Ненавижу, что люблю тебя

Марк Миронов

Ненавижу, что люблю тебя

Софи Росси ненавидела Лоренцо Вальтера ровно три года, Семь месяцев и двенадцать дней. Именно столько времени прошло с того дня, как он, тогда еще просто стажер из владеющей империей «Valter» семьи, украл ее эскиз сумки. «Valter» – это не просто модный дом, это миф, легенда и национальное достояние Италии, синоним безупречной роскоши. И с той минуты, как ее идея стала его триумфом, ее карьера в «Valter» замерла. А его – взлетела до небес. Сегодня она снова стояла перед дверью его кабинета на верхнем этаже небоскреба с видом на шпили Миланского собора. Сердце бешено колотилось, но не от страха, а от ярости. В руках она сжимала планшет с презентацией, которая должна была спасти провалившуюся рекламную кампанию нового аромата «Valter». Его аромата.

– Мисс Росси, синьор Вальтер вас ждет, – голос секретарши прозвучал как приговор.

Софи вошла. Кабинет был таким же, как и его владелец – просторным, холодным и безупречно дорогим. Лоренцо сидел за массивным дубовым столом, уткнувшись в контор. Свет от панорамного окна выхватывал его идеальный профиль и упрямый подбородок.

– У вас есть три минуты, Росси, – произнес он, не глядя на нее. Его голос, низкий и бархатный, резанул по слуху. – Меня интересуют решения, а не оправдания.

Она глубоко вдохнула, подошла к столу и, не спрашивая разрешения, подключила планшет к проектору.

– Решения у меня есть, синьор Вальтер. В отличие от вашего отдела маркетинга.

Она щелкнула по экрану. На стене загорелись слайды – смелые, провокационные, не имеющие ничего общего с тем унылым концептом, который провалился.

– Мы забыли, кто наш покупатель. Это не сорокалетние дамы, тоскующие по прошлому. Это молодежь. Им нужна не история, а дерзость. Нужен вызов. – Софи говорила страстно, забыв о ненависти, погрузившись в свою идею. – Мы меняем концепцию. Полностью. Новые лица, новая съемка, новый слоган. Вместо «Наследие роскоши» – «Твои правила».

Лоренцо медленно поднял на нее глаза. Его взгляд, серый и пронзительный, изучал ее с ног до головы, задерживаясь на вспотевших ладонях, сжатых в кулаки, на упрямом огоньке в ее карих глазах.

Наступила тягостная пауза. Он откинулся в кресле.

– Вы либо гений, Росси, либо идиотка, – наконец произнес он. – Этот проект уже превысил бюджет в два раза.

– А этот провал обойдется вам в десять раз дороже, – парировала Софи, не отводя взгляда. – Репутацию не купишь. А потерять можно в один день.

Уголок его губ дрогнул в подобии улыбки. Встал и подошел к окну, глядя на суетливый Милан у своих ног.

– Хорошо, – сказал он, поворачиваясь к ней. – Вы получите свой шанс. Полный контроль над кампанией. И двойной бонус, если она выстрелит.

Софи едва не выдохнула с облегчением. Победа.

– Но, – он сделал паузу, и в его глазах появилось что-то опасное, нечитаемое, – есть одно условие. Личное.

Он прошелся по кабинету, остановившись напротив нее. Слишком близко. Она почувствовала запах его парфюма – холодный, с нотками кожи и бергамота.

– Через неделю ко мне приезжает господин Танака, ключевой японский инвестор. Для него семья – это не пустой звук. Это гарантия надежности. Он не ведет дела с холостяками.

Софи замерла, предчувствуя недоброе.

– И что, вы нашли себе невесту? – съязвила она.

Лоренцо улыбнулся своей холодной, идеальной улыбкой.

– Именно. Я нашел. Вы, Росси.

Воздух вылетел из ее легких. Она смотрела на него, не веря своим ушам.

– Вы… с ума сошли? – прошептала она.

– Вовсе нет. Это идеально. Вы амбициозны, умны и прекрасно играете роль. Вы будете моей фиктивной невестой на следующие три месяца. Посещать мероприятия, ужинать с инвесторами, изображать обожающую пару. – Он говорил спокойно, как будто диктовал пункты контракта. – Взамен, помимо бонуса за кампанию, вы получите полное финансирование для запуска вашего собственного бренда. Мечта вашей жизни, не так ли, Росси?

Он подошел к столу, достал папку и протянул ее ей.

– Это контракт. Всё прописано. Никаких реальных чувств, никаких вопросов о прошлом. Чистая сделка.

Софи машинально взяла папку. Листы бумаги казались невероятно тяжелыми. Собственный бренд. Избавление от долгов. Независимость. Все, о чем она мечтала. Ценой лжи. Ценой сделки с дьяволом.

Она посмотрела на него – на этого холодного, расчетливого человека, который однажды уже разрушил ее веру в справедливость.

– А если я откажусь? – голос ее дрогнул.

– Тогда вы уволены. Без рекомендаций. И ваша блестящая идея по спасению «Valter» умрет, так и не родившись. – Он сел в кресло, вновь превратившись в статую. – У вас есть до завтра, чтобы решить.

Софи, не говоря ни слова, развернулась и вышла из кабинета. Дверь закрылась с тихим щелчком. Она прислонилась к холодной стене, пытаясь перевести дыхание. В ушах стучало: «Фиктивная невеста. Ваше условие. Чистая сделка».

А потом ее взгляд упал на папку с контрактом. На первой странице, в разделе «Стороны соглашения», красовалась его подпись. И фамильный герб дома Вальтер – стилизованная буква «V», вплетенная в виноградную лозу. И именно этот герб она до боли хорошо помнила по пожелтевшему эскизу в альбоме своей бабушки.

Слово «невеста» звенело в ушах Софи, как набат. Она не помнила, как спустилась на лифте, как прошла через холл, сияющий хромированным блеском и холодным пафосом. Воздух Милана, густой и теплый, ударил в лицо, но внутри у нее все замерзло.

Невеста. Фиктивная невеста. Лоренцо Вальтер.

Она шла по улице, не видя ничего вокруг, сжимая в руках папку с контрактом. Она ощущала его вес, как камень на дне сумки. Собственный бренд. Мечта. Независимость. Все, ради чего она пахала все эти годы, продираясь через интриги и подсиживания в «Valter». Цена – три месяца лжи. Лжи самому себе и всем вокруг.

Она дошла до своего скромного дома на окраине, где снимала маленькую квартирку с сестрой. Из-за двери доносились приглушенные звуки телевизора. Лиза была дома. Ее младшая сестра, хрупкая и все еще нуждающаяся в защите после болезни. Лечение, которое съело все их сбережения и вогнало Софи в долги, которые она до сих пор не могла выплатить.

Софи закрыла глаза, прислонившись лбом к прохладной поверхности входной двери. Она представила лицо Лизы, ее надежду на поступление в академию. Она представила лицо матери, уставшее от бесконечной работы на двух работах. Все они держались на ней. На ее зарплате в «Valter».

А потом она представила лицо Лоренцо. Его холодную, уверенную улыбку. «Вы уволены. Без рекомендаций». Он не блефовал. Она знала его достаточно долго, чтобы понимать – он не бросает слов на ветер.

Сделав глубокий вдох, Софи вошла внутрь.

– Соф! Ты как? – Лиза выглянула из гостиной, ее лицо озарила улыбка. – Ну что, наш ледяной принц похвалил твою гениальную идею?

«Ледяной принц предложил мне стать его принцессой», – едва не вырвалось у Софи.

– В общем, да, – выдавила она, пытаясь улыбнуться в ответ. – Проект мой. Полный контроль.

Лиза взвизгнула от восторга, подпрыгнула и обняла ее.

–Я так и знала! Ты самая талантливая! Теперь мы обязательно сможем накопить на мою учебу, да?

Этот вопрос повис в воздухе острым лезвием. Да. Теперь они смогут. Именно так. Ценой, о которой Лиза никогда не должна узнать.

Ночью, когда в квартире воцарилась тишина, Софи села за стол и открыла папку. Контракт был составлен безупречно, как и все, что делал Вальтер. Пункт за пунктом, правило за правилом.

«Стороны обязуются сохранять сугубо деловые отношения».

«Любые физические контакты в публичном пространстве допускаются исключительно по согласованию и в целях поддержания легенды».

«Конфиденциальность является краеугольным условием настоящего Соглашения. Разглашение влечет штраф в размере полной стоимости контракта».

И самый жирный пункт, который заставил ее сглотнуть:

«По истечении срока действия Соглашения стороны мирно расходятся, не предъявляя друг другу претензий. Никакие настоящие романтические чувства не подразумеваются и не поощряются».

Он предусмотрел все. Как робот. Бесчувственная машина в дорогом костюме.

И тогда ее взгляд упал на последнюю страницу. На его подпись – размашистую, уверенную. И на тот самый фамильный герб. Стилизованная «V», вплетенная в виноградную лозу.

Память, острая и болезненная, ударила в виски. Она снова была ребенком на чердаке у бабушки в деревне. Пыльные альбомы, пахнущие временем. И один эскиз, который она всегда любила рассматривать – элегантное платье с таким точно таким же узором из лоз. Бабушка, тогда уже больная, говорила шепотом: «Это мое лучшее творение, Софиночка. Его у меня украли…»

Софи отшатнулась от стола, как от огня. Сердце заколотилось в бешеном ритме.

Это не могло быть совпадением. Лоренцо знал. Он знал, кто она, с самого начала. Его предложение – это не случайность. Это… что? Месть? Игра? Насмешка?

Ярость, горячая и слепая, затопила ее. Он снова что-то замышлял. Он снова использовал ее.

И в этот момент на ее телефон пришло сообщение. Неизвестный номер. Но она знала, чей он.

«Завтра в 8 утра. Мой дом. Начинаем репетицию. Не опаздывайте. В.»

Софи сжала телефон так, что костяшки пальцев побелели. Она посмотрела на спящую сестру за тонкой стенкой, на контракт с гербом Вальтера, на это дерзкое сообщение.

И приняла решение.

Она нашла в сумочке обычную шариковую ручку, дешевую, как и все в ее жизни, не считая ее таланта. Она перелистнула на страницу с контрактом, где была графа для ее подписи.

И с силой, которая почти прорвала бумагу, она вывела: «София Росси».

Она не просто соглашалась на его дурацкую сделку.

Теперь она объявляла ему свою собственную войну.

Ровно в восемь утра такси остановилось у ворот, скрывающих виллу Вальтера на озере Комо. Через кованые прутья Софи увидела аллею, ведущую к ослепительно-белому зданию в стиле неоклассицизма. Это была не просто недвижимость. Это была декларация власти.

«Три месяца», – мысленно повторила она про себя, выходя из машины. «Просто пережить три месяца».

Ворота бесшумно разъехались, как будто ждали ее. По дороге к дому ее обдавало ароматом цветущих олеандров и неслыханной денежной тишиной, которая здесь царила.

Ее встретила пожилая женщина с строгим, но не недобрым лицом.

– Синьорина Росси, я – Клара, экономка. Синьор Вальтер ждет вас у бассейна. Прошу.

Софи кивнула, следуя за ней через бесконечные залы, где со стен смотрели современные картины в дорогих рамах, а полы отражали свет, как черные воды озера. Все здесь было безупречно и безжизненно, как музей.

Они вышли на террасу. И Софи замерла.

Вид был с открытки. Бирюзовое озеро, обрамленное горами, и бескрайнее небо. А у края бассейна, спиной к ней, стоял Лоренцо. Он был без пиджака, в простых темных брюках и белой рубашке, расстегнутой на пару пуговиц. В его позе была та же привычная властность, но здесь, на солнце, он казался… человечнее.

– Вы можете идти, Клара, – сказал он, не оборачиваясь. Он почувствовал ее присутствие. Как хищник.

Экономка исчезла так же бесшумно, как и появилась. Лоренцо медленно повернулся. Солнечные лучи золотили его кожу, и Софи с раздражением отметила, насколько он чертовски красив. Это было несправедливо.

– Вы пунктуальны. Это радует, – его голос был ровным, без тени приветливости. Он подошел к столу, на котором стояли кофейник и две чашки. – Кофе?

– Нет, спасибо, – буркнула она.

– Напрасно. Он здесь отличный. – Он налил себе чашку, и густой аромат тут же донесся до нее. – Придется привыкать к таким мелочам. Моя «невеста» должна знать мои привычки и разделять их. По крайней мере, на публике.

Он сделал глоток, изучая ее поверх края чашки. Его взгляд скользнул по ее простому платью – дешевому, но элегантному, единственному, что она смогла подобрать для этой роли.

– С чего начнем нашу… репетицию? – спросила Софи, скрестив руки на груди.

– С основ. Вы слишком напряжены. Вы стоите, как солдат перед генералом. Со мной так никто не стоит. – Он поставил чашку. – Подойдите ко мне.

Она не двинулась с места.

– Это не прописано в контракте.

– В контракте прописано «поддержание легенды», – парировал он. – А легенда такова: я безумно влюблен в вас. А вы – в меня. Влюбленные женщины не смотрят на своих избранников, как на ядовитую змею. Они ищут близости. Подойдите. Ко. Мне.

Последние слова он произнес с ледяным спокойствием, не терпящим возражений. Задыхаясь от ярости, Софи сделала несколько шагов, остановившись в метре от него.

– Ближе.

Она подошла еще на полшага. Теперь она чувствовала исходящее от него тепло и запах бергамота.

– Теперь коснитесь меня.

– Что? – вырвалось у нее.

– Вы меня слышали. Влюбленная женщина в приватной обстановке так или иначе находит способ прикоснуться к мужчине. Поправьте галстук. Коснитесь руки. Положите руку мне на грудь. Что угодно.

Его слова были лишены какого-либо намёка на флирт. Это была отработка техники.

Софи сглотнула. Ее пальцы дрожали. Она подняла руку и, стараясь не смотреть ему в глаза, легонько поправила воротник его рубашки. Коснувшись кожи на его шее, она почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки. Он был обжигающе горячим.

Лоренцо не шелохнулся. Его серые глаза внимательно следили за каждым ее микродвижением.

– Ужасно, – констатировал он. – Дрожь в руках, взгляд в пол. Выглядит так, будто вы боитесь, что я вас укушу.

– Может, и боюсь, – выдохнула она, отдергивая руку.

Внезапно он сам сделал шаг вперед, нарушив дистанцию. Он был так близко, что она видела золотые искорки в его серых глазах и упрямую прядь волос, выбившуюся на лоб.

– Тогда давайте усложним задачу, – его голос стал тише, но от этого не менее опасным. – Сейчас вы оттолкнете меня. Скажете что-то вроде «Лоренцо, перестань» или «Не сейчас». Но сделаете вы это с улыбкой. С игривым огоньком в глазах. Понятно?

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Ее сердце колотилось где-то в горле. Он поднял руку, собираясь коснуться ее волос. Его пальцы были в сантиметре от ее кожи…

И Софи отшатнулась.

– Довольно, – выпалила она, но, вспомнив его указание, попыталась изобразить что-то, похожее на улыбку. – Не сейчас.

Он замер, его рука так и повисла в воздухе. На его лице на мгновение промелькнула тень какого-то странного, почти человеческого выражения. Не гнева. Скорее… заинтересованности.

– Уже лучше, – произнес он, отступая и снова становясь непробиваемым ледяным айсбергом. – Но работать еще много. Первое испытание – сегодня вечером. Ужин с Танакой. Будьте готовы.

Он развернулся и ушел, оставив ее одну на террасе с бешено колотившимся сердцем и одним назойливым осознанием.

Самой страшной в этой игре была не его ненависть. А то, что в моменты этой фальшивой близости ей самой было не по себе от вспыхивающего внутри напряжения.

Вечером за Софией зашел водитель Лоренцо. Дорога до ресторана пролетела в нервном оцепенении. Она смотрела на вечерний Милан, на спешащих куда-то людей, и думала о том, что через несколько минут ей предстоит разыграть самую важную роль в своей жизни.

Ресторан оказался тем самым местом, куда ей с ее зарплатой было не попасть никогда. Приглушенный свет, белоснежные скатерти, тихая музыка и взгляды, полные оценивающего любопытства. Лоренцо ждал ее у столика с двумя другими мужчинами. Увидев ее, он поднялся – безупречный жест джентльмена.

– Дорогая, – произнес он, и его голос внезапно стал теплым и бархатным. Он взял ее руку и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Его губы лишь на долю секунды коснулись ее кожи, но по телу Софи пробежал разряд тока. – Ты прекрасно выглядишь.

Он представил ее господину Танаке, пожилому японцу с пронзительным умным взглядом, и его переводчику. Софи протянула руку, стараясь улыбаться естественно.

– Лоренцо не переставал говорить о вас за ужином, синьорина Росси, – вежливо заметил Танака через переводчика, и в его глазах читалась неподдельная заинтересованность.

Ужин начался. Софи сидела, выпрямив спину, чувствуя себя актрисой на экзамене. Она почти не притрагивалась к еде, боясь сделать что-то не так. Лоренцо был идеален. Он касался ее руки, когда что-то объяснял, смотрел на нее с такой нежностью, что у нее перехватывало дыхание, и один раз даже нежно смахнул воображаемую пылинку с ее плеча.

Это была пытка. Видеть его таким – внимательным, обаятельным, – и знать, что все это лишь маска, отточенная до автоматизма.

– Синьорина Росси, – обратился к ней Танака, прерывая ее мучительные размышления. – Лоренцо рассказывал, что вы тоже дизайнер. Что для вас значит работа в «Valter»?

Это был момент истины. Она почувствовала, как взгляд Лоренцо тяжело опустился на нее. Говори, но не соври лишнего.

Софи сделала глоток воды, чтобы выиграть секунду.

–«Valter» для меня – это не просто работа, господин Танака, – начала она, и голос ее прозвучал удивительно уверенно. – Это возможность прикоснуться к истории, но при этом говорить с миром на современном языке. Мой… мой дед всегда говорил, что в красоте есть своя честность. Я стараюсь следовать этому.

Она сама удивилась своим словам. Она говорила не по заученному сценарию, а от сердца, просто облачив правду в нужную упаковку.

Лоренцо под столом коснулся ее колена – короткое, одобрительное прикосновение. Тепло от его пальцев пронзило тонкую ткань платья.

– Очень мудро, – кивнул Танака, и его лицо смягчилось. – Семейные ценности – это основа всего. Видно, когда люди говорят искренне.

В этот момент Лоренцо положил свою руку поверх ее руки на столе. Жест был демонстративным, полным владения. Его большой палец нежно провел по ее костяшкам. Софи едва сдержала вздох. Это было уже не для Танаки. Это было послание для нее. «Ты моя. Играй дальше».

Она повернула голову и встретила его взгляд. И в его глазах, в этих холодных серых глубинах, она увидела не только одобрение. Она увидела удивление. И что-то еще… темное, горячее, что заставило ее кровь бежать быстрее.

Он медленно, не отрывая от нее взгляда, поднес ее руку к своим губам и коснулся ее кожи легким, почти невесомым поцелуем.

Мир сузился до точки. До жара его губ на ее коже. До звона в ушах. Она забыла о Танаке, о ресторане, о сделке. Осталось только это обжигающее прикосновение и его взгляд, который вдруг стал настоящим.

– Простите, – он наконец отпустил ее руку, снова обратившись к Танаке с легкой, извиняющейся улыбкой. – Я не могу удержаться. Она заставляет меня забыть о приличиях.

Все засмеялись. Ужин был спасен. Более чем.

Когда они наконец остались одни у выхода, ожидая машину, маска с Лоренцо мгновенно упала.

– Вы были превосходны, – произнес он своим обычным, лишенным эмоций тоном. – Особенно с той историей про деда. Хороший ход.

Он смотрел на нее, оценивая, как успешный инвестиционный проект.

И тогда в Софи что-то взорвалось. Вся накопленная за вечер ярость, смущение и та самая опасная искра, которую она почувствовала.

– А вы? – выдохнула она, делая шаг к нему. – Вы тоже были «превосходны». Особенно с этим поцелуем. Это тоже было прописано в контракте? Или вам просто понравилось издеваться надо мной?

Лоренцо не отступил. Напротив, он наклонился немного ближе.

– Это было необходимо, – холодно парировал он. – И, судя по реакции Танаки, эффективно. А ваша личная реакция меня не интересует, Росси. Контролируйте себя.

Машина подъехала. Он открыл ей дверь.

– Завтра в офисе. Не опаздывайте.

Софи молча села в салон. Когда машина тронулась, она сжала кулаки. Он снова стал ледяным и недосягаемым. Но она-то знала. Она видела это в его глазах в тот миг, когда он целовал ее руку.

Он солгал. Его реакция тоже была настоящей. И это пугало ее гораздо больше, чем его привычная холодность.

На следующее утро в офисе царила нездоровая тишина. Коллеги, которые вчера еще перешептывались у нее за спиной, сегодня избегали смотреть ей в глаза. Новости в мире «Valter» распространялись со скоростью света. Все уже знали. Синьор Вальтер и дизайнер Росси. Все обсуждали их «роман».

Софи пыталась сосредоточиться на работе над кампанией аромата, но мысли возвращались к вчерашнему вечеру. К теплу его губ на своей коже. К тому странному, горящему взгляду, который она поймала. «Контролируйте себя». Легко ему говорить, когда он мастерски включает и выключает эмоции, как свет.

Ее вызвал к себе Армандо, креативный директор и главный интриган компании.

– Софи, дорогая! – он встретил ее с распростертыми объятиями, но его глаза оставались холодными. – Поздравляю! Весь офис говорит только о тебе и Лоренцо. Не ожидал от тебя такой… ловкости.

– Не понимаю, о чем вы, – холодно парировала Софи. – Я работаю над кампанией, как и поручил синьор Вальтер.

– А, конечно, «работаешь», – он многозначительно улыбнулся. – Знаешь, многие девочки пытались занять место рядом с ним. Но ты… ты оказалась умнее. Нашла подход через работу. Браво.

Ярость закипела в ней, горькая и соленая.

– Моя личная жизнь никого не касается. И если у вас есть замечания по моей работе, я готова их выслушать.

– О, не кипятись, – Армандо подошел ближе, понизив голос. – Просто совет от старшего товарища. Не зазнавайся. Взлеты здесь бывают стремительными, но падения – еще быстрее. Особенно когда ты становишься… лишним свидетельством.

Он посмотрел на нее с feigned жалостью и отпустил. Софи вышла из его кабинета, чувствуя, как по ее спине ползут десятки любопытных и завистливых взглядов. Она была теперь мишенью.

Вернувшись на свое место, она обнаружила на столе маленькую коричневую картонную коробку. Без опознавательных знаков. Сердце екнуло. Она оглянулась – никто не смотрел в ее сторону. С дрожащими руками она открыла коробку.

Внутри, на мягкой вате, лежал кусочек выцветшей от времени ткани. И на нем был вышит тот самый узор – виноградная лоза, вплетенная в букву «V». Тот самый узор с эскиза ее бабушки. Тот самый, что был на гербе Вальтеров.

К ткани была приколота старая, пожелтевшая фотография. На ней молодая, улыбающаяся женщина с безмерной грустью в глазах – ее бабушка, Элеонора. А рядом с ней – молодой мужчина, чьи черты лица она видела каждый день на портретах в коридорах «Valter». Это был отец Лоренцо, Витторио Вальтер.

И внизу, на обороте, чьим-то старомодным почерком было выведено:

«Он забрал всё. Не позволяй сыну сделать то же самое».

У Софи перехватило дыхание. Это было не случайностью. Не совпадением. Это было предупреждение. Послание от кого-то, кто знал правду. Кто-то наблюдал за ней.

В этот момент ее телефон завибрировал. Сообщение от Лоренцо.

«Мой кабинет. Сейчас же.»

Обычно его приказы вызывали в ней лишь раздражение. Сейчас же ее охватил настоящий, животный страх. Он что, знает про коробку? Это он ее прислал? Какая-то изощренная психологическая пытка?

Спрятав коробку в сумку, она, как автомат, направилась в его кабинет.

Лоренцо стоял у окна, спиной к ней.

– Закрой дверь, – произнес он, не оборачиваясь.

Она выполнила приказ, чувствуя, как подкашиваются ноги.

– События развиваются стремительнее, чем я ожидал, – начал он, наконец поворачиваясь. Его лицо было серьезным. – Танака пригласил нас на уикэнд в свое поместье в Тоскане. Завтра.

– Завтра? – переспросила Софи, не веря своим ушам.

– Да. Это беспрецедентная честь. И огромный риск. Там мы будем под пристальным наблюдением 24 часа в сутки. Один неверный шаг – и сделка рухнет.

Он подошел к столу и взял с него небольшой ювелирный футляр. Открыл его. Внутри лежало изящное кольцо с огромным бриллиантом, который играл на свету тысячами холодных огней.

– Для правдоподобия, – сухо пояснил он, доставая кольцо. – Ваше обручальное кольцо.

Он взял ее руку. Его пальцы были твердыми и уверенными. Он собирался надеть кольцо. И в этот момент Софи увидела в его глазах не просто деловой расчет. Она увидела тень сомнения. Тень того самого настоящего чувства, которое мелькнуло вчера. Или ей это только показалось?

Кольцо было холодным и тяжелым. Оно будто жгло ей кожу.

– Не подведите меня, Росси, – тихо произнес он, все еще не отпуская ее руку. Его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на ее губах. – И не подведите себя.

Он отпустил ее, и Софи почувствовала, как по ее руке разливается ледяной жар. На ее пальце сверкал символ их лжи. А в сумке лежало доказательство настоящей, горькой правды, которая могла разрушить все.

Она стояла на краю пропости. С одной стороны – холодная, но спасительная ложь. С другой – обжигающая правда, которая грозила сжечь их обоих.

Поместье Танаки оказалось не показной роскошью, а местом, где время текло иначе. Старинная вилла в самом сердце Тосканы утопала в виноградниках, а ее стены дышали историей. Именно здесь, в этой атмосфере подлинности, их ложь должна была казаться еще правдоподобнее.