Нет ничего прекраснее воздуха свободы

Алексей Светлаков

Нет ничего прекраснее воздуха свободы

Глава 1. Таинственное исчезновение

Резкий порыв ветра нарушил привычную тишину, царившую среди неподвижных листьев. С нарастающим шелестом вихрь крепчал, поднимая ввысь сонные, обезумевшие листочки вместе с придорожной пылью. Они кружились в стремительном ритме вальса, удерживаемые цепкими руками налетевшего кавалера. Но после недолгих головокружительных туров всё стихло так же внезапно, как и началось. Кавалер исчез… И разочарованные листочки медленно и уныло опускались на ухабистую дорогу, укрываясь тонким одеялом оседающей пыли.

На краю дороги, у торчащего подгнившего столба, лежала серая табличка. Сквозь тусклую вуаль пыли на её поверхности проступали тёмные буквы: Ларгиндия.

Так назывался огромный муравейник, располагавшийся на восточной стороне муравьиного континента. Весь континент был покрыт подобными городами-государствами, каждое из которых было независимым королевством или империей. Это были не жилища насекомых, а настоящие поселения с домами и дорогами, библиотеками и больницами, лавками и трактирами. Здесь жили муравьины – существа, очень похожие на людей, но с одной важной особенностью: на их головах росли усики. У муравушек – маленькие и изящные, у муравьинов – побольше, а у самых старых и мудрых они ветвились, подобно оленьим рогам.

Империя Ларгиндия состояла из больших и малых поселений, окружавших императорский дворец. Он величественно возвышался на берегу живописного озера, простиравшегося до подножия Карагонских гор. Каменные исполины упирались в самые облака, за которыми лежала бескрайняя бирюзовая гладь моря. Империя была названа в честь своего правителя – Ларгина Быстроногова, который горячо любил свои владения и, как подобает истинному императору, неустанно заботился об их процветании. В небытие ушли кровопролитные конфликты и войны, когда орды бесстрашных муравьинов-солдат осаждали соседние муравейники.

Теперь на смену междоусобицам пришло мирное сосуществование. Муравейники оживали и богатели. Однако не всё было гладко в новой жизни – тоска по былой славе и баталиям всё ещё тлела в сердцах некоторых муравьинов.

Именно поэтому, когда Ларгину донесли, что в далёкой Цвилиндарии живёт необыкновенно красивая принцесса Наталина, затмевающая всех его многочисленных наложниц, его сердце учащенно забилось. Коллекция иноземных красавиц была его слабостью, и мысль заполучить такую жемчужину не давала ему покоя.

Наталина обожала приходить к озеру ранним утром, чтобы встретить рассвет. Её завораживала золотистая дорожка, мерцающая на воде, – будто волшебный мост, протянутый от самого солнца прямо к её ногам. Иногда ей казалось, что стоит ступить на него – и она попадёт в сказочную страну, где встретит прекрасного принца на белом коне.

В тот день она неспешно кружила по песчаному берегу, словно вальсировала на королевском балу. Она плавно взмахивала руками, а её ноги рисовали замысловатый, фантастический орнамент на песке. Звонкий смех принцессы отражался эхом от зеленеющей опушки леса, пробуждая природу, и в ответ ей звучал щебет лесных птиц. Сердце Наталины было полно музыки и поэзии. Она ощущала себя невесомой, будто превратилась в бабочку, и ей казалось, что вот-вот она взлетит. От этой мысли у неё закружилась голова, ноги подкосились, и в следующий миг она уже лежала на песке.

Но что-то тяжёлое и шершавое сдавило её. Стало темно и тесно, будто она оказалась в узком мешке. Она попыталась пошевелиться, но не смогла. От испуга Наталина закричала, однако из её уст вырвался лишь слабый, бессильный стон…

Перед дворцом царило утреннее оживление. Придворные слуги суетились вокруг накрытых столов, а королевская семья неспешно прогуливалась по лужайке. Взрослые муравьины обсуждали политику и биржевые сводки, молодые муравушки перешёптывались и смеялись, а резвящиеся муравьята носились вокруг старого толстого муравьина, который, развалившись в плетёном кресле, громко храпел.

Вскоре всё семейство собралось за столом, ожидая, когда юная Наталина, как обычно, произнесёт утреннюю молитву. Но на этот раз её не было. «Наверное, задержалась во дворце», – предположили родные и поручили молитву её брату.

Завтрак прошёл спокойно, но когда трапеза закончилась, а принцесса так и не появилась, король нахмурился. Он вызвал начальника охраны и приказал немедленно выяснить, где его дочь.

Уже через полчаса взволнованный офицер докладывал монарху: Наталину нигде не могли найти.

В тот же день слуги и стража прочесали все окрестности дворца. Плавцы-муравьины обследовали озеро, а отряды следопытов отправились в глубь леса. Но всё было тщетно. Единственным напоминанием о принцессе остались лишь таинственные узоры на песке.

Король и королева не находили себе места от тревоги, но продолжали надеяться и не прекращали поисков.

Прошли дни, затем месяцы… но о Наталине не было ни слуху ни духу.

Глава 2. Слезы и надежда

Разноцветные солнечные зайчики весело прыгали по потолку, отражаясь от сверкающих струй бурлящего фонтана за окном. Наталина неподвижно лежала на спине. Ещё не до конца пробудившись ото сна, она лениво наблюдала за этой игрой света.

Но постепенно сознание прояснялось и память возвращала обрывки недавних событий. С каждым мгновением она осознавала, что с ней произошло нечто ужасное, а в груди разгоралась невыносимая боль. Не в силах более сдерживаться, она заплакала, прикрыв лицо ладонями.

Вдруг она почувствовала чьё-то нежное прикосновение. На мгновение ей показалось, что это рука матери, ничего страшного не случилось, а всё увиденное – лишь дурной сон. Наталина обхватила ладонь и прижала к своему лицу, ощутив исходящее от неё тепло. —Не плачь.

Незнакомый голос заставил Наталину вздрогнуть. Она резко отдернула руку и отвернулась, словно пытаясь спрятаться от этого голоса.

Сквозь пелену слёз её глаза разглядели небольшой столик у края кровати. Он переливался изумрудным блеском, а по всей его поверхности были искусно инкрустированы золотые змейки. На столе стояло большое блюдо с экзотическими яствами, а позади этого аппетитного нагромождения возвышался стеклянный графин с водой. Он-то и привлёк её внимание больше всего, ведь пить хотелось нестерпимо.

Наталина приподнялась и оглянулась. На краю кровати сидела молодая муравушка, которая ласково смотрела на неё. Принцесса молча принялась рассматривать незнакомку. Большие чёрные глаза смотрели на Наталину с добротой. Тёмные волнистые волосы рассыпались по плечам. Незнакомка была одета в золотистое платье, украшенное красными и зелёными узорами. —Не бойся, я тебя не обижу, – снова заговорила она тем же ласковым голосом. – Меня зовут Иния.

Иния в недавнем прошлом была одной из красавиц-муравушек из коллекции императора. Однако судьба оказалась к ней благосклонна. Проявив незаурядные способности, она заслужила уважение Ларгина и перешла в разряд придворных дам. У этой касты были свои привилегии, в отличие от простых муравушек, – например, возможность выходить за пределы дворца. После появления Наталины во дворце именно Иния стала её наставницей. Уже не в первый раз она выполняла эту роль для новых пленниц.

С первых минут знакомства Наталина ощутила в наставнице родственную душу, и это дало ей слабую надежду, что у неё всё же есть шанс вырваться на свободу. Иния жила во дворце так долго, что смутно помнила свою родину – муравьины Ларгина забрали её ещё маленькой. Она даже не могла вспомнить, из какого она муравейника.

Иния была прекрасна, и её красотой не мог не восхищаться сын Ларгина, Оскар. При любой возможности он пытался с ней заговорить. Но Ларгин, видя привязанность сына, всячески мешал их общению. У Быстроногого были на Инию свои планы, а для наследника он уже подыскал пару – Наталину. Однако и Иния питала глубокие чувства к Оскару, но тщательно их скрывала, замечая раздражение императора при их случайных встречах.

Шла уже вторая неделя заточения Наталины. Каждый раз, оставаясь в одиночестве, она чувствовала, как к горлу подступает тоска. Мысли о доме, о родителях и близких не давали ей покоя. Как-то раз Наталина попросила Инию передать императору, что ей бы хотелось известить своих родителей, что у неё всё хорошо.

Глава 3. Флорина

Пташка была в клетке. Император с нетерпением ждал встречи с новой муравушкой, и во дворце только и говорили о ней, любопытство разгоралось с каждым днем. Вскоре должен был состояться грандиозный праздник в честь дня рождения Ларгина, и виновник торжества жаждал поразить и восхитить своих гостей.

На торжество съехались семьи королей и императоров соседних муравейников. Их ждало грандиозное зрелище, ведь Ларгин собирался показать свою знаменитую коллекцию красавиц-муравушек со всего муравьиного континента.

Ларгин Быстроногий – и неудивительно, что его так называли – в свои восемьдесят лет выглядел моложаво. Его энергии позавидовал бы любой юнец. Он постоянно находился в движении, а новые идеи не давали ему покоя. Это был самодостаточный, прагматичный и жизнерадостный старик. Его дворец ломился от богатства и изящества: редкие картины, восхитительная коллекция бабочек, огромная библиотека, большие конные заводы… Проще было сказать, чего у него не было. Но самым дорогим сокровищем оставалась коллекция красавиц-муравушек. Их было так много, что до гарема царя Соломона не хватало всего нескольких десятков милых созданий.

Приглашенные гости считали за честь побывать на празднике у императора Ларгина. Впечатления от увиденного должны были будоражить умы еще очень долго.

Как только все собрались в тронном зале, торжество началось. Праздник открыла отдаленная мелодия флейты. Ее нежное соло постепенно переросло в многоголосое пение, заполнившее пространство и создавшее атмосферу изысканного предвкушения. Мелодия была столь проникновенной, что гости невольно искали глазами источник этого благодатного состояния. Музыка лилась отовсюду, наполняя зал поэзией и вдохновением. Даже холодные своды дворца, казалось, отогрелись от вековой спячки, явив миру яркие краски своего восхитительного убранства.

Словно бабочка, распахивающая могучие крылья, с плавной величавостью раздвинулись массивные золоченые двери зала. Через них неспешной вереницей вплыли живые ручейки юных муравушек, облаченных в изысканные наряды. Каждая блистала своей неповторимой красотой, вызывая восторженные вздохи и взгляды. За спинами красавиц плавно колыхались разноцветные полупрозрачные крылья. Муравушки были так грациозны, так напоминали настоящих бабочек, что не оставалось сомнений – они парят над мраморным полом. Это было фантастическое зрелище.

Наталина тоже находилась в зале, неподалеку от императора. В отличие от своих подруг по несчастью, у нее не было крыльев за спиной, но ее наряд ни в чем не уступал другим. И все же именно ее красота, без сомнения, тронула всех. Она была прекрасна. Наталину представили как племянницу императора по имени Флорина. Так для нее началась новая жизнь. Быстроногий намеревался выдать ее замуж за своего сына, наследного принца Оскара.

После показа муравушек в костюмах бабочек гости прошли в банкетный зал, где их ждали роскошные угощения.

Пиршество сменилось фейерверком, озарившим ночное небо во дворе, а затем оживленным дворцовым балом.

Торжество длилось до глубокой ночи, после чего уставшие гости в сопровождении слуг разбрелись по заранее приготовленным для них покоям.

Наталину, теперь уже Флорину, в качестве будущей невесты стали готовить к свадьбе. А чтобы сделать ее сговорчивее, ей разрешат отправить письмо домой.

Глава 4. Крылатый вестник

Вокруг царила роскошь. Особенно дневное великолепие дворца восхищало своей неповторимостью. Бело-голубые мраморные стены светились бирюзовыми отблесками и золотыми переливами под ярким солнцем. Ослепительное сияние, сходившее с замысловато изогнутой золотистой кровли, бережно наполняло фантастическим светом дворцовые покои, заставляя переживать в эти минуты райское наслаждение. Отраженные блики от бурлящих струй фонтана игриво разлетались по всей площади, превращаясь в светящуюся карусель из прыгающих зайчиков, бодро скачущих по стенам и окнам дворцового фасада. За этой игрой света можно было наблюдать бесконечно.

Прошло уже около двух месяцев с тех пор, как Наталина сменила место жительства не по своей воле. Слёзы больше не текли по её щекам: она постепенно привыкла и смирилась со своим положением. Принцесса оставила попытки вырваться на свободу. Птичка в золотой клетке – так теперь можно было назвать её жизнь.

Она свыклась с новым именем, с окружающими муравушками и даже научилась покорно выполнять указания наставницы. Тоска и бунтарские порывы остались в прошлом – ей пришлось учиться жить по-новому.

– Флорина, привет! – весело произнесла Иния, входя в покои принцессы. – Посмотри, я принесла тебе почтового голубя, как и обещал наш император.

Наталина медленно оторвала лицо от влажной от слёз подушки и подняла голову. Ещё не освободившись от тоскливых мыслей, она с трудом разглядела наставницу, стоящую перед ней с позолоченной клеткой в руках.

– Что ты, моя милая, опять мучают грустные воспоминания? Вставай же, смотри, что я для тебя принесла. Теперь ты сможешь отправить весточку своей семье, – улыбнулась Иния. – Но прежде тебе нужно приручить голубя, чтобы он запомнил обратный путь, – предупредила наставница.

Мысль о том, что родители наконец узнают, где она, сжала сердце Наталины. И где-то в глубине души повеяло воздухом свободы.

Иния неотлучно сопровождала Наталину с тех пор, как муравушка появилась во дворце. Несмотря на то что принцесса быстро освоилась – познакомилась со всеми обитателями, усвоила распорядок дня и местные правила, вжилась в отведённую роль, – тоска по дому не отпускала её.

Голубь стал для Наталины самым дорогим существом в этом чужом месте. Она часто выпускала его полетать, подолгу наблюдая из окна за его свободным парением. А потом он возвращался, важно вышагивая по подоконнику и гулко воркуя, будто хвастаясь своими воздушными приключениями. В такие моменты Наталина звонко смеялась – так искренне и по-детски, что даже муравушки, копошившиеся под окном, казалось, начинали улыбаться. Теперь её надежда на свободу зависела от этого пернатого посланника. Она проводила с ним каждую свободную минуту, кормила с руки, тихо разговаривала, будто он мог понять её слова.

И наконец настал день, когда ей разрешили написать письмо и отправить его с крылатым вестником.

«Вряд ли это сработает, – размышляла Наталина, завязывая записку на лапке птицы. – Голубь не умеет читать адреса… Но попытаться стоит».

Письмо было коротким, но отчаянным:

«Меня зовут Наталина. Меня похитили и хотят насильно выдать за принца Ларгиндии. Передайте королю Цвилиндарии: его дочь жива. Тот, кто доставит это послание, получит щедрую награду. Спасите меня – от вас зависит моя судьба».

Последний поцелуй в перья – и она выпустила голубя в небо, следя, как его силуэт растворяется в дымке рассвета.

Сердце Наталины бешено колотилось, будто вот-вот вырвется из груди и устремится вслед за улетающим вестником. Этот миг стал для неё самым счастливым и волнительным с тех пор, как она оказалась во дворце императора Ларгина. Впервые за долгое время у неё появилась реальная надежда – шанс вырваться из заточения, вернуться домой, к родителям, в привычный мир.

Летучий голландец плавно скользил в воздушном потоке, изредка оглядываясь на оставленный позади дворец. Он ещё видел принцессу, стоящую у окна. Ему так хотелось вернуться, походить по подоконнику, получить порцию вкусных семян, дать себя погладить по головке… Но работа есть работа. Почтовый голубь выполнял своё предназначение – доставку письма. Конечно, место адресата для него было неизвестно, но принцесса искренне надеялась, что любовь, вложенная в это пернатое существо, подскажет дорогу.

Тёплый воздушный поток ласково гладил голубиные перья, словно невидимая рука проводила по мягкому серому оперенью. Птица наслаждалась полётом, то спокойно паря, то заходя на стремительный вираж, то пикируя вниз. Не зря голубятники могли часами наблюдать за воздушными играми своих питомцев.

С высоты открывалась безбрежная картина: яркие, контрастные края пейзажа, массивы лесов и полей заставляли любоваться этим чудом.

Бедную обессиленную птицу крутило и швыряло из стороны в сторону, словно щепку. Ураган усиливался: мощные раскаты грома и яркие вспышки молний сотрясали воздух. Голубь уже не мог сопротивляться – он лишь беспомощно кувыркался в вихре, то взмывая вверх, то стремительно падая вниз.

Глава 5. Послание из бури

В непроглядной, холодеющей тьме бушевала буря. Вспышки ослепительных молний на миг озаряли расплывчатые силуэты вековых сосен, стоящих под потоками бесконечного ливня. Под вой разъярённого ветра эхом расходились оглушительные раскаты грома, сливаясь с пронзительным треском ломающихся ветвей. Природа сходила с ума, и казалось, в этой обезумевшей стихии нет спасения.

В водовороте сорванных листьев и хвои отчаянно бился мокрый, слипшийся комочек перьев, лишь отдалённо напоминавший птицу. Летучий посланник был жив. С неимоверным усилием он продолжал путь, борясь с разбушевавшейся стихией. Увы, силы были на исходе, и конец казался неминуемым.

Но… о чудо! Сквозь пелену дождя и тьмы, птица заметила маленький, тусклый огонёк. Это была искра надежды, луч спасения. Он придал голубю новые силы. Собрав последние остатки воли, встрепенувшийся посланник устремился к свету, преодолевая яростный натиск бури.

На горе стоял дом – именно туда, к одинокому огоньку в окне, и направился измученный пернатый курьер. Недолго бившись о стекло, створка распахнулась. Непрошеного гостя, подхваченного порывом ветра, кувырком швырнуло в дальний угол комнаты, где он и замер без движения. Через минуту окно захлопнул подоспевший муравьин.

Стало тихо. Лишь вспышки молний отражались на мокром стекле. Хозяин огляделся и заметил в темноте бесформенную кучку перьев. Осторожно подняв птицу, он уложил её на стол и принялся обтирать промокшие крылья сухим полотенцем. —Бедная ты моя… Чуть не погибла. Как же тебя угораздило лететь в такую погоду?

Голубь в знак благодарности склонил головку на ладонь спасителя. Вытирая лапки птицы, муравьин заметил крохотный свёрток, привязанный к её ноге. Аккуратно развязав послание, он развернул промокшую записку.

Большую часть текста разобрать было невозможно – чернила расплылись, но кое-что всё же угадывалось:

«…лина… похищена… прин… аргиндии… передай… Цвил… Пом… луйста…»

-–

Громкий стук топоров и визг пил разносился по лесной делянке. С грохотом падали подкошенные вековые деревья, а вокруг них суетились муравьины, ловко отсекая ветки от могучих стволов. Мощные лошади-тяжеловозы выволакивали на равнину очищенные брёвна, а подбежавшие работяги закатывали их в штабеля.

Солнце клонилось к закату, и над массивом торчащих пней разнёсся металлический звон – сигнал об окончании рабочего дня. Была пятница, и муравьины собирались домой. Впереди – выходные: встреча с семьёй, прогулки, муравьиная ярмарка.

Жители Благосбурга всегда устраивали себе праздник в эти дни: концерты, спортивные состязания, лотереи, конкурсы, катания на лошадях и многое другое. На веселье собирались и стар и млад. Торговые ряды ломились от изобилия товаров – здесь можно было купить всё что угодно.

Муравьин по имени Джек поднялся по крутому склону холма и пройдя через террасу, вошёл в просторную прихожую. Он был дома. Его встретила небольшая лохматая псина, весело подпрыгивающая на задних лапах. —Пицца! Пицца! Ах ты, мой милый пушистик, как я по тебе соскучился! – Джек потрепал собачку за ухом. – Папа принёс твоё любимое лакомство.

Он протянул собаке коробку с пиццей – с беконом, её любимую. Пицца тут же забыла о хозяине и с визгом принялась за еду.

Из столовой вышел пожилой муравьин. —Джек, ты её слишком балуешь, – покачал головой старик. – Каждую пятницу она сходит с ума в ожидании этого угощения. —Привет, пап. Как дела? – спросил Джек, снимая рабочую куртку. —Всё в порядке. А у тебя как, сынок? – старик вздохнул. – Опять будешь смотреть на её фотографию? Может, хватит убиваться? Прошёл уже год, как Мирабелла ушла… Её не вернёшь. Надо жить дальше, ты ещё молод. Встретишь новое счастье. —Знаю, пап… Но не сейчас. Мне ещё нужно время, – Джек потёр переносицу. – Тяжело её забыть… Прости.

И, не дожидаясь ответа, он поднялся по крутой лестнице на второй этаж.

Полчаса спустя Джек спустился в столовую. За столом сидел его отец, сосредоточенно склонившийся над чем-то. Со спины не было видно, чем именно он занят. Напротив, на диване, лежала Пицца и тихо наблюдала за стариком.

Собака первая заметила Джека и тут же бросилась ему под ноги, подпрыгивая, чтобы лизнуть хозяину руки. – Пицца, Пицца, моя хорошая! – рассмеялся Джек, подхватывая её на руки. – Как же я рад тебя видеть!

Он крепко обнял собаку, слегка помяв мягкий меховой комочек, затем подошёл к столу, заинтересовавшись занятием отца. На столе лежал голубь, и старик что-то аккуратно делал с его крылом. – Пап, мы что, на ужин голубятину будем? – спросил Джек, усаживаясь напротив и устраивая Пиццу у себя на коленях. —Нет, сынок, – ответил отец, не отрываясь от работы. – Это почтовый голубь. Вчера он по ошибке залетел к нам в дом. Крыло ранено – похоже, в него стреляли. Дробь прошла навылет. Кто-то явно хотел его подстрелить, но не для супа…

Он замолчал, сосредоточившись на перевязке. – А в чём тогда проблема? – нахмурился Джек, продолжая гладить Пиццу по холке. —Проблема в том, что он нёс письмо, – отец отложил пинцет и вздохнул. – И судя по отрывку, который удалось разобрать, информация там… важная.

Он подошёл к серванту, достал небольшую коробку и извлёк из неё испачканный чернилами клочок бумаги. – Вот, посмотри сам.

Джек забыл про ужин. Его внимание теперь целиком принадлежало посланию. Пожелав отцу спокойной ночи, он поднялся в спальню и до глубокой ночи сидел над загадочным текстом, пытаясь его расшифровать.

В конце концов, сражённый усталостью, он так и уснул за столом, положив голову на руки, в которых всё ещё сжимался клочок бумаги с обрывочными словами о чьём-то похищении.

Глава 6. Золотая клетка

Ларгин был вдовцом. Его супруга скоропостижно скончалась при родах, оставив на его руках маленький крикливый комочек. Заботу о ребёнке со временем взяла на себя Изабелла, его фаворитка.

Окружённый прекрасными муравушками, Быстроногий, однако, не желал связывать жизнь ни с одной из них. То ли потому, что до сих пор хранил в сердце любовь к покойной жене, то ли потому, что не хотел обременять себя новыми узами. Но, заметив Инию, поразительно похожую на его безвременно ушедшую супругу, он с