Горячий отпуск для булочки

Бетти Алая, Полли Уайт

Горячий отпуск для булочки

Глава 1

Маша

– Вы с Ваней когда едете в деревню? Нужно следить за домом, сама понимаешь, у меня клиенты и работа, – говорит мама, – а вы вроде как молодая семья, хотя, конечно, можно было и подтолкнуть своего мужчину к официальному замужеству…

– Мам, мы уже говорили об этом! – восклицаю. – Ваня категорически против формальностей. В деревню я съездить могу и сама. А сейчас извини, мне надо отыскать ключи от квартиры.

– Ты бы мужа-то держать научилась, – менторским тоном вещает родительница. – Работа работой, а ребеночка завести неплохо бы, чтоб привязать его покрепче.

– До свидания, мам, – кладу трубку и выхожу из кабины лифта.

Начинаю лихорадочно рыться в сумочке, разыскивая связку ключей, как назло завалившуюся на самое дно. Случайно бросаю взгляд на дверь квартиры и замираю на месте.

– Открыта?! – тихий ужас пронизывает всё тело. – Неужели ограбили?

Сжимая сумочку в руках, приоткрываю дверь квартиры, которую мы с моим любимым снимаем на двоих, пока копим на свое жилье.

Сначала слух фиксирует необычный звук – мужское рычание и женский стон:

– Ах! Да! Да! Еще!

Это точно не воры. Опускаю взгляд на пол.

– Если только они не носят красные лодочки, – бормочу себе под нос, понимая, что в спальне происходит то, чего в душе боится каждая женщина.

Там измена.

Проходя мимо гостиной, тихонько заглядываю в спальню и застываю, поражённая омерзительным зрелищем.

На моих любимых простынях распластаны два голых потных тела. Мой любимый мужчина, который не ждал меня так рано. И рыжая стройная деваха, обвивающая своими тощими ногами телеса моего бывшего (уже).

– Привет, милый! Я ДОМА! – грохочу, разъяренно глядя на то, как еще минуту назад милый и любимый, а отныне чертов блядун, путается в ногах своей воблы.

Иван мгновенно теряет собранность, поспешно сползает с кровати и натягивает домашние штаны с пузырями на коленях.

– Маш, что ты тут делаешь? – запинается он, выглядит крайне испуганным. – Ты же предупреждала, что вернёшься только вечером!

– Сюрприз хотела сделать. Но ты меня опередил, милый, и твой сюрприз куда круче, – цежу сквозь зубы, – ну что, мне съехать, или ты свои манатки соберешь?

– Маш… – виновато опускает взгляд.

– Что? Я двадцать пять лет Маша! – гаркаю.

– Эй, милый, не жалей её, – вмешивается рыжая, небрежно отбрасывая блестящие волосы за спину. – Давно пора ей услышать правду.

– Но… Оль, я не собирался говорить так резко, – бормочет Иван, переминаясь с ноги на ногу.

– Нет, ты говори, милый! – упираю руки в бока. – Интересно послушать! Очень интересно!

– Маш, понимаешь… я просто устал! – крякает бывшее недоразумение. – Ты худеть и не планируешь! Мне неприятно! Человек ты хороший, но как женщина меня не возбуждаешь.

– И детей она тебе не подарит, – добавляет рыжая бестия, нагло поднимая кружевное белье. – Наверняка бесплодна, не способна подарить наследников.

Вся моя сдержанность лопается, как мыльный пузырь. Резво собираю манатки этой дряни, швыряю их в открытое окно.

– Ты! – истерично взвизгивает она, подбираясь к подоконнику. – Ванечка, спасай! Она выбросила мою одежду!

– Пошла вон! – рычу. – А то следом за шмотками полетишь!

Рыжая стерва беспорядочно матерится. Схватив рубашку Ивана, натягивает ее и пулей выскакивает из квартиры.

А я медленно открываю гардероб и начинаю собирать свои вещи в большой чемодан.

– Маш… – неуверенно произносит Иван.

– Не смей ко мне прикасаться! – с ненавистью кричу, заканчивая упаковываться. – Ты мог сказать честно, а не приводить сюда шлюху, в нашу общую постель! Трус и лицемер!

Быстро нахожу его грязные семейные трусы и запускаю прямо в физиономию. Затем хватаю тяжелый чемодан и сумочку, выбегаю из квартиры. Естественно, Иван даже не думает бежать за мной…

А я решаю провести свой отпуск в деревне. Подальше от неверных мужчин и кричащих тощих вешалок. Покупаю билет на электричку и еду в домик моей бабушки.

– Верхние Прудищи! Остановка! – гундосит кондукторша.

Смахнув капельки слез, я ковыляю с чемоданом к выходу. Три часа в электричке и час в душном автобусе выжали меня, как лимон.

– Мои любимые Прудищи! – вздыхаю. – Вот и я…

Мысленно перечеркиваю все планы, мечты и надежды, рухнувшие в одночасье из-за двуличного козла. Я доверяла ему!

БИИИП!

Резко разворачиваюсь, и проезжающий джип щедро окатывает меня грязью из ближайшей лужи.

Из дорогущего внедорожника вылезает молодой мужик в очках-авиаторах. Белая футболка обтягивает тугие татуированные бицепсы.

– Ну что же ты, пыш, не слышишь сигнал? – улыбается. – Где тут Верхние Прудищи? У меня навигатор сломался в этой глуши.

Я глотаю ртом воздух. От злости хочется рвать и метать! Да он охренел?! Ну, козлина, отправлю тебя в заброшенные Нижние Прудищи и будешь кататься!

Натягиваю на лицо ослепительную улыбку.

– А вы не туда едете, мужчина. Вам назад и на перекрестке направо.

– Но там другой знак… – растерянно сообщает.

– Ой, он там неправильно стоит, – вру, как в последний раз, – давно уже обещали поправить, но бюджетов нет, сами понимаете.

– Ты прости, пыш, – подмигивает, – и спасибо!

– Пожаалуйста, – тяну, в душе злорадствуя.

Тоже наверняка изменщик! Все они одинаковые! Никогда больше не влюблюсь!

Иду пешком к дому бабушки, умершей два года назад. Мать занята бизнесом, поэтому дом остался стоять в запустении.

Открываю калитку. Заборчик ветхий. Покосился уже давно, надо бы поправить. Когда Петрович просохнет, попрошу за чекушку мне его отремонтировать.

Захожу в уютный домик, где любила отдыхать в детстве.

Вдыхаю запах старого дерева, печного дыма, приправленный легким ароматом хвои.

Ставлю чемодан, смахиваю пот со лба. Быстро разбираю холодильник, ставлю туда то немногое, что купила на вокзале. Завтра нужно будет ехать за продуктами.

Переодеваюсь и выхожу на участок. До глубокого вечера вожусь, стараясь отогнать мысли о предателе и его измене. Как же больно!

– Машенька! Это ты? – слышу голос нашей соседки Виолы Гавриловны.

– Добрый вечер, Виола Гавриловна, – отвечаю, выйдя к калитке. – Как у вас дела?

– Ой, а Петрович-то помер зимой, – качает головой, – внук его должен приехать. Двадцать пять ему.

– Ох, как жалко! Такой хороший дедушка был…

– Да алкаш он был! И спился! Аж до девяноста лет дожил! А внук у него красавец! Ты своего кретина бросила, надеюсь?

Морщусь, ощутив сильную боль в сердце.

– Изменил он мне, Виола Гавриловна, – тихо говорю.

– Ох, каков шельмец! Мошенник! – взмахивает кулаком старушка. – Ты бросила его?

– Угу… собрала вещи и уехала.

– Ну, завтра на вареники приходи! Обсудим! – подмигивает соседка. – О! Кстати, а вон и Гордеюшка!

– Кто? – щурюсь от яркого света фар.

– Да внук Петровича! Сказал, что приедет вечером, а ночь уже… заблудился, видать… пойду встречу.

Рассмотрев внимательно черный внедорожник, я понимаю две вещи.

Первая: это тот самый наглый мужик, окативший меня из лужи.

И вторая: мне лучше скрыться побыстрее, потому что он, скорее всего, очень зол…

Глава 2

Гордей

– Отец, у меня и так куча дел, – выезжаю с парковки своего жилого комплекса, – мне не до дедовской развалюхи!

– Поговори мне! – отрезает папа. – Дед завещал его тебе, значит, займёшься! Мог бы и почтить память старика, раз на похороны не приехал.

Я был в командировке, когда умер дед. По поручению отца, кстати. Вздыхаю, смиряясь с неизбежностью.

–И что от меня требуется?

– Приведи дом в приличный вид и подготовь к продаже. Отличный повод скрыться от назойливого внимания Роберта. Он уже настроился женить тебя на дочери.

Ну да, конечно, мы с ней близкие друзья, но только в горизонтальной плоскости. Какой уж тут брак? На ней пробу негде ставить.

– Пап, мне всего двадцать пять, рано думать о свадьбе! Тем более с Танькой! Она же мне совсем не подходит!

– Но почему-то ты частенько оказываешься в ее постели, – шипит отец, явно раздосадованный ситуацией. – Пока Роберт не втянул меня в сводничество, советую отлепиться от своих девиц и заняться домом, Гордей!

Понимающе кивнув, соглашаюсь:

– Хорошо, хорошо…

Отменяю все свои дела и рву когти в эти… Как их там… Верхние Прудищи? Что за дебильное название?! Интересно, кто это сочинил?

Да ладно, батя дважды не просит. Если хочу дальше жить припеваючи и управлять его медиа-холдингом, придётся терпеть. Всё равно давненько не был в отпуске!

Значит, еду в магазин, закупаюсь всякой вкуснятиной и напитками покрепче. Телефон заряжаю и трогаюсь в путь.

И вот тут начинается веселье: едва отъезжаю, как мой навигатор ломается, показывая, что я где-то в районе Чукотки. Следующий пункт программы – внезапная разрядка телефона прямо посреди дороги.

Пребываю, значит, в абсолютную глухомань, где ни одного знака! Совершенно непонятно, куда ехать и где эти Прудищи искать…

Еду, а впереди топает девушка в красном платье. Ее пышные бедра аппетитно перекатываются под тонкой тканью. Гипнотизирующее зрелище! Я так увлекаюсь созерцанием прекрасной попки, что не замечаю лужи и окатываю грязной водой эту пышную малышку.

Упс!

Девушка останавливается и опускает взгляд на заляпанное темными пятнами платье.

– Ну что же ты, пыш, не смотришь по сторонам? – улыбаюсь. – Где тут Верхние Прудищи? У меня навигатор сломался в этой глуши.

Ничего, если это Прудищи, я обязательно помогу ей сначала снять, а потом постирать это платье. Но сначала отжарю эту сладкую булочку во все щелочки.

Она не злится, это хорошо! Значит, есть вариант продолжить знакомство.

– А вы не туда едете, мужчина. Вам назад и на перекрестке направо.

Ох, блядь, только не это! Но надежда еще теплится.

– Но там другой знак…

– Ой, он там неправильно стоит, – говорит уверенно, – давно уже обещали поправить, но бюджетов нет, сами понимаете.

Естественно, понимаю! Бардак! Из-за их бюджетов я сегодня ночью не помну эти сладкие булочки!

– Ты прости, пыш, – подмигиваю ей, – и спасибо!

Девушка расплывается в очаровательной улыбке и показывает направление. Ох, красота какая! Прямо захотелось остаться в Прудищах навсегда, хотя, наверное, завтра же забуду дорогу обратно.

– Пыш! – зову ее, но она уже скрылась за поворотом. – Не судьба видимо мне взять твой номерок… ничего, обустроюсь, заеду в эту глухомань за тобой. Увезу и ууух!

Предаваясь сладким мечтам, еду туда, куда указала красавица. Но там тупик…

И огромный кирпич вдобавок. А еще это Нижние Прудищи, а не Верхние. И тут до меня доходит. Обманула меня! Видимо, обиделась за лужу…

– Да чтоб их, эти Прудищи! – чертыхаюсь, затем долго кружу по округе, пытаясь найти хоть одну живую душу.

И вот, когда солнце уже садится, нахожу одинокую старушку и узнаю дорогу. Так вот…

Это и были мои Верхние Прудищи! А пышечка с красном меня нагло обманула! Ну ничего! Я вернусь и заставлю ее как следует извиниться. На коленях.

Блядь, секса уже неделю не было.

А эти губы ее так манили! Алые, сочные, пухлые. Представляю, как бы эта булочка обхватила ими мой ствол и…

Стояк не заставляет себя ждать. Ладно, хватит, Гордей! Ты мужик молодой, но вроде сознательный. Утро вечера мудренее.

Подъезжаю, и тут под колеса мне бросается старушка.

– Э-эх, бабушка, осторожней! Куда несётесь-то?! – высовываюсь из машины.

Она смотрит строго и упрекает:

– Я Виола Гавриловна, соседка твоего почившего деда. Он мне фотографии твои показывал. Какой ты красавец вырос!

Я в Прудищах был еще тогда, когда макушкой до столешницы не доставал. А потом элитная школа, учеба за границей, бизнес-школа… не до того было.

– Простите, не припоминаю никого с таким именем, – смущенно улыбаюсь.

– Дом твой вот тот, напротив моего, большой, бревенчатый, – махнула рукой Виола Гавриловна.

– А я думал, этот.

Показываю на бодрую избушку на правой стороне улицы.

– Нет, тут Машуня наша живет. Умница и красавица. Я вас завтра познакомлю. Вы, кстати, соседи. Дед твой домой занимался, хоть и алкаш был, прости Господи!

Гляжу на двухэтажный деревянный особнячок. И не скажешь, что мой дед спился. Бодренько все. И дом ухоженный, забор высокий.

– Спасибо, Виола Гавриловна, – благодарю, – пойду тогда разгружаться.

– Ужинать-то есть что или на полуфабрикатах? – качает головой. – Вы, городские, совсем здоровье не бережете. У меня вон и коровка своя, и курочки. Жаль, внученька давно не была. Учится. Но ничего. Надеюсь, зазову ее к себе.

– Все в порядке с ужином, – подмигиваю.

– Ты утром-то на варенички заходи, Гордей! Машенька придет, познакомлю вас.

Не знаю ничего ни про какую Машу, мой мини-Гордей жаждет вкусить сладкую булочку. Причем так настойчиво хочет, что аж зубы сводит у меня. Завтра займусь поисками своей красавицы.

– Спокойной ночи, – вежливо прощаюсь и направляюсь в дом.

Отпираю забор, загоняю тачку. В душе легкое чувство ностальгии. Словно часть меня помнит те беззаботные деньки, когда я был мелким и ни о чем не волновался.

Ладно.

Отпираю дом. Вдыхаю запах старых газет, пыли и высохшего дерева. Включаю свет. Посередине большая печь.

Несмотря на то, что сейчас лето, в доме достаточно прохладно.

Быстро ужинаю полуфабрикатами и ложусь спать. Ночью замерзаю, пиздец. Вот бы сейчас сладкая булочка согрела мою постель!

Встаю для себя неестественно рано.

Натягиваю спортивные штаны и отправляюсь рубить дрова. У деда есть еще баня, так что нужно освоить искусство мытья в чуде русской цивилизации.

А мысли раз за разом возвращаются к сладкой булочке в красном. Сейчас вот дело сделаю, найду ее и отшлепаю! А потом как следует трахну. Не могу уже, стояк замучил.

– Гордеюшка! – слышу скрипучий голос за воротами. – Ты уже встал?

– Да, Виола Гавриловна! – кричу, смахивая пот со лба.

– Я там вареничков наготовила! Со своим творожком домашним! Заходи на завтрак! Машенька уже у меня! Познакомитесь.

Блин! Я Машку не хочу… хочу свою булочку! Как бы отмазаться…

Глава 3

Маша

Просыпаюсь с первыми петухами. Вернее, с единственным петухом Виолы Гавриловны, который определенно взял на себя задачу перебудить всю деревню за час до рассвета.

– Да что ж ты так орешь-то… – бормочу, стекая с постели.

Чувствую себя паршивенько после вчерашних потрясений. Измена Ваньки, мой побег.

– Ну вот, теперь квартиру искать, – тяну, лезу в свой чемодан, достаю летний желтый сарафан в цветочек.

Бывший всегда его ненавидел. Называл колхозным. Надеваю наряд, открываю дверь бабушкиного шкафа и внимательно рассматриваю свое отражение.

Легкие складки струятся вдоль тела, добавляя образу легкость и воздушность. Бутончики и листочки вместе образуют изящный рисунок. Ярко-желтые, зеленые, бледно-розовые и голубые оттенки сочетаются очень естественно.

Сарафан не вульгарный, хотя он выгодно подчеркивает мою пышную грудь. Закрываю дверь и подхожу к окну.

Стою и наблюдаю, как новый день проникает в комнату первыми робкими лучами солнца. Рассвет окрашивает небо нежными розовато-золотистыми оттенками.

Сквозь прозрачную тюль я замечаю знакомую фигуру возле забора соседского участка.

Сначала вижу лишь силуэт, проходящий мимо густых зарослей сирени, увешанной сочными фиолетовыми гроздьями.

Затем все яснее вырисовывается его профиль: высокий рост, широкие плечи, крепко сжатые руки держат тяжёлый топор.

Низ живота обдает волной жара. Он же хамло! Испортил вчера мое платье! Облизываю губы, не переставая смотреть.

Нормального секса у меня не было больше года. Жалкие потуги Ивана не в счет. Там оргазм, как правило, был лишь в мечтах. Кончала я потом, от собственных пальцев, когда бывший уходил в душ.

Мощные плечи напрягаются каждый раз, когда тяжёлый топор взлетает вверх и стремительно обрушивается на полено, раскалывая его на две части. Глаза невольно следят за движениями его мускулов, играющих под загорелой кожей.

Сама не замечаю, как возбуждаюсь.

Сердце бешено колотится, кровь пульсирует в висках, ладони становятся влажными. Дыхание перехватывает, живот стягивает приятным спазмом.

Сама не замечаю, как пальцы мягко касаются набухших грудей сквозь тонкую ткань платья. Нежное касание усиливает желание ещё больше.

Мысли начинают кружиться, воображение рисует сцены нашей встречи совсем иного характера…

И хоть мозг усердно подает сигналы SOS, напоминая, что сосед – наглый и неотесанный мажор без манер и уважения к окружающим, я продолжаю смотреть. И пальчики уже шаловливо подбираются к трусикам…

– МАШЕНЬКА! – слышу скрипучий голос соседки за дверью. – Машуня!

– Да, Виола Гавриловна? – спускаюсь со второго этажа и распахиваю дверь. – Доброе утро!

– Здравствуй, – она прищуривается, – а ты чегой-то такая взмыленная? Щеки красные все… видела, как Гордеюшка дрова рубит?

Ничего себе бабулька-сканер!

– Нет, конечно! Он вчера мне платье испортил, я такого не прощаю, – откидываю волосы.

– Так пусть это… оплатит тебе чистку. Заодно вместе в город скатаетесь!

– Да я к нему в машину в жизни не сяду! – таращусь на нее.

– Ладно, – хихикает, – я вперед забежала. Вас еще познакомить надобно. Я там вареничков наделала с домашним творогом! Ты в своем мега-простигосподи-полисе не питаешься нормально! Вон, схуднула-то как! Как детей рожать с такими бедрами?

– Так от кого рожать-то, Виола Гавриловна? – опираюсь на косяк. – Не знаю, неловко как-то вас объедать.

Она всплескивает руками.

– Ты чего? Я одна живу, внучка моя уже сколько не приезжала! Давай, умойся и приходи на варенички! Поболтаем заодно про жизнь. Отказ не принимается!

И захлопывает мою же дверь.

Стойте! А как она вообще пробралась на мой участок?!

Спустя десять минут я уже ковыляю к ней в гости. Поправляю свой летний сарафанчик.

Первое, что я вижу, войдя внутрь, – это чистенькую, уютную прихожую с массивной дубовой скамьей, под которой разложены тапочки разных размеров. Потрескивающий огонь в печи освещает комнату мягким теплым светом. Под потолком висят пучки сушеных трав, испускающие легкий пряный аромат.

– Проходи, Машенька, – бабушка Виола хлопочет у стола.

Кухня маленькая, но домашняя и гостеприимная. Огромный стол, накрытый льняной скатертью, старый буфет с расписанными вручную тарелками и чашками, полки, заставленные баночками варенья и солений.

Повсюду горшочки с комнатными растениями, добавляющие интерьеру уюта и сочности.

Сажусь на стул. На столе три тарелки.

– Пойду за Гордеюшкой сбегаю. А то заработался совсем. Ты пока располагайся, вон в самоварчике водичка. Чай в шкафу.

Она уходит. Я расставляю большие чашки, беру чайные пакетики. Сахарницу располагаю на столе.

Спустя минут пять слышу причитания Виолы Гавриловны за дверью. Затем дверь распахивается, и в прихожую вваливается массивная фигура моего нового соседа.

Шумно сглатываю. Ну хоть футболку надел, и на том спасибо.

– Вот, Гордеюшка, это Машуня! Ты ее и искал, как выяснилось, – щебечет бабулька.

В смысле искал?! Ой… это из-за моей вчерашней шутки?!

Мажор стоит напротив, наши глаза встречаются, и внутри вспыхивает непередаваемое ощущение, будто ток пробежал по всей коже. В воздухе рождается напряжение.

Всё исчезает, кроме его глубоких карих глаз, мягких линий полных губ и легкой щетины, придающей образу особую мужественность. Время останавливается, пока мы смотрим друг другу в глаза, не отводя взгляда.

Я пытаюсь скрыть своё смущение, но сердце бешено колотится, словно хочет вырваться наружу. Наконец, мажор первым отворачивается, возвращая меня в реальный мир.

Стараюсь восстановить дыхание, чувствуя лёгкое головокружение.

Ну почему? Почему именно этот невоспитанный хам вызывает во мне такие яркие эмоции?

И тут он выдает то, что окончательно сбивает меня с толку…

Глава 4

Гордей

– Да я не голоден, – судорожно соображаю, как бы мне отмазаться и пойти искать ту самую пышную малышку в красном.