Звёзды Эринии. Долина смертной тени

– Мохаве… – Маркус задумался. – Ладно, рискнём. А кто образцы будет анализировать? Без этого весь смысл…

– Думаю, я видел кандидатуру, – Маркус снова коснулся планшета. Появилось досье улыбающейся рыжеволосой девушки. – Элина Роуз. Биохимик. Помешана на водорослях. Её работы идеально подходят для анализа проб из Бездны.

– Значит, остаётся механик, – подвёл итог Рид. – И оборудование. «Весёлая Гавань» – единственный логичный вариант. Сектор «Кайрос» заблокирован, придётся делать крюк, и лучшим маршрутом станет Гавань. Наймём там механика, знающего, как обходиться с нелицензированной техникой, и прикупим оружие. На всякий случай.

Маркус медленно кивнул, взглянул пристально.

– Знаешь, Рид… – он откинулся на спинку кресла. – Я начинаю думать, что в этом есть своя выгода. «Волхов» добывал фосфид на отшибе, все эти годы корпорации скребли лишь по верхам. А если… если нырнуть глубже? Куда ещё не забирался сканер корпоративного дрона? Найти нетронутое месторождение… «Генекс» озолотит нас обоих. Тебе ведь нужно всего лишь осмотреть обломки «Волхова» и его последний маршрут, верно? Так почему бы не сделать это с максимальной выгодой?

Внутри у Грейвса всё похолодело от удовлетворения. Именно туда ему и нужно, просто по другим причинам.

– Выглядит разумно, – Рид поднял бокал, сохраняя маску прагматичного страховщика. – За прибыльное предприятие.

– За прибыльное предприятие, – Маркус чокнулся с ним, и в его улыбке читалась уверенность человека, который только что предложил лисе присмотреть за курятником.

ГЛАВА 4

Маркус Вольф сверялся с планшетом, когда из распахнутой двери с табличкой «Отдел перспективных разработок» донёсся сдавленный, почти истеричный женский голос.

– Вы не понимаете! Это не просто бактерии!

Вольф замер, сделав вид, что изучает расписание на стене. Через незакрытую дверь он видел часть кабинета и взволнованное лицо рыжеволосой девушки в лабораторном халате.

– Доктор Роуз, я понимаю ваше… увлечение, – послышался усталый  мужской голос. – Но «Глицер» – добывающая станция. Ваш проект по «биолюминесцентным маркерам» не показал результатов.

– Потому что нужны полевые испытания! В реальных условиях Бездны! – парировала Элина. – Мои модели показывают, что химический состав в тех районах… он может быть намного сложнее, чем кажется! Там могут быть гидротермальные системы, где за миллионы лет могла сформироваться своя биосфера! Мы можем найти не просто бактерии, а многоклеточные организмы!

– Многоклеточные организмы, – начальник отдела скептически хмыкнул. – И что, они будут добывать для нас тантал? Отдел сокращает финансирование. Ваша группа расформирована. Лабораторию нужно освободить к концу цикла.

Элина Роуз застыла, будто её ударили. Её плечи опустились.

– Я… Я прошу вас пересмотреть…

– Решение окончательное. Удачи, доктор.

Дверь кабинета резко закрылась перед её носом. Элина постояла секунду, сжав кулаки, затем стремительно развернулась и направилась к выходу.

Именно в этот момент Вольф решил вступить в игру.

– Доктор Роуз?

Она резко обернулась. На её лице читалась смесь ярости и унижения.

– Что? Вы из администрации?

– Маркус Вольф, «Генекс Биосистемс». Я стал невольным свидетелем. И, должен сказать, весьма впечатлён.

– Впечатлён? – она язвительно рассмеялась и резким движением смахнула рыжую прядь со лба. – Тем, как меня вышвыривают за ненадобностью?

Маркус ответил не сразу. Он позволил себе медленно окинуть её взглядом – с головы до ног, задерживаясь на испачканном халате, на дрожащих от напряжения руках, на слишком ярком блеске в глазах. В глазах учёного, привыкшего к сложным исследованиям.

– Тем, что вы мыслите не как бухгалтер, – наконец, произнёс он, и его губы дрогнули в чуть заметной улыбке. Он сделал шаг вперёд, сократив дистанцию, и Элина инстинктивно отступила к стене. – И говорите о биосфере в Бездне. В то время как другие, – он кивнул в сторону закрытой двери, – видят лишь статистику добычи. Близорукие идиоты!

Она сжала губы, рассматривая его. Не корпоративный клерк, нет. В его осанке читалась привычка командовать, а во взгляде – холодный, почти хищный анализ. Он видел не уволенного неудачника, а инструмент. И в этом заключался загадочный шанс для неё.

– Вы… – она запнулась, пытаясь сохранить остатки скепсиса. – Вы действительно из «Генекса»? Чем вы занимаетесь?

– Извлекаем выгоду из того, что другие упускают. У меня есть предложение. Экспедиция в Бездну. Корабль. Оборудование. Полная свобода исследований.

Девушка продолжала смотреть на него с нескрываемым недоверием.

– И «Генекс» внезапно заинтересовалась фундаментальной наукой?

– «Генекс» заинтересована в биоисследованиях, но в первую очередь корпорацию интересует тантал. А ваши биолюминесцентные маркеры могут ускорить его поиск. Это практическая польза. А всё остальное… Побочный продукт.

Он видел, как в её глазах снова разгорается искра.

– А вы… вы верите, что там может быть что-то большее? – её голос дрогнул.

Вольф сделал паузу, его взгляд стал проницательным.

– Я верю в данные, мисс Роуз. Данные по «Волхову» и другим пропавшим судам не однозначны, версия о пиратах правдоподобная, но не единственная. Если там, в Бездне, есть жизнь… разве вы не хотите стать той, кто скажет об этом миру? Не как уволенный сотрудник, а как первооткрыватель?

Элина закусила губу. Весь её скепсис разбивался о единственный шанс.

– Ладно. Я в деле. – Элина выпрямилась, и в её осанке появилась внезапная твёрдость. Она больше не выглядела затравленной учёной – это был уверенный в себе специалист – Что мне нужно делать?

– Собирайте свои исследования. И свои водоросли. Мы отправляемся в Бездну очень скоро. – Вольф кивнул, его глаза на мгновение задержались на её руках, всё ещё сжатых в кулаки, но теперь от решимости, а не от бессилия.

Он развернулся и пошёл по коридору, его тень скользила по матовым стенам. Не оборачиваясь, он проговорил через плечо:

– И, доктор… Наше судно – «Нереида», возьмите пробы с её обшивки. Говорят, на ней остались интересные следы.

Вольф продолжил движение и за поворотом достал планшет. Его пальцы быстро вывели сообщение инженеру: «Резюме утверждено. Готовьтесь отплыть сегодня».

Он не верил в её протожизнь. Но вера Элины Роуз была тем топливом, которое должно было вести их в самую гущу неизвестности. А это было куда ценнее любой корпоративной лояльности.

_________________________________________________________

Пока Вольф занимался вербовкой учёной, Рид двинулся в другой модуль станции – вниз, в те уровни «Глицера», где воздух густел от испарений дешёвого спирта и отчаяния. Он знал, где искать Алана Мохаве. Не в кают-компании, где собираются те, у кого ещё есть надежда. И не в дешёвой забегаловке – для этого требовались хоть какие-то деньги.

Несколько правильных вопросов незнакомым прохожим и полученные ответы привели его в «Резервуар» – подсобку возле фильтров оборотной воды, которую кто-то догадался переоборудовать под нелегальный бар. Здесь не было даже стойки – просто ящики с промаркированными канистрами, из которых наливали мутную, вонючую брагу. Свет аварийной лампы окрашивал всё в гнилостно-жёлтый цвет.

Мохаве сидел в углу на ящике из-под запчастей, вцепившись пальцами в металлическую кружку. Он не пил, просто смотрел в её содержимое, словно надеясь разглядеть там нечто важное. Одежда на нём висела мешком, а в глазах стояла та самая пустота, что остаётся после столкновения с чем-то, что разум отказывается принять.

– Мохаве?

Он поднялся, и Рид невольно отметил, насколько тот выше, чем казался в сидячей позе.

– Капитан Алан Уинстон Мохаве. В отставке, разумеется. Меня уже вычеркнули из реестра. Капитанов тут нет, – голос его был хриплым, прокуренным.

Представившись, Алан сделал внушительный глоток из кружки и стремительно рухнул обратно на ящик.

– Для меня есть. Меня зовут Эван Рид. Я представляю интересы «Генекс Биосистемс». Мы выкупили «Нереиду».

Это зацепило. Плечи Мохаве напряглись, пальцы сжали кружку, и Эван, как опытный скваттер, сразу отметил реакцию.

– Поздравляю, – с горькой усмешкой выдавил Мохаве. – Купили металлолом по цене металлолома. А теперь идите к чёрту.

– Металлолом можно починить. Нам нужен её капитан. Тот, кто единственный прошёл через Бездну и вернулся.

– Вернулся? – Мохаве коротко, беззвучно рассмеялся. – Я никуда не возвращался. Я сбежал. А то, что вы видите перед собой, – это то, что от меня осталось. Идите, юнец. Пока не поздно.

– Нам нужен ваш опыт. Мы собираем экспедицию. Хорошо оплаченную.

– Опыт? – Мохаве наконец оторвался от стакана, и его глаза впились в Рида. В них вспыхнула та самая, не до конца затопленная спиртом живая боль. – Опыт чего? Смотреть, как твой корабль вскрывают, как консервную банку? Слышать, как твоих людей забирают в темноту? Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, какой «опыт» меняет человека, когда он видит, как сталь скручивается, словно бумага, а по обшивке скребут щупальца из чистой тьмы?

Он наклонился вперёд, и его дыхание, с примесью дешёвого самогона и страха, ударило Риду в нос.

– Ты, клерк, понятия не имеешь, в какие глубины лезешь. Там только Оно. То существо. И оно голодно. Оно не убивает. Оно… похищает. И забирает всё. Груз. Людей. Рассудок. И его логово – Махпелла, та пещера. Оттуда нет спасения. Только бегство.

Рид не отвёл взгляд. Он видел перед собой не алкоголика, а сломленного пророка, побывавшего в аду и вынесшего оттуда единственную истину – «Оставь надежду».

И именно это убедило его окончательно. Мохаве не лжёт. Он говорит то, что видел. А значит, угроза реальна. Только Рид не верил в чудовищ.

– Передайте «Генексу», что капитан Мохаве не интересуется. Там, внизу, нет ничего, лишь мрак и отчаяние. И то существо. А оно не прощает тех, кто нарушил покой его логова.

Рид не оглядывался, выходя из «Резервуара». Он знал: за спиной оставался человек, в котором снова, против его воли, проснулось что-то, кроме страха.

За его спиной в гнилостно-жёлтом свете капитан продолжал смотреть в дно своей кружки. Шёпот был едва слышен, но слова падали в липкую тишину бара с тяжестью камней:

«…в страну тьмы и сени смертной, в страну мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма».

Он говорил в пустоту, глотая последние слова. Больше не для чужих ушей. Только для себя и мутных вод, за переборкой станции.

Дверь из «Резервуара» с шипением отъехала, выпустив Рида обратно в гулкий лабиринт коридоров «Глицера». Он шёл, почти не видя дороги, еле сдерживаемый гнев пульсировал у него в висках навязчивым ритмом.

Неудача. Чистейшей воды провал!

Он, Эван Рид, он же Джонатан Грейвс, скваттер с безупречным послужным списком, чьё оружие – слово, а броня – холодная логика, только что был послан куда подальше спившимся лунатиком. И самое отвратительное, он не нашёл ни единой зацепки, ни малейшей трещины в броне отчаяния Мохаве. Тот был подобен мраморной плите – монолитен и непроницаем.

Он с раздражением уселся на стул в углу того самого «чистого» бара, где они были с Маркусом. Заказал виски, один, без компании. Алкоголь обжёг горло, но не смог смыть вкус поражения.

Впервые. Впервые за долгие годы профессионализм дал осечку. Что я упустил?

Он прокручивал в голове каждое слово, каждый жест капитана. Пустота в его глазах была не театральной, а тотальной. Это был не торг. Это был приговор. Приговор всему плану дальнейших действий.

Тень упала на его стол. Рид поднял взгляд. Напротив, не спрашивая разрешения, устраивался Маркус. Его безупречный костюм всё так же кричал о корпоративной власти, но в глазах читалась не торопливость, а мгновенная, безошибочная оценка ситуации.

– Неудачно? – спросил Маркус, его голос был бесстрастным, без намека на упрёк.

Рид отпил ещё один глоток, отставив бокал со стуком.

– Старик отказался. Он… невменяем. Говорит, что там нет ничего, кроме тьмы и чудовища. И что оно не прощает тех, кто нарушил её покой. Полное отчаяние. Деньги и корабль не интересуют его. Это не страх, Вольф. Это вера.

Маркус медленно кивнул, его ладони сложились домиком перед лицом. В его взгляде не было ни капли удивления.

– Веру и нельзя опровергнуть логикой, Рид. Ты подошёл к этому как аналитик. Предложил ресурсы, назвал цену. Но сломленного человека нельзя купить или принудить. Его можно только… заинтересовать.

– Оставь это мне. Я понимаю таких, как он. Нужен иной подход. Маркус встал. «Встречаемся завтра утром у «Нереиды». Будь готов к выходу».

Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел из бара, оставив Рида наедине с его мыслями и внезапно возникшей тревогой.

Иной подход. Что, если Вольф говорит не только о Мохаве? Что, если он уже давно применяет «иной подход» и к самому Эвану Риду?

ГЛАВА 5

Рид направлялся к доку №7, оставив позади третий док, где еще слышался прерывистый шум аварийных работ и мерцали аварийные прожекторы. Воздух в другом крыле оставался чистым, без едкого запаха гари и сварки.

«Нереида» у дальнего причала выглядела одинокой среди грузовых барж. Её изящные линии казались чужеродными в этом утилитарном мире, как балерина на мусорной свалке. У трапа стояла неестественная для дока тишина. Там, в этой тишине, Маркус разговаривал с хрупким парнем, чьё резюме он недавно утвердил. Парень был в тонких интерфейсных очках, по стеклам которых бежали строчки телеметрии, делая его взгляд отстранённым и стеклянным.

– Эван, знакомьтесь. Константин Сёмин, наш инженер-реакторщик, – Маркус произнёс это без намёка на энтузиазм, словно представлял не человека, а необходимый, но не самый качественный инструмент. – Док №3, как вы знаете, больше не функционирует. Пришлось организовывать стыковку здесь.

Костя молча кивнул, его пальцы нервно перебирали края планшета. Он казался таким же неуместным здесь, в грубом мире воды и металла, как и Рид в своё время в «Резервуаре».