Пазлы

Алекс Риттер

Пазлы

Глава 1

В отличие от великого множества своих предшественников этот понедельник начинался со страха. Даже, скорее, с ужаса. Меня разбудило сообщение из военной администрации Вашингтона – её новый глава Ларри Нивен подтвердил мои полномочия в должности шефа столичной полиции. Предыдущий приказ о назначении подписывал старый мэр, ныне пребывающий в городской тюрьме по обвинению в коррупции, а потому моё положение даже шатким нельзя было назвать.

Впрочем, теперь ситуация ничуть не улучшилась – я всё ещё оставался временно исполняющим обязанности, так что меня в любой момент могли выставить за дверь, стоит только чем-то не угодить новому градоначальнику или его «друзьям». Однако это меня мало пугало. Куда страшнее было то, в каком состоянии мне досталось полицейское управление города после двух недель проведения операции «О2».

Вдобавок моё предложение о веерных трансферах неожиданно получило поддержку с самого верха, так что теперь придётся заниматься ещё и этим. В следующий раз я лучше откушу себе язык, чем выступлю с такой глупой идеей, которая превращала и без того сильный пожар в форменный ад. Но отступать было некуда.

У лифта меня встретила секретарша, доставшаяся мне по наследству от прежнего босса столичных блюстителей закона Джима Паттона. Сегодня волосы у неё были выкрашены в синий цвет с правой стороны головы и в зелёный – с левой с разделяющей их белой линией. Глаза тоже были разные: правый – зелёный, левый – синий.

Несмотря на это, выглядело она очень привлекательно. Хотя об этом мне волноваться не следовало. Как говорил мой отец, самые верные способы нажить проблемы – это спать с женщинами друзей, подчинёнными и коллегами, а сомневаться в его словах я и не собирался. Хотя он так и не узнал, что есть способ еще более верный – случайно вляпаться в политические игры людей, возомнивших себя королями.

– Доброе утро, сэр, – сказала девушка, изобразив на лице радостную улыбку.

Учитывая, что моральные принципы Паттона кардинально отличались от моих, в силу чего он сейчас сидел в соседней с мэром камере, его бывшая секретарша с куда большим удовольствием посмотрела бы на то, как я упаду с лестницы и сломаю шею. Однако у неё тоже было маловато путей для отступления, поэтому волей-неволей ей приходилось терпеть нового начальника. Возможно, для улучшения отношений стоило раскрыть ей тайну, почему её уже месяц ни разу не вызывали на допросы по поводу предыдущего босса. Но мой отец всегда говорил, что добрыми делами хвастаться не следует, и в этом вопросе я тоже не собирался с ним спорить.

– Доброе утро, Мэгги, – поздоровался я. – Не зови меня «сэр» – я пока ещё не чувствую себя настолько важной фигурой.

– Как скажете, – ответила она. – Вас в приемной дожидается посетитель.

– Настолько важный, что ты решила встретить меня у лифта, чтобы предупредить о нём?

– Да. Это тот человек, который вместе с вами давал предварительные показания в суде.

Таких людей на самом деле было немало, но лишь двое могли приехать ко мне с раннего утра, и я был бы рад повидаться с любым из них. Поэтому и не стал задавать девушке уточняющие вопросы, а просто направился к своему офису.

– Таблички ещё не успели сделать, – сказала секретарша, направляясь вслед за мной.

– Да и черт с ним, – ответил я.

Место на двери, где должна была быть одна из них, зияло пустотой.

– Есть маркер? – спросил я.

Несмотря на пристрастие менять свою внешность самым неожиданным образом, в остальном Мэгги была прекрасной секретаршей, готовой к любым неожиданностям.

– Конечно, – ответила она и протянула мне универсальное стило.

Я включил режим «жирный шрифт», «чёрный цвет», написал прямо на панели из натурального дерева крупными печатными буквами «Начальник полиции Эл Норгаард», а затем вошёл в приёмную. Я наделся, что меня решил навестить Джон Сэвидж, но я ошибся. Дожидавшийся меня крепкий мужчина с голубыми глазами, каштановыми волосами и кривоватым носом сразу встал при моём появлении.

– Господин начальник полиции Вашингтона? – с самым официальным видом осведомился он.

– Господин начальник антитеррористического отдела службы безопасности НАСА? – тем же тоном спросил я.

– Рад тебя видеть, Эл, – улыбнувшись, сказал Брэдбери Скендал и крепко пожал мне руку.

– Здорово, что ты заехал, – отозвался я. – Проходи.

Пропустив визитёра вперёд, я задержался на несколько секунд, написал свои имя и фамилию на двери в кабинет, а затем вернул стило Мэгги.

– Как дела, Эл? – поинтересовался мой гость, устраиваясь в кресле для посетителей.

– Пока невесело, – ответил я и уселся за стол начальника полиции Вашингтона.

– Проблемы?

– Не то слово.

Мы немного помолчали – не как люди, которым нечего сказать друг другу, а как старинные приятели, которым так много надо обсудить, что они просто не знают, с чего начать.

– Кофе будешь? – спросил я.

– Не откажусь.

Я нажал на сенсор.

– Мэгги, организуй нам, пожалуйста, две кружки кофе. И постарайся не перепутать, в какую из них плюнуть.

– Скажете тоже, сэр, – с едва различимым смешком отозвалась секретарша. – Если уж мне чего-то такого захочется, я не пожалею денег на пакет отравы для крыс.

– Я смотрю, ты уже нашёл общий язык с новыми подчинёнными, – весело заметил Брэд, когда я отключил связь.

– Что-то типа того, – с улыбкой сказал я.

Спустя пару секунд в кабинет вошла Мэгги с двумя большими дымящимися кружками кофе.

– Надо же, – удивился Брэд, сделав глоток. – Со сливками и тремя ложками сахара. В точности как я люблю.

– У меня очень подробные досье, сэр, – произнесла через плечо секретарша, перешагивавшая через порог.

Мой гость с интересом посмотрел ей вслед. Когда дверь за девушкой закрылась, он повернулся ко мне и осведомился:

– Расскажешь, что тут у вас происходит?

– Да что рассказывать? Это не работа, а форменный ад. Количество убийство выросло вдвое, количество смертей от химических отравлений – втрое, а количество нападений на аптеки и фармацевтов – вообще в 20 с лишним раз.

– Да, вовремя не арестованные наркоторговцы и особенно их клиенты изо всех сил ищут, чем бы заменить поставки, которые прекратились после того, как федералы накрыли все лаборатории корпорации PJN1, – согласился Брэд.

– Это ещё полбеды. Заниматься всем этим некому. Треть штатного состава сидит по тюрьмам. В отделе по расследованию убийств осталось четыре человека, в отделе по борьбе с организованной преступностью – всего один, да и тот стажёр, которого прислали из академии за неделю до начала «О2». А в отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков арестовали даже координатора, отвечавшего за распределение заданий. Тех, кто остался на свободе, то и дело дергает на допросы то ФБР, то АНБ, то ещё кто-нибудь.

– Да, невесело, – согласился Брэд.

– А тут ещё я и мой длинный язык! – в сердцах воскликнул я.

– И что ты сделал?

– У меня хватило глупости предложить ввести веерные трансферы.

– Переводить полицейских из одного города в другой, чтобы нарушить уже наработанные связи и тем самым снизить вероятность коррупции и прочих должностных преступлений? – спросил Брэд.

– В теории должно быть именно так.

– А на практике?

– А на практике возможность выйти на нужных людей через общих знакомых всё равно остается. Но главное, люди, переведённые из одного конца страны в другой, не ориентируются на местности, не знают обстановку, не располагают информаторами… В общем, толку от них чуть больше, чем никакого. За последний месяц убито восемь полицейских, и шестеро из них – как раз те, кого перевели из других городов.

– М-да-а, – протянул Брэд.

В кабинете повисла тягостная пауза. Я злился на то, что сходу начал жаловаться, а мой собеседник, судя по всему, размышлял о чём-то своём.

– С Джоном ты виделся? – спросил наконец он.

– Только после суда. Он же сейчас по горло завален своими делами.

– Да, – начальник антитеррористического отдела улыбнулся. – Он вовсю старается сколотить консорциум, чтобы запустить наши проекты. Причем не только энергетический. И даже пару собственных придумал.

– Об этом я слышал, – отозвался я. Собственно, даже если бы меня угораздило родиться глухим, я всё равно был бы в курсе о делах Сэвиджа, поскольку редкий выпуск новостей обходился без очередного упоминания о нём. – Джон старается выдавить до последней капли сок из своего лимона.

– Почему бы и нет? Сэвидж сейчас чертовски популярен благодаря суду над бывшими боссами PJN. Было бы глупо не воспользоваться такой возможностью. Тем более что у нас всё провисло.

– Неужто твоё начальство из НАСА решило заморозить ваши проекты? – удивился я.

– Они-то нет, а Конгресс – да. Слушания по финансированию перенесли на сентябрь и, как я слышал, не факт, что в бюджете найдутся деньги хотя бы на начальный этап первого проекта. Так что Джон вполне может полностью перехватить у нас эту тему.

Мы опять помолчали.

– Кстати, на свадьбу-то собираешься? – спросил я.

– Раз я получил приглашение, то грех будет не пойти, – ответил Брэд. – А ты?

– Я тоже.

– Есть идеи насчёт подарка?

Я вздохнул.

– Даже не думал пока. Некогда.

– Да и мне не до того было, – пробурчал Брэд и, наклонившись, похлопал меня по плечу совсем рядом с шеей. – Ничего, это не самая страшная из наших проблем.

Он поставил локти на край стола и пригорюнился, слегка нагнув голову и упёршись полусогнутыми пальцами в скулы.

– А если подумать, пока есть время? Вот что можно подарить Джону и Энн? – услышал я слова Скендала, хотя губы его не шелохнулись.

– Может, хрустальный сервис? – произнёс мой голос, в то время как Брэд, не меняя позы, несколько раз коснулся своего рта левым мизинцем.

Лишь через пару секунд до меня дошло, что его губы были видны только мне – даже будь у меня за спиной видеокамера, она не смогла бы заснять нижнюю часть лица моего собеседника, а из-за опущенной головы и упёршихся в скулы пальцев ничего не удалось бы рассмотреть ни справа, ни слева, ни сверху.

– Надо поговорить, – беззвучно, одними губами, выговорил мой гость.

– На кой им хрустальный сервис? Уж таким людям, как Джон и Энн, на свадьбу надо подарить что-то и в самом деле стоящее, – раздавался тем временем его голос.

– Да, ты прав, – согласился кто-то или, скорее, что-то вместо меня.

Как видно, хлопая меня по плечу, Брэд успел прикрепить крошечный аудиоплейер, который теперь произносил заранее записанные фразы, сгенерированные искусственным интеллектом. Конечно, начальник антитеррористического отдела службы безопасности НАСА уже в силу своей должности должен быть немного параноиком, но всё же это было чересчур. И откуда, интересно, он узнал, что моя покойная жена родилась глухонемой, поэтому мне пришлось выучиться читать по губам, когда я ухаживал за ней?

– Надо поговорить, – беззвучно повторил Брэд.

Я сел в такой же позе, что и он.

– Может, скинемся и купим тур на Гавайи? – предложил мой голос. – Там, говорят, сейчас неплохо.

– Джон никуда не поедет, когда у него столько дел, – произнёс мой собеседник.

– Что случилось? – старательно артикулируя губами, спросил я.

– Карл Рендэлл.

– Мой бывший напарник.

– ФБР вынудило Грегори дать против него показания.

Капитан Грегори ещё недавно возглавлял отдел по борьбе с организованной преступностью и был правой рукой прежнего начальника полиции Вашингтона Джима Паттона во всех его незаконным делишках. Сейчас они оба дожидались суда по обвинению в целой куче преступлений, включая покушение на убийство Джона.

– Ерунда, – беззвучно сказал я, пока мой голос рассуждал о том, что нашему другу надо отдохнуть. – Карл ни в чём не замешан.

– Это не имеет значения. Целятся в тебя.

– В меня? Зачем?

– Джименам2 нужен полностью лояльный человек на твоём посту. Либо им станешь ты, либо они тебя заменят.

– А Нивен?

– Военный администратор играет на другую команду.

– Понятно.

– Это ещё не всё.

– А что ещё?

– Хэтуэй пропала.

– Опять? – Я так удивился, что едва не сорвал всю конспирацию, на секунду оторвав руки от лица, пока мой голос уныло рассуждал о явной нехватке денег на действительно достойный подарок Джону и Энн.

– Да.

– Когда?

– Вчера она исчезла из дома для престарелых в Лас-Вегасе.

– Снова слиняла или случилось что-то похуже? – спросил я, вспоминая, что именно из-за первого побега доктора Хэтуэй я познакомился с английским полицейским Джоном Сэвиджем и сотрудником НАСА Брэдом Скендалом. Мы все искали её – сначала по отдельности, а потом вместе.

– Пока не знаю. Но думаю, что всё же сбежала.

– Она может вернуться в Вашингтон?

– Не исключено.

– Буду держать ухо востро, – ответил я. – Что-то ещё?

– Да. Думаю, у Джона скоро буду большие проблемы.

– Почему? Что за проблемы?

– Пока не могу сказать. Просто будь готов. И отбери несколько надёжных людей.

– Постараюсь, – ответил я, уныло подумав, что найти сейчас таковых очень непросто.

Единственным человеком, которому я раньше всегда доверял, был мой бывший напарник Карл Рендэлл, а он, если верить Брэду, под колпаком у ФБР. Что бы там ни случилось дальше, на дела, о которых посторонним знать не следует, например, на ещё один раунд поисков Хэтуэй, его уже не поставишь, иначе о его задании быстро узнают джимены. На всех прочих надежды ещё меньше, тем более что многих уже начали заменять людьми, присланными из других штатов.

– Надеюсь, это всё? – ни издавая ни единого звука, поинтересовался я.

– Да. Пока, по крайней мере. Сам знаешь, чем выше ставки, тем больше людей садится за карточный стол, а главная проблема в том, что каждый из них играет в собственную игру.

Брэд выпрямился, проведя правой рукой по своей шее, а затем левой вновь хлопнул меня по плечу.

– Да не унывай ты так. Придумаем что-нибудь, – сказал он вслух. – В конце концов, подарок – не главное. Внимание – вот что важно.

– Как скажешь, дружище, – немного растерянно проговорил я.

Наш номер с пантомимой закончился именно тогда, когда я собирался расспросить Брэда, кого или чего он боится до такой степени, что устроил эту беззвучную беседу в моём кабинете. Кто мог подслушивать нас здесь? Понятное дело, список желающих дополнить обстановку кабинета начальника полиции «жучками»3 не исчерпывался только агентами ФБР.

В деле PJN, по которому я на прошлой неделе давал предварительные показания, было заинтересовано очень много людей – от АНБ и администрации президента до бывших боссов корпорации и нанятых ими адвокатов и частных детективов. И, надо полагать, по той же причине мой гость предрекал нашему общему приятелю Сэвиджу большие проблемы. Но кто именно нацелился на всех нас?

Хотя Скендал и сам мог не знать, кому потребовалось установить здесь прослушку. Может, он просто «вальсирует по привычке», как выражался один бывший полицейский, преподававший мне в академии старое доброе искусство личной слежки за подозреваемыми. Или же мой знакомец из НАСА просто не готов был говорить об этом даже в подобном «беззвучном» стиле, поэтому и рассчитал длительность нашего разговора так, чтобы я не успел попытаться задать ему дополнительные вопросы.

– Если что-нибудь надумаешь насчёт подарка, напиши мне, – сказал Брэд.

– Обязательно, – ответил я.

В этот момент засигналил мой оллком. Ежедневная сводка с фронтов бесконечной войны с преступностью в крупном городе. Система искусственного интеллекта уже провела анализ зафиксированных за ночь криминальных происшествий и выделила наиболее важные.

– Вот дерьмо! – воскликнул я, увидев первую строчку отчёта, автоматически высветившегося на голографического экране.

– Что случилось? – спросил Брэд, который как раз начал подниматься из кресла, но после моего возгласа застыл в смешной позе.

– Трупак. Очень неожиданный трупак. Посмотри сам, – ответил я, переключая изображение в режим «виден для всех».

– Чёрт!

– Я еду туда, – заявил я и встал.

Выпрямившись, Брэд поинтересовался:

– Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

– Буду только рад, – ответил я, торопливо направляясь к двери.

Выйдя в приёмную, я сказал:

– Мэгги, я на выезде. Всех, кроме Нивена и Джона, посылай куда подальше.

– А этих двоих не посылать? – не моргнув глазом, поинтересовалась секретарша.

– Эти двое, если им что-то понадобится, пусть связываются со мной по личному каналу связи, – ответил я.

– Слушаюсь, сэр Эл, – столь же невозмутимо сказала девушка.

Я не стал терять время на воспитательные беседы о том, как, по моему мнению, следует ко мне обращаться, заторопившись вместо этого к лифту.

Отель, в котором произошло преступление, выглядел до ужаса знакомым. Лишь припарковавшись около входа, я сообразил, что именно в нём жил Сэвидж, когда работал на PJN. Как раз здесь на него и Энн устроили покушение киллеры из «Детройтской корпорации убийств».

– Та самая гостиница, – пробормотал Брэд, когда мы вылезли из автомобиля.

– Да.

В холле возле дальнего от входа лифта топтался полицейский в форме с оллкомом в руках.

– Добрый день, сэр, – поздоровался он, одновременно нажимая клавиши невидимой мне голографической клавиатуры – надо полагать, отмечая начальника полиции в реестре лиц, явившихся на место преступления. Затем он вопросительно уставился на моего спутника.

– Это – начальник антитеррористического отдела НАСА Скендал, – сообщил я своему подчинённому, пока Брэд доставал удостоверение. – Он со мной.

– Как скажете, сэр, – ответил он, делая ещё одну отметку.

– Где трупак? – поинтересовался я.

– В пентхаусе «А». Туда можно подняться только на этом лифте.

– Спасибо, – поблагодарил его я и шагнул в кабинку.

Нужный нам номер был достаточно велик, чтобы здесь можно было поселить минимум десяток многодетных семей. Гостиная, рассчитанная на званные приёмы с сотней избалованных гостей, располагалась на пару метров ниже уровня холла. Опершись о парапет, я сразу увидел возле одного из панорамных окон тело убитой женщины.

Она и при жизни была невысокой. Но в этом огромном помещении её труп казался совсем крошечным – словно кукла Барби, на которую неаккуратный ребёнок пролил свой томатный сок. Светлые волосы рассыпались по роскошному персидскому ковру, которым был выстлан пол. Голубые глаза безжизненно уставились в потолок. Около тела на корточках присел судмедэксперт в пластиковом комбинезоне, медицинской маске и защитных очках.

– Привет, док, – сказал я, подходя к нему.

– Привет, Эл, – ответил он, даже не повернув голову в мою сторону. Доктор Фрэд Ларкин в своей должности пересидел шестерых начальников полиции Вашингтона, поэтому был едва ли не единственным кроме Карла Рэнделла человеком, чьё отношение ко мне не изменилось после моего повышения.

– Что тут у нас?

– Коронер уже был. Подтвердил факт смерти. Убитая снимала этот номер, судя по документам и опознанию одним из сотрудников отеля.

– Причина смерти?

– Одно сквозное огнестрельное ранение в грудь. Склонен полагать, что выстрел был сделан из снайперской винтовки крупного калибра.

Продолжая сидеть на корточках, Ларкин чуть откинулся назад и указал рукой на панорамное окно. Впрочем, отверстие в стекле, окружённое сетью трещин, я заметил и без его подсказок.

– Попадание точно в сердце, умерла мгновенно. Судя по температуре в помещении, это произошло час-полтора часа назад. Кровь уже свернулась, но трупного окоченения ещё нет, – продолжил док и, ткнув пальцем в оллком, валявшийся на полу рядом с покойницей, добавил: – Думаю, в процессе разговора она подошла к окну, и этим не замедлил воспользоваться её убийца. Пуля застряла в дальней стене, так что траекторию будет вычислить нетрудно.

– Примерно метр от пола, – сказал Скендал, которому с его опытом борьбы с террористами объяснения Ларкина были ни к чему.

– То есть пуля прошла по довольно крутой нисходящей траектории, – констатировал я мрачно. Поводов для веселья и в самом деле не наблюдалось – мы находились на верхнем этаже здания, поблизости от которого не было более высоких строений.

– Могли стрелять с дрона, – заметил Брэд.

Особого энтузиазма в его голосе не чувствовалось, что и неудивительно – военная администрация сразу после своего назначения запретила использование беспилотников в Вашингтоне, несмотря на протесты компаний, занимавшихся аэродоставкой. А это означало одно из двух: или летательный аппарат поднялся в воздух с разрешения людей градоначальника Нивена, или же пуля была выпущена вовсе не с дрона.

Мы молча дождались, пока один из криминалистов лазером подсветил траекторию от места попадания в стену до дыры в стекле. Луч быстро потерялся в окружающем пространстве за окном, но и без него было понятно – выстрел мог быть сделан только с крыши или верхних этажей офисного центра, маячившего далеко на горизонте.

– Километра полтора, не меньше, – на глазок определил я.

– 1593 метра от стекла до ближайшей части здания, – заявил Брэд, который вместо собственного зрения предпочёл воспользоваться дальномером на оллкоме.

Мы переглянулись.

– Ну, я знаю одного снайпера, который чертовки хорош в стрельбе на таких дистанциях, – пробурчал наконец я.

– Не будем делать поспешных выводов, – ответил Скендал.

– Конечно, не будем, – согласился я, хотя и не мог отделаться от мысли, что знаю убийцу. Со вчерашнего вечера прошло немало времени, а доктор Хэтуэй как бывший агент АНБ наверняка успела перед своим предыдущим побегом обустроить схрон, причём, скорее, даже не один, с оружием, деньгами, фальшивыми документами и всем прочим, что могло ей потребоваться. Там вполне могла найтись и снайперская винтовка крупного калибра.

– Зачем бы ей это делать? – спросил Брэд, словно прочитавший мои мысли.

Я молча пожал плечами.

– Это бессмысленно. Она бы никогда так не поступила.

– Скорее всего, ты прав, хотя я не уверен, учитывая, что она за человек, – ответил я. – Важнее другое – что она, – я кивнул на убитую, – делала в Вашингтоне? Почему она остановилась в отеле, принадлежащем PJN? Причём именно в том отеле, в котором два месяца назад жил Джон. Откуда у неё деньги на самый дорогой пентхауз? Ей и за месяц не заработать столько, сколько надо отдать за сутки проживания здесь. И, наконец, у кого могла быть хоть какая-то причина убить её?

– Странное дело, – согласился Брэд и, наклонившись, кончиками пальцев поднял оллком покойницы.

– Дай-ка мне список последних вызовов, – распорядился я.

– Со вчерашнего вечера всего один, – сообщил насовский борец с террористами таким растерянным голосом, что я почувствовал себя точно так же, как сегодня по дороге на работу, когда на меня накатывали волны ужаса от одной только мысли о предстоящих мне делах.

Личный канал связи, на который полтора часа назад покойная сделала исходящий вызов, был обозначен как «Джон». Номер мне даже не требовалось проверять – я помнил его наизусть. Именно этот Джон пригласил меня и Брэда на свою свадьбу.

Мы переглянулись, и в этот момент засигналил мой оллком. На него пришло три сообщения подряд.

«Лейтенант Карл Рендэлл, отдел по расследованию убийств, управление полиции Вашингтона. Прибыл на место преступления».

«Лейтенант Джесс Бриз, отдел по поиску пропавших без вести, управление полиции Вашингтона. Прибыл для получения указаний по поводу перевода».

«Лейтенант Тони Деннисон, отдел по расследованию убийств, управление полиции Лос-Анджелеса. Прибыл для получения указаний в связи с трансфером».

«Поднимайтесь наверх», – отстучал я всем троим, посмотрел на Брэда и после секундного колебания оформил распоряжение о назначении Рендэлла начальником отдела по расследованию убийств. Как бы ни пыталось копать под него или под меня ФБР, но сейчас во всём управлении Карл был единственным человеком, на которого я мог положиться.

– Привет, шеф, – поздоровался он, появившись в холле и глядя сверху вниз на меня. Высокий голубоглазый блондин с острыми чертами лица. Левая щека словно испачкана грязью – пару месяцев назад Рендэлла готовили к внедрению в банду «Чёрных горилл», изменив ему внешность, и, как видно, остатки красящего пигмента ещё не полностью вывелись из его кожи.

Следом за ним шли двое. Один – полный пожилой мужчина с лысиной до затылка и плохо выбритым морщинистым лицом, второй – немного помоложе, но совсем седой и худой, как скелет. Кровавые прожилки на носу выдавала в нём большого любителя выпить. Что ж, к пенсионному возрасту основная масса полицейских делится на четыре категории: те, кто уходит в отставку богатыми людьми благодаря услугам, которые оказывали в нарушение присяги; те, кто за аналогичные деяния отбывает срок в тюрьме; те, кто не захотел или не смог пойти тем же путём и в конечном итоге превратился в обычных алкоголиков и, наконец, те, кто вышел из игры, сдав значок или отправившись на кладбище. Впрочем, примерно тоже самое можно сказать и про большинство обычных людей.