расстоянии. Даже пассажиры, прибывшие на общественном транспорте, выскочив на своей остановке и фактически попадающие в непосредственную близость от человека с поклажей, увидев униформу серого цвета предпочитали ретироваться в спешном порядке. Мало ли?! Так и сидел покуривавший одинокий страж, охранявший жуткий груз.

Следователь прокуратуры, вышедший первым из салона прибывшей на место дежурной машины, был в гражданке. Выходной, да ещё и позднее время. Ответственный от руководства районного отдела – в форме. Дежурный оперативник и эксперт криминалист завершали группу.

Патрульный встал «на вытяжку» и четко доложил прибывшему полковнику обо всех обстоятельствах криминальной находки, кивнув в сторону УАЗика. Задержанный и рядовые милиционеры с водителем, напряженно всматривались изнутри в окно машины, напрягая слух. Ответственный и следователь бросили взгляды в эту сторону и отвернулись. Разговор с гражданином оставили «на закуску», сосредоточившись на бауле.

Осмотр фиксировался в протоколе следователем, уже расположившимся в салоне ГАЗели. Внутреннее освещение и откидной стол способствовали нормальному подчерку. Это тебе не на коленках в поле ручкой водить. Комфорт! Эксперт фотографировал общую картину, переключившись на непосредственный объект, с которого убрали покрывало. Дежурный оперативник куда-то испарился, видимо выискивая свидетелей, сержант, сделавший качественно свою работу, опять курил, не мешая процессу и только старший офицер стоял без дела. Руководить этой группой было не целесообразно. Каждый знал свои обязанности.

Закончив описательную часть всей обстановки, прокурорский ждал судебного медика. Предстояло грамотно зафиксировать непосредственный объект осмотра. Специалиста привезли сотрудники ГАИ, специально направленные для этой цели начальником смены. Высадив пассажира, экипаж уехал на маршрут патрулирования. Возвращение в здание областной судебной экспертизы должно было быть обеспечено водителем дежурной части.

Путы срезали, сфотографировав петли и узлы. Тело слегка распрямилось. Обратили внимание на молодой возраст мужчины и сомнительный, даже для лета, гардероб. Кроме светлой водолазки и плавок, одежды не было. На волосах были следы запекшейся крови от свежей травмы. Труп явно был криминальный. Заголив водолазку, медик указал на фиолетовую полосу на шее жертвы. Предварительную причину смерти обозначил, как удушение. Череп на ощупь оказался целым. Кровоподтеки на руках, ногах и торсе, не имели к гибели никакого отношения, но были тщательно зафиксированы. Учитывая температуру и гибкость, предположили, что преступление совершено недавно.

Несмотря на минимальное количество объектов для описания в протоколе, осмотр затянулся. Закончили уже за полночь. Приехавшим труповозам вручили необходимые документы и убыли в отдел. Патрульный экипаж сопровождал. Работа только начиналась. Предстояло ответить ещё на много вопросов.

Глава 4. Подключаемся

Толчок в бок не произвел должного эффекта. Мужчина не проснулся.

– Варяг, слышишь?! Просыпайся, – супруга уже раскачивала спящего мужа, раздраженно нашептывая в ухо, чтобы не разбудить ребенка.

Тело отказывалось реагировать на раздражители, хотя мозг уже включился. Глаза никак не хотели раскрываться и ресницы крепко сцепились, не желая двигаться.

– Сегодня же воскресенье?! Дай поспать, – попытался оправдаться тот.

– Этим скажи, которые в окно стучат. Да вставай ты уже!

Оперативник открыл глаза и, перебравшись по дивану поднялся в рост у подоконника. Единственное окно комнаты, расположенной на первом этаже старого двухэтажного дома, выходило в огороженный палисад. Яблони и две вишни скрывали солнечный свет, густо расправив свои многочисленные ветви с листьями. Уже расцвело. У окна стоял человек в милицейской форме. Увидев поднявшегося, он перестал стучать, опустив руку с занесенным кулаком. Варяг открыл обе форточки, приложил палец к губам и вопросительно кивнув посмотрел на визитёра.

– Мокруха. Жулика задержали. Нужно с ним работать. Приходи в отдел.

Гонец, сделав дело, двинулся вдоль дома, пропав из виду. Хозяин комнаты, закрыв форточки, присел на краешек дивана, пытаясь переварить информацию. Особо думать было не над чем. Убийство. Подозреваемый задержан и находится в милиции. Нужно одеться, зайти за напарником и работать. «Где-то были джинсы и кофта?!». Аккуратно обойдя кроватку и взглянув на дочку, мирно спящую крепким сном, оперативник взял из шкафа одежду, дополнительно прихватив ветровку, и на цыпочках двинулся к выходу из комнаты. Но у двери развернулся, дошел до дивана и поцеловал спящую жену.

– Скажи своим беговым слонам, если ещё раз вытопчут соседские цветы и мне бабки начнут высказывать претензии, я завалю сначала твоих ментов, потом злобных старушек, из твоего табельного, а тебе придется избавляться от трупов, – не открывая глаз произнесла девушка.

– Передам, – улыбнувшись ответил Варяг и спешно выскочил в коридор.

Большая прихожая коммунальной квартиры была заполнена детскими вещами, развешанными на бельевых веревках под потолком. Пеленки вперемешку с ползунками густо разместились в несколько линий, будучи тщательно закрепленными на деревянные прищепки. Соседские двери в комнаты были прикрыты. Домочадцы ещё спали. Опер проскользнул в ванную и оделся. Спешно умывшись, обулся все в той же прихожей и выскочил в подъезд. До дома, где проживал Белов, было десять минут шагом. Напарник долго не желал просыпаться, но вот уже через некоторое время два оперативника двигались по улице к отделу.

– Забирайте, – сказал начальник смены, указав на камеру, где на лавке, лицом к стене, спал какой-то мужчина. – Вот ваш клиент. Его «пэпсы[4]» ночью привезли.

– Материал где?

– Вот материал, – передав куцую стопку листочков ответил дежурный. – Распишись в Книге, за получение.

– Расскажи коротко, пока с человеком разговор не начался.

– Да рассказывать особо нечего, – начал повествовать милиционер. – Патруль ехал по улице. На остановке увидел мужчину (который сейчас в камере сидит). У того с собой была сумка челночная. Его «тормознули». Открыли баул, а там труп криминальный. Эксперт сказал – удушение. Но это первоначальный диагноз. До вскрытия. Хлопчика, конечно, повязали. Подняли прокуратуру. Провели осмотр. Труп увезли в морг. Товарища – в камеру.

– Что поясняет?

– Ничего. «Кореш» попросил постеречь сумку, пока ищет такси. Что в сумке – он не знал. Адрес «кореша» – проверили. Примерный опять же, потому что задержанный квартиру знает визуально. Вроде как – 6. В квартиру не попали. Закрыто. Ломать не стали. Не подтверждено ничего.

– Все?

– Да.

– Почему нас сразу не подняли?

– Ну смысла не увидели. Посчитали, что есть труп в сумке и есть человек, который с ней был. Вроде логично, что он его и «завалил».

– А зачем тогда сегодня нас подняли? Все же логично?! Труп, преступник.

– Не колется, гад. Говорит, что не убивал. «Следак[5]» его закрыл на три дня, а вдруг с арестом выходить не будет? А к понедельнику время потеряем.

– Ладно, хоть так. Труп – установили?

– Да. Вы наверняка его знаете. Вася Вавилин.

– «Скороход» который?

– Да. Он.

– Все. Отбегался.

Вавилина в отделе знали. Ранее судимый за грабежи, молодой человек 20 лет, говоривший всем, что у него какой-то детский, физический порок, отразившийся на ногах. Ходил специфической, прихрамывающей походкой. Однако операм было известно, что хромота связана с употреблением тяжелых наркотиков. Несмотря на свой юный возраст, Вася систематически кололся, добывая деньги преступным путем. Его ловили, привлекали, но суд к убогому относился жалостливо и все повторялось вновь. Проживал молодой человек с матерью, работавшей уборщицей в продуктовом магазине, страдавшей алкоголизмом, но всегда рьяно заступавшейся за своего недоросля. Адрес жертвы не совпадал с адресом, указанным задержанным мужчиной. Вавилин жил в другом месте.

– Что за личность – задержанный?

– Ничего особенного. Герасимов Станислав. Возраст – 37 лет. Работает на заводе «Комета». Мастером. По всем базам – не судим, не привлекался. Даже протоколов за пьянку не составлялось. Объяснение его в материале. Почитайте.

– А что по «корешу»?

– А вот тут – ещё интереснее. Зубов Николай, 39 лет, по базам – не пробивается. Никак. Ни по одной. Ни по адресному бюро, ни по информационному центру. Нет такого.

– Значит врет наш Стас. Получается так.

– Возможно. Вам виднее. Для этого вас и подняли.

– А сам адрес? Который Рябцева 32-6?

– Бабка какая-то прописана.

– Ясно. А в камере вёл себя – как?

– Знаете, я бы сказал – слишком спокойно для лица, задержанного с криминальным трупом в сумке.

– Получается, убил Васю и спит спокойно?

– Ага. Как объяснение с него взяли и привели в дежурку, лег в камере на лавку и захрапел.

– Вот это выдержка! Ладно, выводи. Работать пойдём.

– Пять секунд. А ещё материальчик один – возьмете? В нагрузку, так сказать?!

– Какой ещё материальчик? Что, ещё одна сумка с трупом?

– Не. Тут просто материал о шуме из квартиры.

– А зачем он нам?

– Так шум по адресу – Рябцева 32-6. Материал вчерашний. Вечером звонила соседка из 3 квартиры. Жаловалась.

– Интересненько. Кто отработал? Кто съездил? Что поясняет мадам?

– ЭЭЭ, понимаете, тут такая ситуация. Один экипаж был на обеде. Я поручил пэпсам, «Восемнадцатому», а те в этот момент составляли протокола. Ну потом, конечно, поехали, но по дороге встретили на остановке вот этого Герасимова с сумкой. А дальше – вы знаете.

– Значит не доехали? С тётей не говорили?

– Да. Не говорили. Но ездили. Я рассказывал. Проверили 6 квадрат. Дверь – заперта. К Кисловой, из 3 квартиры, тоже не попали. Ночь же?! Не открыла.

– Пустой материал? Сообщение и всё?

– Ну почему сразу – пустой?! Я туда несколько справок кинул, что проверил по базам квартиру 6 (бабка прописана), что в квартире 3 – действительно проживает Кислова. И на неё данные, – дежурный хитро заулыбался, пытаясь всячески «спихнуть» материал.

– Ещё раз уточним: есть сообщение, сделанное около 19 часов, гражданкой Кисловой, проживающей в квартире 3 дома 32 по улице Рябцева, о том, что шумят соседи из квартиры 6. Есть задержанный Герасимов, который указывает на своего знакомого Зубова, проживающего в квартире 6. Так?

– Да. Все верно.

– Точно у Зубова – 6 квартира?

– Точно. ППСники ездили. Квартира 6 – на втором этаже, справа, как раз над квартирой 3, где Кислова живёт. И Герасимов подтверждает, что его знакомый живёт по Рябцева 32, первый подъезд, второй этаж, квартира – направо. Всё сходится.

– Ладно. Уговорил. Где расписаться?

Дежурный, улыбнувшись во все зубы, шустро протянул Книгу регистрации сообщений. Варяг черкнул за получение. Помощник поднял задержанного. Опера застегнули на его запястьях наручники и вышли из помещения дежурной части.

– Фууух, – облегченно выдохнул начальник дежурной смены, вытерев пот со лба. – Спихнул. Всё спихнул! – устало поделился он своими мыслями с милиционерами из дежурной смены. – И жулика и труп в сумке и даже шум соседский. Учитесь, молодежь, – напутственно добавил он коллегам.

До сдачи дежурства оставалось совсем чуть-чуть.

Глава 5. Первый «Свой»

Герасимова провели коридором и завели в кабинет «убойки». После произошедших накануне событий, последний выглядел «помято». Тёмно-русые волосы – взлохмачены. Глаза – с красноватым оттенком. Клетчатая рубашка частично вылезла из синих джинс, постоянно подтягиваемых в связи с отсутствием поясного ремня. Содержимое карманов, ремень и шнурки, были изъяты дежурным перед помещением задержанного в камеру. Предметы были переданы операм вместе с мужчиной и материалами.

Варяг осмотрел вещи: связка ключей, несколько монет, проездной на троллейбус и трамвай. Не густо.

Подозреваемый сидел на стуле, между двумя письменными столами. На запястьях одеты наручники, издававшие позвякивания цепи после попыток протереть не выспавшиеся глаза. Взгляд упёрся в пол, избегая смотреть на милиционеров.

Белов перелистывал материалы, читая скреплённые документы. Взгляд остановился на копии «Формы № 1». Со справки на опера смотрел мужчина, лишь отдалённо похожий на сидящего на стуле.

– Герасимов Станислав Петрович? Тридцати семи лет? Улица Берёзовская 89–76? Это вы?

– Да, – ответил мужчина, не поднимая головы.

– В объяснении написано, что работаете мастером на заводе «Комета»? Это так?

– Да.

– За что вас задержали?

Возникла пауза. Видимо, заводчанин подбирал нужные слова.

– Так за что? – повторил свой вопрос Алексей.

Подозреваемый поднял голову и посмотрев в глаза оперу, ответил: – Читайте. Там все написано.

– Мы – не хотим читать. Хотим вас послушать. За что задержаны? – уже вмешался Варяг.

Герасимов повернулся влево, смотря теперь на другого собеседника.

– НЕ ЗА ЧТО! Меня – НЕ ЗА ЧТО задержали! – повысив голос ответил он.

Оба опера одновременно засмеялись. Мужчина не понимающе вертел головой от одного к другому.

– Что смешного я сказал? – раздражённо отреагировал гость на смех.

– Ну ты прикинь?! – адресовав свою фразу Белову, удивлённо воскликнул Варяг. – Ну хоть бы один из НИХ честно сказал?! Что там мол и так, гражданин начальник, задержали меня за преступление, которое я умышленно совершил. Как там у классика? «Признаю свою вину! Меру, степень, глубину. И прошу в тюрьму отправить. Я на воле – как в плену!».

«Окольцованный» юмора не оценил, ну или не знал классиков.

– Смейтесь, смейтесь, – угрожающе заметил он. – Пока можете смеяться! Потом я буду над вами смеяться!

– Это когда же? Потом? – улыбаясь поинтересовался Белов.

– Очень скоро, – уверил Герасимов. – Сюда или в камеру придёт прокурор. Я ему всё расскажу. Он меня отпустит, а вас, клоунов, на моё место в кутузку отправит!

– Он нам угрожает? – спросил Алексей у Варяга.

– По-моему – да, – согласился с ним собеседник. – Прокурором грозит.

– Ну, если уж прокурором?! Точно. Хана нам. Нужно парня-то выпускать?! А то нас ещё упакуют, – опера продолжали говорить с издёвкой.

– Смейтесь, смейтесь, – опять повторил задержанный.

– Стасик! – уже фамильярно заговорил Белов. – Мне кажется, что ты сегодня ночью уже встречался с прокурором. Рассказал ему всё. И первая ваша встреча закончилась печально: прокурор ушёл домой спать, а ты – на нары. Настаиваешь на втором свидании? Так я приглашу.

Герасимов молчал. Видимо обдумывал сказанное.

– Может всё-таки нам расскажешь? За что задержан? Мы – не прокуратура. Может и вправду выпустим?! Ну а нет – так и суда, пока, нет. Пословица есть такая. Заметь, я сказал слово – ПОКА. А он – будет. Но позже.

– Какой суд? За что суд? – опять повысив голос затараторил подозреваемый. – За что??? Я ничего не сделал!

– Ну, ты, тон то свой приглуши чуток, – порекомендовал ему Варяг. – Мы с тобой спокойно разговариваем.

– Вы не разговариваете, вы издеваетесь! – уже истерично ответил Станислав. – Вообще больше ничего говорить не буду.

– Ну и не говори. Твоё право. Нам же проще, – сказал Белов. – Не меня с криминальным трупаком в сумке задержали. Не я в камере ночь провёл и ещё несколько проведу. И не я сейчас в наручниках сижу.

– Это всё – случайность. Я рассказывал, – уже успокоившись сказал Герасимов.

– Нам? Точно не рассказывал, – заметил Варяг. – Начни. Послушаем.

Преступник опять замолчал.

– Тупиковая ветвь эволюции, – резюмировал Белов. – Заканчиваем. Пусть идёт в свою камеру и там ждёт своего прокурора, который наверняка его выслушает и даст команду «следаку» – выходить в суд с ходатайством на арест. И пусть едет с Богом в следственный изолятор. Может туда какой-то другой прокурор придёт?! И какое-то другое постановление вынесет?!

– Что вы хотите, чтобы я повторил?

– Не повторил, а рассказал. Ты нам ещё ничего не рассказывал, чтобы повторять. Только, как учительница литературы в школе, всё читать заставлял. А мы, понимаешь, люди тонкой души. Нам нужно общение. Поэтому – начнём с общих вопросов: с кем живёшь по месту регистрации?

– С семьёй. Жена и сын.

– Уже хорошо. Рассказывай про субботу. Чем занимался и как оказался на остановке с сумкой.

– Был выходной. Дома был. Дела какие-то в квартире бытовые делал. Вечером мне позвонил мой друг – Зубов Коля. Попросил встретиться с ним на троллейбусной остановке. Я оделся и пришёл. Коля стоял уже там. С этой сумкой. Что было в ней – я не знаю. Не спрашивал. Он просто попросил постоять и покараулить её, пока сам ищет такси. Я стоял. Тут ваши едут. Давай документы спрашивать. Я с собой не брал. Спросили про сумку. Я сразу им сказал, что сумка не моя. Можете у них спросить. Они её открыли. А там – вот. Уронили меня на асфальт. Потом сюда привезли. Какой-то парень меня опросил, после чего в камеру отвели. Всё.

– Не густо. Во сколько тебе твой дружище звонил?

– Около 18 часов.

– Куда?

– На домашний телефон.

– Теперь давай про самого Зубова. Кто он такой? Всё, что знаешь.

– Мой старый знакомый. Уже лет 10–15 знаемся. Адрес его я сказал.

– Кем и где работает?

– Не то охранником, не то сторожем на какой-то базе. Я не знаю. Никогда не был.

– Семья?

– Да. Жена Ольга и сын Никита. Ему наверно лет 5.

– Вместе живут? По тому адресу?

– Да. Вместе.

– Фамилия Ольги и мальчика?

– Никогда не интересовался, ну наверное – Зубовы.

– Где работает жена?

– Парикмахером, где-то в центре. Не стригся у неё. Не знаю адреса.

– Это всё?

– Да.

– Кто такой – Вавилин?

– Не знаю. Не слышал о таком.

– Кто живёт по Проспекту Героев 11–24?

– Не знаю такого адреса.

– Нет, Стас, – категорично замотал головой Варяг. – Нет. Так дело не пойдёт. Договорились же, что ты рассказываешь, всё, что знаешь, а мы решим, правда это или нет.

– Так я и говорю только правду!

– Нет. Куда не плюнь – ты ничего не знаешь. Где Зубов работает – не знаешь, где его супруга и сын – тоже. Даже фамилии их не знаешь!

– Но это правда! Найдите Николая. Он подтвердит.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Отдел по раскрытию тяжких преступлений против личности, в том числе и убийств

2

Убийство

3

Тангета-кнопка или клавиша переключения с приёма на передачу на переговорном устройстве, телефонном аппарате или радиостанции.

4

Сотрудники патрульно-постовой службы

5

Следак – жаргонное название следователя. В данном случае – следователя прокуратуры.