Тень ее жизни

Наталия Журавликова

Тень ее жизни

Пролог

Очень рады солнышку.Смотрит солнышко в окошко, Светит в нашу комнату. Мы захлопаем в ладошки -

– Ай, как Людочка танцует! Попляши, попляши!

Мама подхватывает девочку на руки. Людочка еще такая маленькая, неловкая, в собственных ножках путается.

– Исе попляси! – возмущается малышка.

А в окно, действительно, врывается солнце, такой удивительный день! Пусть бы так было всегда. Яркие лучи, искренний танец ребенка, сплошное умиление.

– Кроха, сколько тебе лет?

– Тли годика! – отзывается дочка. – Я люблю тебя, мамоцка!

– Я тоже тебя люблю, котенок!

Безмятежное счастье. Людочка и ее мама продолжают танцевать. А потом они за праздничным столом, и девочка задувает три свечки на торте.

– Ты желание загадала?

– Это как? – глаза у Людочки круглые, удивленные. Конечно, крохе всего три года. Она еще не понимает, зачем что-то загадывать, у нее и так все исполняется. Потому что потребности совсем простые, ей легко доставить радость. А мечтать ребенок еще не умеет. Мама Надежда это вдруг понимает, и снова счастливо смеется.

После обеда прошел дождь, Людочка поспала и они с мамой пошли гулять. Ребенок бегает по лужам. А что, в свой день рождения девочка может позволить себе промокнуть, правда? Хотя… кажется, это уже другой день. Ведь Люда родилась в апреле, а судя по погоде и состоянию природы, сейчас точно уже июнь.

Женщина чувствует легкое беспокойство, какое-то смутное ощущение. Будто все это уже было. И словно она что-то упускает. Но что?

Людочка прыгает по лужам, а мама вдруг понимает, что уже видела этот момент, и знает, что будет сейчас. Мимо проедет машина и окатит ее грязью. Ей хочется отойти подальше от края дороги, но она почему-то не может. Ноги ее не слушаются. Действительно, едет соседская «Тойота», и вот уже новые светлые брюки Надежды в грязи.

– Ай-ай! – слышится голос Людочкиного папы. Он тоже гуляет с ними, у него выходной, и он снимает, как Люда веселится, на камеру.

Что потом? Наверное, все хорошо, даже не запомнилось толком. Потому что уже другой день, Люда с мамой в детском центре, девочка ползает по лабиринту, прыгает в бассейн с шариками, а Надежда кокетливо прихорашивается, машет рукой в камеру.

– Эй, эй! Отодвинься чуток, – просит муж, – Людок там вверх ногами свалилась, хохочет, дай сниму!

Мама смеется. Новый счастливый момент. Какое избирательное у нее восприятие! Сплошная радость. А всего остального будто нет. Вот как они оказались сейчас в детском центре?

Щелк в голове… И снова:

Что это? Опять эта песенка? И Людочка танцует? Что происходит? Надежда хочет закричать, но вместо этого ее губы произносят:Смотрит солнышко в окошко, Светит в нашу комнату.

– Ай, как Людочка танцует! Попляши, попляши!

И она подхватывает свою малышку на руки, крепко прижимая к себе. И понимает, что это уже было. Много-много раз. Время пошло по кругу.

А потом она видит глаза. Просто глаза, широко раскрытые в изумлении. Они уставились на нее ниоткуда, сквозь прозрачную, но плотную завесу, через которую не пробиться.

Глава 1

– Мы проспали! – первые слова нового дня всколыхнули мнимое спокойствие спальни.

– И кто сказал, что ты – компас земной? – бурчит муж Игорь, натягивая одеяло до подбородка, – Надя, будильник звонил, ты сама сказала: “Еще десять минут”.

Надежда заполошно вскакивает, с мужем спорить не хочется. В очередной раз. Когда они с утра просыпались если не с поцелуями, то хотя бы с улыбками? Сейчас и не вспомнить. Любовная лодка разбилась о быт и долгий супружеский опыт. Сколько они женаты? Дочке пятнадцать, значит браку на год больше.

Поженились совсем юными балбесами. Влюбленными до звездочек в глазах, их счастье пахло летними арбузами и кислыми яблоками, потому что познакомились они на овощном рынке, когда Игорь неловко пытался проверить арбуз на спелость, стуча и жамкая, а полосатый колобок не стерпел такого обращения и спрыгнул с прилавка и доехал до Нади, разбившись уже у ее ног.

Они долго с тех пор говорили, шутя, сводя на нет любой спор в самом зачатке: “Ты что арбуз на меня катишь?” Оба смеялись и тут же мирились.

Как это было давно.

Но некогда вздыхать о беззаботном прошлом, полном романтики. Наде в этом году уже стукнуло тридцать пять. Хорошо так стукнуло, молоточки уже и по косточкам прошлись, те стали чувствительными к погоде. А Игорю тридцать восемь.

Только вот он – молодой мужчина, в самом соку. А она – зрелая женщина. Несправедливо. Но это жизнь.

Надежда смотрит на чемодан, хорошо, что он собран с вечера.

– Поднимайся, – тормошит Надя мужа, – у тебя же рабочая суббота. Я пойду завтрак сделаю.

– Не сожги яичницу, – бубнит Игорь, – и вообще готовить с телефоном – дурная привычка. Рыську ты за это ругаешь.

– Хватит ее так называть! – возмущается Надежда. – Поощряешь любую ее глупость, а я у вас злобный полицейский.

– А тебе и правда надо бы к ней терпимее, – зевает муж, – у нее возраст такой, когда хочется все свое: имя, право выбора и так далее.

– Для этого сначала вырасти надо, – Надя второпях приглаживает волосы у зеркала.

– Ты вот выросла, а права выбора у тебя так и не появилось, – продолжает занудствовать муж, – с утра приходится ехать в какие-то “деревеня”.

– Угу, и фамилия у меня твоя, – она вроде бы шутит, но при этом закипает. Игорь знает, как важна эта корпоративная поездка. И вовсе не в захолустье, а в пригородный пансионат.

– Вставай уже! – рявкает она на мужа. – Лежит, ирод такой, пока мать тут одна суетится.

– Проблема в том, что ты мне не мать, – тихо говорит Игорь ей в спину, но Надежда уже не слышит, выбегает из спальни, чтобы все успеть.

***

– И вот, ты представляешь, она мне после этого говорит: «Ладно, я тебе лайк поставлю и на тебя сошлюсь, ну ты пойми, у меня-то два кило подписчиков, а у тебя какая-то там сотня! Я лидер мнений. Это не плагиат, я тебе услугу оказала!» А какая услуга-то? Своровала и все! Да ты меня слышишь, Рыся?

– Угу.

На самом деле Рыся трагическую Капину историю почти не усвоила. Капа уж очень эмоциональная и болтливая, как начнет рассказывать, так увлекается подробностями. Иногда хочется ей сказать что-то вроде: «Многабукв». Но Рыся презирает интернет-сленг. Собственно, суть горести подруги была понятна: у Капы украли картинку. Она недавно увлеклась графическими картинками с цитатами, как их называют, «мемами». И придумала сама какое-то улетное изречение, опубликовала в своем бложике, а Повариха эту картинку дала без ссылки на своей страничке. И теперь собирает незаслуженные похвалы, лайки и репосты.

– Жизнь несправедлива, Капа, – говорит Рыся как можно более убедительно, прислушиваясь к звукам внутри квартиры. Кажется, мать встала. Точно, дверь родительской спальни с треском открывается. Недалеко до сеанса нравоучений.

– Ты меня точно не слушала, – разочарованно тянет подружка, с которой они с утра трындят по видеосвязи, – иначе было бы больше сочувствия. Где ты вообще? Что-то случилось?

– С мамой ругачка опять, – выдыхает Рыся, – не пускает на девичник. Говорит, что мы западных сериалов насмотрелись, и заразились пижамными вечеринками. А в наше время надо быть осторожнее, и что она пока не может мне доверять настолько, чтобы отпустить на сутки в чужую квартиру без родителей.

Капа свистит:

– Вот это плохо! Твоя мама тебя вообще за малолетку считает!

– Оль, – Рыся вдруг обращается к подруге по имени, забыв сетевое прозвище, – так мы же и есть пока малолетки. Нам всего пятнашка. Вот было бы больше, кто бы мог командовать нами? Только я все равно с этим мириться не стану.

– И что делать будешь? – Оля – Капа заинтересовалась так, что даже забыла о своих неприятностях с нарушением авторского права.

– Что-что… Что и все! Сбегу. Я, может и несовершеннолетняя, но мне не три года уже.

Капа с сомнением качает головой.

– Твоя маман так это не оставит. Все телефоны оборвет, и радость от вечеринки испортит. Еще потом достанется всем. А тебя запрут дома на все лето! Без интернета и телефона.

– А вот и нет! Я что, совсем без головы, по-твоему? – возмутилась Рыся. – Она уезжает в обед, на три дня. И ее не будет. С папой я придумаю что-нибудь. Папа неопасный. Ему на все пофиг уже давно.

– Только ты не проболтайся сама до маминого отъезда, – смеется Капа.

– Это просто, – хмыкает Рыся. – Мы с ней не разговариваем после вчерашней ссоры.

***

Дверь в комнату Рыськи открывается, мама заглядывает, когда дочка уже сидит в кровати, просто уткнувшись в планшет.

– С кем-то разговаривала? – интересуется мать.

– Нет, отстань, – бурчит Рыська.

– Мила! – укоризненно выдыхает мама. – Как ты со мной разговариваешь?

– Никак бы не хотела, – хамит подросток.

На лице Надежды растерянность. Что тут делать? Особенно, когда с кухни снова потянуло горелым. Сейчас Игорь начнет язвить по поводу ее кулинарных достоинств.

Зато это повод покинуть поле брани в достоинством. Или его видимостью

– Я на кухню, – говорит Надежда, будто Рыську это интересует.

Игорь уже у плиты, спасает омлет, как ни странно, муж даже выражает ей сочувствие.

– Подростковый возраст, – сообщает он, и пожимает плечами.

– Понимаю, – вздыхает Надежда, чувствуя, как внутри противненько трясется мерзкая желешечка, – ты главное, не теряй бдительности. Меня три дня не будет, а позвонить или смску написать я не всегда смогу. Одно дело, если бы я на этом семинаре ученицей была, а не тренером.

Игорь, конечно, и так в курсе, что Надежда едет как тренер с сертификатом, но ей лишний раз это хочется сказать вслух. Она впервые выступает в таком качестве для своих коллег, и очень волнуется.

– У тебя все получится! – обещает Игорь.

Надежда, разумеется, в курсе, что все так говорят, когда у тебя впереди какое-то важное испытание, но ей все равно эти слова помогли. Потому что от родного человека. Родного, который, кажется, какое-то время назад перестал быть близким, а она за этим не доглядела, потому что оба они слишком заняты. Слишком торопятся успеть поработать.

– Жалко, Котенок мне удачи не пожелает, – на лбу от этого проступает морщина, хочется думать, что ранняя, но нет, – да и не котенок она уже вовсе. Рысь?

– Рыся, – поправляет Игорь, – ничего, ты вернешься, и она оттает. Помиритесь. Разлука, даже недолгая, обостряет и углубляет истинные чувства.

Он и сам не знает, насколько прав. Потому что искренне считает: в его-то чувствах укреплять нечего. Их брак не развалился, нет. Просто он застыл в одной точке, к счастью, неплохой, с налаженным бытом и стабильными доходами, что в наше время уже большой успех. Но они давно уже стали семьей, в которой общаются лишь «по делу». Может, развестись? Да вроде бы и повода нет. А жить вместе привычно, и временами приятно. И во всяком случае, удобно.

***

Рыся сталкивается с мамой у входной двери. Мама вздыхает и почти жалобно просит: – Будь умницей!

– Пока, мам, тебе того же, – фыркает Рыська с нотками как бы примирения, но не до конца. Ей важно продемонстрировать, что причина их ссоры никуда не делась, и потому она сдержанно и холодно будет с ней общаться. Но удачи все равно желает, поскольку все же мать.

А дальше предстояло понять, что сделать с папой. Просто обмануть и убежать, или как-то на свою сторону перетянуть.

– А может, он тоже куда-нибудь уйдет, развлекаться и отдыхать? – предположила Капа, когда они созвонились после обеда.

– Капитонова, ты чего? – возмущается Рыся. – Куда это папа уйдет?

– Ну, в киношках так всегда. Жена уезжает на семинар, а муж… – тут Оля понимает, что сморозила глупость. Рыськин папа явно не тянет на легкомысленного типчика из кинофильмов.

– Как думаешь, он в сговор с тобой может вступить? – с надеждой спрашивает Капа. – Ну, договоритесь с ним, папа захочет набрать очки в глазах дочери-подростка.

– Так-то он вроде работает в выходные, – с сомнением тянет Рыська, – ушел еще до мамы. Кто знает, когда обратно завалит.

Почему так важно пойти на девичник? Если вы – девочка, вы легко и сами это поймете. Почти целые сутки без мам и пап, в трехкомнатной квартире. У Светки Грековой родители уехали на базу отдыха с друзьями, их нет с вечера пятницы и не будет всю субботу с воскресеньем. А тетя Валентина может приехать «проконтролировать» Светку только в воскресенье после полудня. И что это означает, дамы и господа? Что территория свободна! И родители в курсе, что Светка приглашает подружек.

Мама Ольки Капитоновой, надо сказать, тоже делала большие круглые глаза и многозначительно смотрела на папу Капитонова, со словами:

– Ты же понимаешь, что девочки в пятнадцать лет не ангелы, и надеяться на их благоразумие мы не можем.

А папа Капитонов, Дмитрий Алексеевич, от нее отмахнулся:

– Натуся, ты видимо сама в пятнадцать лет была не паинька, иначе Ольку бы так рьяно не подозревала во всех грехах. Закажут пиццу, о пацанах посплетничают, и все путем. Дети сейчас интеллектуалы. Они эти… зуммеры. Им лень во грехи впадать. Хотя бы на время глаза из мониторов вынут.

Мама Капитонова за предположение о бурной юности надулась, будто ей снова исполнилось пятнадцать, и Ольку-Капу отпустила.

А у Рыськи мама принципиальная. Видимо, ей в подростковом возрасте взрослые тоже совсем не верили, и она теперь на дочке отыгрывается, не иначе!

Днем Рыська успевает побывать на тренировке по спортивным танцам, заходит домой, сжав губы в одну жесткую линию. Готовая сразу к обороне и к нападению. Но папа еще не вернулся с работы, так что воевать не с кем. Почти сразу оживает телефон. Это как раз папа.

– Милкин, я в пробке загораю. Ты как, дома уже?

– Дома, – бурчит Рыся, недовольная его сюсюканьем.

Она совсем забыла, что суббота, и дорога перегружена автомобилями. Значит, папа еще час точно будет добираться. Сидит в машине, китайский учит. Он всегда говорит, что пробки – двигатель саморазвития. Зачем ему китайский, непонятно. Рыська подозревает, чтобы на маму впечатление произвести. Ей нравится все, что связано со всяким самосовершенствованием. Но она все равно папиных потуг не замечает, потому что сама вечно занята.

Иногда, когда ей не лень думать о предках, Рыська удивляется, почему эти два занятых собой человека еще вместе. Но к счастью, ее быстро отпускает, потому что проблемы взрослых скучны и безальтернативны. Болото и серость, как бы они ни пыжились со своим хваленым саморазвитием.

Что ж, хорошо, что папа по дороге из центра домой не скучает. Но встреча у Гречки назначена уже через два часа. Ей за это время надо папу «обработать», и добраться до подружек.

Рыська решает помыть голову, может, мысли свежие появятся, как все провернуть. И в ванной не слышит телефон. Когда девочка позже смотрит на дисплей, видит, что звонила мама. И решила ее в ответ не набирать. Чтобы не расколоться. Мама сумеет вытянуть из нее чистосердечное признание о предстоящих планах даже по телефону.

Через час снова звонит папа, сообщает, что впереди какая-то серьезная авария, и движение совсем заморозили. Поэтому он вообще не понятно когда будет.

– У меня уже иероглифы заканчиваются. Ты там что делаешь?

– Спать ложусь! – неожиданно для себя выпаливает Рыська, – голова у меня болит, в интернете писали, что магнитная буря сегодня. А я метеозависимая.

Папа явно озадачен, но ничего не уточняет.

А Рыська, подумав, пишет на листе бумаги: «Папочка, ты только не ругайся, я скоро буду, не теряй, звони если будешь совсем беспокоиться!». Кладет записку на подушку, в своей комнате. Вдруг повезет, и папа ее не хватится. А утром она домой придет пораньше. Да, не получится с девчонками до вечера посидеть. Но и скорее всего, и так все разбредутся еще до одиннадцати. Все самое загадочное на ночь намечено.