Погоня за счастьем

Сергей Громов

Погоня за счастьем

По настоятельной просьбе жены Михаил рано приехал с работы. Владея собственным бизнесом, можно самому планировать свой день. Зайдя в коттедж, переобулся в домашние тапочки, прошёл в кухню, чтобы оставить там пакеты с продуктами. Жена сидела за столом и пила вино.

София, увидев мужа, не поспешила ему навстречу, как это бывало обычно. И Михаил отметил то, что, в последнее время, она периодически поздно приезжает домой, ссылаясь, что задержалась у подруги, а все заботы о воспитании их сына Петра легли на приходящую няню Анну, проживавшую в новом микрорайоне. Вообще, София считала, что, в отношении сына, она свою задачу выполнила. Она его родила, а всё остальное её не заботило. Зарабатывать деньги должен был муж, что он и делал.

Сама София нигде не работала, и все её интересы были – бутики, различные модные салоны города. Кроме этого, она считала себя истинным знатоком живописи и посещала выставки различного направления искусства. Поскольку муж не был знатоком живописи, она считала его тёмным и безнадёжным человеком, и всё смеялась над его невежественностью. Она не подозревала, что Михаил знал о наличии у Софии любовника Роберта, эту связь они тщательно скрывали. Роберт был художником, работавшим в стиле Казимира Малевича и, будучи в подпитии, заявлял:

– Друзья, мои! Когда-нибудь, мои круги и квадраты займут достойное место рядом с полотнами величайших художников супрематизма, кубизма, геометрической абстракции! Всему своё время.

Как и почему София увлекалась этой бездарностью, было непонятно. Было непонятно и то, на что он вообще жил. Михаил навёл справки и выяснил, за границей у него жили родители и там у них свой бизнес. Именно они его и содержали.

И вот, сегодня, София назначила раннюю встречу Михаилу. Михаилу было понятно, что речь пойдёт о чём-то серьёзном и к разговору был готов. Как только он вошёл в кухню, София, отхлебнув вина, ясно и спокойно заявила:

– Мне жаль, Миша, я хочу развода.

Его сердце замерло, а живот сжался. Он онемел. Нет, не было чувства ужасной внезапной потери, Михаил боялся спугнуть удачу. Ему надо было развестись максимально безболезненно для его финансового состояния. Подумал, это хорошо, что он успел спрятать свои доходы. Он посмотрел на Софию, с дрожью в голосе, заикаясь, пробормотал:

– Софья! Почему?

– Я влюбилась в другого! Я влюбилась в настоящего мужчину!

Всё это она говорила без малейшего признака жалости. Михаил делал вид, что раздавлен и шокирован. Хрипло спросил:

– Как давно это продолжается?

– Мы с ним знакомы полгода, но встречаемся четыре месяца. Теперь я хочу, чтобы мы были вместе и поженились.

– Сына ты тоже заберёшь?

– Да, я его заберу, но не сразу. Он пока ещё не готов к детям.

– Как ты предлагаешь развестись?

– Мне ничего не надо, я заберу только свои шмотки. Машина и коттедж остаются тебе.

– Коттедж, так или иначе, будет мой. Ведь я им владел до нашей свадьбы.

– Да, я это помню. Завтра идём в суд. Я подаю заявление. Ты пишешь заявление о рассмотрении нашего дела в отсутствии тебя и что с иском согласен.

– При условии, что ты укажешь, что имущественных споров у нас нет! Что вопрос: с кем останется ребёнок, нами решён.

– С кем он останется?

– Со мной. Я даже негласно согласен заплатить тебе пять тысяч евро, если ты напишешь заявление о согласии на усыновление ребёнка. Обещаю, что на алименты я подавать не буду.

– У тебя уже есть кому усыновить Петю?

– Нет, пока нет, но это и необязательно. Со временем кто-то появится. Искать тебя по городу мне не придётся.

– Хорошо. Я сделаю это. Но помни, ты обещал мне пять тысяч ЕВРО.

– А где Петя сейчас?

– Он в детском садике. Его Анна должна забрать и привести.

Михаил смотрел на жену и её не узнавал. В ней он не видел той женщины, на которой когда-то женился. Она легко решала развестись с ним и, за каких-то пять тысяч ЕВРО, продала своего сына. Наконец, он сказал:

– Я не хочу знать подробности, но я хочу знать почему?

– Миша, ты просто посмотри на себя. Ты не тот мужчина, за которого я вышла замуж. Ты небритый, без приличной стрижки. Вся твоя одежда – каменного века. Ты лишь тень мужчины, в которого я влюбилась. Меня сегодня это удивляет, твой интеллектуальный уровень весьма низок. Я вообще не понимаю, почему мы поженились. Мой новый мужчина моложе тебя, подтянутый, привлекательный, у него успешный бизнес и большой дом в Германии, куда мы скоро уедем на постоянное место жительства.

– Я его знаю?

– Вряд ли. Он творческая личность. В Германии мы с ним реализуем его скрытые возможности.

– Ты тоже творческая личность?

– Я его муза! Я его вдохновляю.

– И когда ты едешь?

– Я коттедж освобожу сегодня, минут через двадцать. Вещи, которые мне нужны, я вывезла. Встречаемся завтра в суде, там же и нотариальная контора, всё уладим. И не забудь, что ты обещал мне заплатить.

– А сейчас?

– А сейчас, я уезжаю.

София допила вино, поставила бокал. Собралась, в это время зазвонил её телефон.

Она ответила и потом сказала:

– Всё, Миша, это за мной приехали. Извини, что не приготовила тебе ужин. Не было времени. Ты меня не проводишь?

– А ты сама дорогу не найдёшь?

– И что, ничего мне не скажешь?

– Что я могу сказать? Ты уже всё решила.

София покинула коттедж. Минут через сорок пришла Анна, забравшая Петю из детского садика. Увидев, что Михаил дома, сказала:

– Петя дома. В детском саду вёл себя хорошо, жалоб на него не было.

– Вот и прекрасно. Раздевайся, приготовим что-нибудь на ужин. Сегодня ты ночуешь у меня.

– А София что на это скажет?

– Ничего не скажет. Завтра я с ней иду в суд, и мы подаём заявление на развод.

– То есть, сбылось то, о чём ты мне говорил? И мы теперь можем не прятаться?

– И мы можем не прятаться.

– Постой, а с Петром что будет?

– А вот его она продала мне за пять тысяч ЕВРО.

– Что-то совсем дёшево оценила. А что у неё в планах?

– Подать заявление в суд и уехать в Германию. Там у её любовника большой дом, они там намерены зарабатывать. Он будет рисовать, а она будет его вдохновлять.

– Видела я его и его картины, специально, ради интереса, сходила.

– Ну и как тебе? Понравились работы?

– Если в отношении художеств, то в детском саду у нас все Малевичи. Впечатление о нём отрицательное. Длинные, немытые волосы. Мятая одежда. Похоже, он в ней спит. Стойкий перегар. Там его друзья шушукались, говорили, что он, как вроде, в карты играет и не совсем удачно.

– Я это давно знаю. И я её не выбросил только потому, что тогда я потерял бы Петра. Она бы ушла и забрала ребёнка. А сейчас, она просто продала мне его, за невысокую цену. Ещё и отказывается от имущественных претензий. Мне только дождаться надо, чтобы она все обещанные бумаги оформила.

– Вот поэтому, обо мне она не должна пока знать.

– Думаю, ей сейчас не до меня. Она упивается свободой от меня. Пошли, что-нибудь придумаем на ужин.

Михаил и Анна приготовили ужин, позвали Петю, который играл в своей комнате, и сели за стол.

София, в это время, приехала к Роберту. Он находился в своей мастерской, примыкавшей к небольшой квартире, в которой находились спальня и небольшая кухня. София прошла в комнату, в углу были свалены её вещи, вывезенные из коттеджа, где она проживала. Переоделась и вошла в мастерскую.

Роберт поднял голову и спросил:

– Ну, и как всё прошло? Он не шумел и не грубил?

– Я же говорила тебе, что он на это не способен.

– Как он воспринял твой уход ко мне?

– Был расстроен и сильно удивлён, что говорит о том, что из нас получились отличные конспираторы! За четыре месяца наших встреч он ничего не заподозрил.

– Что с сыном решила?

– Я сказала, что сын с ним пока поживёт.

– Как он отреагировал на это?

– Он предложил другой вариант, чтобы я дала согласие на усыновление.

– И что, ты?

– Я согласилась.

София не стала говорить Роберту, что за своё согласие на усыновление Петра, она получит пять тысяч евро. Они готовились к отъезду к родителям Роберта в Германию и, действительно, планировали открыть там художественную мастерскую.

На другой день, с утра, София была в суде. Подошёл Михаил, и они оформили все бумаги. Там же он передал ей пять тысяч евро. Завершив всё, София сказала:

– Ты уж прости, что так вышло. Но сердцу не прикажешь.

– Сердцу? Я сомневаюсь, что оно у тебя есть. Пусть это будет на твоей совести. Когда ты уезжаешь?

– Мы уедем через два дня.

– Но вы ещё не зарегистрировали брак.

– Это не важно. Как только развод состоится, мне пришлют копию решения, и я смогу выйти замуж.

– И кто этот счастливчик?

– Я не скажу тебе, не хочу спугнуть свою любовь.

– Она у тебя такая пугливая?

– И всё же, пока я тебе ничего не скажу.

– Ладно, прощай София.

– Прощай, Миша. Надеюсь, и тебе когда-нибудь повезёт.

Через два дня Михаил узнал, что София и Роберт покинули город, а затем и Россию. Как выяснилось, Роберт не просто уезжал, он сбегал из России, наделав уйму карточных долгов. Кредиторы были в гневе, особенно те, которые, в ночь перед отъездом, дали ему, под честное слово, приличную сумму денег. Софья ничего об этом не знала. Она представляла свою счастливую жизнь в Мюнхене, столице земли Баварии. Себя она не обманывала, Роберт ей не нравился, но он был её билетом в другую жизнь, ради которой она бросила всё.

Роберт и София добирались до Мюнхена, с пересадкой в Берлине, в комфортабельном поезде, специально предназначенном для путешествия по Европе. Здесь всё соответствовало европейским стандартам: кондиционирование, отопление, питьевая вода в каждом вагоне, экологически чистые туалетные комплексы. Они занимали 2-местное VIP-купе вагона люкс, где имелось два спальных места, в купе был санузел с умывальником, биотуалетом и душем, розетка для подзарядки мобильных телефонов и ноутбуков, телевизор, сейф, откидной столик. Больше всего Софию удивил предоставленный набор для душа и тапочки.

Как только проводник, проверив билеты и документы, удалилась, Роберт сказал:

– Накрывай на стол! Надо это дело отметить! Закрывай купе.

– С чего начнём?

– Доставай пиво и коньяк! И закуску. Бутерброды из красной рыбы и бутики с икрой.

– Скажи, а как твои родители в Германию попали?

– Это длинная история.

– А мы куда-то торопимся?

– Ты права. Всё началось в годы войны. Мой дед, в составе дивизии СС, дошёл до Москвы, потом с боями отступали назад и в 1944 году был взят в плен. Сказал, что был удивлён тем обстоятельством, что его не расстреляли на месте. Но вот военных преступлений за ним не было. Пришлось ему поскитаться по лагерям военнопленных, и однажды, в лагере, он познакомился с моей бабушкой. Она была переводчицей. Лагерь этот вскоре расформировали, многих оставили жить в посёлке, где и родился мой отец. Основным занятием была лесозаготовка. Ещё через какое-то время, дед, с группой военнопленных, был репатриирован. Бабушка осталась одна. Когда отцу было двадцать лет, она смогла уехать в Германию и там осела. Отец остался здесь, женился, родился я. Когда началась перестройка, мои родители уехали в Германию. Звали меня, но я остался у своего деда по материнской линии. Именно он и сделал из меня настоящего художника.