Мой Эдем. Как вера и любовь помогают обрести свой маленький рай на земле

Анастасия Аненбург

Мой Эдем. Как вера и любовь помогают обрести свой маленький рай на земле

© Анастасия Аненбург, текст, иллюстрации, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Посвящение

Тебе, мой любимый.

Тем, кто не знал нас тогда, может показаться, что наша история – это сказка. Но только мы знаем, через какие бури пришлось пройти, сколько раз мы стояли на краю, сколько раз сомневались, сколько раз едва не отпускали друг друга.

Ты был моим выбором тогда, когда все казалось легким. Но ты становился моим выбором снова и снова, когда жизнь превращалась в испытание. Ты остался рядом, даже когда я сама не знала, как идти дальше. Ты держал меня за руку, когда мир рушился. Ты был моим светом, когда все вокруг тонуло в темноте.

С тобой рядом я поняла, что любовь – это не слова, не обещания и не красивые жесты. Любовь – это терпение, когда хочется кричать, и прощение, когда легче развернуться и уйти. Это вера, которая не гаснет, даже когда кажется, что все кончено.

Спасибо тебе за двадцать лет пути. За все ошибки, которые мы сделали, и за все выводы, которые мы смогли из них извлечь. За то, что мы не сдались. За то, что мы – это мы.

Вступление

Юная девушка с глазами, полными надежды, представляла свое будущее. В ее мечтах семья была чем-то волшебным. Теплый дом, пропитанный ароматом свежего хлеба, детский смех, надежное плечо мужа рядом. Она верила, что любовь – это ключ ко всему. Что если два человека любят друг друга, им по силам преодолеть любые трудности.

Я встретила его и закружилась в урагане чувств. Это был вихрь, который не оставлял времени на раздумья. Мы были молоды, беспечны, уверены, что наша любовь особенная. Что нам удастся избежать чужих ошибок. Что наша история будет другой.

Но мечты и реальность – две разные вселенные.

Мы не разбирались в характерах, привычках, ценностях друг друга. Были только ослепляющий свет страсти, желание быть рядом каждую минуту и вечность, запечатленная в клятвах «пока смерть не разлучит нас».

Но никто не предупредил нас о главном: любовь – это не просто эйфория, это труд. Это борьба и выбор, который приходится делать каждый день.

Мы шагнули в брак, не зная, что нас ждет. Не понимая, что любить – это не просто держаться за руки в закатных лучах, а не отпускать друг друга в темноте, когда боль разъедает изнутри и кажется, что выхода больше нет.

Первый ребенок стал для нас не воплощением того счастья, о котором мы грезили, а невероятным испытанием. Диагноз «инвалидность» перевернул нашу жизнь в один день. Тогда мы стояли перед выбором: сплотиться или разойтись. Удержаться за руки или отпустить друг друга, сгорев в боли.

Мы выбрали держаться. И шаг за шагом продолжали идти вперед.

Один за другим в нашу жизнь приходили дети. С каждым новым малышом менялось все: быт, привычки, наша усталость, наша радость. Порой казалось, что мы теряем себя, растворяясь в роли родителей. С каждым ребенком мы снова и снова учились любить друг друга. Мы сталкивались с трудностями, которые не могли представить. Были дни, когда сил не оставалось даже на то, чтобы просто поговорить. Бессонные ночи, слезы, усталость, страх, разочарования. Но вместе с этим мы обрели невероятную свободу. Свободу любить не за что-то, а вопреки всему. Свободу быть собой в семье, где тебя принимают даже в моменты слабости. Свободу не искать совершенства, а просто быть рядом, зная, что нас семеро – и это самое большое наше сокровище.

Эта книга – не просто моя история. Это честный разговор. О том, что скрывается за фасадом красивых свадебных фотографий. О том, как первые годы брака могут напоминать поле боя, где каждый воюет за свое. О том, как любовь, которая казалась вечной, может истончиться под грузом обид, усталости и недопонимания из-за незрелости и нежелания взрослеть.

Но это не история о боли. Это история о том, как сохранить семью, даже когда кажется, что все потеряно. О том, как научиться слышать друг друга, даже если кажется, что мы говорим на разных языках. О том, как снова найти в любимом человеке того, кого когда-то выбрала сердцем.

Пройдя этот путь вместе со мной, ты поймешь: трудности – это не конец, а часть пути.

Если сейчас твой брак переживает кризис, если кажется, что больше нет понимания, если мечты разбиваются о быт и усталость – ты не один. Почти каждая семья проходит через это. Главное – не сдаться.

Любовь – это не вспышка эмоций, а выбор. Это не только романтика, но и дни, когда сложно, дни, когда устал, дни, когда кажется, что любить больше нечем. Я расскажу, как не потерять это чувство, когда кажется, что оно давно исчезло.

Ты узнаешь, как разговаривать, когда хочется кричать. Как строить мосты, а не стены. Как не потерять себя, оставаясь супругом, родителем, человеком.

Но самое главное – ты обретешь надежду. Потому что, даже если сейчас кажется, что все разрушено, даже если кажется, что твоя семья висит на волоске, выход есть. Счастье реально.

…Я знаю это. Знаю, потому что прошла через это сама. Я делюсь не теориями, а пережитым. Я знаю, как это – хотеть уйти, но все же остаться. Как это – искать любовь заново в глазах человека, которого знаешь, кажется, до последней черты.

Эта книга не о сказочном чувстве. Она о реальной любви. О любви, которая проходит испытания. О любви, которая иногда ломается, но снова собирается по кусочкам. О любви, которая выдерживает все.

Если ты держишь эту книгу в руках, значит, у тебя есть вопросы. Возможно, тебе больно. Возможно, ты устал. Возможно, кажется, что сил больше нет.

Я не дам тебе легких ответов. Но я помогу увидеть, что даже после самой темной ночи наступает рассвет.

Эта книга для тебя, даже если ты еще не встретил своего суженого. Она поможет понять, что такое брак, для чего он нужен и как к нему подготовиться. Она для тех, кто только вступил в семейную жизнь, кто учится строить доверие и преодолевать первые испытания. Но и для тех, кто прожил вместе долгие годы, книга откроет новые грани отношений. Поможет сделать брак ярче, наполнив его страстью, нежностью и глубиной.

Внутри ты найдешь не только признания и размышления, но и главы, которые проведут тебя по самым важным перекресткам семейной жизни.

Я верю, что семья – это отблеск рая.

Рай – это не только место, где все идеально. Это пространство, где можно быть обнаженным душой, сердцем, жизнью и не бояться. Там, где тебя принимают не за заслуги, а просто потому, что ты есть. Именно таким задуман Эдем. И в самые теплые, настоящие моменты семейной жизни мы прикасаемся к нему. К тому первозданному замыслу Бога о человеке.

Семья – это частичка рая на земле. И к нему есть дорога.

Глава 1. Мои мечты, мои стремления

Когда мне было пять, я заявила родителям, что в пятнадцать лет выйду замуж, в двадцать рожу ребенка, а после тридцати пяти лет начну жить. Почему такой план на жизнь в столь юной головке родился, мне непонятно до сих пор. Но мама говорила, что я твердила это всем и всюду. Помню, как причесывала свою куклу и соседка, зашедшая в гости к бабушке, спросила меня, кем я хочу стать, когда вырасту. Мне вопрос был не понятен. Почему я должна кем-то становиться, если я уже есть? Сегодня я понимаю, что люди ищут себя в профессиях, надеясь, что работа придаст им форму, очертит границы их «я». Но разве человек – это только работа? Я существую не потому, что выберу роль, а потому, что чувствую, думаю, дышу.

Мне близка идея, что профессия – это не случайный выбор, а логичное продолжение человеческой природы, ее стремление и развитие. С самого начала существования. Поэтому тогда я назвала соседке три профессии: учитель, парикмахер и врач. Вряд ли тогда это был осмысленный выбор. Я была уверена, что, кем бы ни стала, какую бы профессию ни выбрала, я буду собой. И непременно счастливой.

С годами я все больше убеждаюсь: ребенок может расти счастливым и развиваться гармонично, даже если вокруг не все идеально. Он просто впитывает жизнь такой, какая она есть. Мое детство я запомнила как яркое и полное счастья – это счастье будто витало вокруг и казалось естественным, почти осязаемым. Я чувствовала себя любимой и нужной. Да, у моих родителей были сложности в браке, но они проходили мимо меня. В памяти остались лишь редкие, размытые картинки. Главное – я росла в ощущении любви и света.

Все это стало отправной точкой для формирования моего взгляда на мир, правил поведения и понимания границ допустимого. То, что окружало меня, – семья, культура, традиции, мнение окружающих – закладывало во мне представление о том, что правильно, а что нет. Влияло на восприятие себя как части общества, определяя, какие нормы я принимаю, а какие считаю недопустимыми. Таким образом, внешние обстоятельства помогли мне выстроить свою внутреннюю систему ценностей и осознать себя как отдельную цельную личность.

Меня растили в религиозной среде, где служение людям превращалось в школу мнимой праведности. Грехи делились на большие и маленькие, хотя при этом постоянно повторялось, что грех есть грех и за все понесем наказание. Кто определял эту градацию? Мне так и не стало понятно. Это было не чье-то лицо, а безликая масса – общество, давящее на человека, стирающее его до серых полутонов. То, что показывалось на людях, и то, что происходило за закрытыми дверями, – две разные реальности. Грех был обыденностью и не вызывал шума, но публичное покаяние превращалось в клеймо на всю жизнь.

Поэтому в одиннадцать лет, когда я впервые почувствовала симпатию к мальчику, я ощущала трепет и неловкость одновременно. Казалось, что я испытываю не то, что должна. Все, что я слышала об отношениях между мальчиками и девочками, сводилось к запретам, предупреждениям. Любое влечение казалось чем-то постыдным.

Я не совершала ничего «неправильного», но уже чувствовала вину – как будто просто быть собой и чувствовать было грехом. Так во мне поселился страх. Не перед чувствами – они были естественными, а перед тем, как их оценят. Как отреагируют, если узнают. В голове, как приговор, звучали предостережения: «не смотри», «не думай», «не давай повода». Это превращалось в постоянную внутреннюю борьбу. Я еще не знала слова «страсть», но уже чувствовала, как она медленно поднимается внутри – тихая, робкая, напуганная и все-таки живая.

Я хорошо помню одного мальчика из моего класса. Это было в четвертом. Он был очень милым, добродушным, светлым человеком. Веселый, открытый и, – что было особенно важно для меня тогда – никогда не относился ко мне свысока и не дразнил, как это делали другие. Мы могли просто разговаривать – просто быть рядом, и это было удивительно спокойно.

На выпускном балу я легко переступила через свою обычную робость. Подошла к нему и пригласила на белый танец. Все произошло само собой – так естественно, будто я всегда могла это сделать. Мы танцевали, улыбались.

Но на следующий день все изменилось. Я не могла смотреть ему в глаза. Не могла заговорить. Будто между нами выросла стена, и за ней был не он – а мой стыд. Неосознанный, но пронизывающий насквозь. Словно сам факт того, что я испытываю к нему более глубокие чувства, делал меня неправильной. Мне стало казаться, что мы больше не можем быть просто друзьями. Мои чувства, такие теплые и живые, вдруг оказались чем-то, от чего нужно отречься, спрятаться, что нужно забыть. И чем старше я становилась, тем больше нарастал конфликт между тем, что я чувствовала, и тем, чему меня учили.

Подростковый возраст – это экосистема вулкана. Когда тебе тринадцать – четырнадцать лет, внутри все бурлит. Гормоны швыряют тебя из одной крайности в другую. Разум перестраивается, требуя самостоятельности, но общество диктует: «Будешь слишком самостоятельным – останешься одиночкой. Будешь слишком зависимым – станешь маменькиным сынком». В этой борьбе подросток либо ломается, либо становится сильной личностью.

В моей тринадцатилетней голове одновременно существовали нормы приличного поведения воспитанной девушки и черные, запугивающие истории моих бабушек, тетушек и мамы. Оступившиеся девушки были обречены пройти долгий путь восстановления репутации через осуждение, сплетни и публичное покаяние. Лишь единицы выходили из этого «чистыми». Остальным же приходилось носить свое клеймо годами, а порой – всю жизнь.

Открытые разговоры на важные темы заменяли страхом. Нас пытались спасать угрозами ада и стыдом перед Всевышним. Но разве этого было достаточно? Возможно, если бы нам рассказывали о физиологии, о том, как зарождается жизнь, какие последствия могут быть у необдуманных поступков, а не просто внушали: «Это грех, и точка», мы бы выросли более осознанными. Но знания в этой среде заменялись запретами. Неосведомленность толкала людей в крайности. Нам не говорили о чувствах – только о правилах. Не объясняли, что нормально испытывать влечение, интерес, желание. Напротив – внушали, что все это ведет к падению.

Мне кажется, что родитель должен почувствовать тот момент, когда его дочь или сын способны воспринять и правильно оценить, а после и применить информацию о сексе. Многие думают, что если не поднимать эту тему, то и не постигнет беда. Меньше знает, крепче спит. Но ранняя половая связь наступает не от испорченности или сексуальной революции, а скорее от незнания и отсутствия инструментов, помогающих обуздать взорвавшуюся, как бомба, свою сексуальность. Запретить – это повесить замок с надписью «осторожно, убьет». Но почему убьет? Гораздо лучше объяснить, чем воспитывать страхом. Тогда человек не будет спешить в отношения, но научится любви в семье. Ведь дом – это не просто стены, а место, где человек впервые познает себя и других, учится прощать, строить связи. Родители – первые учителя, у которых ошибки – не приговор, а урок. Они всегда будут стремиться сохранить тебя в своей жизни, даже если не понимают, даже если между вами разногласия. В отношениях между полами партнер может не захотеть сложностей, уйти, когда станет тяжело. Родители – нет. Они вложили в тебя слишком много, чтобы просто развернуться к тебе спиной. Они учат делать осознанный выбор, не подчиненный чужим ожиданиям. Если научиться выбирать и нести ответственность за свои решения раз и на всю жизнь, ты не будешь строить дом на песке. Ты будешь любить так, чтобы не убегать при первых трудностях, чтобы оставаться и быть рядом не только в радости, но и в боли. Каждый из нас – отдельный мир, но мы связаны корнями, опытом, любовью и страхами тех, кто был до нас. Родители и дети – не два берега, разделенные пропастью, а течение одной реки. Это связь, которую легко разрушить, но можно сохранить и укрепить. Чтобы научить ребенка любви, родитель сам должен научиться быть другом. Не держаться за образ малыша, а видеть личность, что выросла рядом. Познать, принять, понять.

Но как я уже сказала, в моем детстве все было иначе, и иногда мне казалось, что в этой системе координат важнее всего – формальность. И пока не переходим «главную черту», все в порядке. Что поцелуи, прикосновения, ласки – это не настоящая близость. Но по сути, душа-то уже вовлечена. Тело откликается. Интим – уже произошел, просто без полного акта. А в сознании по-прежнему живет иллюзия невиновности. Как будто можно обойтись без последствий, если не называть вещи своими именами.

* * *

Мне было всего четырнадцать лет, когда я встретила его… того, кто должен был стать моей любовью и опорой на всю жизнь. Но тогда я, конечно же, этого не знала. Мне просто понравился парень, который завладел всеми моими мыслями, и о счастливом совместном будущем я могла только мечтать. Мы были еще детьми. Вернее, я была совсем ребенком, а он молодым человеком, имеющим уже определенный опыт в отношениях с девушками. Опыт неудачный и болезненный. Поэтому я была для него желанной, но потенциально опасной.

Мы жили в соседних домах и могли часами гулять по ночным аллеям. Хотя могли – громко сказано. В нашем распоряжении был всего один вечер пятницы. А потом он уезжал, и неделю не виделись. Как же хорошо я помню те моменты. Они такие же яркие и красочные, будто произошли только вчера! В моем сердце они словно предисловие книги длиною в жизнь.

Того немногочисленного времени нам категорически не хватало. Казалось, что мы украли его, словно преступники, боящиеся быть раскрытыми. О чем мы тогда говорили? О мечтах, о стремлениях, о других влюбленностях. Мы делились своими секретами и случайно открывали чужие. Но все сводилось к одной цели: каждый хотел проникнуть в самую глубь чужой души и отыскать, есть ли там место для него. В обществе мы держали дистанцию, но под покровом ночи наши руки случайно соприкасались, и это будоражило кровь.

Мой интерес к нему также подстегивала конкуренция. Моя подруга тоже была заинтересована в том, чтобы он обратил на нее внимание. Я терзалась мыслями: «Кого же выберет? Одержу ли я победу или, поджав хвост, убегу зализывать раны?» Я так боялась разбитого сердца или неправильного выбора, что каждую ночь читала молитву: «Если не от Тебя, Боже, убери из сердца чуждый огонь». Я боялась своей любви и одновременно жаждала ее.

Но когда я без остатка отдалась своим чувствам, то стала молить о другом: «Пусть он станет первым и единственным». Я решила, что если поверю в то, что он предназначен судьбой, то смогу защитить себя от боли. Я и сейчас в это верю. Но любовь, какой я ее представляла, и любовь, какой она оказалась на самом деле, – две разные вселенные. Вместо того чтобы узнавать человека, я все больше уходила в мир своих фантазий. Ожидание было сладким и идеальным, а реальность – сложной и живой. Я искала чувственность, мечтала растворяться в эмоциях, но упускала суть: любовь – это не только порыв, но и доверие, не только восхищение, но и принятие. За желаниями видеть рядом с собой человека, придуманного мной, я не способна была разглядеть тот подарок, то сокровище, тот уникальный алмаз, что попал мне в руки. Мне стоило взглянуть на живого, настоящего человека. Ведь он пришел в мою жизнь не для исполнения сценария, а для того, чтобы быть со мной.

Мир молодых людей окутан аморфной аурой, подпитанной эндорфином и дофамином, гормонами счастья и радости. Сладкое, но столь мучительное состояние. Поцелуи, прикосновения, взгляды, несказанные слова и фоном учащенное сердцебиение. В момент влюбленности есть только очарование. Тут нет логики и смысла. Ты просто влюблен и жаждешь только близости. Здравый разум под воздействием гормонов блокируется, уступая физиологии. В преддверии степенной взрослой жизни все общество транслирует, что это начало жизни! Словно в детском возрасте жизни у человека и не было… Никакой следственной привязки прошлого, настоящего и будущего. Словно мир ангажирует тебя в невероятные странствования, и все будет с попутным ветром в парусах. Мне так нужна была карта и компас. Мне нужна была привязка к берегу, отправная точка и пункт назначения. Но вместо этого я запаслась пиратскими байками, мечтами о сокровищах и бутылкой рома для смелости и забвения страха.

Почему-то мы часто верим, что влюбленность – особенно если она кажется «той самой», настоящей, единственной – сама по себе перерастет в крепкие, зрелые отношения. Нам кажется, что сила чувств – это уже достаточный фундамент для будущего. Но реальность обычно оказывается сложнее: любовь требует большего, чем просто взаимного притяжения. Она требует взросления, осознанности и готовности быть рядом не только в моменты счастья, но и в период неопределенности, разочарований, роста.

Молодым людям, которые чувствуют притяжение друг к другу, особенно важно научиться разговаривать – не просто обмениваться словами, а узнавать душу. Но чаще все сводится к флирту, к попыткам удержать рядом того, кто стал желанным. Чувства и гормоны берут верх, правят балом. А ведь время романтических встреч до брака – это возможность соединить два мира. Но вместо этого мы часто прячем свое настоящее, скрываем боль, опыт и даже то, что творится в семьях, из которых мы пришли. И тогда пытаемся строить воздушные замки – красивые, но без основания.

Я помню наш первый совместный Новый год. Мне – четырнадцать, а ему двадцать. Огромная разница! Можем ли мы рассчитывать на счастье для нас двоих? Медленные танцы в темноте и угрюмые рекомендации взрослых включить свет. Это был волшебный момент. Возможно, он стал точкой отсчета уже не только для меня, но для каждого из нас. А потом весна, а за ней и июньское признание в чувствах. Счастье…

На мое пятнадцатилетие во время прогулки он впервые обнял меня. Не по-дружески… С чувствами, с позволениями лишнего. Меня мучила совесть, но спустя еще некоторое время произошел наш первый поцелуй. Робкий. Он первый у нас обоих. Словно стирающий границы запретов. Но выстраивающий, вырисовывающий границы отдельного мира.

Мама как-то спросила меня: «Надеюсь, у вас еще не дошло дело до поцелуев?» Я готова была провалиться сквозь землю и поэтому соврала. Мы обе стали заложниками принципов воспитания через запреты. Мне хотелось бы сегодня, чтобы тот самый поцелуй и первые прикосновения произошли не словно мы их украли. Но законно, без страха осуждения. И не потому, что «общество разрешило», а потому, что им место и время.

Наши отношения развивались быстро и бурно. Но я была несовершеннолетней. А значит, «дружить» предстояло еще долго. Мы часто путешествовали и проводили много времени вместе. И все же нередко, когда мы оставались наедине, страсть давала о себе знать. Ведь ни что так не желанно, как запретное. В этом – порочная натура человека.

Все шло своим чередом, пока однажды реальность не напомнила, что жизнь не всегда будет крутиться только вокруг наших чувств.

Когда он сказал, что ему необходимо уехать на три месяца на практику в другой город, без возможности видеться, я словно перестала дышать. Я настаивала на совместной поездке. Я видела в этой ситуации только себя: свое одиночество и боль разлуки. За своими чувствами я не различила, что для него это была отличная возможность. Эгоистичное потребление в отношениях, в удовлетворении своих нужд. Он остался. А я до сих пор не спросила причину… Тогда мне было неважно. А ведь стоило задуматься, взять паузу и взвесить перспективы нашего общего будущего. Я была не научена размышлять таким образом? Или ленива до осознаний? Не знаю. Тогда я просто настаивала на своем.

Каждый из нас мог претендовать на роль инициатора в наших отношениях. Каждый мучился виной, обвиняя себя в слабости, в несдержанности. Каждый считал себя более порочным перед другим.

В какой-то момент, спустя всего меньше года с начала наших отношений, я, видимо, осмелела, почувствовала свою привлекательность и значимость в обществе и решила порвать с ним. Не потому, что устала от частых конфликтов. Скорее решила попробовать что-то еще.

Все это произошло в то время, когда я в начале девятого класса перешла в другую школу. Он тогда мне подарил пейджер. Наше средство связи. Невиданная роскошь конца девяностых в маленьком провинциальном городишке. Не у каждого в доме был проведен стационарный телефон, а тут – пейджер. Я снискала популярность. Возможно, не пейджер был объектом внимания, а моя уверенность в себе, приобретенная благодаря тому самому гаджету. В любом случае в новой школе я стала звездой. Мне покровительствовали девушки из одиннадцатых классов, моя соседка и ее подруги. Они были определенной верхушкой в пищевой цепи среди школьников. Да и я сама была не дурнушка. Невольно быстро показала свои знания и возможности. И это «снесло мне башню». Я поддалась эмоциям, но понимала, что совершаю глупость. Накануне того рокового поступка перед выпускным мы договорились, хотя четко этого не помню, что он приедет за мной. Но я пошла на ночную прогулку и осталась ночевать с компанией друзей. Один из одноклассников оказался в меня влюбленным. Он проявлял много внимания, и, конечно, я поддалась. Только не подумайте лишнего! Шестнадцать человек в одной комнате. Максимум, что я позволила, – это лежа гладить мои волосы и поцелуй в щечку на прощание. Только вот для меня это была измена и предательство по отношению к моей паре. Я до сих пор помню ту боль в его глазах. Вот тогда-то я и пришла с покаянием и предложением разрыва. Но сама точку поставить не смогла. Я тогда сказала: «Теперь ты знаешь, какая я. Сам решай, быть со мной или расстаться» – и ушла. Спустя всего несколько часов он появился на моем пороге. Сказал, что, возможно, поступает как бесхребетный человек. Ведь, несмотря на предательство, он прощает меня. Он не захотел рвать отношения. А просто и спокойно сказал мне мои же слова: «Теперь решение за тобой!» В этот момент я не могла понять – это акт доверия и даруемой мне свободы? Или попытка переложить на меня всю ответственность за то, что будет дальше между нами? Я знала, что виновата. Осознавала, что оступилась. Но внутри было почти упрямое, острое желание – сделать ту ошибку началом иного этапа моей жизни. Но вместе с этим желанием звучал и другой голос. Я почувствовала, что человек, стоящий передо мной, – моя судьба.