На наших глазах

Александр Курпешов

На наших глазах

То, что я не могу сказать

Мы бесконечно все повинны в том,Что безответно день за днём,Шлём за моря сигналы в дали,Туда, где наших слов не ждали.Спешим взобраться мы на крышу,Надеясь, так нас лучше слышно.И говорим во тьме ночной,С бездонной черной пустотой.Вещаем в никуда и заявляем,Как честно, бескорыстно обещаем,Правдиво продолжать вещать,Для тех, кого желаем звать.И как безумно не было и трудно,Всё продолжаем верить беспробудно,Что долетит до нас ответ,Сквозь шквал и штормы жизни бед.И лишь из чувств, пылающих огнём,Мы бесконечно все повинны в том,Что дышим, думаем и ждём,Во славу тех, о ком поём.

Мученица

Лютою, лютою бурею,В мягкой и мокрой траве,Корчась, проснётся угрюмая,Жалкая кошка в земле.Слоем за слоем прилепится,К некогда чистенькой грязь.Жёлтую язвой приклеитсяГнойно-лишайная вязь.Утром перекусит останками,Жажду свою утолит.Вечером старою бабкою,Тихо, устало кряхтит.Некогда, в нежном эфире,На белоснежном ковре.В чавкающей яме поныне,Тёмном овраге на дне.Несколько лет уж замученноСердце гонимой стучит.Молится кошка, мяукая.Богу в надежде мурчит.Глух добрый дядя к страдалице.Слеп на планету смотря.Может ему просто нравитсяГорькая песнь октября?

Воспоминания о былом

О дивный, дивный мир!Когда с закрытыми очами,Что как навес, что как настил,Является во сне ночами.Является и в пекло днём,Неся нас в жар и в холодину, в дрожь.Мы вспоминаем всё о нём,Когда не ведаем, не ждём.Когда ответов в настоящемМы не находим, поискав.Тогда, холодным и разящим,Проколет, голову сломав.И обжигающим потоком,С клинка, полившись с глубины,Нам, словно битых током,Былины памяти слышны.Что так желанны, так сладки,Что так ужасны и страшны,Как буря, зверский ураган,Сметающий собой дома.В них всё, в них наша жизнь и больше.В них тайны и ключи к замкам.Грехи, мечты, печаль от драмИ счастье – вечный приз к ногам.Рассвет, щебечущие трели.Дурман, любовь и милый стан,Что за тобой почти всегда.В окопы, в грязь, в полымя пекло.Он будет там, где этот ураган.И милые, нежные мамины руки.Суровый отцовский наказ.Где вне земные крики, муки.Везде, где не было бы нас,А может, было, может, будет,Но не оставит, не отстанет,Когда сомнением замутит.Проколет – голову долой!Холодной, режущей иглойДуши величавый спаситель.Наш бренный, глубинный разум!

Колыбельная

Под усталыми, долгими днями,Горьким ливнем заплачет, звеня.Фонарями, пустыми скамьями,Наклонившись, под ноги глядя.Так покорная кланяется осень,Безутешная, строгая дама.И, поверьте, ей не нравится оченьЗабирать то, что ей и не надо.Потянулась к низу бледная рука.В миг, когда-то спелая трава,Вместе с ней нагнувшись, навсегдаПотеряла сочные тона.Замерла шумящая листва.Тихим вальсом кружится она,Застилая полевых цветов тела,Распростившись с ветвями тепла.Затаилась усыплённая земля,Впредь по ней гуляют лишь ветра.А над покрывалом тишина,Колыбель допета до конца.Распрямившись ровною осанкой,Поглядела дама свысока.На губах её – вдовы помада,А в глазах – скорбящая тоска.

Быть может, забыть полёт в облаках…

Быть может, забыть полёт в облаках?Хватит, быть может, оставлять в дуракахСебя из благих и иных побуждений,В пустых и надуманных предубеждениях.Мы глаголим о желаемом своими устами,Забывая, что желаемое желаемо нами.Стоим на могилах устаревших понятий,Не понятых мыслей и не принятых слов.И в глубину души поражённые,Как будто ведром кипятка обожжённые,Мы в спешке на землю спускаемсяИ к жизни на ней возвращаемся.

Последний путь

Качается скрипучим стономПотёртое годами кресло.Уютным, теплым, тусклым тономКамин играет светом дома.Закрыли шторы за собойМолочный, полуночный свет.В горбатой позе восседает,Накрывшись пледом, мудрый дед.Он обошёл весь мир когда-то,Во всех деревнях, городах.Был добрым другом, сватом, братом,Теперь один, спустя года.Весь шар земной забыл о нём,Как будто не было и нет сейчас.И лишь камин своим огнёмНебытия отсрочит час.Кипела молодость, трубил задор,В руках девица молодаяКружилась громко хохоча,В объятьях парня утопая.Старик скривил в улыбке губы:Ведь в суете осенних днейПрипоминает – было время,Сыграли свадьбу вместе с ней.Бежит шальной по тротуару,Довольный, с криком, карапуз,Врезается, не глядя, в папу —Нелепый и смешной конфуз.“Ах, где же ты, мой блудный сын?Неуж отца совсем забыл?” —Печально старец вопросил,В уме – на слово нету сил.“Скорее, Сёма, опоздаешь!” —Кричат друзья со старой школы.“Уже не молод”, – отвечает.Куда спешить в такие годы?Как были верны и дружны,И через страх, и через горе,С ним до конца судьбы прошлиТоварищи, что сдвинут горы.Дед вспоминал и сознавал,Какими были эти люди.Бессмертны в памяти остались:“Не унывай ты, Сёма, будем!”Погас огонь, угли истлели,И монотонный скрип замолк.С тяжёлой деревянной двериУпал, гремя, стальной замок.“Пойдём со мной туда, любимый.Мы ждём тебя уже давно.Ты столько сделал в этом мире,Теперь осталось лишь одно”.Прильнув к рукам своей жены,Покинул вялого он тела грудь.Так тихо, светло и легкоДуша отправилась в последний путь.

Один день января

Снежная вьётся метельВдоль потока уставших машин,Вдоль трамвайных замёрзших путей,Терпкого запаха тёртых шин.Медленно, мимо спешащих прохожих,Валится кучей с небес водопад.Тысяча тысяч совсем не похожихЛавиной спускается хлопьев каскад.Бледные руки не позволят словамНарушить покой беспокойным устам,И беспардонно, по воле погоды,Ветер швырнёт вам пепел в глаза.А на белом, словно чистом холсте,В тёплой пекарне, на прозрачном стекле,Старый волшебник напишет картину,Мерно с дороги набирая чернила.Из грязи, из соли и слоя песка,Что угрюмый рабочий просыпал с утра,Вы простите проказы горбача-добряка,Улыбаясь взглянув на труды старика.Озареньем расслабит покоя малина,Близится к вечеру лунный парад.Из уст, наконец-то, услышав “спасибо”,Улетит чародей седовласый в закат.

В старом городе

В морозе выйти постоять, да подумать,И насладиться суетой бледных будних,Глядя, как белым отливается городВ бутылках-лицах, толпами хмурых.Как ярким солнцем наливается небо,За горизонтом – черный дым старым флагом.С трубы завода прыгнуть чайкою в стенуИ ощутить, согретой грязью, наше благо.Лететь сквозь облака свободной птицей.А птицы часто собираются в стаи.Для них нет дома, нету тьмы, нет границы,А для людей – лишь забитые сваи.Среди домов и покосившихся зданий,Обнять гнилые чёрно-жёлтые петли —Не то верёвок, не то обрезанных знаний,Тихо качаясь, подгоняемые ветром.Понять, что город суетой не тревожит,Понять мою, объятой ветками, старость.И душу в небо отпустить стоит, может,Скормить заботы в эту тихую гавань.

На наших глазах

Замёрзшие сосны на наших глазах,Воронии стоны на наших глазах.Стальные вагоны и сцепка в пазах,Следы на снегу и лёд на кранах.Студёной пеленою на наших глазахВеденьем окутает настоящего прах,Накроет порывом крылатого взмахРастленного прошлого на наших глазах.Курили и пили на наших глазах,Взрослели, старели на наших глазах.Вся память о мире на наших устах,История тлеет у нас на руках.Бросались в атаку на наших глазах,Штыками кололи на наших глазах.В сторонке стояли, язык завязав,И молча смотрели на полумрак.Июньскими ветрами на наших глазахОктябрьским флагам застелется крах.Январскими снегами на наших глазах.Окутает майские травы в лесахКоряга качнётся на наших глазах,Пустые переулки на наших глазах,Парнишку настигли на наших глазах.Всё это и не только на наших глазах!

Уродец

Напряжённые, тонкие, острые губы,Улыбаясь в изгибах со скорбью,Словно ржавые, чёрные, грубые трубы,Тяжким звоном наливаются кровью.Эта маска, что прячет в фальшивой улыбкеОкеаны болотной, зловонной тины,Закрывает собою уродства обрывки,Что из тела торчат, как наросты крапивы.Истощённый, избитый, извращённый носительВ прочном единстве с проклятьем своим,Словно как путник ищет обитель,Место, в котором он не будет один.И столь хрупкую, ломкую, актёрскую маскуВынужден проклятый вечно носить,Чтобы снять её в ответ лишь на ласку,Чтоб от подлых притворцев себя защитить.

Наследие

Рассчитался ровным строем памяти взвод.Раскаляется желание что-то менять.Сложной сетью раскопали мысли окоп.Неистовое рвение не позволит стоять.Страх животных заставляет жадно дышать,И деревья, упиваясь светом, расти.Человека, разогнувшись, тянет бежатьНа встречу неизвестному инстинктам пути.Мы берём с земли и моря жизни дары,И давай пороки заколачивать в гроб.Жаль, что для пороков нет черной дыры,А даров остался истощённый набор.Расстаёмся со стремленьем что-то желать,