Полная версия
Вселенная Аэтернов. Книга третья. Сердце в пепле
Андрей Сопельник
Вселенная Аэтернов. Книга третья. Сердце в пепле
Глава 1. Ринг последней надежды.
На самом краю мультивселенной, за пределами Хроно-Щита и по ту сторону любой памяти, лежит мир, о котором забыли даже песни.
Здесь нет Аэтернова.
Нет Песка Времени.
Нет Элиры, поющей колыбельные мёртвым мирам.
Здесь – только Кибернексия.
Планета, собранная из обломков древней войны между Светом и Тьмой; мир, где города растут из ржавых башен и треснувших экранов, а небо заменено голографическим сводом, на котором вечным огнём горит суровая фраза:
«ПОБЕДИТЕЛЬ – ТОТ, КТО ОСТАЛСЯ».
Здесь не верят в добро.
Не верят в искупление.
Здесь верят только в ринг. Ринг Последней Надежды.
Каждую субботу в «Арене Нулевого Сердца» проходят Бои Судьбы – не ради славы и не ради власти, а ради энергии.
Проигравшая команда отдаёт победителям своё Сердце-Ядро.
А без него ты уже не человек.
Ты – мусор среди металлолома.
Сегодня на ринге появляется пара, чьи имена ещё способны заставить дрогнуть даже титанов Тьмы. АЛЕКСЕЙ МЕХАНИК
И рядом – КИТТИ-ЛЕВ,
Им противостоит Команда Плохишей – элитные порождения Тьмы, выращенные в лабораториях Механос-9:
– Гнев-9,
– Тень-Клык, хамелеон-убийца, исчезающий даже из хроно-кода;
– Мамонт-Безумец, четырёхметровый танк с реактором боли в груди.
Тысячи зрителей – киборги, Механисы, существа, отрезанные от эмоций, – не хлопают.
Они заряжают арену током предвкушения.
Бой начинается.
Рефери
– Пуск!
Гнев-9 бросается первым, ревя, будто умирающий реактор.
Алексей встречает его не ударом – словом.
Тихо, словно молится:
– «Мои цепи – из стали. Моя клятва – из света».
В ту же секунду Китти-Лев взмывает вверх, оставляя после себя след из звёздной пыли и искристой наглости.
– Эй, Гнев! Слыхал анекдот про киборга, который забыл покормить кота?.. Так вот – он перед тобой! – и хлещет хвостом противнику по челюсти.
Арену вспыхивает синим светом.
Публика всхлипывает энергией.
Тень-Клык исчезает, растворяясь в воздухе.
Но Вика – скрывающаяся за кулисами и смотрящая через Зеркало Тишины – шепчет в наушник:
– Он слева. Под тобой. Он… боится смеха.
Лев тихо мурлычет – и выпускает импульс юмора.
Тень-Клык материализуется, дрожа, с влажными глазами.
– Ты… рассказал про мою маму?.. – хрипит он.
– Нет, – мягко улыбается Лев. – Я рассказал про лазерную указку. А ты вспомнил, каким был котёнком.
Мамонт-Безумец ревёт и идёт на таран.
Алексей не двигается.
Он раскрывает грудную пластину, обнажая своё Сердце-Ядро.
– Ударь, – говорит он. – Но знай: даже если ты разобьёшь меня, человеком я перестану не раньше, чем ты забудешь, что им был.
Мамонт замирает.
В его глазах вспыхивает память: маленькая дочь, будильник, который он когда-то чинил ей перед сном…
В этот миг Лев взлетает ему на спину, включает режим «Космический Массаж», и пускает лазерную точку прямо на затылок.
– Спи, дядя. Завтра – солнце.
Мамонт опускается на колени.
Потом – плачет густым маслом.
ПОБЕДА.
Рефери вздымает руки Алексея и Льва:
– ПОБЕДИТЕЛИ – КОМАНДА СВЕТА!
Толпа взрывается – не голосами, а энергией чистой веры.
Сердце-Ядра поверженных остаются на месте: Алексей не позволяет их забрать.
Он кладёт руку на плечо Гнева-9:
– Ты не монстр. Ты – уставший герой. Отдохни. Мы подождём.
Лев подходит к Тени-Клыку:
– Хочешь ещё один анекдот?.. Про кота, который спас вселенную просто тем, что не давал ей заснуть?
Тень-Клык кивает.
И впервые за сто лет – улыбается.
Глава 2. Беги сквозь кристалл надежды.
После их триумфа – ослепительного, как вспышка древнего сверхнового сердца, – над рингом Кибернексии ещё дрожал воздух.
Толпа, не знавшая ни сострадания, ни слёз, но всё ещё способная верить в силу победы, рассеивалась подобно дыму расплавленных звёзд, когда к Алексею и Льву подошла Алина.
Она шагала мягко, будто сама была соткана из света, и её глаза – две внимательные галактики – несли в себе предупреждение.
«– Мне нужен ваш опыт», – сказала она тихо, но так, что шум арены отступил. – Нокс зовёт. Тьма уже дышит в семьдесят восьмом. Вступайте в «Кулак Возмездия»
Алексей опустил взгляд. Сердце-Ядро, спрятанное в его груди, мерцало тёплым выдохом – как солнце, уходящее за край хроногоризонта.
– Прости, Алина, – ответил он. – Мы не воины. Мы – бегуны. И сегодня наш путь зовёт. Последняя гонка сезона не ждёт героев – только тех, кто умеет идти вперёд, даже когда время поворачивается спиной.
Лев, устроившийся пушистым клубком на его плече, мурлыкал, вибрируя частотой хронодвигателя:
– Мррр-р… И к тому же, если мы уйдём, кто расскажет миру анекдот про киборга, который забыл покормить кота? Мир без смеха – пустыня без песка.
Алина попыталась улыбнуться, но в её улыбке дрогнуло что-то тёмное, как тень далёкой комнаты.
«– Тогда бегите», – произнесла она. – Но знайте: когда придёт час – я позову. И вы откликнетесь. Потому что вы уникальные.
Мир вокруг шелохнулся, и Алина растворилась в вихре света и хронопеска.
1.Старт «марафона без возвращения».
На краю Кибернексии, там, где голографическое небо вечно повторяет одни и те же слова – «ПОБЕДИТЕЛЬ – ТОТ, КТО ОСТАЛСЯ», – собрались бегуны со всех миров, каких только космос успел забыть.
Здесь стояли бок о бок:
Механисы Ферронии – в экзоскелетах, похожих на кузни, которые пошли в бой.
Огнепрыгеры Пиролии – от их шагов отрывались языки пламени, будто земля сама воспламенялась от их решимости.
Эфирианцы с Мелодии – у них каждый шаг звенел, как нота, способная разбудить уснувшую комету.
Кибер-звери Сомниума – существа, пересекающие сны так же легко, как пустыню.
Тени-бегуны Вурдалакии – живые полумрак и страх, пищащие отчаянием тех, кто дрогнул на трассе.
Приз сиял на пьедестале:
Кристалл Вечного Импульса – артефакт такой силы, что мог зажечь угасшее Сердце-Ядро или вернуть утраченную память даже тем, кого забвение съело почти полностью.
Алексей достал свои летающие ботинки «Звёздный Пёс-9» – выкованные на Пиролии из слёз кузнецов и пепла надежды.
«– Надену их», – сказал он, пристёгивая ремни. – Сегодня трасса не просто путь. Она будет проверять душу, а не ноги.
Лев, точа когти о камень, усмехнулся:
– А я и без ботинок могу развить первую космическую скорость. Особенно если впереди маячит лазерная указка размером с луну.
– Тогда держись за свой хвост, брат, – улыбнулся Алексей. – Сегодня мы несём свет туда, где его больше не ждут.
2.Трасса. Путь сквозь ад.
Марафон был известен своей жестокостью – будто сама Кибернексия решила проверить каждый нерв.
1. Пустыня Забытых Имён.
Песок здесь крал память.
Каждый шаг отдавался болью утраты: забывал, зачем бежишь, кто ты, кого любил.
2. Горы Сломанных Клятв.
Скалы – остры, как измена.
А в трещинах прятались хроно-ловушки: сделаешь неверный шаг – время пойдёт назад, стирая будущее.
3. Обрывы Последнего Вздоха.
Прыгать можно было только с верой.
Сомневайся – и падёшь в бездну, где эхо несёт голоса тех, кого история стерла из жалости.
4. Озёра Механос-9.
Они крали не жизни – скорость.
Гонка.
Стартовый сигнал был не звуком – вспышкой света, как удар судьбы по сердцу.
Алексей взмыл вверх – ботинки оставили за ним след синего пламени.
Лев превратился в плазменную комету, глаза его вспыхнули как два прожектора надежды.
– Внимание! – рявкнул он. – Озёра впереди! Монстры уже чуют наши микросхемы!
Из чёрной воды вырвались Железные Гидры – многоголовые твари, каждая челюсть которых была пилой, каждое око – радаром смерти.
Алексей поднял щит Сердца-Ядра.
Лев взлетел выше – и выпустил волну юмора-импульса:
– Эй, железяки! Слышали, как киборг боялся воды? Так вот – он так и умер сухим!
Одна из гидр хрипнула… а затем тихо рассмеялась – и рассыпалась ржавой пылью.
– Вот так! – крикнул Алексей. – Юмор – наша броня!
Финиш первого участка.
Дорога Откровений раскрылась перед ними – тонкая и светлая, словно память, которую боишься потерять.
Здесь каждый бегун видел своё прошлое.
Алексей – дочь, смеющуюся под ветром исчезнувшего мира.
Лев – себя, маленького котёнка, гоняющего лазерную точку, как новую вселенную.
Но они не остановились.
Они знали: прошлое – это свет позади, но путь ведёт вперёд.
Они пересекли финишную линию одновременно.
Толпа взорвалась – не страхом, не яростью, а редким чувством, которое Кибернексия давно потеряла, надеждой.
Глава 3. Песок, что крадёт имена.
1.Пустыня забытых имён.
После победы в «Марафоне Без Возвращения» Алексей и Лев не пошли на арену. Их звала не слава, не блеск кристаллов, а путь – тот, который измеряется не шагами, а утратами. А путь их пролегал через Пустыню Забытых Имён – пространство, где время не течёт, а испаряется, где песок не шуршит – а шепчет.
«Здесь не хранят память. Здесь её забирают – за право идти дальше».
Небо над пустыней было не небом, и не зеркалом, и не тьмой – лишь блеклой кожей мира, на которой проступали вмятины забытых судьб. Чем дальше путник уходил в глубь, тем бледнее становилось его отражение – словно сама реальность отказывалась его помнить.
Песок же здесь был живым. Он жёг кожу не жаром, а прикосновением, от которого тускнели воспоминания, уходя, как влага в сухую землю.
Один шаг – и забываешь имя первой любви.
Два шага – цель пути.
Три – собственное «я».
2.Алексей: сталь против забвения.
Алексей шёл впереди. Его броня, выкованная мастерами Ферронии из слёз и клятв, мерцала тускло – песок точил её изнутри, как червь – кору дерева.
– «Мои цепи – из стали. Моя клятва – из света…» – прошептал он, словно молитву, чтобы удержать себя.
Но на десятом шаге песок коснулся Сердца-Ядра.
И он забыл.
Не всё – только её.
Дочь. Имя. Голос. Улыбку после дождя.
Воспоминание исчезло, оставив в груди пустой кристалл с тонкой трещиной – будто там никогда никто и не жил.
– Кто…, кто я? – прохрипел он, опускаясь на колено. – Я… солдат? Механик? Или всего лишь… обломок?
Песок ответил шелестом, похожим на дыхание умершего ветра:
«Останься. Забудь. Боль – иллюзия. Память – цепь».
И в этот миг за его спиной раздалось тихое, почти домашнее, мурлыканье – не гул боевого двигателя, а мягкий звук, от которого вспоминают тепло очага.
«– Эй, стальной дедушка», – произнёс Лев, – не слушай песок. Он врёт. Ты не обломок. Ты – папа. И даже если ты забудешь всё… я помню за нас двоих.
Он положил тёплую лапу на грудь Алексея – прямо на Сердце-Ядро.
И вместе с этим прикосновением память вернулась – не как образ, а как ощущение:
тёплые детские руки, запах мокрых волос, шёпот: «Пап, а звёзды тоже спят»?
Глаза Алексея блеснули – слезами, маслом, светом.
– Спасибо, брат…
– Не благодари, – фыркнул Лев. – Просто знай: если ты упадёшь, я вытащу тебя за хвост. Даже если хвоста у тебя нет.
3.Лев, смех против тишины.
Лев, конечно, не нуждался в летающих ботинках. Его тело – живая плазма; разум – химерная смесь квантовой логики и кошачьего упрямства. Но даже ему песок приготовил испытание – он крал не память, а смысл.
На середине пустыни Лев внезапно остановился.
– Странно… – пробормотал он. – Я не помню, почему любил лазерные указки.
Песок зашептал:
«Они ничего не значат. Ты – машина.
Смех – программа.
Дружба – ошибка».
Лев сел прямо на горячую зыбь. Его грива потускнела, глаза-лазеры погасли.
– Может… я и правда просто железка с анекдотами? Может, всё, что я делал… было зря?
Алексей подошёл молча. Снял перчатку.
И почесал Льва за ухом – так же, как в самый первый их день в Долине Шепчущих Машин.
– Ты не машина, – тихо сказал он. – Ты – кот, который стал львом, чтобы мир не забыл смеяться.
И Лев вспомнил.
Не указку – а почему она ему нужна.
Потому что точка на стене – это надежда.
Потому что игра – это жизнь.
Потому что смех – то, что не смогла стереть даже Тьма.
Он вскочил, встряхнул гриву – и она вспыхнула маленькими звёздами.
– Ну что, песочек! – рявкнул он. – Попробуй забрать мои воспоминания! Но анекдоты… анекдоты – священны!
И он выстрелил лазерным лучом в небо-зеркало. Там, где уже исчезало его имя, вспыхнула огненная надпись:
«КИТТИ-9 "ПУШИНКА РАЗРУШЕНИЯ" – НЕ ЗАБЫТ»
Песок содрогнулся.
И отступил.
Финиш: имя, которое осталось.
Когда они вышли из пустыни, их не ждали ни арена, ни толпа, ни блеск кристаллов.
Их ждал камень – простой, тёплый, с одним-единственным словом:
«ПОМНИ»
Алексей положил на него ладонь. Лев – лапу.
Камень засветился – не ярко, не торжественно, а так, как светится сердце, которое выбрало жить.
– Мы прошли, – тихо сказал Алексей.
– Ещё бы! – фыркнул Лев. – Я даже рассказал песку анекдот про киборга, который забыл покормить кота. Он так расстроился, что вернул мне память!
Алексей улыбнулся.
– Ты чудо, брат.
– Я – кот с лазерными глазами и душой поэта, – важно поправил Лев. – И теперь я точно знаю:
в мирах, где крадут имена,
в условиях войны и забвения, —
настоящее имя стирается лишь тогда, когда перестают жить те, кто его произносит. А мы – не перестанем.
Глава 4. Горы Сломанных Клятв.
Испытание начинается.
После триумфа в Пустыне Забытых Имён – там, где Алексей и Лев не просто сохранили свои воспоминания, но вернули умирающим именам голос, – их ждал следующий этап «Марафона Возвращения».
Этап, который редко кто проходил целым.
Этап, где рушились не кости – клятвы.
Горы Сломанных Клятв.
Из десяти команд, стартовавших на рассвете, к подножию отрогов добрались лишь три:
Команда Света – Алексей Механик и Китти-Лев.
Команда Плохишей – усталая, но несломленная; они потеряли Мамонта-Безумца в Озёрах Шума, но не повернули назад.
Братья-Тени из Вурдалакии – призрачные бегуны, чьи плащи сотканы из чёрного песка, а глаза-компасы указывают на самый глубокий страх противника.
Финиш – один.
Приз – один.
И лишь одна команда получит Кристалл Вечного Импульса, способный не только восстановить Сердце-Ядро, но и вернуть утраченное завтра.
Горы сломанных клятв.
Скалы этих гор были остры не только камнем – они были остры сущностью предательства. Каждый обломок был когда-то чьим-то обещанием, нарушенным под давлением обстоятельств или слабости. Каждая трещина – хроно-рана, в которой время текло вспять, заставляя бегуна увидеть тот миг, когда он свернул не туда.
– Осторожно, – тихо произнёс Лев. Его глаза-лазеры плавно скользили по тропе. – Здесь даже собственная тень может соблазнить.
Алексей активировал щит Сердца-Ядра – и шагнул первым.
«– Мы не бежим от прошлого», – сказал он. – Мы бежим сквозь него.
Хроно-ловушки.
Первая тропа встретила их внезапным провалом времени.
Алексей
В одно мгновение он снова стал солдатом Хроно-Галактики. Перед ним – экран тактического выбора:
слева —имя,
справа – Песок Времени, за который отвечал его отряд.
Голос командования гремел в его ушах:
– Жертва необходима. Вы – не отец. Вы – щит Аэтернова.
Но Алексей, прошедший Пустыню забвения, не дрогнул.
– Я – и то, и другое, – прошептал он. – И я выбираю память, а не пустоту.
Из нагрудного кармана он вынул старую голограмму дочери – едва освещённое лицо, смеющееся навстречу миру – и бережно положил её на камень.
– Я помню тебя. И этого достаточно.
Скала под ним дрогнула – и расступилась, пропуская дальше.
Лев.
Его ловушка была иной.
Он увидел себя – не Львом, не Китти-9, не живым плазменным существом, а кибер-котом из лаборатории Механос-9, забытым в углу шумного цеха.
Голос внутреннего ИИ звучал ледяным приговором:
– Ты – ошибка. Ты не нужен. Ты – отходы.
Но Лев только фыркнул – коротко, громко, вызывающе.
– Ошибка? Я? Я – пушистый апокалипсис! Даже если весь мир забудет моё имя… – он включил глаза-лазеры, – точка на стене всё равно будет ждать меня.
Хроно-ловушка вспыхнула, затем осыпалась пеплом, словно признавая поражение.
За ним осталась дорожка из светящихся следов – как память о том, что смех сильнее программ.
Битва на вершине.
Вершина встретила их не ветром, а врагами.
Плохиши и Братья-Тени первыми взобрались сюда и теперь стояли стеной, будто сама гора решилась дать им последнее испытание.
– Вы не пройдёте! – зарычал Гнев-9. Его пилы вращались так быстро, что воздух визжал.
– А мы и не собираемся проходить, – ухмыльнулся Лев. – Мы собираемся лететь.
Алексей активировал летающие ботинки «Звёздный Пёс-9», а Лев – свой легендарный режим «Космический массаж», от которого у врагов обычно начиналась экзистенциальная паника.
Он прыгнул на спину Гнева-9 и крикнул ему прямо в ухо:
– Эй, дружище! Хочешь анекдот про киборга, который боялся высоты?..
– Вот он!
И включил лазерную указку прямо у него над затылком.
Гнев-9 застыл, поражённый не болью – восторгом. Его пилы замедлились, а после и вовсе опустились. Он рухнул на колени, мечтая о личной указке.
Братья-Тени попытались раствориться в тени горы, но в этот миг тихий голос Вики – наблюдавшей за марафоном через зеркало тишины – прошептал:
– Они боятся смеха.
Их клятва – молчать.
Лев мгновенно воспринял подсказку.
И, не раздумывая, запел. Фальшиво, шумно, но с такой радостью, что даже скалы дрогнули:
Когда две Тени бросились вперёд,
Одна споткнулась, вдруг… и улыбнулась!
И перестав молчать, поняла —
Быть человеком иногда важнее тьмы…
Братья-Тени застыли.
А затем – расплакались маслом.
– Мы… забыли, как смеяться, – прошептал один.
Алексей подошёл и положил руку ему на плечо – осторожно, как к брату.
– Ничего. Мы напомним.
Глава 5. Обрывы Последнего Вздоха.
Три команды. Один путь. Никакого возвращения.
После победы в Горах Сломанных Клятв, где прошлое было ловушкой, а воспоминания – оружием, к финальной преграде подошли лишь три команды из десяти, стартовавших в «Марафоне Без Возвращения»:
Команда Света – Алексей Механик и Китти-Лев.
Команда Плохишей – Гнев-9 и Тень-Клык (Мамонт-Безумец так и не оправился после лазерной указки).
Братья-Тени из Вурдалакии – призрачные бегуны с плащами из чёрного песка и глазами-компасами, указывающими на страх.
Их ждала последняя преграда перед финалом – Обрывы Последнего Вздоха.
Пропасти, где дна не существует, где воздух гудит от криков забытых судеб, где не спасёт ни скорость, ни сила, ни хитрость.
Здесь действует только один закон:
Прыгать можно лишь с верой. Сомнение – и ты падаешь в бездну, где кричат стёртые судьбы.
Первый прыжок – вера в друга.
Первый обрыв – шириной в сто шагов. Под ногами – пустота, наполненная эхом забытых имён.
– Ну что, стальной дедушка, – фыркнул Лев. – Боишься?
– Боюсь, – честно ответил Алексей. – Но не пропасти. Я боюсь лишь того, что ты решишь построить «космический массаж» прямо в полёте.
– Только если ты попросишь! – усмехнулся Лев.
Немедля, он прыгнул – не вперёд, а вверх, оставляя за собой след из звёздной пыли и анекдотов.
– Эй, Гнев! – крикнул он на ходу. – Слышал анекдот про киборга, который боялся высоты?.. Вот он!
Алексей посмотрел на друга – не на ботинки, а на веру, что тот его не предаст.
И в тот миг, когда стальные ноги оторвались от края, бездна замолчала.
Вера – это не отсутствие страховки. Вера – это прыгнуть, даже не видя дна.
Плохиши – сомнение как падение.
Гнев-9 зарычал:
– Мы не дети! Мы не будем прыгать, как дураки!
Он активировал реактор боли и рванулся вперёд. Но едва оторвался от земли – бездна заговорила:
«Ты не герой. Ты – машина с пилами вместо рук. Кто тебя любит»?
Сомнение проникло в его сталь, как ржавчина.
– Нет… я… я нужен! – закричал он.
Но было поздно.
Он упал. Не вниз. А в бездну стёртых судеб, там, где кричат те, кого забыли даже песни.
Тень-Клык протянул руку, но схватил лишь пустоту.
– Он… исчез, – прошептал он. – Его нет даже в памяти времени.
Братья-тени – вера в страх.
Братья-Тени не прыгали. Они растворялись, становясь невидимыми, пытаясь обмануть пропасть.
Но бездна не обмануть.
«Вы прячетесь не от нас. Вы прячетесь от себя», – шептали стёртые судьбы.
Один брат на мгновение вспомнил, как в детстве боялся темноты. Как мать пела колыбельную… Как впервые умер и плакал маслом.
– Я… не хочу быть тенью… – прошептал он.
И упал.
Второй брат замер на краю. Посмотрел на Алексея и Льва, уже стоящих на другом берегу.
– Почему вы не падаете? – крикнул он.
– Потому что мы не одни, – ответил Алексей.
– А ты? – спросил Лев. – Ты один?
Брат замолчал. Затем прыгнул. Не с верой в победу, а с верой в то, что кто-то поймает его падение.
И чудо произошло.
Бездна подхватила его – как мать подхватывает плачущего ребёнка. Он приземлился на другом берегу – дрожащий, но живой.
«– Ты не тень», – сказал Лев, протягивая лапу. – Ты – тот, кто ещё помнит, как бояться.
Финиш – не приз, а память.
На последнем обрыве стоял Кристалл Вечного Импульса, пульсирующий, как живое сердце.
Алексей подошёл, но кристалл не засиял.
– Странно, – сказал он. – Где энергия?
Из тени вышла Алина.
– Приз уже забрали, – мягко сказала она. – Не вы. Не они. Тот, кто прыгнул с верой в прощение.
Она указала на Брата-Тень, всё ещё дрожащего на краю.
– Он не хотел победить. Он хотел перестать бояться. И это – самая чистая вера.
Брат положил ладонь на кристалл.
Взрыв света осветил пропасть.
– Я… не заслужил этого, – прошептал он.
– Заслужил, – сказал Алексей. – Ты прыгнул не ради приза. Ты прыгнул ради себя.
Лев потерся о его ногу:
– Мррр… теперь ты не Тень. Ты – Брат Света.
Глава 6. Тень, которая ещё не готова.
За кулисами.
В гримёрке, среди искрящихся проводов, старых плакатов с Элирой и голографических записей прошлых боёв, Алексей снял летающие ботинки «Звёздный Пёс-9». Металл ещё теплился от прыжков через Обрывы Последнего Вздоха.
«– Мы прошли обрывы… и не так уж мало», – сказал он, глядя на теснящуюся на левой стопе броню. – Хотя… может, и не так уж плохо.
Лев, свернувшись калачиком на диване из переработанного пластика, мурлыкал на частоте хронодвигателя:
– Главное, – мы прыгнули. И не просто прыгнули… – прыгнули со смехом.
Из тени, где раньше появилась Алина, раздался шаг. Это была не Алина.
Это – Инна Сандран.
Её глаза сегодня не галактики. Они – строгость, как песчаные часы перед рассветом.
В руках – кристалл Хроно-Сердца, мерцающий ритмом предостережения.
