Удачи в розыгрыше Дьявола

–С тех пор, как ты начала заниматься, у тебя ничего не получается.

Джошуа сделал выпад и вынес руку с клинком вперёд, нанося колющий удар. Наоми увернулась в бок, расширив глаза. Она почувствовала, как громко бухнуло сердце в груди, чуть не сломав рёбра. Страх перед болью двигал ей. Она боялась почувствовать её. Что, если боль будет настолько невыносимой, что захочется умереть?

–Когда ты отстанешь от меня?

Наоми не отражала удары, только убегала от них, сжимая клинок в трясущейся руке. Она не хотела навредить отцу. Никогда. Она никогда никого не обидит.

–Когда перестанешь быть слабой.

Наоми упёрлась спиной в холодную решётку. Отступать некуда. Всё.

Джошуа замахнулся рукой и целился сверху вниз, не давая возможность к побегу. Нужно встречать опасности лицом к лицу, а не щемиться от них, как трусливая мышь от кошки. Ведь мышь тоже могут бояться, хотя на первый взгляд она безобидна.

Наоми судорожно выставила руку с клинком вверх, защищая лицо и грудь. Раздался удар металла о металл.

Девочка зажмурилась. Она чувствовала, как горят мышцы предплечий и плеч. Наоми сдерживала натиск Джошуа, который давил всё сильнее и сильнее. Его глаза горели адским пламенем.

–Матери любят своих детей, а отцы делают их сильными.

Наоми напрягла мышцы, вложив всю силу и злобу, копящуюся долгие годы, и попыталась оттолкнуть отца, но лишь сильнее впечатала себя в решётку.

–Я не хочу быть сильной. Не такой ценой.

Джошуа отступил, но через секунду ногу Наоми пронзает дикая боль в области колена. Девочка повалилась на пол, выронив клинок. Почему отец так отреагировал? Неужели, понял, что дочь может выйти из-под контроля? Понял, что может потерять то единственное, ради чего он существует? Или то, что Наоми станет страшнее, намного страшнее и опаснее его? Неужели, она затмит его?

Наоми схватилась за колено. Жгучая боль распространялась на всё тело, отдавая мерзкой пульсацией во всех органах. Рассудок затуманивался. Перед глазами был лишь бетонный пол, на котором в некоторых местах проглядывалась запечённая кровь.

–Поднимайся, -бросил Джошуа, отходя к столу. Он вернул все предметы обратно на свои места.

–Я не могу. Я повредила ногу, -в глазах Наоми стояли слезы. Этого она и боялась. Она слабая. И это правда.

–Знаешь, какое самое главное оружие воина? Не меч, не лук. А умение переносить боль. Овладей им. Никто и ничто не будет властно над тобой.

Джошуа достал откуда-то коробку, набитую стеклом и поставил перед Наоми.

–Поднимайся и вставай.

–Нет, -прошептала девочка, качая головой.

Мужчина рывком поднял дочь с пола и поставил голыми ногами на стекло. Оно сразу же стало окрашиваться кровью.

О бетонные стены бился детский девчачий крик. Никто не поможет. Никто не услышит. В такие моменты разрушается детская душа, делая ребёнка взрослым. А взрослого-бесчеловечным.

–Я больше не могу! Пожалуйста, -слезы градом текли вниз, разбиваясь об острые осколки.

–Ты должна быть сильной, -это была последняя фраза перед тем, как комната закружилась перед глазами. Тьма поглотила Наоми. Снова.

Наше время

–Ты чокнутая! Тебе кто-нибудь говорил об этом? -Стивен обильно жестикулировал и расхаживал по комнате, хватаясь за голову. Он так часто дышал, словно хотел украсть весь воздух в мире.

–А что ты хотел, соглашаясь на расследование? Неужели, ты думал, что всё будет цветочно и радужно? Думал, что будешь только получать информацию от копов? А, пресститука? -Кэндис поправила цепочку сумочки и подошла к двери, намереваясь как можно скорее увидеть тело убитого. Каждая минута на счету. Каждая минута отделяет от разгадки.

Журналист не сразу отреагировал на оскорбление. Он пропустил его мимо ушей, думая над первой половиной фразы. На что он надеялся? Пять лет назад он и не думал о том, чем это может обернуться. Джошуа мёртв, его старшая дочь Наоми в бегах, а Шелли ведёт отшельническую жизнь, боясь выходить из дома, потому что на каждом шагу на неё вешают клеймо сестры убийцы.

Стивен думал, что его репортаж взорвет новостные каналы, он разбогатеет и сможет обеспечить свою безопасность. Но всё было совсем иначе. Новость особо никого не поразила, все, будто, знали, во что превратится Наоми, и не рассчитывали на другой исход. Рейтинг держался всего неделю, а потом об убийстве и позабыли.

–Почему ты не можешь пойти сама? -взгляд был рассеянный, а сам мужчина напуган. Ему было некомфортно находиться рядом с девушкой, которая может выкинуть всë, что только можно и нельзя. Её фантазии позавидует Стивен Кинг, а жестокости Педро Лопес.

–Потому что мне нужен кто-то, кто оценит происходящее с другой позиции, -Кэндис закатила глаза и открыла дверь. Стивен осторожно прошёл мимо неё, как собака, боящаяся пылесоса. Его крадущийся шаг напоминает дурацкие детские мультики.

–С другой? Какой? -спросил журналист, отойдя на безопасное место. Он искал глазами камеры, чтобы выйти в их диапазон. Он хотел переиграть Кэндис. Но Кэндис всегда на шаг впереди.

–Если продолжишь оборачиваться и подозрительно себя вести, то в морге ты окажешься не в качестве зрителя.

Стивен громко сглотнул. Он шумно выдохнул и инстинктивно коснулся телефона в переднем кармане джинс.

–Я́ веду себя подозрительно? -истерично хохотнул мужчина, чем вызвал ледяную тяжесть взгляда Кэндис. Он иглами впился в кожу, заставив тело содрогнуться. Настолько холодный, настолько безжизненный. Словно взгляд мертвеца. Живого мертвеца.

–Да. Ты оглядываешься, трясешься, будто перед тобой монстр, готовый растерзать тебя и предать анафеме.

–В твоих глазах черти пляшут! -чуть ли не крича произнёс Стивен и ступил на первую ступень. Одно неверное движение и он упадёт. Кэндис сделала шаг ему навстречу.

–Это в отца.

Стивен вздрогнул. Раньше, где-то с десяток лет назад, Наоми никогда не называла Джошуа отцом. Она за глаза звала его по имени. Но сейчас всё по-другому. Стивен понял, что невидимая связь, связь кровный уз, крепка как-никогда. Наоми признала его отцом и то, что она является его точной копией?

Кэндис прошла мимо журналиста.

На парковке появились две желтые машины с шашками наверху.

–Почему две? -поинтересовался мужчина, но ответа так и не дождался. Макушка Кэндис скрылась в одной из машин.

Окошко плавно опустилось, но никаких напутствий не было.

Морг в Рокфорте всего один и он находится в городской больницы номер 15.

Стивен сел в другое авто и попросил таксиста следовать за машиной впереди. Он смог выдохнуть. Только сейчас мужчина понял, насколько сильно билось его сердце. Он глянул на умные часы и удивился своему пульсу. Такого быстрого пульса не было даже после марафона, который он бежал пару лет назад. Эта девушка сводит с ума одним присутствием, не говоря уже о выцветших глазах и мертвой физиономии.

Кэндис сидела на переднем сиденье и смотрела прямо перед собой. Она обдумывала то, как войдёт в морг. Обычных людей с улицы не впустят. Нужно быть кем-то значимым для умершего. Сказать, что когда-то училась у него? Нет, могут быть подозрения. Тем более, нужно показать удостоверение личности, записаться в журнал посещаемости. К тому же, персонал запомнит. И полиция может донимать. Сказать, что родственница? Глупо, в карте числится всего один ребёнок и это мальчик. Прикинуться журналисткой и пройти вместе со Стивеном? Можно, но какой смысл от двух репортёров?

Кэндис вела внутренний монолог, не обращая ни на что внимания. Ей требовалось продумать всё. А главное нужно понять, кто решил сыграть в подражателя и для чего? Кому это на руку и для чего он это делает?

–Не боишься ехать со мной? -спросил таксист, сворачивая на главную дорогу.

–А вы со мной? -ответила вопросом на вопрос Кэндис, медленно повернув голову на мужчину.

–Вдруг, я маньяк?

–Два маньяка в одной машине?! Вот так совпадение, -усмехнулась девушка и посмотрела на реакцию таксиста. Его брови взлетели, а руки сильнее сжали руль. Интересно. Но как-то всё равно.

Больше таксист не проронил ни слова. Он то и дело поглядывал на Кэндис, которая продолжила вести внутренний монолог. Для неё это было нормально. Она привыкла задавать самой себе вопросы и отвечать на них. Это не было похоже на обычные мысли или разговор с самим собой. Это что-то другое, то, что обычному человеку не понять. Какой-то голос в голове.

В какой-то момент, её мысли спутались. Она не понимала, как пришла к выводу, хотя он казался логичным. Кэндис пыталась восстановить последовательность, но так и не получалось. Полки, на которых хранились все её рассуждения, вдруг рухнули и мысли хаотично разлетелись в черепной коробке, как стопка листов бумаги, выброшенная в окно.

Кэндис поставила локоть на дверцу и уронила разболевшуюся голову на руку. Пальцы коснулись виска и стали медленно круговыми движениями его массировать, снимая напряжение.

Каждый раз, когда что-то шло не по плану, нервировал Кэндис, заставляя сильнее копаться в своих действиях и в себе. Она пыталась всё максимально продумать, но это не всегда получалось. Что-нибудь шло не так, как должно быть.

Машина остановилась. Девушка расплатилась с таксистом и покинула салон. Она подождала, когда выйдет журналист.

–И каков план? -спросил, медля, Стивен. Он разогнул затекшую спину и опасливо посмотрел на больницу. Его не прельщал поход в морг. Но это нисколько не волнует Кэндис. Ей плевать хочет того Стивен или нет.

–Ты отвлекаешь своими тупыми речами регистратуру, пока я забираю медицинский халат.

–В каком смысле “забираю”? -Стивен округлил глаза. Он понял, что не хочет знать ответа. На его щеках опять появился румянец.

–Тебе рассказать какими именно способами я его заберу?

–Нет, -мужчина надеялся увидеть хоть каплю эмоций на лице Кэндис, но как бы не старался, не мог. Даже когда она оскалилась, выдавливая улыбку, её глаза оставались безжизненными.

–Морг находится в западном крыле. В той же стороне находится операционная. Пока я занимаюсь своей работой, ты будешь спрашивать о том, можно ли туда пройти и поддержать жену, сестру, кого-нибудь. Плевать кого. Вы, пресститутки, должны уметь ссать людям в уши.

Кэндис говорила без зазрения совести, потому что у неё её нет. И она не обращала внимания на то, что мужчина почти вдвое старше её.

–А как будут звать того, к кому я собираюсь наведаться?

Мимо них промчались медработники, толкая носилки с человеком.

Кэндис разглядела на руке его имя и фамилию, написанные чёрным маркером, которым обычно пользуются врачи. Идеально. В принципе, нечему удивляться. Каждый день происходят какие-то драки и потасовки. Зато хирургам есть чем заняться. Не пропадать же таланту резать людей.

–Микаэль О'Коннелл.

–Ага. А потом что?

–Увидишь.

Стивен вздохнул. Во что он влип? Нужно ли ему это? Но с другой стороны, он находится в шаге от разгадки. Если сопоставить все факты, то можно найти убийцу Честера Нейта и засадить не только его, но и Наоми. Полиции будет интересно с ней побеседовать. Как ей удалось жить пять лет в городе, в котором она совершила убийство и не попасться? Наверняка, она расплачивалась картами, зарабатывала деньги или представляла какие-нибудь документы для оформления недвижимости.

Кэндис уверенным шагом направилась к входу. Её тело было расслаблено, а рассудок стал холодным. Привычное состояние. Ей не нужны были эмоции, чтобы оценивать ситуацию и принимать какие-то решения. Если выбор встанет между ней и кем-то ещё, она выберет себя. Никто не заставит её изменить свой выбор. Однажды, она сделала выбор и пронесет его как свою ношу до конца дней.

Стивен первым зашёл в больницу, сразу подошёл к регистратуре и наклонился к молоденькой девушке, смотревшей до этого в компьютер. Кэндис на входе посмотрела на план здания, узнала, где что находится и непринуждённо обогнула мужчину, идя в подсобное помещение. На неё особо никто не обращал внимания. Врачи суетились над больными, создавая комфортные условия.

Когда пожилой мужчина вышел из подсобного помещения, Кэндис проскочила мимо него и закрылась изнутри. Ад для клаустрофобов. Осмотревшись, девушка нашла подходящее. Белый халат, колпак и пустой бейджик.

Сбросив пальто и аккуратно повесив его на спинку стула, Кэндис переоделась в белый халат, забрала волосы под колпак и написала на бейдже своё имя. Своё второе имя.

Кэндис вышла, как ни в чем не бывало, и посмотрела на стойку регистрации. Стивен пытался очаровать девушку и она, наивная дура, поддалась чарам. Это из-за недосостояния недожурналистика или его посчитали симпатичным? Как люди понимают, что кто-то симпатичен? Внешность часто бывает обманчива и за милой улыбкой скрывается дьявол.

–Хей, что тут происходит? -властно поинтересовалась Кэндис, натягивая маску на нос. Лишнее лучше закрыть. Она положила руку на стойку и стала перебирать тонкими пальцами с идеальным маникюром. Простой триггер. Когда люди барабанят пальцами, у некоторых часто возникают неприятные ощущения. Будто тебя допрашивают. Или чего-то требуют. Какой-то плюс от кинематографа, люди заклишировали то, что пальцами стучат главы мафии, психологи или следователи.

–Молодой человек сказал, что хочет проведать пациента, которого только привезли.

Кэндис про себя хмыкнула. “Молодой”, конечно. Как же противно. Зачем все эти формальности? Можно же сказать, “этот идиот”, и тогда всем все станет понятно. Такое подхалимство. Мерзко. Аж блевать хочется.

–Я с этим разберусь. Пройдемте, -Кэндис кивнула Стивену на западное крыло. Какие же все наивные. Одна молодая официантка в кафе, другая работает на регистратуре и ни одна из них не проявила бдительность. Одна доверилась незнакомой медсестре, которая подошла из ниоткуда. Другая не насторожилась от колких шуток. Куда катится этот прогнивший мир?! Только Кэндис в нём нормальная.

–Откуда у тебя это? -спросил Стивен, когда Кэндис завела его достаточно глубоко. -И почему Кэндис? Не придумала ничего оригинального?

–Я считала тебя умнее. Для своих лет ты немного… Абсолютно недоразвит. Неужели так сложно провести логические цепи? Или у тебя вместо серого вещества в башке печёночные котлеты, которые ты заставлял жрать? И ещё, кто много знает, тот плохо спит. А ты, -она резко остановилась в пустом коридоре и повернула голову, не разворачиваясь, -Если будешь много знать, уснёшь вечным сном. Это понятно?

–Прости.

Стивен вдруг понял, что полностью находится под властью девятнадцатилетней девочки, которая когда-то училась у него. Он понял бы ситуацию, если бы она просто обращалась к нему на “ты”, но когда она угрожает, оскорбляет и унижает… Его передёрнуло. Нет. Это не тот момент, когда надо возмущаться. Иначе он больше не сможет возмущаться. И вообще ничего не сможет делать.

Кэндис практически не прилагает усилия, чтобы манипулировать людьми. Ей хватает одного холодного взгляда, от которого по коже проходится морозец. Её слова, как тонкое лезвие бритвы, стоит только надавить, как хлынет кровь. А её апатия и бесчувственность заставляют жаться и чувствовать себя беспомощным, как брошенный на улицу котёнок.

Когда-то Стивен хотел оказаться на её месте, чтобы прочувствовать то, что прошла Кэндис. Хотел узнать всю историю её жизни до самых мелочей. Но сейчас понимает, что лучше этого не делать. Себе дороже. Он не хочет узнать то, что заставило девушку “отключить” эмоции.

Кэндис свернула налево и толкнула двери морга. Она, не размышляя, прошла к рабочему столу и стала рыскать в бумагах. Ей было важным следовать своему плану.

Стивен побледнел. Прохладное помещение веяло ужасом и смертью. Каждый сантиметр комнаты был полностью ею пропитан. Сколько боли тут. Сколько страданий людей. Кто-то попал сюда по случайности, кого-то сюда отправили, а кто-то лично выбрал такое окончание своего пути. В любом случае, это конец. Конечная станция человеческого пути.

Девушка искала заключение о смерти Честера Нейта. Оно должно быть где-то рядом, потому что тело нашли сегодня утром. Интересно, какие напишут причины смерти. Патологоанатомы сделали верные выводы или сослались на дело пятилетней давности и просто переписали заключение? Хотят ли они меньше работы, закрывая глаза на какие-то мелкие моменты, которые могут вывести на убийцу или провели полный анализ? Этим сейчас и занималась Кэндис.

Она достала из папки листок бумаги.

“Справка о смерти №1037382. Честер Бенджамин Нейт”

Кэндис пробегала глазами ненужную информацию, такую как дата рождения, серия справки, ей нужно было заключение.

“Причины смерти:

А) Контакт затылка с тупым предметом с неопределёнными намерениями.

В) отек мозга

С) болевой шок

D) обильное кровоизлияние

Место смерти: Рокфорт”.

Значит, оглушили, причём так, что жидкость, в первую очередь глия, стала накапливаться в клетках спинного и головного мозга. После, следовал удар или удары, что привело к болевому шоку и летальному исходу.

Нужно больше знать. Опираться только на выводы врачей глупо. В голове выстраивались цепи размышлений, которые казались логичными. Надо будет их запомнить или записать, чтобы потом вернуться к ним.

–Максимально некомфортное место, -сказал Стивен, обхватив себя двумя руками. Он стоял возле двери, готовый в любой момент подорваться с места.

–Ты ждал, что тут будут стоять мягкие кровати, на которых, словно младенцы, будут лежать трупаки? Или ты надеялся, что тебя встретят со всеми почестями, накормят-напоят и покажут милые фотографии жмуриков?

Кэндис прошла к холодильнику с номером Честера Нейта, дёрнула за ручку и открыла дверцу, из-за которой повалил холодный дым. Она выкатила “поднос” с учителем и откинула белую ткань, закрывающую его тело.

Стивен закрыл рот рукой, сдерживая рвотный рефлекс. Хладнокровие Кэндис его поражало. То, как спокойно она вытащила труп и стала рассматривать, пугало. На её лице не дрогнул ни один мускул, не было даже ни единой капли эмоций.

Кэндис внимательно рассматривала обнажённое тело Честера, ища то, что ей поможет продвинуться на несколько шагов вперёд. Ей играло на руку тот факт, что тело осталось невскрытым. Все-таки, не до конца доведена работа.

Девушка провела пальцем по разорванной ране на правом ребре. Он тянулся как-то странно. Кэндис поняла, что удар был нанесён в тот момент, когда Честер разворачивался, следовательно, убийца преследовал жертву какое-то время. Либо признаки борьбы, но тогда порез тянулся бы от сердца и вниз, а не наоборот.

Пока Кэндис осматривала тело со всех сторон, заглядывая даже в самые противные места, Стивен стоял к ней спиной, следя за тем, чтобы никто не нарушил их планы. Сколько бы раз он не был на местах преступлениях, каждый раз сопровождался рвотным рефлексом. Ком желчи подступает к горлу, и сделать с этим ничего нельзя.

Вернер подняла левую руку Честера и осмотрела большой палец, на котором отсутствовал ноготь. Так похоже на убийства Джошуа. Кто-то провёл слишком много времени, копаясь в грязном бельё. Он нашёл информацию, которая была только у полицейских. Или какой-нибудь журналист не умеет держать язык за зубами.

Кэндис хотела уже бросить омертвевшую конечность, как её пальцы коснулись чего-то шершавого и неровного на ладони. Первое, что пришло ей в голову, были мазоли. Конечно, Честер мужчина и должен выполнять физическую работу, из-за которой могут появиться мазоли. Но чтоб на всю ладонь?

Девушка развернула руку ладонью вверх и замерла. Сердце предательски прыгнуло, разнесся волны вибрации по всему телу. Взгляд был прикован только к метке, оставленной на сморщенной коже. Перед глазами всплывали мутные картинки старых воспоминаний. Что-то похожее она уже видела, но вспомнить где именно не могла. Стоило только коснуться кончиками пальцев к началу нитки огромного клубка, как она выскальзывала. Где-то в укромных уголках сознания появлялось это изображение. Только Кэндис не могла понять, где видела эту метку.

–Ты же знаешь, кто убийца. Тогда зачем разыгрываешь комедию? Зачем всё усложняешь? Прими тот факт, что знаешь личность убийцы.

Кэндис злобно обернулась на Стивена и яростно, скрипнув зубами как гиена, спросила:

–Что ты только что сказал?

Голос эхом отозвался от стен, наполнив мёртвое помещение признаком жизни.

Стивен вздрогнул. Его словно ударило молнией. Он повернулся лицом к Кэндис и, слегка выгнув бровь, посмотрел на неё.

Девушка посмотрела в жалобные глаза журналиста и поняла: началось. Игра началась. Она возвращается в старое состояние, которое не может контролировать. Которое никому не под силу контролировать.

Семь лет назад

На сером небосводе сгущались большие свинцовые облака, наполненные водой и готовые взорваться от лёгкого соприкосновения друг с другом. Листья на деревьях встревожено колыхались, предчувствуя беду. В отдалении слышались неприветливые раскаты грома. День с утра не задался и обещал быть хмурым и безрадостным.

Под деревом школьного двора в одиночестве сидела Наоми с мрачным выражением лица. В наушниках играла музыка, которой ни у кого нет. Мелодичный тихий голос матери, помогал сосредоточиться и сфокусироваться на чëм-то. Только он мог успокоить и подарить чувство беззаботности. На коленях, закрытых полом пальто, лежал альбом, а сама девочка, крутящая карандаш между пальцами левой руки, следила за младшей сестрой. Наоми не смотрела на остальных, она и так знала, что все взгляды прикованы к ней. Любой смешок был адресован в её сторону. Иногда она смотрела на губы детей и считывала их колкие фразы.

Мимо прошли три девочки.

–Джошуа Грин преступник, -как бы невзначай сказала одна из них и мимолетно посмотрела на дочь того, кем запугивают детей, которые не хотят доедать и вовремя ложиться спать

–А его дочь Наоми? -с улыбкой поинтересовалась другая, не чувствуя на себе испепеляющий взгляд.

–Наоми? Наоми Грин величайшее зло. Это реальная жуть… Ее отец мог кучу народа перебить… Она ничего не добьётся в жизни… Лучше бы она не рождалась.

–Думаешь, она такая же? -Наоми уже было плевать на слухи, разговоры о ней. Лишь бы они не трогали Шелли. Она ни в чем не виновата. Она ангел. Самый чистый ребёнок, который только может быть. Её сердце не знает зла. Хоть бы так оно и оставалось.

Вместе с очередным раскатом грома раздался хруст. На секунду Наоми захотела, чтобы это был хруст костей тех девчонок, но это был лишь карандаш, сломавшийся под действием невероятной силы.

Наоми посмотрела на качель, на которой раньше в одиночестве качалась Шелли. Вокруг неё собралась небольшая толпа, среди которой были те три девочки, проходящие мимо пару минут назад. Пусть только попробуют навредить Шелли. Гнев Наоми не заставит себя долго ждать. Она не остановится ни перед чем, особенно если дело касается сестры.

Девочка встала с земли и отряхнула длинное пальто. На рыжую макушку упала капля дождя, разбившись вдребезги. На дерево, под которым сидела Наоми, сел ворон, предвестник смерти.

Наоми быстрыми шагами приблизилась к толпе сзади и встала рядом с сестрой, смотря в глаза тому, кто был инициатором сборища. Шелли стояла на коленях, плача и шмыгая носом, потому что из её любимой книги вырвали больше половины страниц. Из рюкзака вывалили все вещи. На некоторых тетрадях остались влажные следы протекторов кроссовок. И после этого вы хотите сказать, что Наоми величайшее зло? Вы посмотрите на себя.

–Берн, -низко произнесла Наоми, игнорируя скатывающуюся каплю с лица. Дождь усиливается.

–Привет, кузина, -усмехнулся парень, склонив голову набок. Ему было потешно наблюдать за двумя двоюродными сёстрами. В отличие от них, он не страдает из-за излишнего внимания. Он, наоборот, сделал его своим преимуществом.

–Какого чёрта ты устроил? Бессмертным себя почувствовал? -Наоми стала похожа на Цербера, стражника ворот ада. Она скалилась, показывая всю злость к пустоголовому родственничку.

В толпе послышались нервные смешки и перешептывания. Они понимали, что сейчас не их битва, они лишь зрители довольно опасной перепалки. Кто-то достал смартфон и стал снимать. Ни у кого не возникла мысль пресечь двоих, позвать учителей, все были в ожидании чего-то фееричного.

–Ха, тебя родители не учили манерам? Ах, точно, забыл. Твой отец безжалостный маньячелло, а матери плевать на тебя. Не повезло тебе. Моя-то меня любит.

Наоми больше задело не то, что Джошуа назвали ее отцом, а то, что матери плевать на неё. Какое право Эл, да и любой, имеет сравнивать свою мать и её? Кто он такой?

Обида, злость, ярость смешались в один комок ненависти, который образовался на месте сердца. Теперь девочка под властью эмоций. Отрицательных эмоций. Она не может себя контролировать. И плевать, что Шелли увидит истинную сущность своей сестры, с которой каждый день находится в одной комнате. С которой часто засыпает в одной кровати.