Капитолий

Говоря на их языке, «смотрел» за ними какой-то чумазый вор-Егор по кличке Хаким – человек хоть и отбитый на голову, но далеко не дурак. В разговорной речи представителей данной группировки чаще называли просто паскудниками.

*  *  *

– Ну, что скажешь, Ефим? – поинтересовался Николай, после того они зачистили периметр от остатков переродившихся с заблудшими тварями, и товарищ закончил осмотр территории, – Есть предположения кто? Уж не Дмитрий ли Александрович вспомнил?

– Сложно сказать, – протянул тот хмуро, выдержав паузу, словно сомневался в своей оценке, – Но точно не Бык, уверен. Земля ещё сырая, походу здесь перед нашим приходом хорошенько пролило, и все следы нахрен смыло. Однако даже без них странностей хватает. Вот, к примеру, – наклонившись, он двумя пальцами ловко подхватил стреляную гильзу калибра 5,45 мм, – И их здесь валяется… Походу вообще не собирали за собой.

– И кто же это у нас такой зажравшийся и охеревший одновременно? – отозвался Николай, убедившись, что остальные парни «встали на часы», – Есть мысли, раз не «пятнистые»?

– Честно, теряюсь в догадках. Следов не осталось, ограждение без повреждений, значит, сами впустили. Получается, знали напавших и доверяли настолько, что такую пехоту с оружием запустили. Бред какой-то. Судя по запаху, – Ефим поднёс горловину гильзы и медленно втянул носом воздух, – Это произошло не больше трёх дней назад. Но повторюсь, на «пятнистых» не похоже, хотя это чуть ли не единственные, кто бы мог себе позволить такое расточительство. «Красные» от нас далековато, да и не пересекались мы в последнее время, нечего делить с ними было…

– «Паскудники»?

– Остаются они, – кивнул товарищ в ответ и, нахмурившись, снова принюхался к стреляной гильзе, – Вот только слишком борзо и дерзко даже для них. Это раз. Хрен бы им кто ворота открыл даже в нетрезвом уме. Это два. Плюс, сильно сомневаюсь, что они на такое расстояние от своего курятника отойти осмелились бы. Да и чего ради? Брать у нас здесь ведь практически нечего. Нет действительно ценного ничего, понимаешь? Ерунда какая-то. Нет, тут что-то другое…

– Ну, не соседи же? – нервно хмыкнул Николай, которого жутко напрягало отсутствие понимания того, кому и зачем понадобилось вырезать Поселение под корень.

– Нет, конечно… Слушай, этот запах. А ну-ка, держи! – Ефим резко протянул гильзу товарищу и резко выдохнул носом.

*  *  *

– Постой-постой, – Николай прикрыл глаза и принюхался к гильзе снова, – Ты хочешь сказать…

– Вот ты мне и скажи, что я тебе сказать хочу. Ну? Хватит её уже нанюхивать, оближи ещё.

– Гильза неместная, – уверенно ответил товарищ и принялся с удивлением её рассматривать, словно первый раз в жизни видел нечто подобное, – Запах пороха странный какой-то, да и маркировка необычная. Она точно с Той стороны, в том плане, что здесь таких нет. Какого хрена здесь происходит, Ефим?

– Очень хороший вопрос, дружище. Очень хороший и правильный. Жаль только ответить на него некому… Знаешь, а давай-ка сваливать отсюда.

– Но куда идти? Наш дом здесь…

– Не наш, а их, – уточнил Ефим, убирая возвращённую гильзу в нагрудный кармашек, – И не дом это уже, а погост. А нашего с тобой дома давно уже нет, Коля, – добавил он, хлопнув подбадривающе товарища по плечу, – Теперь только пристанища…

– Но поселенцы не были нам чужими.

– Нет, – легко согласился Ефим в ответ, – Но и близкими не стали. По крайней мере, мне. Хотя шпану твою действительно жалко, были там толковые ребята…, – он секунду замер, задумчиво проведя большим пальцем правой руки по рубцу на лице, и направился в сторону выхода, – В общем, ты как знаешь, а я пошёл.

– Ефим, неужели ты вообще ничего не чувствуешь?

– Ну почему же, – усмехнулся тот, оборачиваясь, – Запах же учуял. А если серьёзно, не нравится мне всё это. И отчётливее запаха, я чувствую только то, что отсюда пора уходить. И чем быстрее, тем лучше.

– Но куда?

– Не знаю, на восток. Подальше отсюда.

– Как восток? – изумился товарищ, – Ведь в том направлении в нескольких днях пути вообще ничего нет же!

– Вот именно, Коля. Послушай, я понятия не имею, кому и зачем понадобилось уничтожать обычное, абсолютно ничем не примечательное Поселение. Какой-то абсурд, неподдающийся никакому, даже притянутому за уши, объяснению. Здесь же элементарно расходы компенсировать нечем. Ради чего? Самой возможности? Хрень какая-то, а я от всякой хрени, тем более необъяснимой, предпочитаю в стороне держаться. Потому и двигать надо туда, куда не ходили прежде. Не знаю, как это объяснить, но чувствую и вижу ситуацию я именно так. Ты у нас тоже давно самостоятельный мальчик и один Ходить умеешь, потому волен сам определиться, что и как теперь делать. Поэтому уговаривать и тянуть за собой тебя с остальными не стану. Ну, бывай, что ли? – произнёс Ефим, потягивая ладонь товарищу.

Из уничтоженного поселения на восток отправилось только двое. Остальные предпочли пойти на запад, где в нескольких часах хода располагались ближайшие соседи. Иди, дословно: «хер пойми куда», из их группы никто не захотел. Николай же предпочёл положиться на чутьё товарища, которое прежде никогда не подводило…

Авария

– Тебя долго не будет? – поинтересовалась женщина, заботливо поправляя галстук, который муж за столько лет так и научился нормально завязывать, – Сегодня к ужину хоть успеешь?

– Даже не знаю, дорогая, – пожал плечами мужчина и с заранее извиняющейся интонацией продолжил, – Сегодня особенный день, понимаешь? Запланирован пробный запуск системы. И всё будет зависеть от того, как именно он пройдёт. Просто поверить сложно, что этот день наконец-то наступил! Только представь, сколько времени было потрачено, сколько сил было вложено и вот оно! Да что я тебе рассказываю, ты у меня и сама всё…

– Понятно, – вздохнула женщина с погрустневшим лицом и отвернулась, не дожидаясь, пока он закончит.

– Эй! Ты чего?

– Да ничего, – не оборачиваясь, ответила та и прикусила губу от обиды, – Просто я узнаю этот взгляд. Ты так смотришь и говоришь, когда уже наверняка знаешь, что задержишься. А в последний раз вообще не пришёл домой ночевать! – закончила она уже дрогнувшим голосом.

– Родная, да ты чего? – мужчина нежно обнял её за плечи и прижал к себе, – Я же не где-то там шлялся, я был на работе. Произошёл сбой в системе, я же тебе рассказывал… Ну, не дуйся, слышишь? Мы же с тобой столько раз это всё уже обсуждали, надо немного потерпеть. Я и сам уже устал, если честно, но это вклад в наше будущее. Да у меня, кроме вас, и нет никого больше.

– Ага, нас и работы…, – грустно отозвалась женщина, а затем резко развернулась, взяла мужа за руки и пристально посмотрела ему в глаза, – Может, возьмёшь на сегодня отгул? Проведём этот день вместе, а? Погуляем по лесу, приготовим что-нибудь вкусненькое вдвоём? Потом посмотрим фильм какой-нибудь, давай?

– Да что с тобой, Лиза? – удивлённо усмехнулся он, стараясь говорить как можно мягче, – Сегодняшний день вообще пропускать нельзя! Мы ради этого все и работали. Обещаю, на следующей неделе возьму отгулы и поедем куда-нибудь, развеемся. Только ты, я и наш малыш, хорошо? – улыбнулся он, положив руку на уже заметно округлившийся животик, – Но сегодняшний день просто нельзя пропустить, он может войти в историю, между прочим. Только представь, твой муж – часть великой истории, а? Потом ещё гордиться мной будете!

*  *  *

– Не знаю, Женя, – выдохнула она, стараясь взять себя в руки, – Ты не поймёшь, наверное, но какое-то нехорошее предчувствие у меня. Прям дышать вот тяжело, – положив ладонь на грудь, с силой сжала её в кулак, – Может, гормоны? Не знаю. Ты у меня ещё такой некультяпый. До сих пор помню, как ты гвоздь забивал…, – хмыкнула женщина и снова стала серьёзной, – Ладно, обещаешь, что так и будет? Нет, давай-ка клянись!

– Клянусь! – выпалил тот, вытянувшись и подняв руку в пионерском приветствии, – Не скучайте тут без меня, – поцеловав её в щеку и в живот, он выбежал из квартиры.

От военного городка, где они проживали, до научно-исследовательской лаборатории закрытого типа было около часа езды по единственной дороге, неотмеченной на картах и проходящей через заповедник с особо охраняемым статусом.

Каждый раз, трясясь по грунтовке, Алексей задавался одним и тем же вопросом: на кой ляд между объектом и городком такое большое расстояние? Почему их нельзя было разместить по принципу: одно при другом, или хотя бы в непосредственной близости друг от друга? Как это делают нормальные люди в воинских частях.

Конспирация, маскировка, секретность? Да, НИИЗТ-0с (Научно-исследовательская лаборатория закрытого типа с нулевой формой допуска) действительно являлась сверхсекретным объектом, но она и без того располагалась в такой жопе мира, что местные жители ближайших сёл даже не подозревали о её существовании.

К их квадрату вела единственная дорога, бравшая начало с территории старой пилорамы, окружённой с трёх сторон густым лесом, деревья которого буквально подпирали старый, но всё ещё крепкий и неприступный забор.

Специальное КПП располагалось в самом дальнем углу территории внутри распиловочного цеха, что продолжал использоваться по прямому назначению для конспирации. Поэтому Алексей и не понимал, зачем было так разделять городок от Объекта? Да том в лесу даже звери с пропусками на шее ходили, наверное.

*  *  *

– Евгений Анатольевич? – окликнул мужской голос со спины, как только он вышел из своего «Патриота», заехав под навес из маскировочной сети, над которой кроны деревьев росли так плотно, что полностью скрывали небо.

– Извините, а мы с вами разве знакомы? – смутился тот в ответ, оглянувшись на незнакомца.

– Только заочно, – улыбнулся мужчина средних лет с тёмными волосами и необычными бледно-голубыми глазами, протягивая руку. Серое поло, потёртые джинсы и мокасины, несколько затрудняли вывод о потенциальном статусе обратившегося, – Позвольте представиться, Герман Валентинович.

– Ого! Очень рад нашему знакомству! – излишне эмоционально отреагировал Евгений, отвечая на крепкое рукопожатие, – Не ожидал встретиться с вами лично!

– Чтобы руководитель Проекта и пропустил первый запуск системы? – усмехнулся тот в ответ, хлопнув Евгений по плечу, – Ну, начнём?

– Конечно!

– Тогда ведите, а я постараюсь не отставать.

Отметившись на посту, они прошли в шахту лифта, расположенную в подземном бункере, и спустились на минус третий этаж, где непосредственно и располагалось сердце – лабораторный блок с оборудованием, которое к этому моменту были откалибровано, десятки раз переправерено и подготовлено к пуску персоналом.

– Евгений Анатольевич, позвольте поинтересоваться вашим мнением о шансах на успех, прежде чем мы приступим? – спросил руководитель.

– Знаете, Герман Валентинович, я никогда не относился сторонникам преждевременных выводов и беспочвенных прогнозов, – замялся Евгений, пытаясь точнее сформулировать ответ и сохранить при этом официальный тон, – Однако из всех представленных на исследование образцов ранее, данный осколок небесного тела представляет наибольший интерес. Материя внутри по некоторым показателям несколько отличается от предыдущих объектов и менее стабильна, но при этом и концентрация её значительно выше. А это уже как минимум совершенно иная ответная реакция. А ещё, думаю, что сегодня просто замечательный день для новых открытий.

– Я вас услышал, – улыбнулся начальник, удовлетворённый ответом, – Тогда давайте уже начинать! Я практически не спал последние пару дней от предвкушения пуска!

– Прекрасно вас понимаю. Вот… ваш костюм, Герман Валентинович, – немного смутился Евгений, протягивая комплект защитной одежды, – так положено.

– Положено так положено. Требования для всех одинаковы. Как и закон, – немного подумав, добавил он, усмехнувшись, и принялся облачаться.

*  *  *

Они разместились в небольшой комнате центра управления за особым многослойным стеклом, способным удерживать все известные виды излучений и переносить колоссальные физические нагрузки. По другую сторону от них располагался «колодец», в центре которого в специальных зажимах находился тот самый осколок небесного тела.

Суть эксперимента сводилась к попытке разорвать материю настоящего, получить так называемый пространственный разлом. В общем, очередная попытка выйти за пределы действующих законов физики к новым горизонтам открытий.

Когда методом бесчисленных проб и ошибок был нащупан весьма многообещающий способ реализовать задуманное, выяснилось, что процесс требует просто колоссальных энергозатрат даже для пробного пуска.

Решение проблемы сводилось к строительству собственной АЭС, то есть, упиралось в тупик на ближайшее десятилетие как минимум. Подобную данность учёные умы отказывались принимать, справедливо допуская, что стройка может превратиться в вечность.

Однако здесь неожиданным образом выяснилось, что таким источником может послужить материя, обнаруженная в некоторых осколках небесных тел, когда-то упавших на землю. Она могла дать энергетический всплеск необходимой величины, хоть и разово, а заодно поспособствовать достижению цели.

Спустя несколько лет кропотливой работы учёными удалось-таки собрать установку, способную расшевелить изотопы нового элемента, называемого пока просто «материей». Мир оказался на пороге грандиозных открытий, просто он ещё не знал об этом. И не был готов.

Информацию держали в строгой секретности с информационной разбивкой. В ряде случаев одна группа исследований не знала и не предполагала о существовании другой, а результаты их трудов рассматривались уже третьей. За рубежом даже не догадывались о проводимой работе.

Поскольку конечный результат не поддавался полноценному прогнозированию и обладал соответствующими никому не известными рисками, проводимые исследования носили полулегальный характер. Получение официального разрешения на эксперимент требовало слишком много сил и времени, а великие открытия, как известно, промедлений не терпят.

*  *  *

– Постам доложить о готовности! – произнёс Евгений в микрофон пульта управления, сосредоточенно следя за показателями.

– Подтверждаем! – донеслись из динамиков поочерёдно голоса, полные предвкушения.

– Хорошо. Тогда начинаем последовательное подключение квантовых резонаторов согласно инструкции…

– Это нормально? – встревоженным голосом поинтересовался Герман Валентинович, когда вибрация достигла такой амплитуды, что для удержания равновесия уже требовалось прилагать усилия.

– Чёрт возьми, конечно же, нет! Вырубайте питание нахрен! Слышите! Почему оно до сих пор подаётся?! – сорвавшимся голосом закричал Евгений в микрофон, поддавшись поднимающейся панике.

– Оборудование давно обесточено! – послышался из динамика не менее взволнованный крик, – Энергия идёт от объекта, он питает сам себя! Мы ничего не можем поделать!

– Боже, вы видите… это?

В центре «колодца» над осколком начал образовываться пузырь, переливающийся всеми цветами радуги. Квантовые резонаторы при этом продолжали вращаться сверху по кругу, увеличивая и без того бешеный темп. Поднялся такой гул, что докричаться уже стало практически невозможно.

Когда двое лаборантов в специальных защитных костюмах попытались вручную разжать заклинивший механизм, что удерживал осколок мёртвой хваткой, непонятный пузырь лопнул с такой силой, что по стенам пошли трещины, а радужный свет волной разлетелся в стороны.

Одного из них вопреки всему швырнуло в центр на шипообразный выступ осколка, который с лёгкостью пробил многокомпонентное кварцевое стекло лицевого щитка. Дёрнувшись пару раз, человек замер, заливая пол растекающейся стороны густой кровью.

Дальнейшие события напоминали жуткий кошмар в замедленной съёмке. Напарник кидается к телу погибшего товарища, пытается поднять его, в этот самый момент завывает тревога и мёртвый лаборант бросается на коллегу, начиная буквально рвать того на куски.

– Надо уходить, слышишь! Скорее! Да скорее же! – заорал руководитель, схватив Евгения за рукав, и потащил его от окна к аварийному выходу с лестницей, ведущей наружу. Лифты отключились, как только сработало тревожное оповещение об экстренной эвакуации.

*  *  *

Однако масштаб произошедшей аварии оказался куда глобальнее, чем те могли себе представить. Выбравшись на поверхность вместе с другими сотрудниками, они оказались внутри столба радужного свечения, которое стремительным потом мчалось ввысь.

Кто-то из лаборантов бросился в сторону КПП, но короткая автоматная очередь пресекла попытку покинуть территорию. Сигналов тревоги было несколько, и для каждого имелись свои определённые инструкции. И конкретно данный сигнал служивые боялись услышать больше всего.

Протяжный вой, пробирающий до костей, два отрывистых мерзких рыка и снова протяжный – сигнал, знакомый абсолютно всем служащим лаборатории. Он означал наивысшую степень опасности и запрещал оставление объекта кому бы то ни было до получения особого распоряжения извне, обязывая применять оружие на поражение без предупреждения.

Началась паника. Люди принялись метаться из стороны в сторону. Нарастающий гул, идущий откуда-то снизу, всё усиливался, заставляя землю вибрировать, словно древне зло пробудилось и теперь рвалось наружу явить миру хаос. Животный страх коснулся каждого, и перепуганные лица солдат с оружием на изготовку, лишь усиливали ощущение безысходности.

Стрелявший боец, не найдя поддержки в глазах товарищей, избегающих встречи взглядом, закинул автомат на плечо и поспешил к бездыханному телу лаборанта. Те, кто заметил отметины пуль, пронзивших тело, прекрасно понимали, что там уже ничем не поможешь.

Понимал это и стрелок, но он явно не ожидал того, что случилось. К такому в принципе никто не был готов. И только Евгений с Германом Валентиновичем, переглянувшись, поняли, что это их последние минуты жизни, которые вот-вот обернутся настоящим адом.

Евгений, как человек науки в третьем поколении, выросший вдалеке от религии, в тот момент непроизвольно перекрестился, при этом осознавая, что если бог и существовал, то именно в данный момент он покинул эту грешную землю. Этим балом уже правил Сатана.

Как только боец перевернул тело лаборанта на спину, изо рта убитого вырвался кровавый отросток, с чавкающим звуком пробил ему горло и потянул вниз на себя. Перепуганные солдаты, наблюдавшие за происходящим со стороны, моментально изрешетили пулями оба тела.

*  *  *

– Назад! – истошно закричал один из солдат, судорожно меняя магазин, – Всем назад! При попытке приблизиться – огонь на поражение! – закончил тот кричать уже охрипшим голосом, – Назад, всем назад…, – продолжал он бубнить про себя, поднимая оружие дрожащими руками.

– Что же мы наделали, Женя? – глядя в пустоту, спросил Герман Валентинович, – Неужели происходящее реально?

– Открыли ящик Пандоры… – безучастным голосом отозвался он и тут же спохватился, принявшись лихорадочно ощупывать карманы в поисках «звонилки». Внутри лаборатории связь глушилась полностью, поэтому мобильные телефоны без объектива, карты памяти и диктофона разрешалось не сдавать, – Лиза! – воскликнул тот, когда на звонок ответили, – Слушай меня, пожалуйста, внимательно и не перебивай! Быстро собирай вещи… Нет! Бери только документы и уезжай за пределы района… Лучше региона! У тебя там тётка где-то в деревне живёт, вот сразу к ней давай! Слышишь?

– Женя, – послышался дрожащий голос жены из динамика, – Ты меня пугаешь. Что случилось? А как же ты? Давай мы лучше дождёмся тебя и…

– Нет! – резко прервал её он, не позволив договорить, – Бегом, документы в руки и уезжай! Я приеду… – в этот момент он увидел обречённый взгляд руководителя, и к горлу подступил такой ком, что стало тяжело дышать, – Позже. Нас ещё не скоро отпустят… Уезжайте, слышишь меня! – закричал он, и на глаза навернулись слёзы.

– Хорошо, дорогой, хорошо! Мы будем ждать тебя…

В этот момент над их головами вспыхнул лиловый шар, и от него тут же разлетелось в стороны множество радужных извивающихся световых лучей, словно щупалец, которые хаотично били куда попало и сразу исчезали, будто молнии. Один из них ударил в телефон Евгения и связи прервалась…

– Вот и конец, Герман, – произнёс он, смотря на телефон сквозь слёзы, – Всему…

*  *  *

Однако в глобальном смысле мир не изменился, как предполагали Евгений с Германом, прежде чем стали частью новой, ими же сотворённой реальности. Жизнь, как и прежде, шла своим чередом, но с небольшим нюансом – прежней осталась она не для всех.

Даже самые смелые и безумные предположения вероятных последствий произошедшей аварии не дотянули до сюрреализма фактической реальности. Достигнутый результат, а каким бы тот ни являлся, достигнут он был, оказался за гранью понимания.

Первые два дня с момента трагедии в лаборатории, люди с удивлением наблюдали за столбом перламутрового света, бьющего ввысь откуда-то из непроходимой тайги. Правда, реакция жопного органа оказалась неоднозначной.

Одни стали молча паковать вещи и сваливать от греха подальше, ибо здравый смысл подсказывал, что лучше держаться в стороне от непонятных и необъяснимых явлений. Другие же принялись собираться в поход, дабы разобраться, что к чему.

Однако большинство предпочло расслабиться и получать удовольствие, продолжая сидеть на жопе ровно. Успевшие свалить, потом до конца жизни будут доверять своим чувствам. Несчастные жители Припяти в своё время тоже «любовались» непонятным свечением…

Марс

Артём несколько иначе представлял себе начало службы и новой жизни, в частности. Думал, дадут карамультук с патронами, и «крутись, как хочешь». Воюй вон в ту сторону, и всё будет нормально, как говорится.

Однако государственная структура к выполнению поставленных задач подошла основательно. Начать хотя бы с того, что он оказался в составе полноценного взвода, сформированного исключительно из таких же «счастливчиков», как он сам.

Данное обстоятельство несколько успокоило терзания души и её смутные сомнения. Ведь это означало, что «альтернативная служба» достаточно рабочая схема, а не разовый загон для одинокого «оленя».

Да, вполне могло статься так, что ему просто посчастливилось оказаться в целом стаде себе подобных – парнокопытных, но подобные мысли старательно гнались куда подальше. Зачем нагнетать на ровном месте?

Под конвоем их не водили, в камерах или землянках не держали, да и кормили более чем сносно. Уже по одним только этим показателям он выиграл значительно больше, чем потерял. Точнее, мог потерять.

Правда, без дёгтя тоже не обошлось, и крылся тот половник в подготовке, которую им предстояло пройти. Физическая, огневая, тактическая… только что строевой не было. Учили исключительно тому, что действительно могло пригодиться.

Артём долго и мучительно привыкал к ежедневным затяжным кроссам по утрам. Ведь бегать он не любил в принце. В школе именно из-за этого тройка по физкультуре и стояла, а тут такое, да ещё в избытке.

Первый месяц он регулярно подрывался по ночам от дикой боли в икрах, которые нещадно крючило судорогами. В итоге пришлось обзавестись булавкой, которая решительно вонзалась в мышцу для снятия спазма. И он оказался не одинок в этом, добрая половина личного состава подвывала ночами от судорог.

Изначально Артёму вообще показалось, что его по ошибке записали в какую-то не ту «роту». В спортивную, либо каким-то усиленным физическим уклоном, или какие они там ещё бывают?

Просто раньше при слове «блокпост» в голове возникал образ какого-то рубежа, задачей которого являлось обеспечение охраны на определённом участке местности, точнее, дороги. Шлагбаум, бетонные блоки, все дела.

А на посту какой-нибудь бедолага в режиме вахтёра, только с автоматом в руках. Ну, ещё и в каске с бронежилетом. Поэтому, когда на втором месяце подготовки начали давать основы диверсионной деятельности, смутные сомнения начали закрадываться с новой силой.

*  *  *

А нахрена им всё это? Их точно готовили для несения службы на блокпостах? По ощущениям, не сегодня завтра их выпнут из самолёта где-то над джунглями Амазонки для ликвидации повстанцев.

Благо с парашютом обращаться не учили. Пока… Просто подрывное дело, инженерная подготовка, тактическая, ориентирование на местности… Зачем? Причём действовать учили как единолично, так и в составе подразделения, и малочисленной группы.

Тяжело оказалось не только физически, но и морально. Смена привычного ритма жизни требовала привыкания, времени на которое не оставалось. В первый месяц он, как и многие другие, готов был послать всё к чёрту, если бы не нюанс…