Степное солнце

Данниэль Раум

Степное солнце

РАДУЖНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

– Ой, всё! Санитарная остановка! – изнемогающий чёрт коснулся сразу двумя задними лапами посадочной лесополосы – словно поцеловал – и, раскинув передние, со всей коллективной дури – прибавьте намертво вцепившегося Вакулу – воткнулся рогами по самый лоб в близстоящий вековечный дуб.

Кузнец, получивший напоследок мощнейший удар чертовским затылком, несколько секунд безуспешно пытался преодолеть гравитацию.

– Рожу свою бестыжую отверни, – прогнусавил чёрт, сопроводив просьбу немедленным исполнением.

Возглас долгожданного облегчения на несколько секунд гармонически переплёлся с шуршанием рассекаемой прикорневой почвы. Развернувшись, чёрт критически осмотрел нанесённый Вакуле урон. Пассажир явно находился в дебрях подсознания. Пара коротких шлепков по щекам поочерёдно распахнули сначала левый, затем правый глаз. По-детски круглое удивлённое лицо Вакулы, как будто случайностью природы, раньше всякого срока награждённое густыми чёрными усами затмил примерно равный по объёму кулак, несущийся навстречу со скоростью курьерского экипажа.

– Хороши манеры! – плаксиво промямлил бес, хватаясь за повреждённый глаз, – чуть чего – так сразу в морду! Ничему Москва не научила!

– Москва не научила, зато я щас научу! – громыхнул Вакула. – Быстро спину подставляй да неси до деревни!

– Ещё чего изволите-с?! – в притворной угодливости скривился чёрт. – Мне тебя таскать – спина не казённая! Хош – сам пешком иди! Как раз к Ишачьей Пасхе доволындаешь! А я тут преспокойненько сяду и буду рекреацию проводить. Я теперь – лицо пострадавшее.

– Куда идти-то? – озадаченно почесал голову Вакула. Бросил взгляд на оба своих некогда красных блестящих сапога, теперь покрытых плотной запёкшейся коркой грязи, в молчаливом ожидании каши.

– Да и не дойду я с такими набутками…

– Эх, несмышлёный, пошуруди за пазухой-то! – осклабился чёртов сын.

– Ты на что, бесовская морда, намекаешь?!

– А на то и намекаю, что черевички Оксанки твоей непростые будут, а волшебные. Дай сюда, – чёрт протянул мохнатую лапу.

– Волшебные? – изумился кузнец, разглядывая зазнобину обновку.

– Раз-два-три! Три-два-раз! – прогнусавил рогатый, совершив несколько взмахов над черевичками, – всё, одевай…

– Че-е-е-его-о-о-о? – разгневанно протянул Вакула, на глазах превращаясь в громадный налитый спелой ненавистью помидор.

– Та-а-аво-о-о! – передразнил бес. – Мне, знаешь, как легче станет громадину твою тащить!

– Я тебе боты бабские носить должен!

– Никто никому ничего не должен. Свои каблуки глянь – повыше черевичкиных будут. К тому же, кто нас тут с тобой разглядит? Иначе не долетим.

Поглядел Вакула на чёрта, поглядел на черевички. Плюнул, да и засунул одну ногу в подарок для Оксаны. Так стало вдруг мягко и тепло, словно разом ушла вся усталость и грусть. Вакула улыбнулся:

– А, впрочем, ничего так. Можно и долететь.

– До двух раз быстрее! – заключил чёрт и спохватился: – Ну-ка, погоди-ка, хлопчик, что-то у тебя под усами губёшек не видать. Пропали совсем. Ну да это мы сей миг поправим.

Рогатый вынул откуда ни возмись небольшой прямоугольный футляр и единым взмахом раскрыл помаду.

– Раз-два, – двумя отточенными движениями он выделил в чёрных лицевых зарослях две алые дорожки. Вакула громко вздохнул.

– Знаешь чего, все бабы такие капризные! – воскликнул он внезапно тонким голосом. – Спасу никакого нет.

– А я тебе обо што толкую последние полчаса? Дотумкал наконец! – бес игривым жестом провёл помадой по своим тощим губёнкам. – Ну их всех к лешему. Полетели ко мне. Журналы посмотрим французские.