Хроники Астрального Детектива

Ирина Громова

Хроники Астрального Детектива

Глава 1

Глава 1. Хоровод Смерти

Лев Орлов

Мир Льва Орлова был идеальной машиной, где у всего находилась логичная причина и предсказуемое следствие. Даже в душном пекле вечернего метро его ум продолжал свою неспешную работу, раскладывая реальность по полочкам.

«Состав серии «НеВа» 81-717/714. Номер 12457. Интервал движения увеличен на 15 секунд – вероятно, задержка на «Калужской». Мужчина в коричневом пальто почесал переносицу шестой раз за минуту – признак стресса. Девушка с красным рюкзаком…»

Мысль оборвалась, не долетев до пункта назначения.

Сначала не было звука. Был свет. Вернее, его полное отсутствие. Из центра зала, прямо у турникетов, родилась и пульсирующим шаром рванулась наружу абсолютная, бездонная чернота. Она не поглощала свет – она его гасила, оставляя после себя пустоту, в которой не существовало даже понятия «видеть».

Лекс не услышал взрыва. Он его увидел. Мозг, отчаянно пытаясь осмыслить абсурд, перевел незримый импульс в знакомые образы. Плиты пола вздыбились волной. Рекламные щиты сложились, как бумага. Люди в эпицентре… не исчезли. Они рассыпались, словно фигуры из песка, уносимые невидимым ветром.

«Не ударная волна. Не температура. Энергетическая аномалия с кинетическим компонентом. Коэффициент расширения…»

Даже сейчас, в последние микросекунды, он пытался вычислять. Это была его последняя крепость, его защита от накатывающего животного ужаса.

Чернота накрыла его. Это не было чувством боли. Это было чувством разборки. Сознание, память, сама ткань его «я» расползалась на атомы, как рассыпающаяся паутина. Последним импульсом, прошившим dissolving разум, была холодная констатация факта:

«Вероятность выживания: 0,00%. Причина: неизвестна.»

А потом не стало и его.

-–

Алиса Ветрова

Для Алисы мир всегда был музыкой. Даже сейчас, бегущей под колким питерским дождем, в голове ее звучал тревожный, минорный этюд. Каблуки отбивали ритм по мокрому асфальту, диссонансом вплетались гудки машин, а виолончель в тяжелом футляре за спиной тянула свой глубокий, терпкий бас – нервозное, торопливое адажио перед главной темой.

Она свернула с шумного проспекта в тихий переулок, пружиня на носках, чтобы не поскользнуться. Навстречу ей, заляпанный грязью, медленно полз старый фургон. На его боку угадывались полустертые буквы: «…астерская реставрации…нных инструментов». Из полуприоткрытых дверей кузова пахло старым деревом, лаком и тайной.

Алиса улыбнулась. Эта случайная деталь идеально вписалась в звучащий в ней саундтрек. Чтобы обойти фургон она сделала шаг на проезжую часть…

… Это была ее последняя ошибка.

Удар не был оглушительным, а скорее глухим, обрывающим все звуки разом. Ее тело отбросило на мостовую. Футляр с виолончели с треском ударился о бордюр и раскрылся. Драгоценное дерево скрипнуло и треснуло.

Но боль от удара оказалась вторичной. Ее затмило нечто иное.

Из опрокинувшегося фургона вывалились другие инструменты. Старая скрипка с потертым грифом. Лютня с трещиной на деке. Потускневшая медная труба. Они упали вокруг нее, словно раненные солдаты на поле боя.

И Алиса… услышала их.

Не ушами – той частью души, что всегда была настроена на музыку сфер. Она услышала их голоса, их предсмертные песни.

· Скрипка выла тонким, пронзительным вибрато – плач о неспетых ариях и несказанных признаниях.

· Лютня шептала хриплым шепотом старинную балладу о забытых королях и увядших садах.

· Труба издавала немой, искаженный клич – отголосок былых побед и утраченной славы.

Это был хор. Стенание душ, навеки запертых в дереве и металле. И ее собственная душа, душа музыканта, отозвалась им, стала частью этого прощального хорала. Ее жизнь не оборвалась. Она растворилась в этой финальной, неспетой симфонии, став ее последним, прощальным аккордом.

Игорь Степанов

Кадетское училище. 05:30 утра. Для Игоря это было лучшее время суток – время, когда он принадлежал только себе и железному ритуалу дисциплины. Его мир был прост: приказ, исполнение, результат. Чувство долга было не просто словом; это был стальной каркас, на котором держалась его личность.

Он уже пробежал десять километров и теперь отрабатывал комплекс вольных упражнений на еще пустом плацу. Движения – четкие, выверенные, доведенные до автоматизма. Вдох – мах ногой, выдох – переход в шпагат. Земля под ногами была слегка влажной от ночной росы.

Именно на этом, тысячу раз отточенном движении, его нога на мгновение встретила неожиданное сопротивление. Не камень, не ветку – крошечный, невидимый в полумраке обледеневший участок асфальта, оставшийся от прошлой недели оттепели.

Сцепление подошвы с поверхностью исчезло. Тело, за долю секунды до бывшего идеально сбалансированным, понеслось вниз с неестественной, роковой скоростью. Он инстинктивно выбросил руку, чтобы смягчить падение.

Хруст был негромким, сухим и оттого еще более жутким. Острая, белая молния боли пронзила запястье и пошла выше. Он рухнул на землю, пытаясь понять, что случилось. «Перелом. Лучевая кость. Возможно, со смещением», – холодно констатировал внутренний голос.

Он попытался встать на колено, опереться здоровой рукой. И в этот момент его взгляд упал на козырек главного корпуса училища, где всего в тридцати метрах от него неуклюже свило гнездо несколько семей голубей. Под тяжестью льда и снега крайняя балка, давно подточенная ржавчиной, с оглушительным скрежетом оторвалась.

Он увидел падающую на него стальную махину. Мозг выдал единственно возможную команду: «Уклониться!» Но тело, с переломанной рукой и подкошенными ногами, не успевало.

Мысль была последней и обрывистой: «Такой идиотской случайности не может…»

Удар был стремительным и абсолютным.

Вероника «Ворона» Чернова

Ее царство состояло из трех мониторов, мерцающих в синем свете, и бесконечных потоков кода. Полутемная комната, горы пустых банок от энергетиков, полная звукоизоляция. Вероника парила в цифровом океане, взламывая брандмауэр солидного швейцарского банка. Для нее это был не криминал, а высшая форма интеллектуального спорта. Доверять можно только алгоритмам; люди – это сбой в системе, эмоциональный баг.

Она была в одном шаге от цели. Пальцы порхали над клавиатурой, выводя на центральный монитор последние строки обходного скрипта. Еще секунда…

И вдруг свет на потолке нервно мигнул. Раз. Два. Мониторы на мгновение потемнели.

–Черт, – прошипела она, не отрывая взгляда от экрана. – Стабилизатор бы купить, дэби…

Она не закончила ругательство. Из-под стола, от старого, допотопного сетевого фильтра, куда была воткнута вся ее мощь, с сухим щелчком вырвалась короткая, ядовито-оранжевая вспышка. Пахнуло паленой пластмассой и озоном.

«Короткое замыкание», – успела подумать она с раздражением. Глупо. Непрофессионально.

Но это было только начало. Искра перекинулась на пыльную куртку, висевшую на спинке стула. Ткань, синтетическая и легковоспламеняющаяся, вспыхнула с тихим, шелестящим звуком, словно кто-то разорвал огромный лист бумаги. Огонь, яркий и жадный, побежал по рукаву, перепрыгнул на занавеску, пожирая сухой воздух комнаты.

Она отпрянула от стола, кашляя едким дымом. Паника, холодная и острая, впервые за долгие годы заставила ее сердце бешено колотиться. Она потянулась к бутылке с водой, но та стояла как раз за монитором, у самого эпицентра возгорания. Жар становился невыносимым.

Она рванулась к двери, но та была заблокирована снаружи на самодельный засов – ее же собственная «гениальная» система безопасности против внезапных визитов домоуправителя.

Дым заполнял легкие. Сознание поплыло. Последнее, что она увидела перед тем, как глаза застил черный туман, – это свои мониторы, на которых под напором огня лопались экраны, и потоки кода гаснули один за другим, словно умирающие звезды.

Ее последней мыслью была не о жизни, не о страхе, а о незавершенной работе.

«Неужели… не успела сохраниться…»

Максим «Медведь» Волков

Археологическая практика под Великим Новгородом. Лагерь стоял на высоком берегу реки, рядом с раскопом древнего славянского поселения. Максим, студент-историк и реконструктор, чувствовал себя здесь как дома. Пахло землей, костром и историей – его самая любимая комбинация запахов.

Вечером, когда основная группа уехала в город за продуктами, он остался за старшего. Небо нахмурилось, предвещая скорый дождь. Максим решил проверить, хорошо ли укрыт раскоп брезентом от возможного ливня.

Ветер усиливался с каждой минутой, шум деревьев нарастал до гулкого рокота. Идя по краю обрыва, он заметил, что один из углов тяжелого брезента сорвало, и ткань хлопала на ветру, угрожая сорвать крепления и обнажить древние находки.

«Черт!» – пробормотал он, ускоряя шаг.

Добежав до раскопа, он наступил коленом на свисающий край брезента, пытаясь зафиксировать его. Ветер яростно рвал прочную ткань из его рук. В какой-то момент особенно сильный порыв заставил его сделать неловкий шаг назад – прямо к краю обрыва.

Почва под ногой неожиданно осыпалась. Максим инстинктивно попытался отпрыгнуть, но было поздно. Он почувствовал жуткую пустоту под ногами и начал падать.

Падение было стремительным и беспорядочным. Он кубарем катился по крутому склону, ударяясь о камни и корни. Последним, что он успел осознать, был оглушительный удар головой о выступающий валун у самой воды.

Темнота наступила мгновенно.

Его последней смутной мыслью было странное спокойствие: «Хорошее место… для упокоения…»

Руины Храма Заката

Первым вернулось сознание Льва. Вернулось с болью. Ощущение было таким, будто его не собрали заново, а слепили наспех, грубыми руками, не глядя на чертежи. Каждый нерв оголен, каждый мускул гудел чужой, неестественной энергией. Он лежал на спине, чувствуя под собой холодный, шершавый камень.

Он заставил себя открыть глаза.

Небо над ним было чужим. Оно не было черным или синим. Оно переливалось, как разлитая нефть, сиреневыми и ядовито-зелеными полосами, а сквозь эту безумную акварель пробивались огромные, неестественно яркие звезды. Они были слишком близко. Словно можно было протянуть руку и обжечься.

Он с трудом поднялся на локти. Руины. Он находился в центре громадного круглого зала под открытым небом. Колонны, некогда державшие купол, были сломаны, как спички. Стены покрывали фрески, изображавшие солнце с мудрым человеческим лицом. Но кто-то старательно счистил краску с его глаз, оставив лишь пустые, слепые овалы, от которых становилось мурашно. Храм Заката. Название пришло само, всплыв из ниоткуда, как обрывок чужой памяти.

Рядом с ним пошевелилась. Девушка в изящном, но порванном и испачканном платье. Она сидела, обхватив колени, и смотрела на свои дрожащие руки, словно видела их впервые. Ее глаза были полны слез, но в них читался не только шок, но и острое, почти болезненное любопытство.

Справа, метрах в пяти, резко вскочил на ноги парень с военной выправкой. Он мгновенно принял стойку для боя, сжав кулаки, его взгляд, острый и жесткий, сканировал округу, выискивая невидимого противника. На его лице застыла смесь ярости и недоумения.

– Где…? – вырвалось у него хрипло. – Что за черт?

Лев перевел взгляд. Другая девушка, в серой толстовке с капюшоном, уже была на ногах. Она не смотрела на них. Она водила пальцами по светящимся голубым рунам на уцелевшем фрагменте стены, ее губы шептали что-то неслышное. Ее лицо выражало не страх, а дикий, ненасытный интерес.

– Матрица… – прошептала она. – Но из чего…? Архитектура не читается…

Еще один парень, более крепкий, коренастый, с трудом поднялся, потирая затылок, и первым делом шагнул к Алисе.

–Эй, ты в порядке? – его голос был глуховатым, но спокойным, якорь в нарастающем хаосе.

Лекс поднялся во весь рост. Тело слушалось с трудом, но разум уже работал, анализируя, сортируя. Пятеро незнакомцев. Неизвестная локация. Аномальные физические явления. Версия: похищение? Отпадает. Массовый психоз? Маловероятно. Единственный оставшийся вариант был безумен, но логичен.

– Эй, – его голос прозвучал хрипло и непривычно громко в звенящей тишине руин. Все взгляды, испуганные, настороженные, устремились на него. – Кто-нибудь, будьте добры, просветите меня. Это массовый психоз, плохо продуманный эксперимент или мы все… – он сделал микроскопическую паузу, вглядываясь в их лица, – мертвы?

Его взгляд скользнул по Алисе, встретился с жестким взглядом Игоря, уперся в холодные, оценивающие глаза Вероники. Ответа не последовало. Не нужно было. Он читался в их молчании.

И в этот момент, откуда-то из глубины разрушенного храма, донесся скрежет камня по камню. Потом – приглушенные, гортанные голоса. Шаги. Не один, не два – много.

Тишина руин смолкла, наполнившись новым, враждебным звуком. Их нашли.

Их вторая жизнь, едва успев начаться, уже висела на волоске.

Тем временем стражи, оправившись от замешательства, начали смыкать кольцо. Кристаллы на их посохах загудели, набирая силу.

– Максим, есть идеи? – крикнул Лекс, отступая дальше. Их пятерка оказалась прижата к полуразрушенной стене.

Максим, до этого молча наблюдавший, вдруг уперся взглядом в треснувшее основание колонны рядом со старшим стражей. Он сжал кулак, на его лбу выступил пот. Он не знал, как это работает. Он просто почувствовал… пустоту внутри камня. Его слабость.

–Держитесь! – просто крикнул он.

Раздался оглушительный треск. Каменная колонна, простоявшая века, рухнула, обрушив вниз шквал обломков. Стражи в панике отскочили, их стройный порядок нарушился. Пыльная завеса на мгновение скрыла их от глаз.

– Бежим! Сейчас! – скомандовал Лекс.

Он схватил Алису за руку, Игорь подтолкнул вперед Веронику. Максим, тяжело дыша и качаясь, бросился за ними. Они ринулись в противоположный от стражей проход, вглубь неизвестных руин Храма Заката, оставляя за собой крики и гул разбуженного чужого мира.