Праздник Жизни и Смерти

Горе Сказочник

Праздник Жизни и Смерти

Глава 1

ТОМ 1. Пепел времён Глава 1. Беги 18+ Жестокость, насилие

«У каждой встречи своё время – опоздания исключены» – Эльчин Сафарли

Первые лучи солнца, неуверенные и бледные, растворялись в потоках горной реки Лемира1. Она извивалась меж утёсов гигантской змеёй, таинственно исчезающей в густых деревьях. Свет пробивался сквозь туман клочьями, оставляя крохи тепла и надежду тем, кто ещё верил – им суждено вернуться сегодня домой.

1 Лемира/Лемирна (от древнего ле – «вода» и мира – «покой, жизнь») – Главная река государства Уюн, прозванная в честь Богини Дарующей Жизнь.

По узкой тропе, петлявшей меж тенистых деревьев, мчалась девушка на вид лет двадцати. Её шаги были резкими и сбивчивыми – мир сопротивлялся, отказывался пускать её дальше. Влажные тёмные пряди путались в порывах ветра и мороси. Одежда прилипала к телу, промокнув до последней нити. Она выглядела как дух, вынырнувший из глубин леса, и лишь в призрачно-серых глазах плескалась живая, острая, почти мучительная тревога.

Светало. Мгла расступалась, но чувства сгущались сильнее.

Позади уже слышался гневный вой:

– Далеко не сбежишь, дрянь! Беги, тогда твой старик – не жилец!

Голос – сиплый, рвущийся на крик, хлестнул, как плеть.

Кажется, я слышала крики из амбара. Опять чего-то не досчитались. Конечно. Значит, снова я… Там, где по утрам вымаливаю подработку, слишком легко стать крайней.

Мысль оборвалась.

Стоило услышать про «старика» и Мейсса остолбенела. Силы ушли, оставляя лишь шум в голове. Она судорожно оглянулась: тени, капли, дыхание деревьев, шум погони совсем близко.

Дома её ждал едва живой, сломленный недугом отец – единственный родной человек. Всё, что удерживало от того, чтобы раствориться во тьме, исчезнуть, стать эхом этого леса.

С раннего детства она бегала быстро. Не по прихоти, а по необходимости. Это был её способ обходить насилие, гнев, ложь. Спасение. Но сейчас она чувствовала: не поможет.

Измотанное тело дрожало от холода и истощения. Всё внутри работало на последних остатках воли.

– Аааай… Ах…

Режущая боль охватила колени, когда девушка, споткнувшись, повалилась вперёд и с хлюпающим звуком ударилась о скользкие камни. Грязь забила ногти, а хлёсткий жар разошёлся по телу, будто сама земля злилась на её присутствие.

Где-то совсем рядом снова разразилась брань. Так близко, что по спине пробежал холод:

– Мейсса! Стой! Думаешь, быстро бегаешь? Мы тебя из-под земли достанем!

Гортанный, срывающийся в утробный рёв. Не человек – зверь. Ужас пробил тело сотнями игл, в ушах зазвенело от грохота собственного сердца. Всё расплывалось перед глазами. Жжение ощущалось, как раскалённые капли на коже.

Как же всё это раздражало.

Всё внутри сжалось в кулак. Клокочущая злость подступила так резко, что на секунду стало трудно дышать.

Давай, Мей… Поднимайся. Беги… – собственный шёпот стал её якорем. Последним, что оставалось, когда тело отказывалось ей подчиняться.

Поднявшись, она сделала всего пару шагов, двигаясь тенью. Лодыжка предательски подогнулась. Снова. На этот раз – с хрустом.

Конец, – мелькнуло в мыслях, но она лишь стиснула зубы.

Лезть на дерево? То ещё представление. Она точно расшиблась бы насмерть при первом же рывке. Да и с чего бы миру спасать таких, как она?

Решив укрыться в кустах, Мейсса двинулась к обочине, волоча ногу. Каждый шаг – пытка, но остановиться значило сдаться. Она оперлась об ствол, начала осторожно погружаться в лохматые заросли. Листья ударили в лицо – и прямо за спиной прозвучал голос:

– А теперь… тебе конец.

Голос был негромким, но в нём не было ни капли человечности – голый, почти скучающий садизм.

В следующий миг Эггман, один из троицы, схватил её за шкирку и с лёгкой, привычной жестокостью впечатал лицом в ствол. Кора рванула кожу на лбу и щеке, грязь смешалась с кровью. И Мейсса знала: это ещё не самый сильный его удар.

Он резко отпустил, и девушка рухнула на колени дважды. Боль была почти невыносимой, унизительной. Тело затрясло, как в лихорадке. Лодыжка вспыхнула, словно её окунули в кипяток. Мир плыл – запах собственной крови кружил голову.

– Вы… настоящие… уроды. Вы все сдохнете… – прохрипела она в землю, захлёбываясь собственным голосом.