Почему коты так много спят

Ольга Яркая

Почему коты так много спят

Почему коты так много спят? Где путешествует их сознание, в то время как пушистое тело мирно сопит на одеяле или в уютной маленькой коробке? Я часто задумывалась над этим вопросом, смотря на своего мурчащего питомца. И однажды я получила ответ. Случилось это во время грозы. Небо потемнело, косой дождь бил в стекла, гремел гром, ночь прошивалась всполохами молний. Кот смотрел на размытую картину за окном на безопасном расстоянии с кровати. Я села рядом с ним, погладила короткую мягкую шерстку, почесала за ушками и спросила:

– Куда же ты уходишь, когда спишь?

– Я ухожу в другой мир, – последовал ответ, раздавшийся в моей голове.

Я удивленно воззрилась на сидящего рядом кота. Он невозмутимо смотрел в окно, следя за стекающими дождевыми каплями. В его золотых глазах отражались отблески молний.

– Да, это я разговариваю с тобой.

– А почему раньше ты молчал?

– А ты меня никогда не спрашивала.

Логика железная, ответить было нечего.

Я спросила снова:

– ты путешествуешь по другим мирам? И много этих миров?

– Много, но я посещаю лишь один. Я хранитель этого мира. Мы, коты, хранители миров. Мы охраняем границы от проникновений и сбоев.

Я закрыла глаза, переваривая информацию. Из окна пахнуло свежестью и мокрой листвой.

– Возьми меня с собой, Барсик.

– В таком случае я не Барсик. – Кот спрыгнул с кровати, встал на задние лапы и вежливо поклонился мне, – мое имя очень сложное для восприятия, поэтому прошу называть меня Эсхаил. К вашим услугам.

– Рада познакомиться, Эсхаил, – я машинально протянула ему руку для поцелуя. Кот прикоснулся к ней, мазнув холодным носом.

– Прошу вас, мадемуазель, отправиться со мной в далекое путешествие.

Он подал мне лапу: – Зажмурься. – Я закрыла глаза, и мы шагнули в темный проем стекла. Дождь на мгновение коснулся меня прохладным дыханием, потом стало тепло и ярко, а потом я открыла глаза и увидела, что стою на зеленом лугу под льющимся солнечным светом, вверху раскинулось бирюзовое небо, по которому плыли розоватые облака. Хотелось бы так, но нет. Картина, открывшаяся мне, была поистине ужасной. Серая, выжженная земля на многие мили вокруг. Свинцовое небо, на горизонте сливающееся с землей в унылую серую безнадежность. Никакой растительности, лишь редкие колючие скелеты кустарников. Дополнял всю красоту холодный кусачий ветер, вгрызающийся в плоть, глаза и волосы, стремясь обглодать до самых костей, поглотить, высосать из меня всю человеческую сущность. Я съёжилась под его напором, обхватила себя руками и оглянулась вокруг в поисках кота. НО пушистого засранца рядом не было. Выражение «как ветром сдуло» в данном случае можно было воспринимать буквально. Тяжело вздохнув, я подвела итоги. Стою одна посреди безжизненной пустыни, ветер сбивает меня с ног, и что делать дальше, совсем непонятно.

Вспомнив правило поведения Алисы в Зазеркалье, решила применить его в сложившейся ситуации, и со всех ног побежала, точнее, попыталась побежать против ветра, но оно встал плотной стеной и не пускал меня вперед, швыряя назад, словно мешок с картошкой. Тогда я повернулась и побежала в другую сторону. Ветер подумал, что я играю с ним в догонялки, обрадовался, радостно взвыл, нагнал меня, подхватил, подбросил вверх и понес над пустыней. Лететь было очень круто, если бы не страшила мысль о внезапном и скоростном приземлении, грозившем мне, по меньшей мере, переломом всех возможных конечностей, включая голову. Терять голову совершенно не стоило, поэтому я выпрямилась, привстала, словно в седле, и попыталась оседлать ветер. Когда мне это удалось, я вскричала: «Эге-гей, каналья», – шлепнула ветер рукой и пустила его вперед.

– Вынеси меня из этой пустыни! – закричала я.

Могучий поток воздуха повиновался мне, словно Дракон, бережно и мягко понес меня над землей к серой безбрежности горизонта. Теперь я могла расслабиться и наслаждаться полетом.

Внизу тянулась серая, потрескавшаяся равнина, вверху рваные клочья облаков, сквозь которые просвечивало тускло-серое небо. Хотелось взять эту серость руками и вытянуть ее, смотать в клубок, чтобы увидеть голубое небо и слепящее золотое солнце. Я подняла руку вверх и схватила за край облака, но оно оказалось плотным, моя рука скользнула по его боку, как по телу морской рыбы и я едва не упала, потеряв равновесие от неожиданности.

– Надо же как, а внешность обманчива, – подумала я. – Кто же тут тогда обитает?

Когда мы влетели в серую мглу, туман рассеялся, и открылись белые скалистые горы, покрытые снегом и антрацитовое бушующее море под ними. На вершине горы стоял замок, сначала я его не заметила, потому что он был зеркальный. И лишь подлетая ближе, я различила фасад замка с тонкими белесыми прожилками между зеркалами, словно на огромную зеркальную глыбу кто-то сбросил тончайшее кружево паутины.

Вокруг замка не было ни ограждений, ни рва, ни крепостной стены, ни сада, ни прилегающих пристроек. Просто одинокий замок, груда зеркал, соединенных в хаотичном беспорядке. И никаких признаков жизни. В привычном для меня понимании, конечно. Может жизнь тут била ключом, а я в силу человеческих особенностей восприятия ее просто не замечала.

Ветер опустил меня у подножия замка. И улетел, а я осталась. Было пусто, холодно и влажно. Рев моря доносился снизу, изредка долетая до меня солеными брызгами. Я посмотрела на замок. Он возвышался надо мной большой зеркальной громадой и будто смотрел на меня тысячью глаз, в каждом из которых отражалось моя одинокая фигурка, умножаясь в толпу.

Мне стало немножко не по себе. Я постояла, посмотрела кругом, потопталась в нерешительности и тихонько постучала по зеркальной поверхности. Она была не твердой, а мягкой под рукой, на ощупь как войлок, стука не было слышно, но от вибрации пошли колебания по всему зданию, оно задрожало, заколыхалось, все зеркальные окна закрылись и изменили цвет на темно-фиолетовый, замок будто бы посмотрел на меня всеми глазами и даже продвинулся, перетек вперед. Я отступила, меня обдало потоком воздуха, послышался шепот множества голосов, внутри замка образовалось отверстие, и оттуда вышла бабочка, большая бабочка, ростом с меня, с огромными радужными крыльями и человеческим лицом с огромными анимэшными глазами и такими пухлыми губками, словно в них закачали полтонны ботокса.

Я смотрела на нее, оцепенев, а существо протянуло мне тонкую лапку с щетинками и произнесло медленным тягучим голоском, напоминающим мятную жевательную резинку:

– Добро пожаловать в обитель странников.

Я пожала колючую лапку, и меня передёрнуло от нечеловечности прикосновения. Бабочка заметила мой невольный жест, но никак не отреагировала на него.

– Я ищу Кота, Эсхаила, – поправилась я, – Мы прибыли сюда вместе, но потом он пропал. Вы не встречали его?

Бабочка ответила так же медленно и безразлично. Ее изумительной красоты синие глаза смотрели на меня равнодушно и с легким оттенком брезгливости, как я смотрю на пролетающих мух в разгар жаркого лета.

– Здесь много странников, зайдите и найдите того, кого ищете.

Она повернулась и вошла внутрь, легким кивком головы пригласив меня следовать за ней. ЕЕ полупрозрачные крылья сверкали передо мной, словно зарево пожара. Я пошла за ней на небольшом расстоянии, боясь затронуть эту красоту.

Внутри было темно и мягко, и очень скользко, что навевало мысли о том, как будто я попала внутрь живого существа и путешествую по его желудку. Было немного жутко. Крылья бабочки освещали мне дорогу. Мы шли по длинному туннелю, я неоднократно поскальзывалась, с трудом сохраняя равновесие. Упасть в желудочный сок не хотелось совершенно. Со всех сторон ко мне тянулись липкие ленты, бабочка шла, спокойно раздвигая их рукой.

– Что это? – спросила я.

– Запахи, – был ответ.

Мы прошли туннель и вышли в большой светлый сад, даже не сад, а скорее патио, в который со всех сторон вело множество дверей разного дизайна, цветов и материалов. Посреди маленького садика бил большой фонтан чистейшей хрустальной воды, над которым искрилось радужное марево, и слышался нежный звук поющей воды. В саду росли цветы, яркие и красивые с широкими листьями зеленых, голубых и фиолетовых оттенков. Вокруг фонтана стояли резные лавочки белого цвета. Разнообразные существа входили и выходили из дверей, проходя по вымощенным розовым кирпичом дорожкам, садились отдыхать на лавочке, и каждый, в обязательном порядке, зачерпывал из фонтана сверкающую воду и пил ее. А она пела и переливалась в их руках. Это было так красиво, что я замерла на месте и залюбовалась происходящим, но бабочка больно дернула меня за руку, оцарапав своей щетинистой лапкой.

– Пройдите и выпейте воды, а потом идите в нужную вам дверь.

– Но я не знаю, какая дверь мне нужна. Я ищу кота.

– Если вы не знаете дороги, сядьте на лавочку и ждите.

После этих слов бабочка удалилась.

Я прошла к фонтану, погрузила ладонь в прохладную воду и поднесла ее к губам. Вода игралась в ладони, как котенок, не проливаясь сквозь пальцы, и приятно щекотала руку. Я пила ее, она была вязкой как кисель, отдавала тысячами разнообразных оттенков вкуса и пела, танцуя на языке, пела нежную и печальную песню, слова которой звучали в моей голове, смысла которых было не понять, но прекрасная мелодия проникала в самые заповедные уголки души, рождая светлое и высокое чувство полета, свободы, познания и всепрощения.

– Что это за место, – обратилась я к одному из существ. Высокому белому старику, похожему на призрак, в просторном белом одеянии и желтыми глазами на морщинистом пергаментном лице.

– Это нулевая точка отсчета. Исток реки жизни, из которого ведут дороги во все миры. А кого ищешь ты?

– Кота Эсхаила. Мы пришли вместе, и я его потеряла. Его унесло ветром. А я осталась.

– Оставь тяжелые мысли. Иди налегке. Дорога будет вдвое короче.

– А в какую дверь мне идти?

– Неважно, в какую дверь ты пойдешь, важно, что ты хочешь обрести в конце пути.

Я поклонилась старику, обогнула фонтан и пошла прямо к медной узорчатой двери в голубой дымке клубящегося пространства. Потянула за ручку, дверь не поддавалась. Тогда я толкнула ее вперед, с легким скрежетом дверь отворилась и впустила меня в пламенеющий алый закат. Мир моего детства. Где летала синяя птица, купаясь в теплом молоке моей матери. Где цвели яблони и вишни. Где небо было безбрежным, лес дремучим, а поля зелены и бескрайни. Где ходила Любовь босыми ногами, оставляя золотые следы на травах и камнях.

На белом камне у черно-синего озера в хвойном лесу меня ждал Кот.

– Долго же ты добиралась, – мяукнул он, улыбаясь кончиками усов. – Я заждался. Пойдем?

– Пойдем, – улыбнулась я в ответ – А куда?

– Куда глядят твои глаза, – ответил кот, соскальзывая с камня, за которым бежала веселая тропинка, то и дело норовя спрятаться и пропасть из поля зрения в буйстве диких лесных трав.

Мы шли по лесу, было прохладно и тихо, лишь птичьи трели подчеркивали тишину звонким разноголосьем. Пахло смолой и медом. Под ногами пружинила земля. Идти было легко и приятно. Кот шел за мной на задних лапах, на груди у него висел галстук-бабочка густого фиолетового цвета. Он шел эдаким франтом, непринужденно помахивая сорванной лапкой кошачьей мяты, и рассказывал байки из кошачьей жизни. Когда он делал паузу, я смеялась, хотя кошачий юмор был мне совершенно не понятен.

Вы задумывались, как мыслят коты? Не когда они живут инстинктами на нашей планете, охотясь на мышей или хрустя сухим кормом из блестящей мисочки. А когда они собираются в стаи и уходят охранять иные миры, в то время пока мы спим или заняты будничными делами. У них развиты науки и искусства. Они изучили теорию струн и черные дыры знакомы им не понаслышке. Они свободно владеют математикой и музыкой и применяют эти знания на практике, поддерживая тонкие грани мироздания.