Испытание разума

Александр Черевков

Испытание разума

Испытание разума

Часть-1. Прорыв в другое пространство жизни.

Быть богатым и бедным равноценно тому времени, в котором живёшь.

1. Безумное время.

Два курса учёбы в университете прошли успешно. На работе в СМНУ-8 стало ещё лучше. Парторг Абрам Юшаевич Мулукандов провалил свою затею с трезвостью.

Значки и удостоверения по моим эскизам сделали в Художественном фонде в Душанбе. Никто ни стал вступать в общество трезвости. Парторг Абрам Юшаевич Мулукандов, еврей по национальности, ни стал сниматься с партийного учёта, подал заявление на увольнение по собственному желанию.

Он вскоре тайком иммигрировал в Израиль как новый репатриант. После отъезда парторга у нас больше не было партийного собрания. С общественной работой у меня были большие проблемы.

Если раньше общественные работы выполнял по зову партии или по зову сердца, то сейчас общественные работы проходили добровольно-принудительно.

Дело в том, что после моего поступления на учёбу в университет дома стали проблемы. Артур стал ходить в школу из-под палки. В школе не учился, а занимался вредительством.

Ломал в школе мебель. Ругался в школе с учителями и с учениками. Затевал драки. Срывал уроки в своём классе. По любому поводу и без повода удирал из дома.

Всюду с собой таскал на разбой брата Эдика. За выходки Артура нашу семью привлекали к ответственности.

Штрафовали за выходки детей. Чаще всего штраф заменяли моей принудительной работе по оформлению наглядной агитации. Когда влияние коммунистической партии ослабло, мои способности стали использовать в дизайне объектов.

Тогда была мода на альфрейные росписи стен и потолков, а также на лепку орнамента из гипса по контуру стен и розетки потолка. В этом виде работ по дизайну у меня не было навыка.

Альфрейные работы и лепку из гипса выполняли специалисты за деньги заказчика. Мне доставалась работа художника.

– Чего тебе не хватает? – спрашивал сына за его выходки. – В семье всё есть.

– Мне ничего не надо. – отвечал он. – Хочу быть таким как дядя Юра. Курить носовой и сигареты. Не работать и воровать. Сидеть в тюрьме и на зоне.

Дальше говорить с Артуром было бесполезно. Осталось ждать, когда у него закончиться страсть к беспорядку или привлекут его к ответственности за хулиганство как несовершеннолетнего.

Хотя бы посадили его на пятнадцать суток за очередные проделки. Может быть, тогда поймёт, что плохо для него?

В советское время в Таджикистане сообща справляли христианские и мусульманские праздники.

Разницы между религиями не было. Христианский Новый год и мусульманский весенний праздник Навруз отмечали за одним столом. 1987 Новый год встречали вокруг ёлки христиане и мусульмане.

После новогодних праздников всё изменилось. Местное население всех национальностей словно перешло в другое измерение жизни. На площадях столицы появились палатки из лоскутов.

В этих палатках бородатые мужики. Со стороны было заметно, что люди в палатках не местные. Говорят, они на фарси, который похож на таджикский язык, как украинский на русский язык.

Со всего белого света в Таджикистан стали приезжать представители разных политических партий и разных религиозных конфессий. У каждого своя символика и своё направление в религии, которую большинство из местных не знают. Даже "демократы" из Москвы плетут всякую чушь про свободу.

– Устроили нам политический цирк. – смеются местные, глядя на балаган.

23 февраля День защитников Родины отмечает вся республика. У меня есть повод и время заняться третьей курсовой работой. Как раз на тему войны.

Точнее, тема курсовой – "Гражданская война в России (1917-1922)". Эта тема известна мне в работе со школьной наглядной агитации по настоящее время. Откровенно, не люблю писать то, что как мозоль в голове. Надоело молоть одно и тоже.

Легче что-то нарисовать на эту тему, чем переписывать то, что было сказано и написано кем-то многократно раз. Легче сочинить стих или поэму на эту тему. Вот только в программе курсовой работы – это запрещено. Мне некогда было сидеть в библиотеке университета выбирать изречения Ленина на тему "Гражданская война в России (1917-1922)".

Поэтому взял домой с десяток книг, в которых было отражено участие вождя в этой войне. Два дня перелистовал страницы этих книг выбирая цитаты В. И. Ленина.

Сразу после праздника и выходных дней в понедельник рано утром пошёл на автобусную остановку, чтобы на автобусе съездить в Душанбе отвести книги в библиотеку университета и заодно узнать, когда сдавать на проверку курсовую работу. На неделе должны быть лекции по темам третьего курса. Обычно в понедельник рано утром на городской площади много народу.

Большая часть наших граждан учится и работают в Душанбе, который всего 22 км. от нашего города. Поэтому пришёл раньше на остановку, чтобы первым автобусом уехать в Душанбе.

Иначе придётся ловить маршрутное такси. К моему удивлению, на площади не было автобусов и людей. Словно в который раз наяву реально попадаю в другое измерение жизни.

Даже не у кого спросить, что произошло за время моего заточения у себя в квартире несколько дней, пока писал конспекты на курсовую работу. Даже кошек нет.

– Куда делись люди из вашего города? – прервал размышления водитель из неожиданно подрулившей машины. – Даже на заправке некому машину заправить.

– Сам хотел узнать куда это делись люди и транспорт из нашего города. – вздрогнув от неожиданности ответил тому, кто был в машине. – Надо ехать в Душанбе в университет сдавать книги в библиотеку, а автобусов ни одного.

– Тебе крупно повезло. Мне тоже в ту сторону надо. – сказал водитель, приглашая меня сесть в машину рядом с ним. – Машина зверь, везде проедет.

Измотанный по горным дорогам Бобик-ГАЗ-69, взревел двигателем как дикий зверь и быстро помчался в сторону столицы, куда мы добрались раньше, чем ходят автобусы. К нашему удивлению, навстречу к нам не проехал никакой транспорт. Создавалось такое впечатление, что мы не туда попали.

– Дальше тебя не везу. – сказал водитель на развилке дороги перед въездом в

Душанбе. – Мне над ехать в Варзобское ущелье. Там у моего младшего брата Сафара свадьба. Братишка на отлично с красным дипломом закончил душанбинский университет. После свадьбы с женой улетают в Африку работать.

Машина проехала чуть дальше от развилки дорог, чтобы мне было ближе идти до общественного городского транспорта останавливается перед площадью "Айни" на перекрёстке у потухшего светофора возле "Дома книги".

Достаю из кармана пиджака свой портмоне с деньгами, чтобы рассчитаться с водителем за благополучный проезд по опасной трассе в тумане до Душанбе.

– За проезд деньги с людей не беру. – обиженно, отказался водитель от предложенных мною денег. – Ты лучше вспомни хорошим словом Джафара и его младшего братишку Сафара, у которого сегодня свадьба. Береги свою семью. – Спасибо, Джафар, за дорогу! – поблагодарил водителя, крепко пожимая ему руку. – Сафару скажи, что Александр поздравляет его и невесту со свадьбой. Пускай у него будет первый сын такой, как старший брат Джафар. Пускай всегда в вашем доме за столом будут хлеб, соль, много, много друзей и мир.

Обменявшись взаимными приветствиями, Джафар развернул свою машину в сторону перекрёстка. Вскоре скрылся за поворотом в направлении Варзобского ущелья.

Мне надо пройти через площадь "Айни" и в начале проспекта "Рудаки" сесть на любой общественный транспорт до остановки "Комсомольское озеро".

Оттуда мне близко идти до Академгородка университета. Когда приблизился к площади "Айни", то, обомлел от того, что увидел на площади. Возле дома одежды "Садбарг" и где "Дом книги" разбитый общественный транспорт. В разных местах на улицах и на площади лужи крови.

В фонтанах трупы людей. На углах улиц у площади много разбитых машин. С первого взгляда на этот балаган можно подумать, что это декорация съёмок голливудских фильмов-боевиков.

Разум не хочет воспринимать в действительность вполне реальный разбой в столице Таджикистана. В течение многих лет хожу здесь по этим улицам и ничего подобного никогда не видел.

Дальше проспект "Рудаки", который также как площади и улицы столицы, моют каждый день и чистят до блеска, сейчас похож на городскую мусорную свалку где-то за пределами европейских столиц.

На тротуарах разбитая офисная мебель и горы разного мусора, которые никогда не видел в черте города. С правой стороны гостиница "Вахш" с разбитыми ветринами.

Возле театра "Опера и Балет" на барьере фонтана два трупа бородатых мужчин мусульман одеты в какой-то странной одежде, которую никто из местных не носит. Напротив, гостиницы "Вахш" центральны гастроном разбит и разграблен.

С левой стороны проспекта огромное здание "Национальный Банк Таджикистана" с разбитыми стёклами громадных окон и входных дверей. Вокруг здание банка обросло, как мужчина щетиной, клубками колючей проволоки, за которыми противотанковые ежи из металла.

Тротуар у банка в луже крови. Прошёл больше километра по разбитому и ограбленному городу, совершенно опустевшему без людей, которые после разбоя отдыхают у себя дома.

Случайно посмотрел поверх ближайших зданий. Чуть не скончался от страха. Крыши домов ощетинились стволами автоматов, карабинов и снайперских винтовок, за которыми видны круглые военные каски и армейская униформа.

В один момент стал как истукан или стойкий оловянный солдатик. Всё моё тело словно парализовало. От страха не мог пошевелить головой и руками. Ведь любое моё движение могут принять за угрозу и не задумываясь пристрелят.

Постоял чуть как мишень на стрельбище перед прицелом с крыш. После того как убедился, что в меня стрелять не будут, вышел на проезжую часть проспекта к общему обозрению со всех сторон, не спеша пошёл дальше. Перед площадью "Озоди" та же сцена.

Всюду кровь. Разбитый и разграбленный главпочтамт. Хотя что там воровать? Кроме чужих писем нет ничего. На площади "Озоди" огромное безлюдное пространство.

Возле здания "Дом правительства" немного осмелел. Пошёл к большому фонтану умыть лицо и таким образом снять с себя напряжение. Когда нагнулся к воде фонтана, то взглядом уткнулся в разбитое лицо мужчины, точнее то, что осталось от него.

В тоже мгновение от страшного зрелища мне что-то ударило в голову. Мне стало дурно. Едва сдержался чтобы не рыгнуть на изуродованное лицо убитого.

Буквально отскочил в сторону декоративных кустов и там изрыгнул из себя всё то, что было в моём желудке. Так блевал, что чуть не скончался. Когда моё состояние немного приблизилось к норме, то сразу отправился в городской парк, который был за площадью "Озоди".

Там всю были поливочные и питьевые краны с водой. Вот где мог вдоволь напиться холодной воды. Мыть голову и лицо аж до посинения. Пока окончательно пришёл в себя.

Люди ко всему привыкают, даже к ужасу, который видел во время продвижения по городу. Дальше, как бы осмелел. Не обращал внимание на лужи крови. На разбитые витрины у здания ЦУМ. Разграбленную центральную аптеку. Возле дворца президента Таджикистана стоит бронированная техника.

Перед рынком "Баракат" и напротив магазина "1000 мелочей" много военной техники и русских солдат в советской форме. Рядом воинская часть. Все солдаты и вся военная техника готовы к боевым действиям.

Ждут приказа в наступление. Вот только мне не понятно, куда и на что готовы эти солдаты? Дальше огромное пустое пространство вниз к мосту через реку Душанбинка до Зоопарка.

Затем на право до ВДНХ. Там через дорогу Академгородок с корпусом отделения по истории. Расстояние от рынка "Баракат" до Академгородка километра три открытого пространства, прямо как мишень у солдат. Прежде чем шагнуть в это открытое пространство, пару минут размышлял о том, что увидел во время передвижения по городу, а также о том, что будет дальше. Мои мысли прервала автоматная очередь в центре города. Пришлось двинуться вперёд, чтобы не увязнуть между сторонами во время перестрелки.

Чем дальше и быстрее шёл в сторону моста через реку, тем больше нарастал бой центре города. Затем выстрелы начались по обеим сторонам речки.

Едва перешёл мост, как вблизи меня со стороны города прошла очередь пуль по бетонной плите. Меня тут же словно сдуло с моста в сухой арык у моста.

В шикарном костюме с кейсом в руках перевалился с сухого арыка по высокому склону с правой стороны трассы и по-пластунски дополз до угла зоопарка. Там под прикрытием огромной бетонной стены мог незаметным с города добраться до ВДНХ. За прикрытием стены уткнулся в группу парней.

– Мужик ты как попал сюда? – поинтересовался парень с автоматом в руках.

– С города пришёл, точнее приполз. – отряхивая гряз с костюма ответил ему.

– Он, наверно, разведчик с стой стороны? – сказал рыжий парень с автоматом.

– Чего вы с ним беседуете? – сказал обросший парень. – Шлёпнули его и всё.

– Пожалуйста! Отпустите меня. Мне надо книги в университете сдать. – взмолился к моджахедам, показывая открытый кейс с книгами. – У меня курсы.

Парни перестали задавать вопросы. На таджикском языке стали обсуждать, как поступить со мной. Неизвестно за что и с кем они воевали?

Однако на моджахедов и на душманов они не похожи. Какие-то интеллигентные разбойники. Даже карманы у меня не вывёртывают. Другие шлёпнули б и всё.

– Ладно, студент, иди учись. – сказал бородач. – Война! Лучше дома сиди.

Стараясь не проявлять свою трусость перед парнями. Не спеша закрыл кейс с книгами поблагодарил "разбойников" за помилование на таджикском языке и не спеша пошёл напрямую через поле в сторону Академгородка.

Когда повернул за корпус здания по истории, то пулей рванул в сторону подъезда.

– Александр! Как всегда, при параде! – радостно пожимая руку, сказал Гиясов Морис. – Вот только парад изрядно помят и грязный. С тобой что случилось? – Со мной ничего не случилось. – шутя, ответил Морису. – Преодолевал по-пластунски препятствие через мост, между городом и Академгородком.

– Знание прежде всего. – сочувственно, сказал Кильдяшев Владимир. – Испачканный костюм и простреленный кейс просто мелочи. Можно новые купить.

К общему удивлению, мне одному не было известно, что в ночь с воскресенья на понедельник никому не известные банды разграбили Душанбе, столицу Таджикистана.

Западная пресса и западные политики назвали эти события "Цветной революцией" против русских. Хотя русские и таджики этого не знали. Так как в Таджикистане не было разборок между разными народами.

Мои однокурсники были в ужасе от того, что услышали от меня за время моей прогулки по центру разграбленной столице. Ведь они видели дома по телевидению лишь отрывки ночных событий. В то время как мне пришлось видеть весь ужас тех событий, которые произошли в ночь с воскресенья на понедельник. Думаю, никто не поверил в то, что услышал лично от меня.

В это утро должен был пройти курс лекций по истории стран Азии и Африки, однако профессора по лекциям в университет не приехали из-за ночных событий, то нам оставалось сдать свои книги в библиотеку и разойтись по домам.

К нашему удивлению, на кафедре был Ахтам Бабаевич Бабаев, профессор по археологии и древнему Востоку. Мы были рады этой встречи.

– Мне не известны темы лекций на этот день. – объявил Ахтам Бабаевич. – Так просто расскажу вам, как преподавал историю студентам Афганистана.

Нам хорошо было известно, что профессор Ахтам Бабаевич Бабаев был преподавателем в университете Кабула, столицы Афганистана. Однако нам было интересно услышать обычный рассказ о том, что никогда не услышим в прописных лекциях.

К тому же Ахтам Бабаевич с интересом рассказывал нам о разных событиях из своей работы в качестве археолога в разных странах. Когда профессор закончил рассказывать нам о своей работе в университете Кабула, мы оставили свои книги на кафедре по истории, так как библиотека была закрыта.

Всей группой спустились вниз, чтобы разойтись по домам. В фойе этого здания нарвались на банду, которая грабила студенческий бар.

– Саид! Ахмад нас пристрелит за такую работу. – сказал водитель, взломщику с чёрной бородой. – Надо быстрее. У нас много работы в городе.

– Вот и помощники прибыли. – сказал Саид, который направил на нас ствол автомата. – Быстро грузите всё из бара в нашу машину. Иначе вас пристрелю.

К острастке бандит стрельнул из автомата поверх наших голов. Пуля рикошетом касательно ранила в бедро Касымову Зухру она едва не потеряла сознание. Никифоров Сергей сорвал с себя белую рубашку.

Ловко разодрал её на длинные полосы. Один кусок ткани смочил духами, которые дали девушки, приложил мокрую ткань к раненому месту у бедра и перевязал его. В это время на шум в фойе прибежал сторож, старик пенсионного возраста, он стал орать на бандитов и угрожать им милицией. Бандит Саид, почти не целясь, выстрелил в старика.

Тот, как бежал в нашу сторону, так и упал с размаху, скошенный автоматной очередью. Мы, все, оцепенели в ужасе. Девчонки закричали и истерически затряслись от страха.

На одно мгновение, наша погрузка ворованного в баре имущества прекратилась. Мы все в шоке.

– Быстро работать! – заорал Саид, махая автоматом, он вновь выстрелил поверх наших голов. – Шакалы! Быстрее двигайтесь! Сейчас всех перестреляю!

У нас не было выбора. Надо освобождать быстрее бар, чтобы всем выжить в этот день. Мы стали хватать всё, что попадало нам под руки и таскать в машину, которая подъехала ближе к разбитой витрины бара.

Минут через десять мы загрузили всё в машину бандитов, которые тут же уехали от нас. В это время спустился к нам в фойе Ахтам Бабаевич. Он хотел вызвать нам на помощь милицию и скорую медицинскую помощь, но телефонной связи не было.

Бандиты перерезали телефонные провода. Машины, стоявшие на парковке тоже повреждены. Труп старика отнесли в холодный подвал здания. Баратова Матлюба ближе всех жила к университету.

Мы сразу всей группой направились к ней домой. Родители Матлюбы приняли нас в дом хорошо, как своих родственников. Досыта накормили нас. Касымовой Зухре сделали хорошую перевязку на ране.

Хозяин семьи решил развести всех по домам. Так как мой дом был за пределами Душанбе, то сразу отказался от помощи Рахима, хозяина этого дома. Поблагодарил семью за отличный приём и в окружную решил идти к железнодорожному вокзалу на автобусную остановку.

С другого места в Душанбе невозможно уехать в Орджоникидзеабад. Пришлось из дома Рахима Баратова перейти на большой проспект Профсоюзов. Дальше спустить до улицы Путовского и пройти мимо Киноконцертного комплекса до Автовокзала и под железнодорожным мостом выйти к здание Фрунзенского райкома партии. На углу проспекта Правды идти к Цирку.

Пока в размышлениях прокладывал маршрут своего передвижения к вокзалу на автобусную остановку, незаметно для себя прошёл расстояние по улицы Путовского до Киноконцертного комплекса. Буквально машинально остановился на красный цвет светофора у перекрёстка хотя транспорта нет. В этот момент словно проснулся. Мой слух обострился.

Стало отчётливо слышно далеко в центре города трескотню автоматных очередей и хлопки из гранатомётов. Тут в микрорайонах на правом берегу речки Душанбински тишина и покой.

Нет никаких причин моего продвижения к намеченной цели. Вот наконец-то загорелся зелёный цвет светофора. Моё движение свободно. Странный щелчок за спиной ускорил моё продвижение через перекрёсток.

Когда прошёл по тротуару до стены городской больницы, повернулся с любопытством, чтобы обратить своё внимание на странный щелчок за спиной. Ноги подкосились от того, что увидел на противоположной стороне улицы. Под светофором лежал мужчина с простреленной головой.

Струйка алой крови стекала из-под его головы на тёмно-серый цвет асфальта. Пришлось присесть на тротуар у стены забора больницы, чтобы не упасть без сознания. Несколько минут был в шоке. Может быть, даже без сознания? До перехода через улицу могли на этом месте убить меня. Вокруг нет никого, кто бы мог стрелять в эту сторону. До городской черты за речкой больше километра. С той стороны мог стрелять снайпер, которому всё равно в кого стрелять, в человека или в мишень.

От рынка "Баракат" до этого светофора прямая линия. С любой крыши видно, что движется на этом перекрёстке. Даже сейчас пока сижу на тротуаре у стены меня могут взять на мушку и нажать курок.

Такие мысли буквально обожгли моё сознание. Быстро вскочил с этого места и скрылся за углом городской больницы. Как раз в этот момент проспект

Профсоюзов превратился в зону перестрелки. Мёртвая тишина была нарушена шквальными пулемётными и автоматными очередями со всех сторон.

Моё тело без сознания само нашло себе место спасения, плюхнулось куда-то в канаву за тротуаром. Вдоль проспекта с визгом и свистом носились пули в обе стороны. Меня одолел ужасный страх. Ведь любая шальная пуля могла изменить свою траекторию и лишить меня жизни. Здесь никто не спасёт. Перестрелка растянулась до бесконечности, как время в пустом пространстве.

Стреляли отовсюду со всех сторон из разных огнестрельных предметов. Шёл настоящий бой в мирное время по всему городу. Совершенно непонятно кто с кем воюет и за что? От долгой неловкой позы у меня болит всё тело.

– Мужик! Хватит валяться! – кто-то сказал с иронией над моей головой. – Войны больше нет. Патроны кончились. Ты куда это двигался в такой день?

– В университете был. – ответил парню с автоматом. – Сейчас домой собрался.

– Ты что совсем отупел от наук? – поинтересовался другой вояка. – Сейчас война, а ты здесь в канаве валяешься со своими знаниями. Иди быстрее отсюда. Скоро здесь будет такое, чего ни в каком кино тебе не покажут.

Группа парней с автоматами отправились через улицу по своим делам. У меня было одно направление по своему маршруту мимо Автовокзала под железнодорожным мостом до здания Фрунзенского райкома партии. Дальше намеревался пройти до проспекта Правды. Оттуда мимо Цирка идти к мосту.

– Парень! Скажи, как проехать к вокзалу? – спросил водитель микроавтобуса.

– Тебе крупно повезло! – радостно, ответил парню. – Нам с тобой по пути.

Водитель пригласил меня сесть рядом с ним. Мы сразу рванули вперёд. Когда выехали на проспект

Правды сразу угодили под шквальную перестрелку со всех сторон. Микроавтобус сразу заглох. Мы выпрыгнули на тротуар и скрылись от пуль в подворотне. Наш транспорт расстреляли со всех сторон.

– Всё! Приехали! – с сожалением, сказал водитель. – Теперь через мой микроавтобус макароны процеживать. Придётся мне как-то домой добираться?

Мне нечего было ему советовать. Мы просто пожелали друг другу удачи и разошлись в разные стороны. Через дворы по проспект Правды дошёл до Цирка, который был окружён военной техникой российской воинской части.

С раскрытым кейсом и с поднятыми вверх руками прошёл до танка. Офицер проверил мои документы и пропустил до моста через речку Душанбинка. На этом мои ужасы не закончились. Навстречу мне шли мужчины, женщины и дети, разных возрастов и разных национальностей.

У них был такой вид, словно их только что выпустили из ада. Одежда на них изодрана и местами сгоревшая. По открытым частям тела порезы, с которых течёт кровь.

Никто из них не плачет. Все в шоке. Даже дети не плачут, лишь судорожно дёргаются от боли ран при движении и вздрагивают от пережитого страха. Дальше не перекрёстке возле текстильной фабрики обгоревший автобус, изрешечённый автоматными очередями. Видимо пострадавшие из этого автобуса.

В салоне автобуса несколько обгоревших трупов. Рядом с автобусом в арыке труп беременной женщины с мёртвыми рождёнными тут близнецами.

После того, что увидел у сгоревшего автобуса, то стал таким же как группа людей пострадавших в этом автобусе. Все мои чувства и эмоции исчезли во мне.

Ничего не видел и ничего не понимал, что происходит вокруг меня. Ноги сами передвигали меня куда-то, пока уткнулся в автобусную остановку. В этот момент подошёл автобус.

Перепуганная чем-то толпа народа подхватила меня и втиснулась вместе со мной в старый замызганный автобус, который взревел как в последний раз и помчался куда-то с перепуганными пассажирами.

Вслед нам застрочила автоматная и вскоре всё вокруг стихло. Было слышно лишь стон двигателя автобуса, который из последних сил пытался спасти нас от опасности, которая охватила всю столицу Таджикистана.

За пределами Душанбе тишина, словно мы из Ада попали в Рай. Весь проезд между городами в автобусе все молчали. Боялись нарушить тишину. только автобус въехал на площадь нашего города, остановился и открыл двери из своего салона, меня словно оглушили.

Со всех сторон рёв, плачь и стоны. Пассажиры из салона автобуса не выходили, а выпадали. Среди бывших пассажиров убитые и раненые. Видимо последние автоматные очереди, провожавшие нас из города всё же кого-то, достали вдогонку.