просто жизнь

in nova fert animus mutatas dicere formas

corpora. di coeptis nam vos mutastis et illas

adspirate meis primaque ab origine mundi

ad perpetuum deducite tempora carmen.

строки были вообще не в кассу, если браться за перевод, но на туристов производило впечатление, и это создавало определенное настроение.

– ниче себе, ты латынь знаешь? – спросил у меня Ваня.

– знаю – это громко сказано, – ответил я, – мои знания латинского находятся на уровне букваря, но в одно время мне было интересно поизучать мёртвый язык.

– круто-круто! ты вообще что за фрюкт такой? – эту фразу он часто мне повторял потом в нашем общении.

– ну, интересовался разным, да, но в итоге-то что, это никуда не привело, стою здесь в жару, пью пиво на работе псевдомонахом, толкая китайские безделушки под видом изделий ручной работы, смешно это всё.

– да это всё просто происходит, и оно само по себе пиздато, наблюдать за этим. мы же просто наблюдатели действительности, творящейся в наших головах, ничего не решаем.

с этого начались наши философские баталии. Ваня был приверженцем дзогчена – некоего ответвления буддизма, о котором я до его рассказов не слышал. мы часто разговаривали на эту тему, спорили, но было что-то общее в наших взглядах на жизнь, несмотря на то, что я не принимал целиком его точку зрения.

– то, что ты рассказываешь, это же просто солипсизм. мол, объективной действительности не существует, а есть только ты, весь универсум это ты.

– а кто ты-то? кто это говорит?

– я!

– кто я? кто этот я? я вот даже не понимаю, кто это все произносит. это просто происходит. а сифилистику твою, – так он в шутку прозвал солипсизм, – я не понимаю.

– да происходит и происходит, нечего тут, – отвечал я, – но я согласен, что как ни крути, всё это замечательно, если присмотреться. жизнь, люди.

– да, да. и вот эти птицы, что прилетают сюда попить. это всё одно.

возле лавки стояла деревянная бочка, на поверхности которой после дождей скапливалась вода. очень часто прилетали голуби, воробьи, чтобы попить этой воды. когда дождей подолгу не было, Ваня подливал на поверхность бочки воду из канистр, из которых пили и мы. хотя, мы чаще пили что-то другое. на этой же бочке стоял какой-то старый клеймленый кирпич старого финского кирпичного завода Таммисуо, который продавался за 500 рублей.

– ладно, люди пришли, пошёл я, – говорил я, когда моменты безлюдья заканчивались, и я вынужден был идти их обслуживать.