Графиня-попаданка

Надежда Соколова

Графиня-попаданка

Глава 1

«Ваше сиятельство, извещаю вас, что прибуду в ваш замок послезавтра. Прошу подготовить кров и стол для меня и моей свиты», – сухо, но по делу выведено чёрными, с надменными завитками, чернилами на дорогой, толстой бумаге с гербовой печатью.

Я скомкала письмо с такой силой, что хрустнули косточки в запястье, и с досадой швырнула его в дальний, пыльный угол библиотеки, даже не посмотрев на подпись. И так понятно, что ничего хорошего я там не увижу. Очередной жених. Охотник за моим якобы «приданым» – этим громадным, продуваемым всеми ветрами замком и титулом, который на Земле не стоил бы и выеденного яйца. Наглый аристократ, считающий, что имеет право сесть мне на шею, потрепать по щеке со словами «ну, что мы, милочка, хмуримся?» и распоряжаться моими землями. И все только потому, что я, в свои тридцать восемь лет, еще ни разу не побывала замужем. Как же, старая дева, я должна быть просто счастлива, что мне, высохшей веточке, оказывают такие знаки внимания! Напыщенные, раздутые от самомнения индюки!

Огонь в камине яростно затрещал, выбросив сноп искр, словно подчеркивая мое раздражение. Как же меня бесила вся эта унизительная ситуация! Мои «любящие» родители, два могущественных мага, вдруг озаботились участью «строптивой дочери»! И вместо того, чтобы поговорить, они попросту выдернули меня с корнями из моего привычного, логичного мира, пусть и без магии, но с высокоскоростным интернетом, кофе навынос и центральным отоплением, и засунули сюда, в этот магический архаичный мир! Мир, где по лесам рыщут оборотни, в горах копаются вечно недовольные гномы, в речных омутах поют свои опасные песни русалки, а по ночам разгуливают вампиры, смотрящие на тебя как на изысканную закуску. И все это «великолепие» венчают вот такие наглые, самоуверенные аристократы, считающие женщин приложением к титулу.

Я ведь до последнего знать не знала, кем являюсь на самом деле! Жила себе спокойно на Земле, строила карьеру. Я была успешным менеджером в крупной международной компании, у меня была шикарная квартира с панорамными окнами, дважды в год я летала то на Бали, то в Рим, и меняла любовников так же легко, как перчатки, – когда надоедали или начинали строить из себя хозяев моей жизни. Мне было хорошо, спокойно и… независимо! Я сама была хозяйкой своей судьбы.

А потом однажды я очнулась не в своей мягкой кровати с ортопедическим матрасом, а на жестком, хоть и резном, ложе под балдахином, в этом самом замке. В голове гудело, в глазах стояли блики от непривычного солнечного света, пробивавшегося сквозь витражное стекло. И на столике у кровати, рядом с позвякивающим кувшином с какой-то медовухой, лежало то самое предательское письмо, от «родимого батюшки». Так, мол, и так, доченька, я, как сильный маг, использовал накопленную за годы силу, чтобы отправить тебя в наш родной мир, искать мужа. Внуков хочу поскорее. Правнуков тоже не против заполучить. И пока не получу заветных продолжателей рода, никуда ты из этого замка не денешься. Защитные чары слишком сильны.

Сволочи! Все – законченные сволочи! И ведь что отец, что мать, молчали как рыбы до последнего! Все тридцать восемь лет моей жизни! Они жили на Земле по своему желанию, «играя в людей»! Отец – серьезный, невозмутимый бизнесмен-топ-менеджер, чьи решения рушили рынки. Мать – знаменитая, эксцентричная модельер, диктующий моду целым континентам. Успешные, блестящие! Кто бы мне сказал, что они оба – маги из другого мира, скрывающиеся среди людей?! Что их «деловые поездки» – это на самом деле визиты сюда, для решения каких-то магических дел? Ни на секунду, ни на одну жалкую секунду я бы не поверила в эту сказку! А она оказалась былью. Горькой и несправедливой.

С гневным вздохом я поднялась из кресла и, топая каблуками по потертому ковру, подошла к высокому, в позолоченной раме, зеркалу, стоявшему в углу библиотеки. Пыль висела в воздухе сладковатой пеленой. Мне нужно было увидеть не врага, а себя. Убедиться, что я все еще здесь.

В зеркале на меня смотрела высокая, стройная женщина. Ирина Андреевна Арская. Черты лица – четкие, с гордым поворотом головы, – были бы моими собственными, знакомыми до боли, если бы не тень постоянного раздражения в уголках губ и не упрямая складка между бровей. Темно-каштановые волосы, всегда безупречно уложенные на Земле, здесь были просто собраны в небрежный пучок, из которого выбивались отдельные пряди. «Симпатичная шатенка», – с горькой иронией подумала я. Не красавица-вамп, чей образ так культивировала мать в своем модельном бизнесе, и не романтичная хрупкая нимфа. Нет. Во мне была та самая деловая хватка, спортивная подтянутость и здоровая энергетика, что так привлекала мужчин на Земле – практичных, современных. Здесь же, судя по тому стаду женихов, что уже побывало в замке, аристократы предпочитали тип «нуждается в защите и руководстве».

Я провела рукой по щеке. Кожа, к счастью, пока не выдавала мой возраст – сказывались и гены, и дорогой земной уход. Тридцать восемь. На Земле – расцвет, карьера, уверенность в себе. Здесь – «старая дева», отчаянно нуждающаяся в «хозяине». Да чтоб они все провалились!

Мое отражение смотрело на меня умными, полными негодования карими глазами. Та самая Ирина, что могла одним взглядом заставить трепетать подчиненных и заключать миллионные контракты, теперь была заперта в теле раздраженной аристократки в чужом мире. Это была я, и в то же время – не я. Чужая в своем же отражении.

Глава 2

С горечью отвернувшись от зеркала, я вернулась в кресло. Платье из плотного бархата, безвкусное и душное, скрипело при каждом движении, напоминая о навязанной роли. Чтобы хоть как-то отвлечься от накатывающей волны бессилия, я потянулась к единственному собеседнику в этой немой библиотеке – к толстенному фолианту в потрескавшемся кожаном переплете.

На обложке вытиснены затертые золотые буквы: «Хроники Ортанаса. От Рассвета до Заката Империй».

«Ортанас…» – с безразличной тоской подумала я, откидываясь на спинку кресла. Этот мир, в который меня так бесцеремонно швырнули.

Я машинально перелистывала страницы, разглядывала иллюстрации – величественный белый город на склоне горы, парящие в небе корабли с парусами из застывшего света. Согласно этой книге, Ортанас – мир, рожденный из Хаоса силой Первозданных Стихий. Нечто вроде большого взрыва, но с магией вместо физических констант. Сначала были лишь стихийные бури, а затем из них кристаллизовалась реальность: материки, океаны, законы, поддающиеся заклинаниям.

История его исчисляется Эрами. Сейчас, если верить летописи, идет Пятая Эра – Эра Разрозненных Королевств. Она началась после падения Четвертой Эры, Эры Единой Империи Эльфов, что рухнула пять столетий назад из-за магической чумы и восстания людей. До этого была Третья Эра – век гномьих подземных царств, Вторая – эпоха зарождения человеческих кланов, и мифическая Первая Эра – время титанов и драконов, о которых почти ничего не известно.

Мой взгляд скользнул по тексту, и я фыркнула. Особенность Ортанаса, которую я, к своему несчастью, уже успела прочувствовать, – это наслоение реальностей. Говоря научным языком, здесь высокая плотность магических полей, позволяющая сосуществовать самым разным формам жизни. Леса здесь могут граничить с пустошами демонов, а человеческий город – иметь магический договор с кланом вампиров, живущим в подземельях под ним. Вся политика и войны здесь крутятся вокруг контроля над источниками манры – подземными ключами, древними артефактами и местами Силы.

И самое пикантное, что я успела вычитать – этот мир не просто существует сам по себе. Он, как оказывается, имеет «соседей». Теория о множественности миров здесь не теория, а подтвержденный магами факт. Земля, мой родной и такой далекий теперь дом, считается «мертвой» или «спящей» зоной, миром с аномально низкой магией, куда могущественные маги, вроде моего драгоценного отца, уходили в своего рода «ссылку» или «отпуск».

Я с силой захлопнула книгу, подняв облачко пыли. Вот и вся ирония. Я, Ирина Андреевна Арская, менеджер года по версии известных журналов, оказалась заперта в захолустье мира с пятиэратной историей, вынужденная изучать его, как скучный учебник, ради одной цели – найти самца для продолжения рода. Чтобы удовлетворить прихоть двух могущественных существ, которые решили, что их земные игры им наскучили, и пора вернуться к корням, используя в качестве разменной монеты собственную дочь.

Я с силой захлопнула книгу. Пыль горьковатым облачком взметнулась в воздух, и в этот миг в дверь постучали. Стук был робкий, едва слышный. Еще один слуга, которого я напугала своим дурным нравом.

– Войдите! – бросила я, даже не пытаясь скрыть раздражение.

Дверь приоткрылась, и на пороге замерла Лилия, моя юная служанка. Ее большие глаза, всегда полные опаски, смотрели куда-то в пол.

– Ваше сиятельство… обед подан, – прошептала она, делая неуверенный реверанс.

«Ваше сиятельство». До сих пор от этого титула внутри все сжимается в комок. Я – сиятельство. Бывшая Ирина Арская, а ныне – несчастная аристократка в мире магии и предрассудков.

– Хорошо, я иду. Спасибо, Лилия.

Девушка кивнула и стремительно исчезла, словно мышь, заслышавшая шаги кошки. Я не злая. По крайней мере, не была ею раньше. Но этот замок, это положение… они превращают меня в ту, кем я быть не хочу.

С тяжелым вздохом я поднялась с кресла. Проклятое бархатное платье, безвкусное и тяжелое, снова заскрипело, напоминая о своем присутствии. Я вышла в коридор. Воздух здесь всегда был одним и тем же – запах старого камня, воска и вечной, непобедимой сырости. Я медленно спустилась по широкой лестнице, мои шаги гулко отдавались под сводами. Этот замок – не дом. Это гробница с призраками чужой истории, в которую меня замуровали заживо.

Вот он, обеденный зал. Массивные дубовые двери распахнуты. Я останавливаюсь на пороге, и меня, как всегда, пронзает чувство полного, абсолютного одиночества.

Зал огромен. Невероятно огромен. Длинный-длинный стол, отполированный так, что в нем можно увидеть свое искаженное отражение, накрыт лишь на самом его конце. Одинокий прибор. Одинокая свеча, чье пламя трепещет, пытаясь осветить хоть часть этой пустоты. Одинокая ваза с полевыми цветами, которые я сама нарвала в саду – единственное, что здесь напоминает о жизни.

Слуга у буфета молча склонился в поклоне. Я киваю ему и иду к своему месту. Мое кресло скрипит, когда я сажусь, и этот звук кажется невыносимо громким в звенящей тишине.

И вот я сижу. Одна. Передо мной тарелка с каким-то замысловатым блюдом, но я даже не вижу его. Я вижу только эту пустоту. И слышу собственные мысли, которые гудят навязчивым роем: «Послезавтра. Он приедет послезавтра».

Какой-то наглый аристократ ворвется в эту мою гнетущую, но хоть и привычную тишину. Охотник за моим телом, свободой и этим проклятым замком. И я должна буду улыбаться и делать вид, что меня это устраивает

Я отодвигаю тарелку. Аппетита нет. Есть только горечь на языке и тяжелый камень бессилия где-то в груди. Один обед. Всего лишь один обед. Но сколько их еще будет таких же одиноких, прежде чем этот кошмар закончится?

Глава 3

         В ту ночь я легла спать совершенно вымотанная. Не столько физически, сколько морально – будто каждый мускул моей воли был растянут и истончен до предела этими бесконечными, бессмысленными днями. Мысль о предстоящем визите очередного "жениха" висела во тьме тяжелым, давящим грузом. Я провалилась в сон, как в глубокую, темную воду, без сновидений, без ощущения времени.

И вот, внезапно, я оказалась не в пустоте, а в месте, наполненном теплым, живым светом. Это была просторная комната, которую я никогда не видела. Высокие арочные окна, сквозь которые лился мягкий, золотистый свет – не солнца и не луны, а чего-то другого, более уютного. Стены были цвета спелого персика, а по ним вились тонкие, серебристые узоры, словно морозные рисунки. Воздух пах сушеными травами, медом и чем-то неуловимо родным, как запах дома из детства.

Посередине комнаты стояли два глубоких кресла, обтянутых узорчатым ситцем в мелкие цветочки. В одном из них сидела женщина. Она была средних лет, с лицом миловидным и удивительно спокойным. Темные, с проседью волосы были убраны в небрежный, но элегантный узел. А ее карие глаза – такие знакомые, будто я смотрела в них всю жизнь – смотрели на меня с бездонной добротой и легкой грустью.

– Здравствуй, детка, – улыбнулась она, и ее голос прозвучал как теплый бархат, обволакивая и успокаивая каждую клеточку моей израненной души.

И я внезапно оказалась в кресле напротив. Не почувствовала движения, просто – была здесь. Ткань кресла была приятной и мягкой под ладонями.

– Я – твоя бабушка, – продолжила незнакомка, и ее слова падали, как драгоценные камни, в полной тишине комнаты. – Богиня любви и домашнего очага, Зелина. И мне совсем не нравится то, что делают с твоей жизнью моя дочь и зять.

Она произнесла это без осуждения, с констатацией факта, но в ее глазах мелькнула стальная искорка.

– А потому я решила закрыть им к тебе доступ. Полностью. Отныне их воля не имеет над тобой власти. Этот замок больше не тюрьма, а лишь место, где ты живешь. Живи, как знаешь. Делай, что считаешь нужным. Можешь не бояться отказывать женихам. Ты свободна в своем выборе.

Она сделала паузу, давая мне осознать услышанное. А я просто сидела, не в силах вымолвить ни слова, ощущая, как внутри тает огромная глыба страха и бессилия.

– И запомни, детка, – голос Зелины вновь привлек мое внимание, став нежным, как обещание. – Если не уживешься здесь ни с кем, не найдешь себе места в течение года – я верну тебя домой, в твой мир. Сама, лично. И твои родители ничего не смогут с этим поделать.

Она мягко улыбнулась, и ее образ начал таять, как утренний туман, а комната медленно растворяться в свете.

Миг – и я вздрогнула, открыв глаза. Я лежала в своей огромной, холодной кровати, в замке. За окном занимался рассвет, окрашивая небо в бледные, пастельные тона. Но в моей груди, вместо привычной тяжести и горечи, ощущалось необычайное, давно забытое умиротворение. Тепло, исходившее из самого сердца, разливалось по всему телу, согревая даже кончики пальцев.

Я перевела взгляд на окно, на светлеющее небо, подумала:

«Бабушка, значит… Что ж… Спасибо тебе, бабушка, за помощь».

И впервые за все время, проведенное в этом мире, я улыбнулась – по-настоящему, не от злости или горькой иронии, а с легкой, почти детской надеждой.

Первые лучи солнца золотили край подоконника, и это золото, казалось, отражалось у меня внутри. Я потянулась, и тело отозвалось не привычной усталой тяжестью, а приятной упругостью в мышцах. Чувство, почти забытое. Чувство свободы.

Я встала с кровати и дернула за шнур звонка. Когда в дверь робко постучали, я сама ее распахнула, заставив Лилию вздрогнуть от неожиданности.

– Доброе утро, Лилия! – сказала я, и мой собственный голос прозвучал для меня непривычно светло и звонко. – Будь добра, помоги мне умыться и подбери что-нибудь… попроще. Из самого простого сукна. Сегодня предстоит много ходить.

Лилия смотрела на меня широкими глазами, будто я говорила на неизвестном ей языке. Ее испуганный взгляд скользнул по моему лицу, выискивая привычную гримасу раздражения, но не нашел ее. Она молча кивнула и засуетилась.

Вместо тяжелого бархатного платья я оказалась одета в простое, но добротное платье из мягкого серого сукна, с удобным лифом и широкой юбкой, не стесняющей движений. Я даже позволила Лилии не заплетать мои волосы в сложную прическу, а просто собрать их в удобный узел на затылке. Глядя в зеркало, я увидела другую женщину – не затворницу-аристократку, а деловую, энергичную особу, готовую к работе.

Я вышла из своих покоев и направилась в сторону кухни и кладовых. По пути я встретила пару слуг, несших дрова. Их взгляды, обычно потупленные, на секунду задержались на мне с немым вопросом. Я кивнула им с легкой улыбкой. Они заморгали, смущенно поклонились и чуть ли не бегом бросились прочь, перешептываясь. Мое новое настроение явно сбивало их с толку. Меня это даже позабавило.

В коридорах я встретила Агату, нашу экономку – женщину лет пятидесяти, с лицом, как будто вырезанным из старого дерева, и связками ключей у пояса.

– Агата, добрый день, – обратилась я к ней, и она остановилась, сурово смерив меня взглядом, в котором читалась привычная готовность к капризам. – Я хотела бы вместе с вами провести ревизию всех запасов в замке. От погребов до чердаков. Мне нужно точно знать, чем мы располагаем.

Брови Агаты медленно поползли вверх. Она явно ожидала чего угодно, только не этого.

– Ваше сиятельство… это грязная и утомительная работа, – начала она осторожно.

– Именно поэтому я и хочу ею заняться, – парировала я, все еще улыбаясь. – Ведите, Агата. Покажите мне мое хозяйство.

Весь день мы провели в движении. Пахнущие сыростью и стариной погреба с бочками солений и винами; прохладные кладовые с мешками муки и крупы; кладовые с тканями и запасами свечей. Я задавала вопросы, заставляла Агату открывать давно не проверенные сундуки, записывала данные в маленькую книжечку, прихваченную из библиотеки. Я чувствовала себя как в старые, добрые времена на Земле, когда проводила аудит отделов и наводила порядок в документации.

Агата сначала отвечала сдержанно, но видя мой неподдельный интерес и деловой настрой, понемногу оттаяла. Она даже начала что-то пояснять сама, указывая на проблемы – вот здесь крыша течет и запас портится, а тут мыши одолели.

К концу дня я стояла в центре кладовой, перепачканная пылью, но с чувством глубокого удовлетворения. Я впервые за все время почувствовала не просто жительницу этого замка, а его хозяйку. И это ощущение было куда приятнее, чем любая беспомощная ярость. Бабушка Зелина дала мне не просто отсрочку. Она дала мне почву под ногами.

Глава 4

На следующее утро меня разбудил не свет солнца, а настойчивый топот копыт и громогласные возгласы со стороны главных ворот. Сердце на мгновение екнуло по старой привычке, но тут же успокоилось, согретое теплом бабушкиного обещания. Я подошла к окну. Внизу, у ворот, толпилась пёстрая свита, а в центре, на гордом скакуне, восседал тот самый «жених» – видный, должно быть, собой мужчина в бархатных одеждах, с высокомерно поднятым подбородком.

Уголки моих губ дрогнули в насмешливой улыбке. Ох уж эти индюки.

Я накинула утренний халат и вышла в коридор, где уже столпились перепуганные слуги, смотрящие на меня в ожидании приказа.

– Ваше сиятельство, – зашептал дворецкий, бледнея. – Граф де Ля Рош…

– Я знаю, – прервала я его спокойно. – Мое решение неизменно. Никого не принимать. И передайте кузнецу, чтобы немедленно изготовил и повесил на ворота табличку.

Я вернулась в кабинет, набросала на листе пергамента несколько крупных, размашистых букв и протянула лист дворецкому. Тот прочитал и чуть не уронил его от изумления.

– Но, ваше сиятельство, это… это неслыханно!

– Тем интереснее будет, – ответила я и повернулась, направляясь в сторону библиотеки. – И запомните: пока эта табличка висит, я ни для кого не дома.

Через полчаса я уже сидела в самом сердце книгохранилища, в своём любимом кресле, заваленная фолиантами. Снаружи доносились приглушённые возмущённые крики, потом – громкий стук в ворота, который постепенно стих, сменившись брюзжанием и звуком отъезжающей кареты. Я улыбнулась. Моя «охота» началась с полным провалом охотника.

Я погрузилась в чтение. Меня интересовали не сухие хроники, а мифы и легенды Ортанаса. Сказания о первых магах, договоры с духами стихий, басни о хитрых лесных божествах. Я искала в них не только отвлечение, но и крупицы знаний. Кто знает, что может пригодиться в этом мире, где богиня домашнего очага оказывается твоей бабушкой?

Я читала о том, как богиня судьбы пряла нити жизней, и думала о своей собственной, которая сделала такой резкий поворот. Я изучала легенды о затонувших городах и думала о том, что мой замок – тоже своего рода затонувший корабль, который я теперь поднимала со дна отчаяния.

Тишина в книгохранилище была теперь не гнетущей, а благословенной. Это была тишина выбора, а не принуждения. И каждая страница, которую я перелистывала, была не бегством от реальности, а шагом к тому, чтобы понять этот новый, странный мир и найти в нём своё место. А если не найду… что ж, у меня был запасной выход. Но сдаваться без боя я не привыкла. Особенно когда за моей спиной стоит такая влиятельная родственница.

В том мире стояла глубокая осень. Воздух стал резким и прозрачным, а по утрам трава хрустела под ногами от инея. Леса, окружавшие замок, полыхали багрянцем и золотом, но эта красота лишь подчеркивала его унылое состояние. Каждым своим шпилем, каждой потрескавшейся каменной глыбой он словно говорил: зима близко, и я не готов ее встретить.

Мысль о том, чтобы провести зиму в промозглых, продуваемых покоях, заставляла меня содрогнуться. Но на смену старому, привычному отчаянию теперь пришла энергия. Бабушка дала мне свободу распоряжаться своей жизнью, и я начала именно с этого – с крыши над головой.

Я вызвала к себе управляющего, Джека. Мужчина средних лет, всегда аккуратный и дотошный, вошел в кабинет с привычной сдержанной почтительностью. Я знала, что у него на руках три дочери-погодки и он откладывает каждую монету на их приданое, отчего порой его бережливость граничила со скупостью.

– Джек, зима на носу, а наш замок дыряв, как решето, – начала я без предисловий, отодвинув в сторону чашку с чаем. – Это недопустимо.

– Ваше сиятельство, бюджет… текущие расходы… – начал он заученно, его взгляд бегал по бумагам на столе, уже подсчитывая убытки.

– Бюджет я пересмотрю, – твердо заявила я. – Сейчас же отправьте гонцов в ближайшие деревни. Мне нужны все свободные руки: плотники, каменщики, кровельщики. Предложите полуторную плату за срочность. И пусть старосты деревень соберут подводы для закупки материалов. Известь, камень, лес, гонт – все, что нужно для капитального ремонта. Начнем с кровли, потом перейдем к окнам и печам. Мне нужен быстрый и, главное, качественный ремонт во всем замке.

Джек смотрел на меня, и в его глазах читалась привычная борьба между желанием сохранить каждую монету для дочерей и пониманием необходимости ремонта.

– Но, ваше сиятельство, такие траты… размещение рабочих…

– Траты – моя забота, – парировала я. – А людей разместим в западном флигеле. Пусть Агата подготовит помещения. И, Джек, – я позволила голосу смягчиться, – хорошо организованная работа и довольные мастера – это залог качества. А качественный ремонт избавит нас от постоянных мелких трат на латание дыр на долгие годы. Что, согласитесь, в конечном счете, выгоднее.

Я видела, как он напряженно размышляет, взвешивая мои слова. Логика экономиста в нем не могла спорить с такой аргументацией.

– Вы совершенно правы, ваше сиятельство, – наконец выдохнул он, и в его глазах мелькнула решимость. – Я все организую. Первые подводы с лесом будут здесь через три дня.

Когда он вышел, я снова подошла к окну. Возможно, мне удалось не только начать ремонт, но и приобрести не просто служащего, а союзника, который будет следить за каждой копейкой так, будто это приданое для его собственных дочерей. И в этом был свой резон.

Глава 5

Следующие две недели пролетели в вихре кипучей деятельности, наполнив замок непривычными звуками и запахами. Воздух звенел от стука топоров, скрежета пил по камню и бодрых окликов рабочих. Запах старой пыли и сырости постепенно вытеснялся ароматами свежего дерева, извести и дегтя.

Всем этим хозяйством, как настоящий полководец, руководил Джек. Я наблюдала за ним со стороны, и нельзя было не признать – он был незаменим. Это был не просто управляющий, отсиживающийся в конторе. Я видела, как он, скинув кафтан, в одной простой рубахе, ловко взбирался на шаткие леса, чтобы лично проверить качество укладки новой кровли. Через час его уже можно было застать в сыром подвале, где он, с зажженным факелом в руках, обследовал кладку старых сводов, отыскивая трещины и подтеки.

Ремонт шел по всем фронтам, начиная с самого критичного – кровли. Старый, местами сгнивший гонт срывали, обнажая ребра стропил. На их место укладывали просмоленные доски, а сверху – новую, плотную дранку и гонт из лиственницы, не боящейся влаги. С высоты своих покоев я могла видеть, как серая, облезлая крыша постепенно покрывалась ровными рядами темно-золотистой древесины, обещая надежную защиту от будущих снегопадов.

Параллельно шла работа над окнами. Вместо прогнивших рам мастера вставляли новые, плотно подогнанные, а щели заделывали паклей и заливали смолой. В каминном зале и нескольких спальнях, самых сырых, Джек распорядился разобрать часть старых печей и сложить их заново, с более эффективной тягой, используя привезенный огнеупорный кирпич.