Смерть в квадрате

– Акт надо составить, – настаивал он, не отпуская курьера – нескладного рыжеволосого парня с курчавой бородкой на подбородке.

– Ну, ваш же чемодан… – тот просительно смотрел на администратора.

Администратор – настороженно на Макса.

Тот кивнул:

– Чемодан наш, но проверить надо.

Он расположил чемодан на стойке регистрации, потому что предположил, что если понесет его в холл, то может упустить курьера. Ввел код, в который раз поразившись наивностью супруги – код был «5555» – и откинул крышку.

На аккуратно разложенных вещах супруги, каждый комплект – в особом пакетике на замочке, приобретенном по случаю отпуска на маркетплейсе по совету модного тревел-блогера (да оскудеет рука, заказывающая им рекламу), лежали скомканные вещи. Макс нахмурился – он отчетливо помнил, что едва застегнул замок. Он еще открывал чемодан в надежде что-то переложить, чтобы чемодан застегнулся свободнее. Никаких вещей без особой сумочки в нем не было.

– Ну все? Я могу ехать? – курьер переминался с ноги на ногу.

– Погоди, – Макс двумя пальцами прихватил угол вещей и потянул на себя, стало понятно, что это были белая рубашка и черные брюки. Под нетерпеливое сопение курьера он сунул руку в карман и вытащил сотовый, набрал последний номер: – Адель, а спустись-ка…

– Настя только уснула, – проворчала Аделия из трубки.

– Ну вот именно, пока спит, спустись… На минуту.

Супруга возмущенно ворчала, но он слышал – вышла из номера, щелкнул замок.

Курьер цокал языком и вздыхал. Макс посмотрел на него мрачно:

– Вы торопитесь куда-то? У вас еще десяток потерянных чемоданов, которые надо развести пассажирам? – Парень перестал вздыхать и уставился на Макса испуганно. Мотнул головой. Макс удовлетворенно протянул: – Ну вот, значит, проверяем вещи и подписываем акт, а без проверки, за глаза. Я тебе акт не подпишу, и твое руководство тебя по головке не погладит, потому что без акта что получается? М? Правильно, что ты чемодан стырил…

Курьер собрался возмутиться, но тут рядом со стойкой появилась Аделия:

– Чего случилось? – У нее на поясе болталась трубка радионяни.

Макс кивнул на черно-белый сверток:

– Твое?

Аделия даже не сразу поняла, пригляделась:

– Да нет вроде.

– Да. Нет. Или Вроде?

Макс вздохнул и взял в руки сверток, расправил его и развернул Аделии. У той округлились глаза:

– Там кровь!

Макс положил вещи на стойку регистрации. Озадаченно протянул:

– В самом деле – кровь… – он посмотрел на курьера: – Ну, вот, видишь, как оно получилось. А ты говорил «подпиши»…

Аделия подобралась ближе, перевела взгляд на мужа:

– Это не мои вещи, у меня таких не было. – Она посмотрела в чемодан, простонала: – Косметички моей нет… Я не понимаю, у меня же все упаковано в пленку было…

Макс кивнул на мусорное ведро, в котором эта пленка как раз лежала:

– … Вон она. Получается, ее вскрыли и заново запаковали. – Он перевел взгляд на администратора: – У вас найдется два крепких пакета?

Та уставилась на него. Максу пришлось пояснить:

– На пленке могут остаться важные для следствия следы, их надо сохранить. И предмет наших проблем, собственно, надо тоже изолировать.

Аделия отозвалась:

– Слушай, ну у меня же пароль был, как чемодан-то вскрыли.

Макс засмеялся:

– А это, который четыре «пятерки»? – Он поднял вверх указательный палец. – Но фиговый пароль спас твой чемодан, иначе бы замок просто сломали…

Аделия обиделась:

– Нормальный пароль, совсем не очевидный.

– Только тот, кто подсунул тебе эти вещи, так не думает. – Макс разглядывал разложенную на столе рубашку, аккуратно, обратным концом ручки расправляя ее и разглядывая. Он задержал взгляд на небольшом отверстии в ткани, находившемся прямо в центре алого пятна.

Администратор наклонилась к нему:

– Вы бы не могли убрать это отсюда, – она кивнула на вещи и чемодан, – а то на меня начальство уже ругается.

Макс кивнул:

– Уберем. Сразу, как зафиксируем чужие окровавленные вещи в чемодане моей супруги, сразу и уберем, – он ослепительно улыбнулся.

Администратор смерила его взглядом, в котором читалось очевидное «зануда», но Макс уже привык ловить подобные взгляды, а потому не смутился. Улыбнулся еще шире:

– Найдется у вас чистый лист бумаги и ручка?

Глава 5

Аделия не находила слов от обиды и огорчения.

– Ты этого не сделаешь? – не верила она.

Макс повернулся к ней, обнял и поцеловал в кончик носа.

– Ты же понимаешь, что я не могу это просто так оставить… Может быть, кому-то нужна помощь?

– А может, просто кто-то не хочет признать, что он в отпуске? – Аделия скрестила руки на груди.

Это был уже который по счету сорванный отпуск, и Аделии просто не хотелось верить в то, что происходит: составив акт, добившись его подписания дежурным администратором, присутствовавшим при вскрытии чемодана, охранником и курьером авиакомпании и собственно Аделией, Макс собрался ехать в аэропорт.

– Зачем? – не понимала Аделия.

– А разве тебе не интересно, что кто-то залез в твой чемодан и подсунул туда вещи? – Макс перепроверил акт и прилагавшуюся к нему опись найденных вещей. – Ладно, здесь просто одежда, а могли бы быть какие-нибудь штуки нехорошие. И тебя бы еще и посадили за их перевозку.

– Но там же не штуки! – Аделия кивнула на чемодан. – А просто шмотки ношенные.

Макс вскинул голову:

– Ношенные? С чего ты взяла?

Аделия закатила глаза: – Потому что ворот испачкан и колени на брюках вытянуты, ясно, что их кто-то носил, – она фыркнула.

Макс кивнул:

– Резонно… Ладно, Адель, жди меня и я вернусь… Чемодан пока с собой забираю, как можно будет, верну его тебе.

Аделия схватила его за руку, покосилась на администратора и прошептала:

– Я могу оттуда хотя бы белье взять? И купальник…

Макс покачал головой:

– Они в описи. Зато у тебя появится замечательная возможность походить по магазинам.

Чмокнул ее в щеку и стремительно покинул фойе.

– И почему я не удивлена? – пробормотала Аделия ему вслед.

– У вас очень энергичный супруг, – отметила неизвестно откуда взявшаяся недавняя знакомая Валентина.

Аделия неохотно кивнула: муж энергичный, но направить бы его энергию в какое-то другое, помимо службы, русло, она бы хотела. Что ж, отпуск откорректирован, но он продолжается: Аделия улыбнулась собственным мыслям и поспешила наверх, к дочери.

Та сладко посапывала.

Аделия легла на кровать, открыла карту города и посмотрела ближайшие к отелю магазины. Посмотрела их ассортимент, прикинула цены: как Настя проснется, сходить или подождать до завтра – вдруг чемодан уже вернется и удастся избежать ненужных трат. Решила быть бережливой женой и подождать до утра. В конце концов, сейчас уже час дня, дочь проснется, они погуляют по саду, сходят на полдник, а потом – снова на море, Настюше очень нравится играть в песке, а Аделии – читать в теньке. А там, может, красное пятно окажется малиновым джемом. И Макс вернется, не найдя состава преступления.

В дверь постучали. Аделия подскочила и со счастливой улыбкой распахнула дверь, но вместо мужа за ней обнаружилась Валентина.

– Простите великодушно, Аделия, – дама заискивающе улыбалась. Она только вернулась с пляжа и еще не успела снять шляпу с широкими краями и сменить пляжное кимоно, в котором щеголяла. Я возвращалась с пляжа и случайно… Случайно услышала ваш разговор с супругом. Очень сочувствую вашей неприятности с чемоданом, – она просительно сложила руки на груди.

– Да ничего, – Аделия рассеянно улыбнулась. Надеялась, что на этом разговор окончен. Но нет. Валентина вытащила из-за спины фирменный пакет одного из магазинов одежды. – Они абсолютно новые, с этикетками даже, дочери не подошли по размеру, она их не хватится… А мне будет очень приятно оказаться кому-то полезной. Пожалуйста, не откажите…

Она протянула пакет. Он казался довольно тяжелым.

Аделия не хотела брать, но спорить на пороге собственного номера с посторонним человеком – еще меньше. Она кивнула.

– Спасибо большое, очень тронута.

Попрощавшись и закрыв дверь, она поставила пакет. Намереваясь не притрагиваться к чужим вещам, но любопытство и затянувшийся сон дочери заставили все-таки полюбопытствовать, что там было. Футболка из тонкого трикотажа, мягкие льняные шорты им в цвет, тонкий шейный платок для завершения образа. И платье бирюзового цвета. Вещи были словно придуманы для Аделии и по фасону, и по цвету. Она нашла ценники – вещи, действительно, оказались с бирками, и решила, что выкупит их у Валентины – в конце концов. Она собиралась по магазинам, а тут ей сэкономили столько времени и нервов.

Аделия осталась в платье, вышла на балкон, когда, наконец, проснулась Настя и они смогли пойти гулять.

Аделия сразу хотела занести нужную сумму Валентине, но той не оказалось в номере. Поэтому она отправилась на прогулку, не дождавшись ее, рассчитывая увидеться с соседкой или на пляже, или за ужином.

На территории отеля был чудный парк. Высоченные секвойи, стройные кипарисы, похожие на ноги гигантского слона юбеи, акации, розовые кусты, азалии и рододендроны оттеняли моленый морской воздух, наполняя его терпкими, чуть колючими ароматами. Устроившись в тени, Аделия наблюдала, как Настя штурмует горку, и ловила себя на предчувствии, что отпуск точно проведет в одиночестве. Дочка устала, запросилась в коляску и потребовала вскрыть дорожную упаковку с фруктовым пюре. И пока дочь была занята, подошла к белокаменному парапету, положила на него руки и посмотрела вниз, на береговую линию, где белые зонтики и голубая лазурь.

Что ж, это лучше, чем провести отпуск в одиночестве еще и дома, как в прошлый раз.

Глава 6

У Макса складывалось впечатление, что курьер пытается от него избавиться.

Парень поглядывал на него мрачно. Ныл:

– Зачем со мной-то ехать. Ну, отдал я вам чемодан этот, что от меня-то хотите?

Макс молчал, отстраненно слушая причитания нескладного парня. Но в конце концов не выдержал:

– Ты – важный свидетель! – отрезал и снова углубился в собственные мысли, позволив парню затеять новую волну страданий. – Конечно, может, это ты подсунул эти вещи…

В самом деле, кто имел доступ к чемодану? Сотрудники московского аэропорта – это раз. Сотрудники аэропорта Челябинска, куда чемодан отправился по ошибке (или не по ошибке, но об этом Макс подумает позже) – это два. Здесь, в Сочи, тоже могли подсунуть – это три. Опять же, в Челябинске на какой стадии выяснили, что чемодан с другого рейса?

Когда чемодан остался лежать на транспортировочной ленте в зоне прилета?

Значит, круг подозреваемых стоит расширить до пассажиров этого рейса и всех рейсов, которые получали багаж одновременно с ним. Макс присвистнул с грустью:

– Это овер-дофига, – пробормотал под причитания курьера. Перевел взгляд на парня: – У вас несчастных случаев не бывало?

Тот поперхнулся последней фразой, покраснел.

– Нет, вы что, вообще ку-ку?

Макс поморщился: теперь эта фраза к нему прилипнет, больно хороша, он представил, как будет бесить ею соседа по кабинету, улыбнулся.

Вопрос заключается в теле, вернее, в его отсутствии – пока нет трупа, вряд ли кто-то займется вещами в чемодане. Он бы не занялся, пришлось признаться со всей честностью. Потому что это же тоска – столько работы и ради чего? Ради трепетного воссоединения хозяина со своими потрепанными следствием нарядами? Да и по какой статье возбуждать дело? Владелице чемодана вред не причинен.

Сперва нужно решить, кстати, кровь на рубашке или чернила? Но как-то бы это процессуально аккуратно сделать, чтобы квалификацию дела не запороть.

– А что, полицейские у вас нормальные? – спросил.

Парень кивнул:

– Да, норм мужики.

«Плохо», – отметил Макс. Брошенное курьером «норм мужики» означало, будут те прикрывать «своих». И формально им будет за что.

С таким безрадостным настроением они подъехали к зданию аэропорта.

Футуристическое здание с террасами с видами на Черное море и парящих над ним чаек – львиная доля стоимости перелета Москва-Сочи взята за него, Макс готов был голову отдать на отсечение.

– Вызывай представителя авиакомпании, а я в линейный отдел, – Макс подхватил чемодан и направился к зданию.

Комнату, в которой расположились стражи порядка воздушной гавани, он обнаружил за неприметной дверью, опознанной только благодаря отсутствию около нее пассажиров: люди подспудно чувствовали близость полиции и интуитивно старались держаться от нее подальше.

Толкнув дверь, Макс окунулся в ароматы пельменей и чая с чабрецом.

– Здрасьте…

Трое полицейских, как из мультика про толстого, тонкого и коротышку, обернулись к нему. Все трое держали в руках по кружке чая с сиреневой биркой «Чай из Краснодарского края». Тот, который «коротышка», грозно зыркнул на Макса:

– Не видите, что ли, обед у нас!

– Обед не должен препятствовать защите охраняемых законом прав и свобод граждан, – Макс понял, что без удостоверения ему не справиться.

Достал его из кармана рубашки-поло. Раскрыл и сунул под нос воинственно поднявшейся со своих мест троице.

«Толстый» – на его шевроне значилось «Васильев А.А.» – склонился и прищурился, вчитываясь, посмотрел на «коротышку».

– И что же вас, товарищ капитан юстиции, к нас занесло? – с издевкой спросил тот, Макс прочитал фамилию «Савушкин Н.Б.» и отметил его сержантские погоны.

Младший сержант Васильев А.А., сообразив, что дело не быстрое, нырнул за его спину и, нацепив на вилку пару пельменей, макнул их в сметану и отправил в рот. Смачно вытер губы салфеткой и встал за спиной начальника, дожевывая съеденное.

Макс усмехнулся, выставил перед собой чемодан:

– А вот, вещичками окровавленными кто-то разбрасывается.

Полицейские переглянулись.

– Чего?

Макс поднял чемодан, положил на стул для посетителей, раскрыл его и кивнул на упакованные в пакет вещи. И скрестил руки на груди.

Сержант вытянул шею, поизучал содержимое чемодана, перевел взгляд на Макса, с недоумением уточнил:

– Вы нас сейчас разыгрываете, товарищ капитан?

– Ни разу.

– И что это?

Макс закатил глаза – разговор слепого с глухим не забавлял ни капли.

– Это вам и предстоит выяснить.

В дверь постучали, заглянул недавний курьер:

– Представитель авиакомпании пришел. Нужен?

– Безусловно! – Макс подвинулся, пропуская высокого мужчину в ярко-синем костюме. Они кивнули друг другу. Представитель мрачно узнал, в чем дело, перевел взгляд на полицейского. Тот вздохнул и повернулся к чемодану.

Полицейский недоверчиво раскрыл пакет, не вынимая вещи, поизучал их.

– Они так и были в пакете?

– Нет, вот фото, – Макс достал сотовый, показал фотографии. – Могу скинуть.

Сержант недовольно поморщился. Вернулся к изучению содержимого чемодана.

– А это точно не ваши вещи? – повернулся. В глазах мелькнула надежда.

Макс полез в карман, достал сложенный вчетверо лист с подписью Аделии.

– Нет, вот акт.

Полицейский принялся изучать его, вздыхал и морщился, недовольно поглядывал на Макса; добравшись до финала, внезапно просиял:

– А, так это чемодан вашей супруги?! Так нам ее и надо, для заявления.

Он вернул Максу бумагу и улыбнулся впервые с момента знакомства.

Макс покачал головой:

– Не-а, не прокатит. Вы не сможете ее потерпевшей признать, у нее ничего не похищено. А между тем, кто-то, возможно, ранен.

Полицейский поднял вверх руки:

– Давайте не будем спорить, товарищ капитан, вы знаете правила не хуже меня.

Макс закатил рукава и достал из того же кармана рубашки-поло нотариальную доверенность, развернул ее и протянул сержанту.

– У нас маленький ребенок, поэтому давайте завершим формальности и я уже отправлюсь догуливать свой законный отпуск.

Полицейские переглянулись. «Тощий», тоже с сержантскими погонами, который все это время молчал, спросил:

– А это точно кровь?

Макс обрадовался:

– Вот! Золотые слова! Выясните это, пожалуйста, потому что моя супруга очень хочет получить назад свои вещи. Поэтому давайте оформим все. И там уж сами разбирайтесь, откуда они, чьи они, как они оказались в чемодане и кому это понадобилось.

Младший сержант Васильев мрачно улыбнулся:

– Придется. Только вам задержаться придется, мы без вас, товарищ капитан, совсем не справимся.

По его лицу Макс понял, что это – их месть за испорченный обед. Вздохнул:

– Может, сотрудников терминала прилета опросить да камеры наблюдения посмотреть? – предложил он. – Я могу камеры глянуть…

Камеры смотреть никто не хотел, а опрашивать всех сотрудников – смысла, если не знаешь, кто соприкасался с чемоданом. Поэтому полицейские охотно предоставили Максу доступ к камерам, а сами направились доедать и без того подстывшие пельмени.

– Я вам все еще нужен? – уточнил представитель авиакомпании.

Макс кивнул:

– Обязательно, вы мне будете называть сотрудников, которые меня заинтересуют после просмотра камер.

* * *

По окончании просмотра камер видеонаблюдения список заинтересовавших капитана Макса Александрова сотрудников аэропорта состоял из нуля человек: он проследил чемодан с момента выгрузки из самолета до момента передачи нескладному курьеру – чемодан был в пленке, и никто с ним ничего подозрительного не делал. Также не обнаружилось «слепых зон» и карманов, где кто-то мог подложить окровавленные вещи.

Узнав, что ничего криминального на территории их аэропорта столичным следователем не было обнаружено и разбираться с неприятным и явно нераскрываемым инцидентом придется кому-то другому, полицейские линейного отдела повеселели.

– Может, в Москве подкинули? Вы бы там у коллег своих спросили, не случалось ли ЧП на территории терминалов в день вашего вылета? – посоветовал Савушкин.

Это была разумная мысль, Макс кивнул. Он думал о том, что пора подключать кого-то, кто имеет процессуальный статус и сможет вести это дело. И тщательно перебирал в памяти фамилии сокурсников и коллег, которых переводили в этот курортный город.

– Бочкин!

Он воскликнул, вспомнив фамилию институтского товарища, вечно мерзнувшего в столице и угощавшего его южными фруктами и чаями. Тимур Бочкин должен был служить где-то здесь. Макс вытащил мобильный, поискал в контактах и обрадовался – телефон однокурсника у него сохранился.

– Тимур Альбертович, – поздоровался он. – Александров беспокоит, ритм-кафе «Виктория», осень две тысячи пятнадцатого, бой за мазурку.

Эпизод, прозвучавший для посторонних как абракадабра, на самом деле много значил для обоих – сражение с выпускниками истфака вряд ли кто-то из участников событий смог бы забыть. Поспорив с четырьмя парнями, кто выдержит больше кругов мазурки, они танцевали, пока на четвертом круге не появился охранник и не выгнал всех с площадки, но пара Александров-Бочкин дольше продержалась на танцполе, а потому действующими следователями будущим историкам было засчитано техническое поражение. Примечательно, что танцевать мазурку изначально все шестеро не умели.

– Макс, ты что ли?! – голос Бочкина вмиг повеселел и заметно расслабился.

– Я… Как жизнь, дружище?

Они не виделись больше десяти лет. В последний раз, когда Тимур был в Москве на повышении квалификации, он уже дослужился до звания майора. Теперь, вероятно, был начальником отдела. Выслушав, Макс сообщил, что старому товарищу надо бы проехать до аэропорта. Если он не сильно большая «шишка» и еще ходит «в поля».

Бочкин насторожился:

– Ты куда-то вляпался?

– Нет, но направление верное… И это, криминалистов с собой прихвати толковых.

Бочкин тихо выругался, но приехал через сорок минут. Он располнел, посуровел, приобрел начальственный взгляд и грозную ухмылку.

– На повышение пошел, – догадался Макс.

Тимур засмеялся, но отпираться не стал.

– Чего у тебя?

Услышав историю, нахмурился.

– Вот так и знал, что старые товарищи просто так не появляются на твоей территории… Чемодан заберу, – предупредил. Макс кивнул.

Он выдохнул с облегчением – Бочкин отличался въедливым умом и напористым характером, и в его руках загадка с подброшенными вещами разрешится быстро.

Криминалист подтвердил, что на рубашке – кровь, а отверстие скорее напоминает отверстие от заточки:

– Круглое, острое. Волокна разошлись совсем чуть-чуть, – сообщил он. – Остальное – после проведения экспертизы. Вещи ношенные, должны быть какие-то потожировые следы. Постараюсь найти побольше.

Макс и Бочкин кивнули одновременно.

* * *

Тимур Альбертович Бочкин свою работу любил. Ему нравились головоломки, которые подбрасывала ему служба, нравились бесконечная череда многоходовок, работа с деталями, уликами, нравилось ощущение победы, которое неизбежно наступало после успешного следствия.

Много лет назад, когда он учился в гимназии и записался в школьную театральную студию, он почти в каждой роли, даже если это была роль Принца из «Золушки», играл немного Мегрэ, чуть-чуть Холмса, капельку Жеглова.

Он и сейчас ловил себя на том, что все еще играет в знаменитых литературных сыщиков.

И иногда он «заигрывался».

Три года назад он участвовал в совместной группе по выявлению наркотрафика, проходившего через регион. Работали за городом, в горах, искали следы контрабандных троп, секретных причалов, доков. И коллеги из ФСБ все больше тяготели к гористой местности, считая, что дорога проложена там. Тимур же поглядывал в сторону нищих рыбацких поселков, щедро рассыпанных по берегам. Когда-то в них кипел промысел, мужики рассекали на дорогих тогда «Ладах». Сейчас же рыболовецкий промысел укрупнился, оказался сосредоточен в руках крупных игроков. Мелкие добывающие предприятия простаивали, требования технадзора выполнять становилось все сложнее, суденышки выходили из строя, и нищета хватала за горло. Кое-кто, конечно, приноровился к новой реальности – туристов морская рыбалка всегда привлекала. Но чем жили те, кто остался за бортом и этого бизнеса?

– Нужно прочесать старые пристани, – упирался он.

Его не слушали – что там может знать молодой провинциальный следователь. Тем более, что агентура говорила о «горном» следе.

Тимур отправился сам, с местным участковым и оперативником из столичного управления – этот особенно в гипотезу не верил, но был приучен отрабатывать все поступившие версии, включая самые невероятные. Невероятность участия стареньких рыболовецких катеров заключалась в масштабах трафика: крохотные, скупо оборудованные суда, не перевезли бы значительный груз, а много перевозчиков – много свидетелей, значит, большие расходы. Тот, кто организовал доставку, действовал цинично, наверняка.

Но именно это «наверняка» и говорило Тимуру за рыболовецкий поселок. Он спрятался в низине у подножия скалистых и укрытых лесом утесов. Когда-то поселок процветал, сейчас о нем Тимур практически ничего не слышал.

– Пристань здесь была удобная, – вспоминал участковый. – Народ все больше трудовой, не слишком разговорчивый, потому приедешь, поспрашиваешь, все ли нормально. Они кивают – все, все хорошо. А что там за закрытыми дверями творится, как узнаешь?

Он щурился на яркое солнце, вытирал струившийся по лбу пот.

– А пристань-то новая, – отметил Тимур.

Ровные, плотно подогнанные друг к другу доски на основном понтоне, поблескивающие швартовочные кнехты, аккуратные перила на сходнях. Этой конструкции – от силы два года, и на свои скудные пенсии местные рыбаки такое не отгрохали бы. Да и не нужен им такой причал.

Участковый промолчал – вроде как своим замечанием городской следователь намекал на его недосмотр, а какой недосмотр, если жалоб нет? Участковый отвел взгляд. Они шли вдоль берега. Московский опер тоже рассматривал пристань.

– А чем живет поселок, а? – он посмотрел на участкового.

Тот пожал плечами:

– Да, знамо дело, своим хозяйством. Почти у всех дворов свои курочки, две козы на поселок да корова дойная, Матрена. Ну и рыбку для себя ловят, вялят, да вдоль трасы торгуют. Как-то так выживают.

– И много катеров в поселке?

– Ну, пять, может, шесть… но вы громко сказали, конечно, «катера», моторки крохотные у них.

И он махнул в сторону причала, у которого покачивались три моторные лодки с зачехленными двигателями.

– А пристань на десять кнехтов им тогда зачем?

Участковый не знал, он давненько в поселок не заглядывал – все другие дела, поважнее находились. Оперативник как-то недобро улыбнулся, повернулся к следователю:

– Надо выяснить. Причал больно большой, странно это все…

Но странность эту местные объяснили готовящимися переменами – поселок собирался приглашать в новом сезоне рыбаков из разных регионов.

– Вот есть у народы избинг, слышали о таком? А у нас рыбинг будет! – Веселился старый рыбак, сверкая золотыми зубами.