Две Дианы

Алёна Соловьёва

Две Дианы

Канун Дня Всех Святых – странный выбор даты похорон. С другой стороны, была в этом некая доля иронии. Или злой насмешки?

Скупое солнце никак не могло пробиться сквозь свинцовый саван туч. Собирался дождь. Терпкая горечь гниющих листьев щекотала ноздри, а тяжелый запах сырой земли, казалось, проникал под кожу.

Я чуть не оступилась, когда подошла к краю свежевырытой ямы. Гроб из темного дерева был похож на большую шкатулку. Глупый и нелепый. Как и сама смерть.

Белые фрезии мягко ударились о крышку гроба. Найти их в конце октября почти невозможно, но у меня получилось. Диана любила эти цветы за хрупкость и жемчужный блеск лепестков, за тонкий аромат и обещание весны, которой они принадлежали.

Тридцать три. Ей было отмеряно всего тридцать три весны. Ужасно мало, если подумать.

Я стояла совсем одна среди чужих зонтов и слышала, как шептались люди.

Какая утрата. Она была так молода. Могла бы еще…

Шелестели сожаления, сыпались под ноги, как сухие листья.

– Редкая болезнь. Генетика, – вздохнула поблизости женщина в уютном кашемировом пальто ни к кому конкретно не обращаясь. Ее слова в холодном воздухе тут же превратились в белесое облачко лжи. Которое, впрочем, быстро растаяло.

Ну и пусть! Я знала правду, но спорить не собиралась. Слишком хорошо помнила зарешеченные окна и стерильную чистоту белых стен, кровать, ножки которой прикручены к полу, и звук запирающегося снаружи замка. Понадобились годы терапии и куча лекарств – нейролептики, транквилизаторы и черт его знает, что еще за дрянь, ставящая мозги на место, – чтобы вернуться к подобию прежней жизни.

Но даже сейчас, имея на руках медицинское заключение о собственной «нормальности», я боялась лишний раз поднять глаза. Физически не могла заставить себя посмотреть кому-либо в лицо. Потому что была уверена, рано или поздно обнаружу знакомые черты Дианы. И это будет означать лишь одно: она пришла за мной!

***

Таксист отказался везти нас до нужного дома. Дорога, видите ли, отвратительная.

Любой другой посчитал бы это дурным знаком, но только не Диана. Наоборот, ее обрадовала возможности сэкономить:

– Смотри, нам еще и на тыквенный латте осталось!

Салонное зеркало заднего вида отразило хмурый взгляд водителя. Если он и собирался поругаться, то в последний момент передумал. Видимо, решил, что с двадцатилетних студенток много не возьмешь. Так оно, в сущности, и было. Ценнее пропусков в общежитие в наших сумочках ничего не завалялось.

– С каждой минутой мне все меньше нравится твоя затея, – обратилась я к подруге, перешагивая через ржавый остов детской коляски, брошенной прямо посреди тротуара. – Не район, а декорация к ужастику.

– Перестань! Ради бесплатного грима можно и потерпеть.

– Вот это меня и смущает. Обычно «профессиональный» и «бесплатно» в одном предложении не встречаются. В канун Хэллоуина любая криворучка за мейк деньги берет. А здесь даже расходники оплачивать не нужно.

– Так порадуйся выгодному предложению!

– Ты не думала, что это объявление мог дать маньяк?

– Именно поэтому я и взяла тебя с собой. Кто-то же должен держать гада, пока я буду отбиваться.

В этом была вся Диана: если что-то втемяшит себе в голову – не остановишь. Вот и сейчас придумала совершенно идиотский план проверки Виктора на верность и самозабвенно скачет козочкой по щербатому асфальту, щурясь и высматривая номер дома, которого, может быть, и вовсе не существует.

Увы, место, что мы искали, оказалось реальным. Старое деревянное здание с фасадом, молящим о покраске. Угрюмые окна с плотно задернутыми шторами, заросший кустарником сад и крыльцо, готовое вот-вот развалиться. Типичный «дом с привидениями», который следовало обойти десятой дорогой. Но наша вела именно к нему.

Дверной звонок закашлялся. Мы переглянулись. Механизм явно нуждался в починке.

– Ну все, пойдем! – не без облегчения выдохнула я через пару минут. – Нам не откроют. Очевидно же, это все – дурацкий розыгрыш.

– Трусиха! – шикнула Диана. – Слышишь шаги? Там точно кто-то есть!

Щелкнул замок, заскрипели петли.

На пороге, заслоняя тусклый свет изнутри, возникла темная фигура.

Хозяйка оказалась довольно пожилой женщиной с весьма специфическим чувством стиля. Приблизительно одного с нами роста, сутулая, в мешковатом черном платье с алым платком, закрученным вокруг головы на манер восточного тюрбана.

Смерив нас взглядом музейной смотрительницы, она предложила войти.

Внутри разруха была не такой явной. Толстые ковры, хоть местами и потертые, смотрелись вполне прилично. На стенах висели рамки с полинявшими фотографиями, а многочисленные полки были забиты книгами и фарфоровыми пастушками.