Когда она улыбнулась

– Лен? – шепчу и надеюсь, что не напугаю ее. – Чего не спишь?

– С тебя пример беру, – она фыркает и оборачивается. – Заснуть не могу, решила вот молока с медом выпить, а тут, – она кивает на окно, – красота такая.

– Да… Красота… – почему-то я растерялся, словно ребенок, впервые увидевший подарки под елкой. – Ну… Спокойной ночи тогда? – я слежу за тем, как она подходит к раковине и моет кружку, как вытирает руки о полотенце и как выключает свет над вытяжкой, погружая всю квартиру в полную темноту.

– Спокойной ночи, – она легкой походкой проплывает мимо меня и неслышно скрывается в моей комнате.

Я, словно в каком-то тумане, дохожу до своей комнаты, ложусь на мягкую постель и привычно быстро отрубаюсь.

Глава 6

ЕЛЕНА

Закрываю за собой дверь в комнату и оседаю на пол. Что за чёртово издевательство?!

Перед глазами вновь встаёт его образ, идеальный до невозможности.

Острые скулы лица, ровные зубы и весьма острые клыки. Серые холодные глаза, тонкие губы и слегка растрёпанные волосы. Чёрная водолазка, хорошо подчёркивающая кадык и идеальную, в меру тонкую и длинную шею. Рукава водолазки, закатанные до локтей, открывают вид на сильные руки и длинные пальцы… Боже… Я говорила, что у меня фетиш на пальцы и руки? Говорю. У меня фетиш на красивые, длинные пальцы и сильные руки, на которых видны вены… И… Будет сложно, потому что этот человек имеет при себе их оба и ещё несколько моих фетишей, но чуть более малозначащих – те же широкая спина и кадык.

О. Мой. Бог. Это будет ужасно сложно, но пускай всё получится, и я имею в виду не нашу с ним возможную любовь, а мой будущий проект.

Заставляю себя успокоиться, трижды вдохнуть и выдохнуть и по возможности выкинуть из головы его руки. (Ох уж эти руки!!!). Переодеваюсь в домашнюю одежду и решаюсь приготовить «праздничный» ужин в честь начала проекта.

К готовке я никогда не испытывала нежных чувств, но и особой ненависти тоже, иногда она даже помогает расслабиться, сосредоточиться на чем-то одном и не думать о постороннем.

Во время ужина мне звонит мама, и почему-то чуйка мне подсказывает, что ничего хорошего я не услышу.

Скрываюсь в комнате и только тогда отвечаю на звонок.

– Алло? Мам?

– Послушай, я всё понимаю, учёба, романтика и так далее, но ты могла хотя бы предупредить нас о том, что с сегодняшнего дня будешь жить в квартире с каким-то парнем!!! – я морщусь от громкого голоса на другом конце.

– Мам, ну я же говорила, что буду…

– Но обещала хотя бы показать его мне!

– Ну я покажу. Не всё же сразу, – я нервно хожу по комнате из угла в угол, пока мама на несколько секунд замолкает, что-то обдумывая.

– Я против того, чтобы ты жила с каким-то шалопаем, если у тебя нет к нему чувств, а у него к тебе. И я говорю не о дружбе или симпатии, а о любви.

– Тогда всё в порядке.

– Так вы встречаетесь?

«Впереди стена, позади погоня, но не станем мы сдаваться всё равно, что-то срочно надо выдумать такое…» – знаете такое? Так вот, это я в данный момент.

– Ну можно и так сказать.

– Что ж, ладно, – кажется, она немного успокаивается, но ненадолго. – Тогда ты тем более должна была нас познакомить!

– Мам, ну мало времени, совсем ничего и так не успеваю, обещаю, что познакомлю, – знакомить их я на самом деле даже не думала, главное – не попадаться им на глаза, а как выйдет срок договора, так и сказать можно будет, что расстались, бытовуха загрызла.

– Катя, ты с Леной говоришь? – слышу на фоне голос отца и уже предвкушаю двойную порцию взбучки.

– Да, дорогой, хочешь с ней поговорить? – нет, пап, ты не хочешь, я уверена, у тебя много дел.

– Да, давай, – слышу шуршание, пока мама передает телефон папе, а после и его не слишком радостный голос. – Дочка, ты почему нам ничего не сказала?

– Да всё как-то спонтанно произошло… – слышу его тяжелый вздох и начинаю чувствовать себя в какой-то мере виноватой.

– Он хоть нормальный?

– Смотря что ты понимаешь под «нормальный».

– Желательно, чтобы обеспеченный, не курящий, пьющий, но по праздникам и в пределах разумного. Красивый чтобы был и, не дай бог, гены не портил. Соблюдает этикет, любит, ценит, холит и лелеет, мне продолжать?

– Да нет, я тебя поняла и могу предположить, что под большинство пунктов он подходит, – еще один тяжелый вздох отца, и вина укрепляется в моей груди.

– Ладно, пап, мам, спокойной ночи. Уже время позднее.

– Да-да, точно, – папа звучит уставшим, так что я делаю себе пометку заехать домой на выходных.

– Я вас люблю, – улыбаюсь я и надеюсь, что мою улыбку они увидят сквозь бетонные здания мегаполиса.

– Мы тоже тебя, дочка.

Папа первым отключается, чем облегчает мою вечную боль – завершение разговора по телефону.

Отхожу от окна, заваливаюсь на кровать и открываю заметки.

«Ну что ж, сегодня – первый день и начало всего. В целом, вечер можно считать успешным. Контакт произошел, проблем и каких-то недопониманий не было. Не знаю, что на уме у Виктора, но для меня он – лучший вариант, потому что: А) красивый (он полностью удовлетворяет мой типаж); Б) пусть периодически говорливый, зато понятно сразу, что, кроме того, и умный; В) повторюсь, умный; Г) понимающий? А дальше пока что я еще не знаю. В общем, на данный момент всё ок».

«Университет изматывает с каждым днем всё сильнее, как-никак уже декабрь, близится сессия, к которой все начинают усиленно готовиться именно сейчас, и я в этих числах. Домой возвращаюсь буквально только поспать, и с утра вновь в уник, повезло, что у Виктора своя машина и в четырех из шести случаев у нас пары с утра совпадают, так что я с комфортом доезжаю до места мучений и порой даже успеваю вздремнуть в пути.

Если говорить о наших взаимоотношениях с Виктором, то они временно заморозились, так как времени выкроить совсем в последнее время не получается, мы оба возвращаемся домой в лучшем случае часов в десять, а в худшем в двенадцать – час. Тем не менее за прошедшие, получается, три дня я узнала, что у него есть рыжий кот по кличке Морда (странное, конечно, имя, но когда я увидела самого кота на фотографии, вопросы отпали).

На это пока что всё», – Виктор паркуется у здания университета, а я закрываю заметки, что усердно строчила на протяжении всей поездки от дома до универа.

– Хорошего дня.

– И тебе.

Желать удачи на весь учебный день стало нашим негласным ритуалом. Обычно это происходит так: желаем удачи, машем рукой на прощание и расходимся в разные стороны, он – навстречу Лёхе, я – навстречу Данилу. Потом мы привычно пересекаемся на обеде и садимся за третий столик (почему-то именно он постоянно свободен тогда, когда мы приходим в кафе), правда, сейчас мы особо не разговариваем, каждый сидит, уткнувшись в учебник или открытый на телефоне документ, и зубрит материал.

Паша все еще не выздоровел, так что единственный, кого я слушаю круглые сутки – Данил, и иногда еще Тома подпевает в ухо через динамик телефона.

Тома-гнома: Ты дома уже?

Вы: Нет, только от университета отъехали, а что?

Тома-гнома: Отлично, значит, ты сидишь.

Вы: Сижу.

Вы: Давай ближе к делу.

Тома-гнома: Короче!

Тома-гнома: У меня сегодня был целый день забит клиентами, а Леха всё писал, предлагал пойти погулять. Я ему объясняю, что сегодня вообще никак. Тогда он начал выспрашивать, во сколько я освобожусь. Ну, я прикинула, туда-сюда, часов в девять. И он, прикинь, приперся к моему подъезду и там минут десять под окном стоял, меня кричал.

Тома-гнома: Я думала, что мне кажется, даже пару раз в окно выглядывала, но никого не видела, а потом ко мне соседка постучала, говорит: «Скажи ты уже парню своему, чтоб не кричал, у меня ребенок спит». Прикинь?!

Вы: Нифига у тебя так романтик.

Тома-гнома: Ага!

Тома-гнома: Он еще цветы купил, представляешь? Сейчас покажу, какие.

Улыбаюсь, глядя в экран, и вижу новое уведомление из мессенджера. Не задумываясь, открываю  его, и улыбка становится еще шире:

Леша (друг Виктора): Ленка! Спасибо!

Леша (друг Виктора): Подумать только! Лилии…

Вы: Обращайся, но не дай бог ты ее хоть пальцем тронешь, я тебе этот палец отгрызу. Понял?

Леша (друг Виктора):

Отключаю телефон и отворачиваюсь к окну. Хоть у кого-то любовь идет полным ходом.

– Во-первых: я всё сильнее начинаю верить в свою гипотезу о том, что ты на меня обижена, раз не улыбаешься мне. Во-вторых: какой повод улыбаться так, глядя в телефон?

– Во-первых: это действительно не так, просто, видимо, у тебя очень глупые шутки. Во-вторых: ты меня контролируешь?

– Нет. Всего лишь хочу узнать, что может заставить подняться твое настроение, – на это я лишь пожимаю плечами. Человек я по жизни вообще оптимистичный.

До дома мы доезжаем в молчании, а в квартире расходимся каждый в свою комнату.

Глава 7. День 4

ВИКТОР

День пролетает за днём. Мы почти не видимся и не общаемся. Наше расписание с утра совпадает во все дни, кроме вторника и пятницы, так что подвозить ее до универа в эти четыре дня стало чем-то вроде традиции (правда, случалось мне это делать пока еще всего ничего).

В квартире мы пересекаемся лишь по ночам. Буквально.

Однажды прихожу в половине первого, тихо дверь открываю: не хочу будить Лену, а зайдя в квартиру, застаю её разувающуюся у порога. Как оказалось, та пришла буквально две минуты назад и думала, что это я уже сплю.

И так продолжается на протяжении всех дней (сегодня утро четвертого).

Просыпаюсь в своём кресле вновь в рабочей одежде (нужно будет попросить Лену проверять меня и пинком отправлять в кровать, а то такими темпами у меня будет искривление позвоночника).

Делаю пятиминутную зарядку и выхожу в коридор, где не пахнет кофе, что весьма странно, ведь Лена пьет его буквально каждое утро.

В квартире стоит тишина, а дверь в её комнату непривычно открыта, хотя обычно мы оставляем их закрытыми. Бросив быстрый взгляд внутрь и убедившись, что Лены там нет, я иду в ванную, а умывшись, двигаюсь на кухню. Там свет тоже не включен, так что я со спокойной душой врубаю освещение и щурюсь, и это при том, что я же привык к свету.

С дивана раздается тихий вздох и стон. Свернувшись в какой-то неестественной позе на диване, лежит Лена и недовольно смотрит на меня, чуть приподняв голову.

– Доброе утро, – киваю ей с улыбкой и иду к кофе-машине.

– Ни хрена оно не доброе, – хрипит та, прожигая мою спину взглядом.

– Тебе удобно в такой позе? – хмыкнув, поворачиваюсь к ней, внимательно разглядывая: немного опухшее лицо после сна, придающее схожесть с хомячком, нахмуренные брови и глаза… Измученные и жалостливые. – Что это с тобой? – хмурюсь теперь и я.

– Гости из Краснодара, будь они неладны, – бурчит она, отворачиваясь от меня.

– Это ты месячные так назвала? – терпи. Нельзя смеяться над девушками в такие дни.

– Да. Проблемы? – она оборачивается и бросает на меня свирепый взгляд.

– Обезбол пила?

– Нет еще, перед выходом выпью, чтоб в универе полегче было, – она снова поворачивается ко мне, пристально рассматривая. – А ты почему в уличной одежде? Ты же вчера вместе со мной в семь пришёл… Уходил куда-то?

– Да я это… Заработался немного…

– Здоровье своё губишь.

– Мама, я тебя нашёл, вылезай из Несмеяны, – в ответ в меня полетела подушка. Это ж надо… Так её взбесил, что она единственную подушку в меня бросила, на которой, собственно, и лежала. Та упала бы на пол у моих ног, не долетев всего пары сантиметров, но я вовремя подхватываю её, возвращая ее девушке под голову.

– Спасибо, – бурчит Лена, укладывая голову на подушку.

– Может, тебе лучше не идти в универ сегодня? По болезни там…

– Ага, мне тогда «н»-ку Леонидов влепит и всё, прости-прощай автомат, не факт, конечно, что он вообще не откажется от этой идеи, но рисковать я не хочу.

– Ладно, как хочешь, – я пожимаю плечами и поворачиваюсь к кофе-машине, которая как раз пикнула, указывая на готовность кофе. – Тебе сделать?

– Не, я в эти дни кофе избегаю.

– О… Ладно… В общем, выходим через пятнадцать минут, будь готова, – на это она лишь кивает, встает с дивана и идет в свою комнату, завернутая в плед.

Взяв свой напиток, подхожу к холодильнику, на котором магнитом закреплено расписание моих и Лениных пар.

У неё сегодня шесть, у меня пять… Теоретически, я мог бы её подождать и довезти до дома, чтобы она не ждала такси. Хотя… Чем моя машина отличается от такси?

Через пятнадцать минут, когда я уже привычно сижу на скамейке под порогом, обутый и с сумкой под боком, появляется Лена. Молча она обувается, с моей помощью надевает своё пальто. В таком же молчании мы идем к машине, где она выпивает таблетку.

– Тебя подождать после пар? – всё же спросил. Ну ладно.

– Разве у тебя не пять сегодня?

– Да, но меня попросили остаться. Там… препод загрузить чем-то хочет, – объяснение, пусть не самое правдоподобно звучащее, находится как-то само собой.

– А… Тогда да, подожди, пожалуйста, а то на таксистов мне не везет в последнее время…

– Значит, я вожу хорошо? – я улыбаюсь, заводя машину и выезжая с парковки.

– Сносно, – отстраненно отвечает она, глядя в окно.

В салоне играет радио, где ведущие, как всегда радостные и беззаботные, о чём-то вещают.

Скорее бы каникулы… У меня уже хронический недосып…

Шестая пара Лены наконец заканчивается. Надо сказать, вселенная, похоже, меня услышала, потому что препод по информационным технологиям решил, что мне скучно живётся, и предложил поучаствовать в семинаре, а это означает, что меня ждет долгая и мучительная подготовка к нему.

Вскоре на горизонте появляется Ленина миниатюрная фигурка. Она быстро попрощается с кем-то и идет в сторону машины. С каждым её шагом я всё лучше вижу, как ее лицо искажается от боли. Неужели месячные – такое зло?

Только через пару минут она садится на переднее сиденье рядом со мной и, вытянув ноги, тихо стонет:

– Господи… Ну и день…

– Домой? – я внимательно смотрю на неё, ожидая ответа, Лена же молча кивает, закрывая глаза.

Из колонок негромко играет спокойная музыка. Печка включена на всю мощь, так что в салоне очень тепло, потом даже приходится отключать её и приоткрывать окно.

Когда приезжаем к дому, я замечаю, что Лена безмятежно спит. Будить её я не захотел: видел, сколько мучений доставляют ей эти дни, поэтому не стал глушить машину, а развернулся и, покинув двор, поехал по улицам города.

Снаружи стало уже совсем темно, но предновогодняя атмосфера дает о себе знать: всюду блестят гирлянды, в окнах магазинов то и дело мелькают наряженные елки, и во всей этой красоте мне даже почудился запах мандаринов.

Лена просыпается только через полтора часа и то только потому, что рядом с нами засигналила машина. Медленно потянувшись, она стала вертеть головой:

– Мы где? – её хриплый голос и ошарашенные глаза заставили меня улыбнуться.

– Не бойся, мы всё ещё в городе. Ты спала, и я решил тебя не будить.

– Да… Ну… Мог и разбудить… Ничего страшного не случилось бы.

– Мне показалось, что ночью ты не выспалась. Разве не нужно сказать мне спасибо, что я дал тебе возможность подремать?

– Спасибо, – она кивает, глядя на дорогу.

– Хочешь на ужин что-то приготовлю? Раз мы сегодня рано дома…

– У тебя разве живот не болит?

– Болит, но это совсем не криминально, к тому же я недавно выпила еще одну таблетку обезбола, так что нормально.

– Ну, я тебе правду скажу. Я сосисочно-сарделичный любитель. Так что если ты просто отваришь сардельки и картошку, то я буду доволен жизнью.

– Никогда бы не подумала, что ты любишь поесть по-простому, – на это я лишь пожимаю плечами.

Лена уходит на кухню, а я в свою комнату и сегодня, наконец, сразу переодеваюсь в домашнюю одежду. Свободные майка и штаны мне нравятся куда больше, нежели водолазки и брюки, в которые я буквально врос из-за универа.

– Почитать, что ли, что там вообще на этот семинар от меня запрашивают? – бормочу себе под нос, по привычке включая ноутбук.

Письмо, которое мне отправил профессор, висит неоткрытым самым первым среди входящих.

Тяжело вздохнув, начинаю его читать. Нет. Я определенно понимаю, что это будет плюс несколько баллов при зачете, но… Я не хочу-у-у-у…! И так нагрузка большая, когда я должен всем этим заниматься, позвольте узнать?

Нет. Не сегодня точно. Сегодня я буду спать. Лягу рано и завтра… Во сколько у меня там первая пара? В час, кажется? О! И завтра только в двенадцать встану! Ну красота же!

Покинув комнату, я ретируюсь на кухню, где мой желудок уже радуют запах сосисок. Заглядываю через плечо Лены, разглядывая, чем она занимается сейчас, и, поняв, что она чистит картошку, молча беру второй нож и присоединяюсь к ней.

Когда картофель заканчивается, Лена отсылает меня с территории готовки и просит, цитирую: «приземлить уже куда-нибудь свою задницу», так что я заваливаюсь на диван и включаю первый попавшийся канал. Новости. Там будет парад, здесь – новогодний поезд, лучшие подарки и тенденции этого года.

– Готово, – она кивает на накрытый стол.

Первым снимаю пробу вновь я, и это мне понравилось куда больше, чем предыдущая еда, над которой заморачивалась Лена.

– Ну как?

– Как всегда и бывает с сардельками и пюре – вкусно, – я улыбаюсь ей и накалываю еще один кружок сардельки. – Спасибо, что не моришь меня голодом.

– Приятного аппетита, – она хмыкает и тоже начинает есть. – А… у тебя много домашки?

– Ну как тебе сказать? Только огромный проект, который я не собираюсь делать в ближайшее время. А что?

– Не хочешь… кино посмотреть…? – спрашивает она, упрямо глядя в свою тарелку.

– Да… Почему бы нет? – я улыбаюсь, видя, что она всё же поднимает на меня взгляд, и подмигиваю, мол: «Не напрягайся». Встаю из-за стола и начинаю мыть посуду. Должна же быть какая-то справедливость? Она мне еду приготовила, пока у неё живот болит, надо хоть посуду помыть…

– Оставь, я помою.

– Не стоит, доедай и выбирай фильм.

Через пятнадцать минут мы уже лежим на раздвинутом диване с задернутыми шторами.

– Ты боишься ужастиков? – она лукаво щурит глаза, забираясь на диван с ногами и накрывая себя одеялом.

– Не особо. Знаю только, что смотреть их на ночь – не самая лучшая идея.

– Да брось, что может случиться?

– Вот сплюнь, а? Всегда, когда говорят: «Да что может случиться?», обязательно что-то случается.

– Неужто наш дедушка испугался?

– Опять ты за своё? Детям, в таком случае, ужастики вообще смотреть запрещено, – ну да. А что мне, молчать что ли? Ага, сейчас! С ней молчать вообще нельзя!

На это она лишь фыркает, хотя перепалка, кажется, ее развеселила.

Лена ложится рядом и включает фильм, кстати… Стереосистема тут дай бог: как в кинотеатре.

Не знаю, что это за ужастик, но актеры в нем играют на отвали. Да и все спецэффекты… Бред – одним словом, но Лена время от времени дергается.

Два часа мучений прошли даром, я вообще не испугался, а даже заснул, правда выспаться мне не дали – моя сожительница ткнулась в меня. Вот тут я реально испугался. Так резко из дремоты меня еще, пожалуй, никто не доставал.

– Ты чего? – хриплю я и как-то даже не задумываясь, начинаю гладить её по спине, правда ответа не следует.

Она рвано дышит мне в шею, отчего по коже расползаются мурашки.

– Лен… Ты бы это… В другое место дышала… – да, с самого рождения я решил не выделяться и, как и у многих, организм реагировал именно на прикосновения к шее. Дышать, кстати, резко перестали.

– Там… Всё? – шепчет она мне в шею через несколько секунд, от чего новый табун мурашек посетил мою кожу.

– Да… Титры идут… Несмеяна, правда, давай, двигай в другое место.

Лена быстро отстраняется, садясь ровно. С минуту мы молчим. Я восстанавливаю дыхание, глядя в стену, а Несмеяна… Не знаю, о чём она думает.

– Нет… Ну вот ты мне скажи… Кто ставит скримера в самый конец… Когда зритель уже расслабляется…

– Режиссёры, – неловко улыбаюсь я, глядя ей в лицо, на котором всё ещё отражаются смесь смущения и страха. – Что, такой страшный?

– ДА УЖАС ПРОСТО, КАКОЙ ОН СТРЁМНЫЙ!

Я смеюсь и сползаю вниз по дивану, принимаю удобное полулежачее положение.

– Спать-то сможешь?

– Конечно, я ж не ребенок, – она фыркает, а я слежу за тем, как она встает с дивана и сначала с опаской глядит в коридор и только потом выходит из пусть и слабо, но освещенной гостиной.

– Ну-ну, – усмехаюсь я себе под нос, переводя взгляд обратно на экран телевизора, где все еще идут титры.

– МУЕ-ХЕ-ХЕ! – в самый конец, на последнюю минуту титров, вновь вставляют скримера, от чего я дергаюсь, правда, происходит это больше от звука, которым он сопровождался, нежели от какой-то недоделанной мумии.

Выключаю телевизор и задвигаю диван обратно. Принимаю душ и возвращаюсь в свою комнату, зачем-то обернувшись на дверь Лены. Шея, еще помнящая ощущение ее дыхания, снова стала теплее и пустила по телу новую череду мурашек.

Не задумываясь прикладываю руку к коже и пару раз провожу вверх и вниз, прогоняя ощущение тепла.

Глава 8. День 6

ЕЛЕНА

Каждая суббота – мой день откисания в кровати после немногочисленных пар, поэтому сейчас я лежу в постели, уютно свернувшись в клубок с плотно задернутыми шторами, которые не пропускают свет.

Не знаю, сколько мне удается проспать – час или два, но приходится разлепить глаза из-за вибрации телефона.

Нахожу телефон на ощупь и с горем пополам различаю строки, сообщающие о входящем вызове от Томы.

– Ну что? – ною я, прикладывая телефон к уху. – Ты же знаешь, что я в субботу после пар сплю дальше! Дашь ты мне выспаться хотя бы раз?

– Приве-е-етик! – довольно тянет Тома, и даже через экран я чувствую ее улыбку от уха до уха.

– Пожалуйста… Ну нет…!

– Да. Да, да, да и ещё раз да.

– Ну То-о-ом!

– Нет. Ты должна продохнуть.

Стоит пояснить. Тома решила учиться на заочном образовании и работает мастером маникюра в своё удовольствие, да ещё и зарабатывает, а я… Ну, я учусь в свое удовольствие, но это не одно и то же.

– Отдыхаю я сейчас. Лёжа в кровати.

– Ой, не ворчи. Давай, вставай и собирайся. Идём на каток.

– Куда? – занятий в свободное время в секции мне хватало по самое не могу и не хочу. Нет, безусловно, я любила то, чем занималась, но… В выходные…?

– На каток! – так же жизнерадостно повторяет Тома, а у меня на глазах наворачиваются слезы. Меня снова поднимают с кровати в мой и без того не полный выходной…

– Не…

– Даже не пытайся. Мы придём через полтора часа.

– Мы?

– Ой, да… Меня Лёша пригласил на каток, сказал, что твой сосед, Виктор то есть, тоже пойдёт.

– Ну не-е-ет, для моего проекта это, безусловно, шло бы на пользу, но для меня… Я готова душу продать за спокойный выходной.

– Всё, не хочу ничего знать. Встретимся у «спортивной республики», – на этом она отключается, а я растягиваюсь на кровати.

Немного повалявшись, я всё же встаю и плетусь в ванную. Правда, стоит мне открыть дверь, как я впечатываюсь лицом в грудь Виктора. Неловко отшатнувшись, я поднимаю на него взгляд. Серые домашние шорты и черная домашняя майка, открывающая шею, на которой… Тату?

Я завороженно рассматриваю черный рисунок и уже было тянусь к нему, чтобы обвести контур, когда он кашляет, и я тут же отдергиваю руку.

– А… О… Прости… – неловко бормочу и заставляю себя поднять на него взгляд.

– Ничего, – он кивает. – Доброй день. Ты после пар всегда спишь по субботам?

– Да… Уж если приходится с утра пораньше мучиться, то надо наверстывать хотя бы днём… – я опускаю взгляд и начинаю перебирать пальцы. – Тома сказала, что мы на каток идем, и ты в том числе…

– А, да. Точно. Тебе же собираться надо… Ванна свободна, я пока что-нибудь на поесть нахимичу.

– Ты умеешь готовить?

– Да… По мелочи… Яичница же сойдёт?

– Ага, мне две, – я киваю и, хлопнув его два раза по плечу, говоря таким образом спасибо, скрываюсь в ванной комнате.

Быстро умывшись и приведя себя в порядок, я переодеваюсь в черные леггинсы и худи. Проверив телефон на предмет новых сообщений, я иду на кухню, откуда уже во всю доносится запах готовки.

– Пахнет вкусно. Ничего не сжёг? – Виктор насмешливо оборачивается на меня и качает головой, ставя на стол тарелку с поджаренными яйцами. – Спасибо, – я принимаю протянутую вилку и, дождавшись, когда он тоже сядет за стол, накалываю первый кусок. – Это… Очень вкусно! – смотрю на Виктора, с удовольствием пережевывая еду, в то время как тот внимательно смотрит на меня.