Удачи в розыгрыше Дьявола

Кэндис кивнула своей догадке. Она права. Микаэль лишь пешка, которой пожертвовали, чтобы можно было продолжить ходить дальше. Кто-то пытался убрать его, подстроив автокатастрофу. И у него это не получилось.

Девушка почувствовала что-то неладное уже тогда, когда Адам сказал, что за Микаэля внесли залог. Скорее всего, это и был тот, кто его нанял. Честер Нейт не подходит, хоть он, как выразился Микаэль, и заменил отца, но тогда бы причин его убивать не было.

–Почему? -во рту Адама пересохло. Он не думал, что всё закончится именно так. Слишком быстро. -Вы же считали его вторым отцом.

–Его замучила совесть. А с больным сердцем тяжело. Сказал, что донесет на меня в полицию. Я убил его.

–Вы разозлились?

–Я убил его, -повторил Микаэль.

Кэндис не знала какая эмоция сейчас доминирует. Она испытала некое чувство восхищения, потому что человек, затеявший такой масштабный розыгрыш, научился гипнотизировать. После него наступило удивление. А потом презрение к создателю. Он не всё просчитал.

Первое, что упустил, это то, что не на все вопросы Микаэль сможет ответить. Запас фраз, которые удалось внушить, ограничен. А второе, и самое основное, то, что в мире существует Наоми, умеющая выводить людей из состояния транса.

Надо будет сюда вернуться. Сегодня же. Каждая минута на счету. Неизвестно, вернётся ли “кукловод” сюда, чтобы закончить дело или нет.

–Почему Честер захотел донести на вас в полицию, когда вы поставляли ему необходимые для жизни таблетки?

–Его замучила совесть.

Уже было. Пластинка заиграла заново.

–Как вы его убили? -спрыгнув с подоконника, спросила Кэндис, подходя ближе к постели. Она игнорировала предупреждающие слова “коллег”. Они сейчас не существовали. Были за гранями реальности.

–Сначала, я оглушил его камнем. Ударил по затылку, когда он разворачивался. Потом, нанёс несколько колотых ударов. И в конце вырезал на его ладони символ.

–Что значит этот символ? -с напором надавила Кэндис, забыв, что находится в комнате с людьми, которые могут и не знать о существовании того знака.

Микаэль молчал.

–Что он значит? Отвечай! -девушке захотелось его взять за воротник больничной рубашки и хорошенько встряхнуть. Но она не могла. По крайней мере, сейчас.

–Кэндис, -Адам встал позади неё и положил горячую руку на её холодное плечо, легонько стиснув. -Нам пора. Нельзя задерживаться. Всё, что мы могли, узнали.

Почему он так рано сдаётся? Так нельзя.

–Подпишите расписку о невыезде.

Микаэль взял ручку в правую руку и поставил свою роспись.

Теперь можно сказать с уверенностью: Микаэль не тот, кто нужен. Пусть, и высока вероятность того, что убийство было совершено им, но он не конечная остановка.

Игра продолжается и обещает быть захватывающей.

Пять лет назад

Наоми сидела на крыльце дома, глядя на экран телефона, на котором отображался номер мамы. Беспокойство постепенно нарастало и становилось огромной грозовой тучей, готовой лопнуть в любую секунду. Нога нервно постукивала по скрипучей половице.

–Ответь. Мне срочно нужно с тобой поговорить, -пробурчала себе под нос девушка, сжимая мобильник.

Она осознала, что не только у неё самой проблемы, но и у мамы, которая оказалась в заложниках манипуляций своего мужа. Игры Джошуа зашли слишком далеко. Он часто применяет гипноз и осознанные сны, отчего меняется сознание Агаты.

Мама не даёт отчета в своих действиях. У неё такие же провалы в памяти, как и у Наоми. Они обе теряют кусочки воспоминаний и не в силах вспомнить то, что произошло. Их дни становятся похожи на день сурка.

Наоми ещё раз набрала номер мамы и приложила телефон к уху. Пошли гудки, заставляя сердце чаще обливаться кровью.

Лицо озарил первый лучик ярко-алого рассвета. На травинках заблестели капельки росы, не успевшей скатиться с листиков. Маленькие птички взъерошились в своих гнездышках и запели знакомые мелодии. В кустах затрещали кузнечики.

Но вся эта благодать не производила впечатления на Наоми. Она продолжала сидеть, размышляя куда в такую рань могла отправиться мама и где Джошуа. Случайно ли то, что их нет дома? Куда они делись? Что Джо сделал со своей женой?

Наоми нахмурилась. Пульс участился, отбивая чечётку в ушах. Во рту появился приторно металлический привкус, какой бывает, когда прикусываешь язык. В кончиках пальцев покалывало. Лицо вспыхнуло огнём, слово на него направили пламя адского огня, а руки неистово замерзли, будто оказались в загробном царстве.

Звук мобильного телефона шёл из глубин закрытого сарая.

Наоми ощутила приступ паники, которую ощущала последний раз два года назад после случая с психологом. Когда она очнулась, то ни тела, ни крови не было. Девушка не знала, куда они пропали, не знала и того, было ли это на самом деле. Границы между реальностью и сном стали постепенно размываться. Кошмарные сны стали неотъемлемой частью жизни.

Знакомая мелодия не стихала до тех пор, пока Наоми не нажала на кнопку сброса звонка. Девушка поднялась с прохладных половиц и ступила на влажную траву.

–Что же ты там делаешь, мама? -умоляюще, как бы прося помощи и ответа на свой вопрос, проскулила Наоми, понимая, что ничего хорошего ждать не стóит. Ещё ни разу она не выходила из подвала, не совершив что-то ужасное, что-то, что убивало ребёнка и человека внутри неё.

Мама, как и Шелли, никогда не заходили в сарай. Никогда не видели красной железной двери, ведущей в преисподнюю. Они не знали, что за зверские издевательства там происходили. Они не знали ничего, ничего из того, что приходилось каждый день проходить Наоми. Они так близко, но так далеко.

Девушка убрала свой телефон в задний карман джинсовых шорт и подошла к деревянной двери сарая. Она сглотнула ком внутренней борьбы и толкнула дверь, пропуская полоску света вперёд.

В нос ударил противный запах плесени, не свойственный этому месту. Здесь всегда пахло глиной, краской и инструментами, который Джошуа использовал в процессе создания поделок. Так он прикрывал истинные мотивы, по которым ходит сюда каждый день.

Но в подвале всегда царил запах крови, боли и смерти, ощущаемый всем нутром.

Наоми ещё раз набрала номер мамы и зажмурилась, повторяя про себя, что ошиблась и что это были очередные глюки, какие стали преследовать её. Она вся сжалась, ожидая гудков. Ей хотелось, чтобы сейчас, прямо в этот момент, пока сердце не лопнуло и кровь не хлынула изо рта, заставляя давиться, она открыла глаза и увидела потолок в своей спальне, а не красную дверь.

Замок был открыт.

Наоми открыла люк и спустилась на треть.

–Мам? -позвала девушка, нашаривая рукой светильник.

–Наоми? -голос был тихим, с хрипотцой. Что-то не так. Что-то случилось. Ей нужна помощь.

Девушка собралась. Она полностью отключила эмоции:страх, сомнения, человечность. На секунду ей захотелось, чтобы вышла вторая часть, та, что чаще рвётся наружу. И каждый раз сопровождается дикой адской болью в голове, пульсирующей так, что в носу лопаются сосуды.

–Мам?! Что ты там делаешь? -не передать словами, как Наоми была рада услышать голос матери. В её голове пронеслись не самые приятные картины того, что мог сделать Джошуа. Его жестокости нет предела. Он спокойно вырезал животным органы и заставлял их есть. Кровь стекала по его губам и подбородку. Он с чавкающим звуком поглощал сырую плоть… А его лицо выражало удовольствие.

–Прошу, милая, беги! Он скоро вернётся! -из последних сил кричала женщина, давясь слезами. Её голос срывался и не был похож на тот, который Наоми любила слушать, засыпая. Голос и песни мамы были тем, что заставляло чувствовать себя живой. Они были самым прекрасным в этой ужасной жизни.

Наоми замерла. Мысли хаотично перебегали с места на место, ища нужную остановку.

–Кто вернётся?

Вот, вот, что эмоции делают с людьми. Они вгоняют в ступор и очевидные вещи кажутся нереальными. Какой ответ ожидала услышать Наоми, прожив с серийным убийцей почти пятнадцать лет? Думала, что мама скажет, что её взяли в заложники грабители? Смешно. Мысли для стендапа подойдут.

–А кого ты ждёшь, милая? -передразнил Джошуа, появившись за спиной.

Наоми обернулась, но через секунду ноги закрутились и тело полетело вниз. Спина и затылок встретились с холодной гладью бетонного пола. Тело пронзила боль.

С потолка капала вода.

В старом проигрывателе крутился диск, заполненный песнями мамы. Её высокий звонкий голос проникал в уши, даря чувство спокойствия и умиротворения.

Джошуа, пока Наоми приходила в себя, схватил её за запястья и потащил по полу, не обращая внимания на неровности, о которые царапалась дочь. Он быстро преодолел расстояние и заключил её руки в железные оковы.

Наоми всё время сопротивлялась, но её сил не хватало, чтобы справиться со взрослым мужчиной, одержимым своим делом.

Ладонь Джошуа приподняла подбородок дочери, заставляя посмотреть в глаза. Два человека, практически идентичных, смотрели друг другу в глаза с обоюдными чувствами. Ненависть. Только Наоми ненавидела Джошуа. А Джошуа тот факт, что его самое великое творение не поддаётся огранке. Он ещё не высек инициалы.

Холод металла обжигал запястья. Маленькие камушки, оказавшиеся под коленями, сдирали кожу. Тело было вытянуто в струнку. Мышцы живота, рук и передней части бедра горели.

–Наоми, милая, -прошептала мама где-то за спиной Джошуа.

Девушка глянула туда, откуда доносился голос.

Мама находилась в похожем положении. Руки привязаны верёвкой к крюку на потолке. Она стоит на носочках. Одежда потрепанная и дырявая. На лице сажа и небольшой порез. Кровь успела запечься. На шее и запястьях были затянуты чёрные бархатные ленты, которые Джошуа завязывал на своих жертвах. Появилась ещё одна часть головоломки.

Сколько времени она тут находится?

–Отпусти её. У нас же был договор.

Наоми запуталась в своих эмоциях. На фоне играл мамин голос, который всегда успокаивал и дарил чувство защищенности и спокойствия. Но сейчас этого не происходит. Гнев подкрался незаметно. Он вытеснил все ощущения.

–У нас был договор на Шелли. Я свою часть выполняю и её не трогаю, а на неё договора не было. И я могу делать всё, что моей душе угодно.

Как хорошо сказано. Только вот душа Джошуа так же темна, как зимняя ночь, небо которой затянуто серыми тучами. Его душу даже в ад не примут. Черти испугаются.

Наоми поняла, что собирается сделать Джош. Ребёнок, который давно погиб, хотел вновь ожить, чтобы разрыдаться и умолять любимого папулю ничего не делать с мамой. Но его нет. Он умер давным-давно. И его ничто не вернёт. Больше никогда не будет детского заливистого смеха, прыжков на кровати.

Джошуа способен на всё.

Наоми впервые ощутила, что мозг заработал на все сто процентов. Всего лишь стоило только отключить эмоции…

–Ответь мне на один вопрос, -начала девушка, понимая, что возможно, выиграет время, но было бы лучше, если бы она изменила мнение Джошуа. Но этого не бывает. Это не фильм, когда душераздирающая речь сопливого подростка меняет жестокого убийцу, который уже больше тридцати пяти лет не мучается за совершенные преступления. -Зачем ты хочешь убить её?

Наоми поняла это, когда увидела лежащий нож на столе. И она знала, что отец далеко зайдёт, чтобы исправить её. Кусочки головоломки медленно складывались воедино.

–Что за вопрос? -Джошуа прищурился и отошёл от дочери. Он надеялся не на такую реакцию. В его голове это выглядело иначе, но всё равно исход будет один. И Наоми его скоро увидит.

–Нормальный вопрос, -девушка, насколько смогла, пожала плечами, грохоча цепями, какими были прикованы её руки. -Потому что она делает меня лучше или ты не сможешь осуществить свой чертов план, пока она жива?

Агата слушала это, не отходя от шока. Многие годы она жила с маньяком, не подозревая этого. Каждый день она была под гипнозом, не замечала элементарных вещей, ослепленная любовью. Она закрывала глаза на манипуляции, осознанные сны, которые внушал Джошуа. Но сейчас она прозрела.

Слишком поздно.

–Она всегда делала тебя лучше. Спокойнее. Но ты не должна быть такой. Я не хочу этого, -казалось, что Джошуа начинал злиться. И Наоми знала причину:она, наконец, раскусила его. Вся его сущность распалась.

Девушка усмехнулась и сокрушительно покачала головой. Она уже давно понимала, что когда-то лишится всего. И сегодня, вероятно, настал день, чтобы потерять маму. Тот единственный лучик света, освещающий в тёмные времена.

–Если бы я писала конец нашей истории, то, пожалуй… Поясню кое-что, -Наоми уверенно посмотрела на Джошуа, показывая своё превосходство. Она может быть такой, какой хочет он, но пока время не пришло. -Во мне всегда будет что-то хорошее. И если ты делаешь это, то ты делаешь только ради себя. Не ради меня.

Джошуа знал, что Агата делает из Наоми уязвимого человека, способного сострадать и чувствовать все человеческие эмоции. Пускай, она и закрыта в себе, старается подавлять любые признаки чувств, но рядом с матерью все меняется. Она изредка улыбается, хотя улыбка и получается кроткой и стеснительной.

Только Агата мешает осуществлению мечты Джошуа.

–Ты же знаешь, что я пойду по головам, чтобы добиться своей цели, -мужчина выразительно посмотрел на жену.

–Удивительно. В этом мы с тобой похожи. Только я не пойду, а побегу и не по головам, а по трупам.

Наоми рывком потянула цепи на себя. Со стены упала штукатурка.

Металл резал плоть, проникая под кожу. Но Наоми это не останавливало. Она была похожа на аэродромного тягача, который изо всех сил тащил самолёт.

Цепи окрашивались кровью. Комнату наполнил рык, срывающийся на истошный крик.

Агата умоляла дочь остановиться, иначе она сломает кости запястий или крепёж по инерции ударит её в спину. Любой исход не нравился матери. Она не хотела, чтобы Наоми пострадала.

–Хватит! Ты делаешь себе больно, -кричала мама, слизывая слезы с соленых губ. Она не могла смотреть на то, как дочь ранит себя.

–Я не позволю этому упырю нанести тебе вред, -Наоми ещё раз дёрнула цепи и от стены отскочил небольшой камень.

–Как бы ты того не хотела, но Джошуа твой отец!

Девушка окаменела. Ей послышалось? Почему мама оправдывает человека, который совершал преступления? Да, возможно, она продолжает любить его, но она должна понимать, что живёт с психопатом, который издевается над своим же ребёнком. Его можно считать убийцей Наоми.

–Что ты такое говоришь? Ты себя слышишь? -гневно выплевывала фразы девушка, пытаясь привести мать в сознание. Она сама себя не слышала. Ни один человек в здравом уме не скажет чего-то похожего.

–Да, Наоми, слышу. Каким бы ужасным Джошуа не был, он будет оставаться твоим отцом.

Наоми почувствовала, что правда сжимает горло, заставляя испытывать дичайшие муки.

Песня мамы, казалось, заиграла громче, слова стали отчетливее, а капли, падающие на бетонный пол, словно били в гонг, находящийся в голове.

Нос стал разъедать противный металлический запах крови, которая запекалась на запястьях.

Все органы чувств: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание-обострились. Какие-то непонятные ощущения смешались внутри, внушая неподдельный страх. Хотелось жаться, кричать от боли, бежать куда-то, лишь бы не чувствовать ничего.

Но сильнее всего хотелось плакать. Правда, которую говорила мама, резала по сердцу тем ножом, который взял в левую руку Джошуа. Он стал медленно расхаживать по подвалу, делая вид, что рассматривает решётки клеток.

–Я знаю, что была ничем не лучше Джошуа, но… -тело Агаты содрогалось от слез, и цепи дрожали вместе с ней. На её руках взбухли вены, а от ног отлила кровь, отчего казалось, что мама держится только на руках.

–Не говори такое, -просила Наоми, качая головой, -Ты не такая.

В горле пересохло. Образовался ком, которые предшествует слезам.

Наоми не хотела признавать, что участия матери в её жизни практически не было. Если считать время, проведённое вместе, то с Джошуа она провела его больше. Джош большему научил. Больше рассказывал. Но это не то, что нужно было ребёнку.

Мужчина встал возле жены и склонил голову набок, выслушивая душещипательные речи своей… Речи женщины, которую когда-то приютил. В нём ничего не щёлкнуло. Никаких изменений. Ни Наоми, ни Агата не смогут исправить его зачерствевшее сердце. Возможно, его и нет в груди.

–Жаль, что единственное, что я успела для тебя сделать, это дать жизнь. Но я не справилась с ролью твой мамы, -Агата шмыгала носом и тянулась к дочери.

По щеке Наоми скатилась слеза, оставляя после себя влажную дорожку. Следом скатилась другая. Оазис, который уже десять лет стоял в запустении, расцвел, и вода, в виде слез, стала выходить.

Наоми, наконец-то, плакала. Она содрогалась всем телом, подавляя эмоции. Она не должна плакать. Только не сейчас.

–Даже думать не смей о таком, -девушка бросила попытки вырваться. Она не обращала внимания на Джошуа, ходящего вокруг мамы, как волк, играющий со своей добычей. -Не смей думать, что не смогла мне помочь! Ты удерживала меня от многих ошибок. Ты сдерживала мою ярость, копившуюся долгими годами. Ты пробудила во мне всё хорошее, что только есть. И в отличии от всех, кто был в моей жизни, ты единственная, кто делает меня лучше. Ты всегда будешь мне нужна. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Прошу, мама.

Джошуа остановился. Три секунды.

–Значит, меня ждёт долгая незабываемая жизнь рядом с тобой.

Агата в последний раз улыбнулась и её широкая, чистая, белозубая улыбка погасла в тот момент, когда лезвие ножа проткнуло её грудную клетку и двинулось вниз, разрезая мясо.

–Не-е-ет, -кричала Наоми, дергаясь в цепях. Она тянула их. Брыкалась. Рвала кожу на запястьях. Стирала колени в кровь. Тело билось в судорогах. Но все было безуспешно.

Она не могла помочь маме.

–Наоми… -прошептала Агата, стараясь сберечь оставшиеся жизненные силы. Она была просто обязана сказать последние слова, которые Наоми должна будет пронести до конца своих дней. Пускай, с каждой секундой, крови в организме все меньше, но это не так важно.

Её дочь сейчас важнее.

–Мамочка, -Наоми посмотрела на Агату, повисшую на руках.

–Мне так жаль… Я люблю тебя.

Джошуа ударил жену ножом в область сердца.

–Мама, нет. Прошу.

Наоми, что есть силы подалась вперёд, но цепи, натянувшись до предела, откинули её назад, чуть не вырвав плечи из суставов.

Её крик, доносившийся из самого сердца,из души, бился о стены. Слезы лились из глаз, как водопады.

Мама… ее больше нет.

“Желаю я тебе счастливой быть.

И аквашузы прочные купить.

Чтоб на камнях и на волнах.

Ходить без боли, плыть не зная страх.”

Голос мамы казался таким нереальным. Его невозможно было воспринимать всерьёз. Песня, будто, специально была подобрана.

Агата повисла на руках. Её ноги разъехались в разные стороны. Платье на груди разрезано. Грудная клетка была вскрыта. Рёбра торчали наружу. Кровь обильно стекала на пол, образуя небольшое море.

Наоми сидела на полу, сокрушаясь от боли, разрывающей изнутри. Лучше бы лезвие было воткнуто в её сердце. Слезы скатывались по щекам, соревнуясь друг с другом.

Джошуа засунул руку в порванную плоть и вырвал что-то странное, непонятной формы.

Девушка не могла ничего различить, перед глазами стояла пелена от слез.

Мужчина поднёс руку к губам и с мерзким хлюпом отгрыз кусок и стал жевать. Он выбросил орган в сторону Наоми и усмехнулся.

“У женщины побольше силы,

Чем говорит её слеза.

Наверно потому красивы

Её усталые глаза…”

–Мама, не бросай меня, прошу, -шептала Наоми, закрывая уши руками. Она не могла больше слышать её голос, доносящийся из проигрывателя.

Наоми вдруг ощутила, как слезы пропали. Боль исчезла.

Она здесь.

Тонкие губы Наоми перестали дрожать.

Лицо полностью высохло.

Джошуа смотрел на неё с интересом, видя, как меняется её внешний вид. Глаза приобретают тёмный, практически кровавый оттенок. Скулы становятся остры.

Неужели..?

–Она была ее надеждой, -спокойно, даже с презрительной усмешкой, произнес монстр, сидящий внутри Наоми.

–Я ждал тебя, -ухмыльнулся Джошуа, вытирая рот от крови. Ему удалось разделить Наоми на две независимые, но взаимно уничтожающие личности. И сейчас он познакомился с той, которую ждал долгие десятилетия.

–А теперь эта надежда умерла, -Наоми пропустила мимо слова отца и печально улыбнулась, глядя на висящее, словно туша убитой свиньи на крюках, тело матери.

–По другому было нельзя. Только так я мог увидеть тебя в твоём истинном обличие. И надеюсь, что ты такой и останешься.

–Ты понимаешь, что она была частью нашего мира? -монстр имел в виду свой мир и мир Наоми. -Мы впустили её, хотя туда очень сложно пробраться. Ты об этом знал.

Наоми подняла тёмные глаза, которые напугали Джошуа. В них было столько ненависти, боли, страха, пустоты. Он перестарался. Он создал монстра, который уничтожит любого. В его планы не входило, что монстр будет настолько силён. Монстр, который восстанет против него.

–И ты отнял её у нас! -девушка поднялась на ноги, ослабляя цепи.

–Так было необходимо! -голос мужчины дрогнул. Он сделал шаг назад.

–Она нужна ей. А ты её сломал, -с леденящим душу безразличием и спокойствием констатировала факты Наоми, наклоняя голову.

–Что ты хочешь? -Джошуа отступил, понимая, что дочь принимает позу для нападения. Если сама Наоми была готова сломать себе руки, лишь бы оказаться рядом с мамой, то её вторая ипостась не остановится ни перед чем. Она убьёт любого.

–Я отомщу тебе! Побойся моих слов! Слышишь меня?! Я отомщу тебе!

Наше время

Кэндис раздражённо покинула палату и стояла в коридоре, сжимая и разжимая кулаки. Получается бег по кругу. Стоило только ухватиться за нитку клубка, как она выскользнула. Но есть несколько зацепок, которые могут привести, как минимум, к человеку, который внёс залог.

Адам вышел следом, проверяя качество аудиозаписи на диктофоне.

–Я убил его.

–Думаешь, сможет пойти на чистосердечное? -Стивен почесал затылок, прищуривая правый глаз.

–Нельзя быть уверенным на сто процентов, что это была правда. Поведение Микаэля кажется странным. С ним явно что-то не так, -Адам посмотрел на стоящую к ним спиной Кэндис, монотонно работающую руками. Его брови поползли к переносице.

Он не видел её лица, но очень хотел взять его в свои тёплые ладони и заглянуть в душу через карие глаза. Ему хотелось узнать, что заставило её вспылить. Что происходит у неё на сердце.

–То есть, версия с Наоми Грин больше не актуальна? -осторожно поинтересовался Стивен, стараясь не говорить слишком громко.

–У нас нет оснований полагать, что убийцей является Наоми. Пускай, на теле были найдены чёрные бархатные ленты, а на пальцах не было ногтей, но следов Наоми нет. Да и зачем ей это?

Кэндис слегка повернула голову в их сторону, подслушивая разговор. Может, все-таки, стоит подозревать Наоми? Она способна на многое, даже переступить через свои принципы и убеждения.

Но девушка была уверена, что за убийством Честера скрывается что-то большее, чем личные мотивы. Кто-то начал масштабный розыгрыш, в котором невольно приняли участие невинные люди. Адам Расселл и Пейдж Доусон, Стивен Флетчер, Микаэль О'Коннелл, Честер Нейт, Кэндис Вернер.

–Но убийства были совершены точь в точь, как те, что совершал Джошуа Грин, её отец. Кто, как не Наоми, мог знать о ритуалах? -Стивен никак не мог отступить от теории, что во всех смертях виновата Наоми. Он был убеждён в этом. Потому что легче всё сбросить, чем подумать головой и прийти к другим логичным выводам.

–Тогда почему мы не рассматриваем вариант с Шелли, которая тоже воспитывалась в семье психопата..?

–Не стоит недооценивать Наоми, -бросила Кэндис и большими шагами стала удаляться, чувствуя, как что-то стиснуло грудную клетку. Дыхание перехватило, будто она сейчас совершила отчаянный прыжок в бездну.

Стивен не мог поверить своим ушам. Возможно, Наоми и совершила чистосердечное признание. Возможно, это была обманка или способ что-то скрыть. Но её реакция заставила задуматься.

Адам распрощался со Стивеном и поехал в полицейский участок. Ему ещё нужно было проверить телефон Микаэля на наличие подозрительных звонков, сообщений и информации, которая могла бы привести к новой зацепке.

Кэндис зашла домой и сразу же поднялась на чердак. Она подошла к столу и посмотрела на стену, увешанную фотографиями и записками.

–Кому ты нужен был? -спросила девушка, вглядываясь в фото Микаэля. -Кто внёс за тебя залог? Это точно не Честер. И кто использовал скрытое внушение?

Кэндис пыталась вспомнить говорил ли Джошуа что-нибудь о том, кто научил его гипнотизировать, использовать осознанные сны и внушать. Самому научиться практически нереально, значит был учитель. Дедушка или бабушка?